Как я был синестетом
Некоторое время назад имел удовольствие прочесть пост товарища Puzran’а о синезтезии его жены. Находясь в состоянии бодуна средней тяжести, я имел теперь уже неосторожность оставить комментарий, мол, у меня тоже такое было лет до 8 и так далее. Неожиданно для меня этот комментарий вызвал живейший интерес у публики и просьбы о пилении отдельного поста по этой теме. Руки наконец дошли, свершилось.
Напомню, что синестезия – это такой феномен, особый способ восприятия информации, когда некоторые понятия, состояния, явления или образы непроизвольно наделяются дополнительными свойствами: вкусом, запахом, текстурой, звучанием или положением в пространстве. При этом чувства эти сугубо иллюзорны, они создаются самим мозгом, и органы чувств, отвечающие за эти дополнительные свойства, никак не задействуются.
Синестезия была со мной с самых первых моих осознанных воспоминаний и где-то до третьего класса школы. Сейчас остались некоторые ее признаки, но они уже в довольно рудиментарном состоянии. В основном синестезия у меня проявлялась, как графемно-цветовые и графемно-образные ассоциации, т.е. свой цвет имели почти все буквы алфавита, дни недели, месяцы, имена людей, названия городов и просто многие слова русского языка. Это самая распространенная форма синестезии. Ассоциации возникали и при чтении, и при восприятии слов на слух.
Вот так, к примеру, у меня в голове отражалась (и до сих пор, кстати, отражается) неделя. Цвета в точности передать не удалось, но общее представление, думаю, сложить можно.
Некоторые понятия могли вызывать стойкие образные ассоциации. Например, слово «причина» непроизвольно вызывало появление перед глазами картинки девушки в красном полушубке с белой оторочкой, а словосочетание «всё равно» - пустого трюма деревянного парусного корабля.
Были и совсем экзотические пересечения ощущений. В детстве у меня любимым было слово «диапазон» - оно мало того, что имело вид красивой фиолетовой петли, так и еще приятно захватывало дух, будто летишь вниз на качелях или аттракционе.
К слову, сейчас очень похожий символ используют, как демонстрацию поддержки кампании против домашнего насилия.
Как правило, слова и вызываемые ими ассоциации не имели логической связи (во всяком случае очевидной). Слово «лимон», к примеру, было зеленым, «небо» - бледно-желтым и т. д. Слово «соль» было солёным – вот единственная логически связанная ассоциация, которую я помню сейчас. Но при этом соленым было любое слово женского рода, которое заканчивается на «-ль» - «моль», «голь», «боль», «сталь» тоже были солеными. Так что, скорее всего, это совпадение.
Что интересно, в этом случае ощущения, связанные со словом, зависели от контекста.
Я считаю по умолчанию, что слово «моль» женского рода (насекомое). Читая или слыша его, ощущаю солоноватый привкус. Но как только по контексту я понимаю, что речь идет о единице вещества (моль - мужской род), соленость сразу испаряется.
Также, если написать букву «О» (по моим ощущениям она чёрного цвета) и затем проводить через нее вертикальную линию, превращая её в «Ф» (оранжевая), плавное изменение цвета можно отследить по мере начертания вертикальной линии. Как будто диодная гирлянда перетекает из одного цвета в другой.
То, что я воспринимаю мир не совсем так, как остальные люди я понял очень рано. У моего деда было нечто подобное, но ориентированное в основном на числа – он видел их форму, у некоторых цифр в его представлении был свой характер, дед мог безошибочно называть количество букв в словах и, видимо, многое другое. Он, как мне сейчас кажется, до самой старости так и не смог точно сформировать своё отношение к подобному «дару» - не любил об этом распространяться и советовал мне на всякий случай этим не бравировать. Я и не бравировал.
Родители к моим нечастым разговорам о цветных словах относились снисходительно-скептически – ребёнок фантазирует, надеемся, это нормально. То же самое я читал в глазах у усталых врачей в детских поликлиниках уездных городков, по которым кочевала наша семья (отец был военным). Живой интерес к моей синестезии проявила только молодая девушка-педиатр, когда мы жили в гарнизоне на Дальнем Востоке. Она подолгу со мной беседовала, просила рисовать образы и цвета, возникающие при восприятии слов (а рисовал я в 5-6 лет, мягко скажем, так себе), показывала какие-то карточки, делала записи. Меня, как ребенка, не особо понимающего, что происходит, это сильно насторожило – хоть педиатр и уверяла, что это вполне нормально и даже невообразимо круто, я почувствовал себя объектом изучения, пациентом, ненормальным. И мне это не понравилось. Я вспомнил слова деда и решил, что больше никому про «цветные буковки» говорить не буду.
Затем мы, как это часто бывает у семей военных, уехали на другой конец страны. Я пошел в школу, проявления синестезии постепенно бледнели и к третьему классу почти пропали. С тех пор мало, что изменилось, остались только самые яркие связи «графема-цвет», «графема-образ». Вкус остался только у слов на «-ль», остальное отвалилось.
В некоторых источниках пишут, что синестезия может приводить к эмоциональной и функциональной перегруженности ввиду больших объемов информации, одновременно обрабатываемых мозгом. Меня это никак не утомляло, но возможно это потому, что большими массивами данных в детстве, как правило, не ворочаешь. Благодаря синестезии я хорошо запоминал тексты, даты, имена, т.к. все это дополнительно дублировалось цвето-образными последовательностями ассоциаций, которые можно было легко интерпретировать в обратную сторону.
Порывшись в интернетах я с удивлением обнаружил, что на данный момент общей теории синестезии (научно доказанного, универсального представления о ней) пока нет.
По одной из версий, проводящие нервные пути в мозге синестета по каким-то причинам теряют особую оболочку, которая играет роль изолятора и предотвращает рассеивание нервных импульсов. В результате, нейроны, отвечающие за разные чувственные впечатления, начинают спонтанно обмениваться электрическими импульсами и в сознании человека возникают странные взаимосвязи между ощущениями.
Другое популярное объяснение, состоит в том, что в мозге синестетов с раннего детства сохраняются определенные «нейронные мостики», способствующие связям между органами чувств. Т.е. все мы были синестетами в младенчестве, но затем синестезия захлебнулась в лавине информации, атакующей мозг ребенка в первые годы его жизни, оставшись в живых лишь у избранных.
Самая же популярная гипотеза — модель кросс-активации. Согласно ей, между двумя смежными зонами коры головного мозга, отвечающими за разные ощущения, происходит перекрестная активация. Например, зона, ответственная за восприятие геометрических форм, попадает в зависимость от области, отвечающей за восприятие звука. Это может происходить из-за возникновения аномальных связей между нейронами или неправильной работы нейротрансмиттеров.
По этой модели синестезия — это врожденное качество человека, вызванное мутацией генов. К ней склоняюсь и я, учитывая, что синестезия проявлялась у моего прямого родственника, и, возможно, передалась по наследству мне.
Активные исследования синестезии только начинаются, но я надеюсь, что застану при жизни научно доказанную, универсальную теорию этого феномена.
Интересно же.
