Ответ на пост «Тут нужен Фотошоп»
Принесешь для меня рыбов — и мы в расчете
Принесешь для меня рыбов — и мы в расчете
«День ото дня обстановка в долине накалялась. Поганый дождь лил уже целую неделю, превращая и без того опасное место в грязевой ад. Люди из группировки «Закат», засевшие на старой ферме ещё держались, а вот у бандитов сдавали нервы – по лагерю нет-нет, да и ходил разговор о том, что Хромой должен ответить за неудачи.»
Фонарь сидел в ангаре и слушал разговоры других братков под стук дождя по шиферной крыше.
– Я те говорю, Длинный, пора другой базар держать. Cам-то прикидываешь, куда он нас завел? Ширева партию просрали, завязли на грёбаной фабрике. Двинут сюда серо-зелёные и почикают нас, даже рыпнуться не успеем.
Длинный приложился к сигарете и глубоко втянул табачный дым. С наслаждением выдохнул и поднял мутные глаза на кореша.
– Да хоть в петлю лезь, тяжко-то без укола. Лох этот ещё странный напрягает. Я не ссыкло, но, когда на хлебало его смотрю, аж кишки сворачивает.
– В натуре. Хотя скрутили полоумного легко, пускай сидит пока в подвале, а ничё не скажет нужного – ну вальнем и делов. А вот чё с Хромым будем решать, вопрос насущный. Эй, Фонарь, слыш! Пойди чё скажу.
Невысокий худой мужчина медленно поднялся с пола и, тихо вздохнув, зашагал к зеку.
– Фонарь, Фонарюшка мой. Иди в общак слазай, водочки принеси. Ваньку проверь на посту.
– С меня же спросят…
– Чёт не понял? Ещё выписать в рожу или пинка для скорости? Давай-ка, метнись, и живенько чтобы.
Фонарь молча развернулся и отправился за спиртом. Ребра болели после прошлого знакомства с ботинками Утюга, так что он изображал быструю походку, пока не завернул за ближайший угол. Дурное предчувствие тихо закипало на дне сознания. Если не от Утюга, то от Хромого точно получит, а учитывая общий нервяк, то расплатой может стать и пуля.
В общак лезть не хотелось по ещё одной причине – место находилось в подвале, а там за решёткой сидел стрёмный тип, которого поймали день назад в болоте за базой. Кто он такой и что там делал выяснить не удалось. Пока. Фонарь точно знал, что воображения Утюга и остальных хватит, чтобы разговорить пленника.
По большому счёту, мужик не доставлял проблем, но вот беседы вёл странные. И особо часто пытался втянуть в это дело Гришу. В этот раз ничего не изменилось – узник дёрнул головой, тряхнув длинными черными патлами, едва заметив приближение сгорбившейся фигуры, потирающей бок.
– Наконец-то. Я так рад тебя видеть. Почему не говоришь со мной, друг?
– Заткнись, – Фонарь извлёк старый ржавый ключ и отщёлкнул амбарный замок.
– И сегодня немногословен. Принеси воды в следующий раз, пожалуйста. Очень в горле сухо.
– Сказал же заткнуться.
– Меня зовут Благой. Коса Благой. Мы поговорим ещё, я это знаю.
Старый матрац скрипнул под жилистым телом, отвернувшимся к стенке.
Руки Гриши спешно открывали ящики в надежде достать водку, но разум как-то разошёлся с ними. Краем глаза бандит опасливо поглядывал на клетку. Легкий зелёный комбез без нашивок изгваздан болотной жижей и грязью. Обувь стащили, так что человек остался лишь в шерстяных носках. В общем, выглядел невольник жалко, не лучше какого-нибудь бомжа с окраин аномальной зоны.
Но кое-что в нём было такое, отчего каждого на базе перетряхивало. Бандиты старались не трепаться об этом, чтобы не терять между собой заветный авторитет, подобную «стрёмность» клиента списывая на «уродскую морду». Лицо Косы действительно отличалось необычностью – вытянутые черты, грустный взгляд, полный то ли неясной доброты, то ли скрытой угрозы. Кривая линия рта, большой лоб, в довесок веко над левым глазом было чуть увеличено в размере. Словом, фейс тот ещё. И каждого напрягало что-то своё. Вот Фонарь не любил двойственный взгляд, залезающий прямо под кожу, поэтому он облегченно вздохнул, когда пленник отвернулся и отстал.
В итоге заветная водка нашлась, но Гриша помедлил. Всё-таки вытащил пластиковую бутыль воды и плеснул Косе в грязную миску.
– И где тебя черти носят, чувырла? – в голосе Утюга звучал знакомый презрительный тон.
Фонарь, не заглядывая в лицо обидчика, передал бутылку и поспешил уйти.
– Эй, я с тобой разговор веду так-то. Не, ну чё за опоросевший, а, Длинный?
– Просто искал в общаке…
– Просто… а я думал за деньги! В жопе, поди, ковырялся, а не искал, –Утюг загоготал, и смех подхватил разливающий спирт товарищ.
Фонарь скрылся в тени привычного угла, улёгшись на холодный матрац. Закрываясь драным покрывалом, уже засыпая, он думал о том, что мало чем отличается от пленника. Да и от бомжа тоже.
Ночью спящего разбудил особенно сильный раскат грома и возмущённый бас Хромого.
– Да чё ты заливаешь, что это Фонарь, ключ у Длинного был.
– Этот чёрт сказал, что ты просил принести оттуда жратвы. Никто ж не знал, что опять водяру дёрнет. А мы с пацанами потом уже отобрали, ну чё там, остатки допили. Так там допивать – кот наплакал.
Молчание. Значит, Хромой думает, как поступить.
– Я об этого чухана руки марать не буду. Иди снова учи, что значит у братвы крысить.
– Чё с него взять-то, он же бич и алкалыга, – вклинился Длинный.
– Мне-то дело какое? Взять можно с любого.
Фонарь с самого начала знал, что так и будет. Хромой оставался формальным лидером, но среди братков уважения больше имел Утюг, а значит ссориться с ним себе дороже. И, конечно, Хромой знал про водку правду, но сделал вид, что поверил словам Утюга.
Пыхтение и возня. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Дыхание учащается. Прилетает первый удар по ребрам.
– Вставай, сука. Поучим ща, как себя вести надо с приличными людьми, – перегар изо рта Утюга врывается в сознание вместе с болью.
Ещё удар. Гришу ставят на ноги и держат с двух сторон. Утюг громко и грубо что-то говорит, но Фонарь уже не слушает его. Раз. Два. Три. Счёт прерывает крепкая тычка в живот, выбивающая воздух. Следующий удар. Сердце частит и желает спрятаться куда-то подальше. По щеке скользнула первая слеза.
– Сколько раз говорить, а, алкаш тупорылый? У своих же берёшь, крыса…
Удар по лицу. Солоноватый вкус крови во рту. Мир кажется размытым из-за слёз, только проступают кривые силуэты уголовников. Дышать тяжелее. От обиды становится тошно и горько. Застрелиться духу не хватит, путь только один – оставаться боксёрской грушей на побегушках у мразей в кожанках до конца дней. Наконец, его бросают обратно в тёмный угол. Через гудящую голову до сознания долетают слова «чмо», «утырок», «скот». Гриша отключается с мыслью, что завтра на лице расцветёт новый «фонарь».
Но завтра не наступило. Через час избитого снова разбудили, на этот раз голос принадлежал Ваньке.
– Проснись и пой, братанчик, – Ванька всегда говорил как-то визгливо, а сейчас гиений голосок так и сквозил подлостью, – досвистелся!
Фонарь привстал, ощущая, как гуляет голова после побоев.
– Чего надо?
– Мне ничё! А вот Хромой тебя, видать, почикает сейчас, хааа. Топай давай в подвал к пленнику, старшой подойдёт ща.
– Чё, гонишь?! За что меня решать-то? – по телу прошла волна дрожи, ударившая в больные виски.
– Чухану водичку наливал? Наливал. Переводишь запасы на заморыша, которому всё равно хана. А вот и последствия, как говорится, ха! Ладно, чё толку лясы точить, вали давай в подвал.
Внутри Гриши всё рушилось. Шагая по непроглядной темноте, поливаемый едким дождём Зоны, он впервые за долгое время чувствовал, что просто хочет жить.
***
Доброго времени суток, сталкер! Это моя первая работа в жанре постапокалипсис, да и по тематике Зоны в принципе. Продолжение можешь найти на автор.тудей. Планирую дальше развивать произведение в цикл, так что буду рад, если ты оставишь отзыв.
Осенняя атмосфера сталкера