Наиболее мрачная страница из истории Ржевского полигона.
Можно по разному относиться к написанному, но нельзя отрицать того, что подобное в стране было.

Так получилось, что случившаяся в 1917г. революция оставила большое грязное пятно на жизненном пути полигона. Имеются различные свидетельства, что Ржевский полигон был местом массовых расстрелов на протяжении 1918 – 1921-х гг.

За эти 3 года в Петрограде прошло несколько волн расстрелов, среди которых можно выделить: «красный террор», расстрелы летом под наступление Юденича на Петроград, расстрел моряков восставшего Кронштадта и расстрелы по «делу Петроградской боевой организации».

Согласно некоторым источникам, в Петрограде в 1918 г. было расстреляно 1169 человек (за контрреволюционную деятельность 754 человека, в ходе «красного террора» 457 человек), в 1919 г. – 677 человек (из них за контрреволюцию 226 человек). За 1920 г. официальных сведений нет. В 1921 г. по делу Кронштадтского восстания было приговорено к расстрелу 2103 человека. Но эти цифры не учитывают так сказать «работы на местах», потому реальные цифры выше.

Так как расстрелы эти проходили в основном в строжайшей секретности, то места казней исследователям приходится искать, по большей части опираясь на воспоминания и свидетельства современников и доступный картографический материал.

Свидетельства о месте расстрелов того времени можно разделить на несколько групп. Первая группа – это свидетельства современников, обнаруживаемые в эмигрантских источниках. Они, по большей части, не противоречат друг другу:

«Ночью разбудили его [фельдшера И.Н. Роптина], посадили в автомобиль и повезли на полигон по Ириновской железной дороге и заставили его, в качестве «медицинского персонала», присутствовать при расстрелах. «Понимаете ли, одних расстреливают, а другие уже голые у костра жмутся <...> женщины, мужчины, все вместе. Женщины еще мужчин «утешают».

Варшер Т.С. Виденное и пережитое (В Советской Росссии).

«Расстрел был произведен на одной из станций Ириновской железной дороги. Арестованных привезли на рассвете и заставили рыть яму. Когда яма была наполовину готова, приказано было всем раздеться. <...> Часть обреченных была насильно столкнута в яму, и по яме была открыта стрельба. На кучу тел была загнана, и остальная часть и убита тем же манером. После чего яма, где стонали живые и раненые, была засыпана землей».

Мельгунов С.П. Красный террор в России: 1918–1923.

«В три часа ночи из гаража чрезвычайки во двор Гороховой, 2, подается пятитонный грузовик <...> по списку скованных попарно выводят во двор и сажают в автомобиль. На закрытые борта грузового автомобиля тесным кольцом садятся вооруженные коммунары, машина трогается и катит на артиллерийский полигон на Ириновской железной дороге. Две легковые машины сопровождают грузовик с арестованными.

Зимою в 1921 г. расстрелы на артиллерийском полигоне Ириновской железной дороги прекратились, и арестованных стали отправлять на полигон Царского Села. На первом полигоне по Таганцевскому делу были расстреляны две крупные партии, одна в 61 человек, другая в 17 человек. На втором восемь человек».

Предположительно Б.П.Сильверсван

Эти свидетельства говорят о том, что место расстрела было на полигоне близ Ириновской железной дороги. Более всего под это описание подходит лесной участок Ржевского артиллерийского полигона, прилегающий к Рябовскому шоссе между бывшими станциями Ковалево и Приютино (Бывшими потому, как позднее линия жд стала проходить южнее). Этот лес представляется вероятным местом проведения казней, поскольку отделен от внешнего мира охраняемой внешней границей полигона, а от территории полигона изолирован долиной реки Лубьи.

Предполагаемое место расстрелов

Данный участок леса был пустынным ещё и по той причине, что здесь находился обвалованный двухэтажный погреб, в котором хранили порох или снаряды. (Опыт Порохового завода говорил, что такие постройки лучше держать подальше от людей.) Указанное в воспоминаниях место расстрела предполагает поблизости некое помещение, где бы хранился инвентарь, и складировалась снятая одежда или же, возможно, оно использовалось как «накопитель» для временного размещения осужденных. Этим требованиям по расположению соответствуют и уединенный погреб, и караульное помещение перед ним. Подробнее о нем мы поговорим позже.

Расположение склада

Вторая группа имеющихся свидетельств – те, что собраны современными краеведами и поисковыми группами, собирающих сведения о жертвах репрессий и местах их казней. Сведения о том, что на полигоне велись расстрелы, доходили от жителей поселка Старое Ковалево и других близлежащих мест. Когда в середине 1990-х гг. начался поиск в этом районе, то в первую очередь группа «Поиск» поисковиков «Мемориала» опрашивала старожилов небольшой деревни Приютино, жителей Бернгардовки и Старого Ковалева.

Неопубликованные разыскания краеведа В. Фудалея, хранящиеся в архиве «Мемориала», суммируют свидетельства старожилов Ковалева и Ржевки. По этим свидетельствам, места расстрелов были: «в оврагах и на болотах между Ковалево и Приютино».

Раскопки жертв большевистского террора под Полтавой

Заслуживает упоминания свидетельство В.Т. Будько:

«Говорили старики о пороховом погребе у Приютино, что он был накопителем, т. е. туда привезут, а потом выводят на расстрел. Так он стоит до сих пор, это точно. Но ввязываться я в это дело не хочу».

По свидетельству же А.А. Богуцкой (со слов ее отца А.М. Чиркова, служившего в 1920-х гг. на полигоне), осужденных кронштадтских моряков привозили на машинах на артиллерийский полигон, затем их снова грузили на машины и увозили к месту расстрела, «вблизи Старого Ковалева». В данном случае местом расстрела служила территория южнее Рябовского шоссе, теперь отошедшая под Ковалевское кладбище.

Третья группа источников связана с поиском места захоронения Н.С. Гумилева и опирается на свидетельства его жены Анны Ахматовой:

«Их расстреляли близ Бернгардовки, по Ириновской дороге. У одних знакомых была прачка, а у той дочь – следователь. Она, то есть прачка, им рассказала и даже место указала со слов дочери. Туда пошли сразу, и была видна земля, утоптанная сапогами. А я узнала через 9 лет и туда поехала. Поляна, кривая маленькая сосна...».

Николай Гумилев, вместе с женой Анной Ахматовой и сыном Львом Гумилевым

С районом станции Бернгардовки, также со ссылкой на Ахматову, соотносит место расстрела Гумилева и А.С. Федоров. Но И.Н. Пунина, вспоминая поездку с Ахматовой на автомобиле, указывает район Пороховых:

«А.А. всегда четко говорила о смерти Николая Степановича 25 августа и считала, что место казни было на окраине города в стороне Пороховых. Она искала и помнила это направление, но точно и она не могла знать. Ей рассказал рабочий».

Имеется также свидетельство Л.В. Бермана, записанное В. Сажиным в 1974 г.: «По словам Бермана, через некоторое время ему передали просьбу Ахматовой помочь отыскать место казни: связи Лазаря Васильевича с автомобилистами-военными были известны, и надеялись, что он отыщет человека, который вел машину с приговоренными. Эти расчеты оправдались. Нашли шофера, он указал на так называемый Охтинский пустырь».

Под Охтинским пустырем современные исследователи понимают район деревни Бернгардовка, примыкающий к Охте. Все эти версии соотносят место казни с отрезком Ириновской железной дороги между станциями Охта и Бернгардовка (расстояние между которыми составляет 15 км), исключая его среднюю часть, примыкающую к Ржевскому артиллерийскому полигону, наиболее вероятному месту расстрела.

Однако истинное место расстрела осужденных по делу «Петроградской боевой организации» должно было находиться в районе обычного исполнения казней. Это место указал писатель П.Н. Лукницкий. Известен документ «План места, где был расстрелян Н.С. Гумилев. Записан П.Н. Лукницким по рассказам А.А. Ахматовой» 

Согласно ему поэт погиб в нескольких десятках метрах от железнодорожной станции на берегу реки Лубья, рядом с мостом.

Впрочем, ряд историков сомневается в правильной идентификации места, предполагая, что расстрелы производились в нескольких километрах от Бернгардовки у порохового погреба на Ржевском артиллерийском полигоне, близ которого также протекает река Лубья и близ которого в те годы проходила Ириновская железная дорога.

Сегодня по левой стороне Рябовского шоссе (Дороги жизни), между его 3-м и 4-м километром, в глубину Ковалевского леса (местности, примыкающей к не существующей деревне Старое Ковалево, вблизи от Ириновской железной дороги) отходит неасфальтированная дорожка в 150 – 200 м от шоссе. Здесь стоит солидное здание из красного кирпича, с трех сторон окруженное высоким валом. При взгляде вплотную, видно, что здание сохранило только стены без крыши. Но если войти в ворота, то оказывается, что стены – внешние, а примерно на расстоянии метра-полутора от этих стен внутри поднимаются еще стены. Там кое-где сохранились остатки деревянных полок или нар. С внешней стороны эта постройка окружена высоким земляным рвом.

Это здание и называют пороховым погребом, упомянутым в воспоминаниях эмигрантов. Группа «Поиск» (Г.Ф. Филиппов, М.С. Пушницкий, С. Рощин, Л. Лемберик, В. Кроменков) за несколько сезонов примерно определила район захоронений. В результате поисков она обнаружила в одном месте 4 простреленных черепа и останки, кое-где даже остатки одежды, в другом месте – 8. Это примерно в 100 метрах от «накопителя». Именно это место сейчас принято считать местом расстрела участников «Петроградской боевой организации» (ПБО).

Дорога по которой вели на расстрел

Если вкратце, то ПБО, это организация, которая была против режима большевиков и якобы готовившая переворот в стране. Вопрос о том так ли это было, либо же дело было сфабриковано актуален по сей день.

Тем не менее по постановлению Президиума ПетроЧК от 24.08.1921 в Ковалевском лесу на территории Ржевского артиллерийского полигона был расстрелян 61 человек (дата расстрела неизвестна, днем памяти принято считать 25 августа, поименный список расстрелянных был опубликован 1 сентября в «Петроградской правде»). По постановлению 3.10.1921 там же были расстреляны еще 34 человека. Остальных приговорили к тюремному заключению, принудительным работам и ссылке.

Среди расстрелянных были доцент В.Н. Таганцев, профессор Н.И. Лазаревский, Г.Г. Максимов и М.М. Тихвинский, поэт Н.С. Гумилев, скульптор С.А. Ухтомский, геолог В.М. Козловский и др. На место расстрела и захоронений в Ковалевском лесу 25 августа 2001 г. установили памятный знак.

В 1992 году все осуждённые по делу «Петроградской боевой организации» (ПБО) были реабилитированы и дело признано сфабрикованным, однако в 1990-х годах были введены в научный оборот документы, подтверждающие существование организации.

Как известно, большевики были ярыми противниками церкви и вели курс на атеизм. По этой причине в стране было снесено или перестроено большое количество религиозных построек и убито множество церковнослужителей. Считается, что здесь, в лесу за Пороховыми, примыкающем к Ириновской железной дороге, был погребен расстрелянный в 1922 г. митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), архимандрит Сергий (Шеин), профессор кафедры уголовного права Петроградского университета Ю.П. Новицкий и юрисконсульт Александро-Невской лавры И.М. Ковшаров.

Митрополит Петроградский Вениамин в суде

Расстрелы на Ржевке продолжались и позже в конце 1920-х, и в 1930-х гг., – вплоть до «Большого террора» 1937 – 1938 гг. Но они, видимо, были перенесены вглубь полигона (в район пустоши Койранкангас и другие места). На участке полигона, в районе Койранкангаса, ближе к Токсово, между Токсово и Кавголово, ранее располагались финские деревни Киурумяки и Конкколово.

Иван Иванович Федоров, бывший житель Киурумяки, помнит, как вместе с другими детьми он бегал смотреть на расстрелянных «буржуев». По сведениям Федорова, в Хельсинки о расстрелах на Койранкангасе даже вышла книга «Огни Питера», написанная уроженцем Конкколово Юхани Конкка. Герой книги – финский юноша из этой деревни, однажды летней ночью 1919 г. возвращаясь с танцев, услышал выстрелы со стороны Койранкангаса и увидел два удаляющихся по дороге автофургона. На следующее утро он пошел на пустошь, где нашел небрежно присыпанный песком окоп, откуда торчала чья-то рука и ступня. А потом он наткнулся на окровавленного человека. Раненый оказался петроградским профессором. В книге подробно описана история его спасения и бегства в Финляндию вместе с героем повествования.

Юхани писал, что траншеи на Койранкангасе были выкопаны в 1919 г., на случай каких-то боев, потом заброшены, но ненадолго. Чекисты решили использовать их под могилы. Место удобное: дорога из Питера была накатана, можно привозить людей прямо к краю ям. К тому же легкие, песчаные почвы «кангаса» хорошо брались лопатой. Легче, чем тяжелый грунт в районе поселка Ковалево, близ Ириновской железной дороги, где расстрелы производились вначале.

Здесь, по-видимому, массовые захоронения происходили и в более позднее время, вплоть до 1930-х гг. Но перед Финской войной в 1939 и 1942 гг. население окрестных деревень Киурумяки и Конкколово было депортировано на север Якутии. Вернувшиеся же в 1960-х гг. из ссылки очевидцы свидетельствуют о довоенных расстрелах 1920 – 1930-х гг. Они запомнили колонны грузовиков с выключенными фарами, в кузовах которых были видны люди. Позже из-за сосен доносились выстрелы.

«Году в 1929-м или 1930-м я с другими детьми пасла коров на Койранкангасе. Вдруг коровы страшно замычали. Мы обнаружили в кустах яму, в ней много трупов. Взрослые обратились в токсовскую милицию, но там им посоветовали не соваться не в свое дело. С тех пор мы, дети, стали наблюдать за этим местом. Вечерами приезжала машина, очень часто, почти каждый день, и слышались выстрелы»

(Анна Айрикайнен).

«Примерно в 1935 – 1936 годах я с другими подростками обнаружил в кустах у дороги, ведущей из Токсова во Всеволожск, торчащие из земли черепа и кости. Со стороны Всеволожска к этому месту часто подъезжали машины. Из деревни был слышен звук выстрелов и виден свет фар. Все взрослые в деревне хорошо знали о месте расстрелов, но детям старались не говорить» (Давид Пелконен).

Табличка в Койранкангасе на месте расстрелов

Отметился полигон и более мягкими методами репрессий. В 1930-е – 1940-е гг. с Ржевским полигоном связана деятельность репрессированных конструкторов. Так 20 апреля 1938 г. был издан приказ народного комиссара внутренних дел СССР об организации ОТБ УНКВД (ОКБ-172) по Ленинградской области (по факту бюро существовало еще до того). В Положении об ОКБ УНКВД Ленинградской области говорилось:

«ОТБ УНКВД Ленинградской области организовано в целях всемерного использования заключенных специалистов для выполнения специальных конструкторских работ оборонного значения. Основной задачей ОТБ является устранение выявленных конструкторских дефектов в морских и береговых артиллерийских системах, изготовленных по чертежам ленинградского завода «Большевик», а также разработка проектов и рабочих чертежей новых артиллерийских систем и модернизация систем, состоящих на вооружении флота и береговой обороны».

Первыми сотрудниками ОТБ были арестованные инженеры закола «Большевик» (разгром, устроенный на «Большевике», по-видимому, и инициировал создание бюро). Позже трудовой коллектив этой «шарашки» пополнялся арестованными математиками, механиками, инженерами, среди которых было много крупных специалистов. Среди них были такие конструкторы как Виктор Леонидович Бродский (строитель крейсера «Киров»), Эдуард Эдуардович Папмель, Антоний Северинович Точинский, Александр Лазаревич Константинов; математики профессора Андрей Митрофанович Журавский и Николай Сергеевич Кошляков, арестованные по известному блокадному делу № 555, и др.

Разработка ОТБ 76-мм полковая пушка образца 1943 г

Ведущим конструктором ОТБ с самого начала его работы был Сергей Иванович Лодкин, бывший конструктор Балтийского завода и ЛМЗ, арестованный в 1933 г. Он был обвинен в передаче сведений о ВМФ СССР чешской разведке, приговорен к 10 годам заключения и отправлен на строительство Беломоро-Балтийского канала. Он катал тачку в Пиндушах, заработал туберкулез, а в 1937 г. был привезен в Ленинград, в ОТБ, где возглавил работу по проектированию двухорудийной 130-мм башенной артиллерийской установки (Б-2-ЛМ), о которой говорилось выше. Полигонные испытания разработок ОТБ проводились на Ржевском полигоне.

По воспоминаниям бывших сотрудников ОТБ, заключенных специалистов под конвоем привозили для проведения испытаний на полигон, инженеры шли на полигон, а конвой оставался ждать их у дверей (у заключенных «шпионов» допуск на полигон был, а у комсомольцев конвоя – нет).

Ржевский полигон по сей день считается действующим, что мешает поисковикам «Мемориала» локализовать местонахождение расстрельных ям, установить памятные знаки, придать месту статус мемориального кладбища. Единственное место в Петербурге, куда могут придти репрессированные и их родственники – Соловецкий камень на Троицкой площади.

«Кто лежит в могиле,
Слышит дивный звон,
Самых белых лилий
Чует запах он».
(Н. Гумилев, «Утешение», июнь 1917 г.)

Мой канал в телеге : https://t.me/alturistspb

Ну и от жизни вокруг полигона, вернемся непосредственно к его работе. Полагаю, что информация, которая, будет публиковаться начиная с этого эпизода, будет содержать большое количество терминов, так если чего не понятно, то спрашивайте в комментариях. Так как я можно сказать непосредственно связан с темой, постараюсь объяснить максимально просто.

В первые десятилетия своего существования Главный артиллерийский полигон проводил испытания, разработку и совершенствование новых образцов артиллерийского вооружения и его составляющих, что было необходимо для улучшения качества русской артиллерии. В особенности это коснулось лафетов орудий и боеприпасов (снарядов, взрывчатых веществ, порохов, взрывателей и трубок). Одним из наиболее значимых новшеств того времени была разработка гидравлических тормозов для ограничения длины отката орудия. Это позволило увеличить скорострельность артиллерии. Само собой на полигоне проходили испытания новые снаряды и их снаряжение, образцы дистанционных и ударных трубок, а также первые русские головные и донные взрыватели.

Слева - откатные клинья. После выстрела орудие под воздействие отдачи поднималось по ним и возвращалось на исходную точку. При такой системе орудие приходилось переводить в исходное положение и прицеливаться заново. Справа - Орудие с гидравлическим тормозом, где этот недостаток устранен.

В военном деле и по сей день основным средством выбора новой системы орудий или боеприпасов являются сравнительные испытания образцов, предлагаемых производителями. Не имея собственных полигонов, специального оборудования и материалов, а также квалифицированных испытателей, предприятия обращались в ГАУ за разрешением производить на Волковом и Охтинском полях стрельбы снарядами, находящимися в стадии разработки. Также на полигонах демонстрировались уже готовые образцы. Многократные предварительные испытания на Главном полигоне, неизменно сопровождавшиеся замечаниями и рекомендациями артиллеристов-профессионалов, способствовали получению на выходе качественной продукции и формированию на предприятиях квалифицированных конструкторских кадров.

За Ржевкой испытывалась продукция и демонстрировались готовые образцы петербургских и европейских заводов; Путиловского, Обуховского, заводов Нобеля, Никольса, Плипке, Крупна, Попельмана, Петрова, Металлического завода.

12-дм орудие в 40 калибров длиной на испытаниях на Главном морском полигоне под Петербургом, 1895 г.

Для решения насущных вопросов артиллерийского вооружения ГАУ организовывало специальные комиссии. Например, в 1880 г. была создана Комиссия по применению взрывчатых веществ для снаряжения снарядов, работавшая непосредственно на полигоне.

В ноябре 1881г. великий князь Константин Николаевич, давая оценку 25-летней деятельности Комиссии Морских Артиллерийских Опытов, писал на имя ее председателя, контр-адмирала Ф. Г. Стааля: "Благодарю Комиссию Артиллерийских Опытов за ее столь полезную 25-летнюю деятельность. Учредил я ее для приведения в порядок нашу артиллерию, которая была в таком грустном положении в 1854 и 1855 годах. Она вполне выполнила мои желания и всегда, была на высоте моих ожиданий".

20 мая 1882г. был принят план 20-летней кораблестроительной программы. По ней предполагали построить 18 броненосцев, 11 крейсеров 1-го и 2-го рангов, 11 канонерских лодок и пр. крупных Формируя в октябре 1882 г. задания на проектирование первых броненосцев новой программы, управляющий Морским министерством вицеадмирал И.А. Шестаков видел в них тип сильных, способных действовать в европейских водах кораблей, подобных германским броненосцам типа «Sachsen», «такого же водоизмещения и малостоящих». Это потребовало ускоренной разработки нового артиллерийского вооружения и брони, а затем испытание их на МАП во взаимодействии с отечественными оружейными заводами. Да, на полигоне также были оборудованы стенды, для испытаний новых типов брони.

В 1887г. на МАП испытывалась одна из трех 12-дм барбетных установок, спроектированных для эскадренного броненосца "Чесма» артиллерийским конструкторским бюро Санкт-Петербургского металлического завода.

Конструкторское бюро Металлического завода

Барбетная установка отличается тем, что орудия на поворотных станках ведут огонь поверх неподвижного кольцеобразного броневого щита-барбета. Сама идея барбетов была уже не новой на то время, но для России это был первый опыт использования подобных орудий на броненосцах.

Броненосец Чесма

Забегая вперед, скажу, Русско-японская война 1904-1905 года явила ряд недостатков в артиллерии российского флота, и предъявила новые требования к морскому артиллерийскому вооружению и броне в целом. В целях устранения выявленных недостатков на Морском артиллерийском полигоне были развернуты большие опытные работы по отработке новых образцов снарядов.

В 1892-1893 годах под руководством контр-адмирала С. О. Макарова на МАП проводились испытания и исследования бездымного пироколлоидного пороха, разработанного известным русским ученым-химиком Д. И. Менделеевым. Порох этот был создан на Охтинском пороховом заводе, и сама история того, как Дмитрий Иванович его получил заслуживает внимания. О ней я рассказывал в выпусках про Пороховой завод.

Д.И. Менделеев

Стрельбы проводились 5(17) июня 1893г. из орудий калибром 12-, 9-, 6- дюймов и 47-мм. Результаты этих испытаний были настолько успешными, что на основании их в последующем было принято и осуществлено решение о применении в русской артиллерии бездымного пороха, что существенно повлияло на улучшение качества стрельбы.

В том же году под руководством адмирала С. О. Макарова испытывались бронебойные наконечники собственной конструкции значительно увеличивающие бронебойные свойства снарядов. Новшество оказалось настолько действенным, что вскоре после этого, бронебойные наконечники были приняты на вооружение почти всех иностранных флотов.

Морской бронебойный снаряд с мягким стальным наконечником конструкции адмирала С.О.Макарова. Рядом броневая плита, пробитая такими снарядами на опытных стрельбах.

В 1909 г. офицером Н.А. Бенуа был предложен метод и разработана аппаратура для определения положения артиллерийских батарей по звукам их выстрелов. Первые испытания звукометрического оборудование тоже проводились на полигоне. Это вообще было первое появление звукометрии в мире, и иностранные аналоги появятся лишь в 1915г. Впервые прибор применили в самом начале войны – в августе 1914 года. Тогда же удалось доказать уникальную возможность использования прибора для корректировки огня по звуку разрывов собственных снарядов. Несмотря на то, что разработка могла бы существенно изменить ход войны, в рамках ПМВ, по сути, прошли лишь большие полевые испытания оборудования.

В 1912 г., в связи с увеличением дальнобойности морских орудий, потребовалось расширение полигона. Решением Правительствующего сената территория полигона была продлена до Ладожского озера и захватывала часть его акватории. Полигон простирался на север от Ржевки расширяющимся сектором и упирался в берег Ладожского озера. То есть, по сути, именно в то время полигон вырос до нынешних масштабов.

Нынешние масштабы полигона

На тот момент на площади, которая отводилась полигону, существовали частные землевладения, мызы, постройки. Военное ведомство, посчитав, что цели и задачи полигона превыше, договорилось с владельцами, выплатив им компенсацию. Тогда же полигону были переданы земли, на которых располагалась Земледельческая колония, а сама колония была переведена в Извару.

Перед Новым годом в пору бы писать о заводах елочных игрушек или чем-то вроде, но я продолжу историю Ржевского полигона. Прежде чем перейти к рассказу о самом полигоне, я расскажу о , так скажем более мирной части полигона, а именно о быте, который был организован для сотрудников полигона.

Итак, на Охтенском поле начинаются работы по созданию полигона. «Положением от 26 сентября 1870 года» Военный совет распорядился о начале необходимых построек на Охтинском поле и о финансировании этих работ с 1871г. На время проведения работ сотрудников Морского министерства поместили в одном из домов Ржевской слободы. Электрический телеграф, канцелярия, чертежная производителя работ и комиссии по устройству опытной батареи были размещены в здании, где ранее, во время военного поселения, размещались школа и часовня, а позднее форсмейстер. Кстати, несколько домов от военного поселения остались на Ржевке и сейчас, это дома 31 и 35 на Ржевской улице.

В течение 1870-х гг. происходило постепенное перемещение опытов на Охтинское поле. В эти годы на нем постепенно были построены закрытые и открытые батареи со всеми надлежащими к ним сооружениями, мостовыми кранами для установки орудий и станков, рельсовыми путями и т. п., лаборатория, пороховой погреб, здание для электробалистических измерительных приборов, магазины, наблюдательные вышки, телеграф, жилые помещения Коммисии, караула, команды, офицерские домики, лазарет, и в позднейшее время церковь, станция динамо-машин и небольшая мастерская.

Для упрощения доставки орудий на полигон была сооружена железная дорога, соединившая берег Невы напротив Обуховского завода с Ржевкой (Обуховский завод, кстати, обладал помимо того собственным полигоном на берегу Невы в районе Уткиной заводи, с которым многие по фотографиям и вообще путают Ржевский полигон).

Полигон Обуховского завода с жд путями

В представлении ГАУ от 28 августа 1877г. предлагалось новое опытное поле именовать Главным артиллерийским полигоном с утверждением положения о нем и собственным штатом. Первым начальником полигона был назначен бывший руководитель опытной части на Волковом поле, - генерал-майор А. В. Эрн. Положение о Главном артиллерийском полигоне и его штат были высочайше утверждены 1 июля (13 июля) 1878 г. Именно эту дату можно считать днем рождения полигона на Охтенском поле.

Первый приказ «Положения о Главном артиллерийском полигоне на Охтинском поле», высочайше утвержденного 1 июля 1878г., гласил: «Для разработки путем опыта вопросов, относящихся до материальной части артиллерии, а также для употребления артиллерии, учреждается Главный Артиллерийский Полигон», личный состав которого утверждается штатом.

В обязанности Главного артиллерийского полигона входило: производство опытов, «имеющих целью исследование научных артиллерийских вопросов и испытание баллистических свойств пороха, орудий, снарядов», составление таблиц стрельб из всех видов вводимых орудий. В штат полигона, который был небольшим, входили: начальник Главного артиллерийского полигона в должности генерал-майора, штаб-офицер, обер-офицер для производства опытов, начальник склада, артиллерийские надзиратели, артиллерийские счетчики, команда для производства испытаний, старший врач, старший фельдшер, делопроизводитель и писарь.

В приказе по военному ведомству от 27 ноября 1878г. за №314 о введении в действие положения и штата содержалось много интересного по отношению к конкретным лицам. Так, служащим в Артиллерийском комитете и прикомандированным к ним чинам на каждую поездку на Главный артиллерийский полигон отпускалось по 4 руб. Нижним чинам команды и склада отпускалась от интендантства теплая рабочая одежда: полушубок на 3 года, валенки, шерстяные чулки, кожаные рукавицы на 2 года. Положение и штат Главного артиллерийского полигона были введены в действие Военным советом с 1 января 1879г.

Вскоре за Ржевку с Волкова поля был переведен и морской артиллерийский полигон, и деятельность двух артиллерийских полигонов долгие десятилетия происходила в тесной связи.

Большой комплекс сооружений полигона располагался по обе стороны Рябовского шоссе. Многие из этих построек сохранились на территории нынешней воинской части и за ее пределами до сегодняшнего времени. Все они являются историко-культурными памятниками своей эпохи, а некоторые из них представляют редкие памятники военно-инженерного искусства. Самыми ранними постройками являются сохранившиеся до сегодняшнего дня канцелярия Главного артиллерийского полигона, баллистический кабинет, казармы Морского артиллерийского полигона.

Канцелярия в наши дни

В начале 1900-х гг. были построены водонапорная башня для снабжения полигонов водой и баня. Несколько позднее возведены башни Морского и Главного артиллерийского полигонов, канцелярия морского полигона, новое здание канцелярии ГАП (сейчас соответственно штаб и клуб воинской части), здание газодинамической лаборатории, казармы главного артиллерийского полигона. Можно предположить, что большинство из этих построек возводилось, но проектам Е. П. Калиновского — гражданского инженера-техника, выпускника Института гражданских инженеров (ИГИ) в Петербурге в 1895г. В 1897г. он был принят на службу в Военное морское ведомство в должности смотрителя Санкт-Петербургского порта. С 1903 г. в должности старшего техника проектировал здания и сооружения артиллерийского полигона и отдельные здания на Ржевке, такие как механический завод Титовых, где ныне располагается хлебозавод.

Наиболее примечательными постройками полигона на Ржевке, с которыми многие её жители встречаются ежедневно, являются офицерские дома на Рябовском шоссе. Старожил Ржевки М. А. Принцева, чей отец уже в советское время был шофером на полигоне, а семья жила в одном из его домов, рассказывает: «Офицерские дома на полигоне были с погребом, мусорными помойными ямами (обетонированными). Каждая семья имела три комнаты, четвертая предназначалась для прислуги или денщика; в доме была большая кухня, дровяная ванна, туалет. Дом был двухквартирным, у каждой семьи был подвал-погреб и половина чердака, на который вела лестница с улицы, дровяной сарай. Дом был огорожен глухим забором».

Благо в наши дни никаких глухих заборов возле домов нет, что делает участок с домами, довольно колоритным местом.

В 1890-е гг. через земли полигона прошел участок Ириновской железной дороги, о которой я уже писал ранее. Здесь появляется станция «Полигон», а примерно в 1895г. ГАП дополнительно связывают с Ириновской железной дорогой, которая также была связана с пороховым заводом, что значительно облегчало логистику.

В 1900г. начальник Морского полигона контр-адмирал Дмитрий Густавович фон Фелькерзам обратился в Святейший синод с просьбой о создании для полигона собственной церкви. Первоначально офицеры и служащие со своими семьями, а также нижние чины посещали церковь Во Имя Св. Иоанна Богослова в Земледельческой колонии для малолетних преступников, расположенную неподалеку, на берегу реки Лубьи. (О ней я тоже писал ранее).

Деревянный однокупольный храм с колокольней был построен по проекту архитектора В.В. Сарандинаки и освящен 23 сентября 1901г. Во Имя иконы Божией Матери «Неопалимая купина». Освящал церковь военный протопресвитер Александр Желобовский. Священником был назначен отец Александр Логиновский, который служил до 1917г. Иконостас храма, выполненный в морском порту, был выкрашен в белый цвет и отделан золотом.

Постоянными прихожанами храма были служащие Главного и Морского артиллерийских полигонов, а с 1919г., когда храм стал приходским, и жители окрестных селений. Одной из самых почитаемых икон в храме считался образ святителя Николая Чудотворца — покровителя моряков и странников. По преданию, он появился на двери квартиры вдовы полковника, фамилии которой никто не помнил. Образ закрашивали, но он появлялся вновь и вновь. Тогда вдова вырезала его из двери, привезла в Петербург и пожертвовала в храм.

Так как этот храм считался временным, будучи перестроенным из сарая, то в 1902г. В.А. Косяков разработал проект постоянного каменного храма на 1200 человек в московско-ярославском стиле XVII в., который был заложен в 1915г., но строительство не состоялось.

Проект храма опубликованный в журнале "Зодчий»

В 1929г. в связи с новой политикой руководства страны церковь была закрыта. Сперва её хотели обратить в музей полигона, но в итоге передали под клуб кооператива «Выборгский рабочий». Позже деревянную церковь разобрали.

О работе непосредственно Полигона в эти годы поговорим в следующий раз.

Удивительным образом у меня появилось уже более 100 подписчиков. Что ж, спасибо всем, что читаете. Я долго подбирался к этой махине и копал на неё информацию. Да и вообще странно было бы не написать об объекте, который я вижу из окна почти каждый день. Это будет долгая история) Погнали

Согласно Военной энциклопедии, артиллерийский полигон, — это обширные площади, предназначенные, с одной стороны, для практических боевых стрельб полевых артиллерийских частей с целью совершенствования в этой отрасли боевой подготовки, с другой стороны - для опытной разработки вопросов артиллерийской техники техники как сухопутного военного ведомства, так и морского.

В наше время Ржевский полигон занимает значительную территорию Всеволожского района Ленинградской области, - 740 кв.км (это половина площади, что занимает сам Петербург). По одним данным, полигон ограничен шоссе Санкт-Петербург – Матокса с запада, Дорогой жизни с юго-востока, шоссе Ржевка – Девяткино и кольцевой бетонкой Борисова Грива – Матокса. По другим сведениям, он выходит к побережью Ладожского озера. Однако располагался в этом месте полигон не всегда. Но обо всем по порядку.

Появление огнестрельного оружия на Руси в XV в. потребовало в скором времени специального ведомства, которое бы осуществляло контроль и регулирование этого направления. Таким ведомством в XVI в. становится Пушкарский приказ, ведающей вопросами артиллерийского производства, кадрами пушкарей и артиллерийским снабжением.

Пушечный двор в Москве

При Петре I, в ходе его реформ, Пушкарский приказ преобразуется в Приказ артиллерии (1701 г.), а затем в Артиллерийскую канцелярию (1711 г.), частично с которой вы могли быть знакомы, если читали очерки об Охтенском пороховом заводе.

В 1804 г. группа артиллерийских офицеров во главе с генерал-майором Григорием Бергом обратилась с рапортом на имя графа А.А. Аракчеева с предложением о создании «научно-испытательной артиллерийской организации». Так как Аракчеев в то время был инспектором всей артиллерии и командиром лейб-гвардии артиллерийского батальона, то идея пришлась ему по вкусу.

Вскоре было определено место для этой "организации" - так называемое Волково поле, где 24 февраля 1804 года был основан артиллерийский испытательный полигон с казармами и артиллерийской лабораторией. Впервые такие полигоны (стрельбища) были заведены во Франции ещё при Людовике XIV (в 1679 г.) и оказали заметное влияние на усовершенствование в стрельбе регулярной французской артиллерии.

Полигон на карте 1817г.

Первым председателем Комиссии Морских Артиллерийских Опытов (КМАО) был назначен контр-адмирал Струкгов Владимир Борисович до этого занимавший должность командира 1-й бригады 1-й флотской дивизии на Балтийском море. Для обслуживания артиллерийских опытов и содержания батарей на Волковом поле, КМАО была придана сводная рота матросов.

Необходимые для опытов орудия поступали из петербургского Арсенала, Олонецкого, Путиловского и Металлического заводов, а порох — с уже знакомого нам Охтинского порохового завода.

Главной задачей КМАО, было производство опытов и исследований над различного рода гладкостенными орудиями, имевшими увеличенную прочность, большую дальнобойность и лучшую меткость стрельбы. Также опыты производились над металлическими конструкциями орудийных станков для замены ими существовавших тогда деревянных и другие практические изыскания в области морской артиллерии и боеприпасов к ней.

Различные орудия на начало XIX в.

В 1820 г. вышло первое пособие, обобщающее опыт Волкова поля, — «Руководство к артиллерийскому искусству для употребления Их Императорских Высочеств Великих Князей Николая Павловича и Михаила Павловича. «Руководство…» являлось для современных артиллеристов своего рода энциклопедией и долгое время служило единственным руководством по артиллерии на русском языке.

В 1826г. на Волковом поле было создано «Ракетное заведение», занимавшееся изготовлением и испытаниями ракет конструкции генерала Засядко, изготовленных на порохе Охтинского порохового завода. В 1817 г. в районе Охтинского порохового завода были проведены первые испытания ракет конструкции генерала Засядко, а во время Русско-турецкой войны (1828-1829 гг.) генерал Засядко командовал осадной артиллерией, и пусковые установки обеспечивали одновременный запуск до 36 таких ракет. Ракеты сыграли решающую роль при взятии крепостей Брэила и Варны.

Засядко и его ракеты

Однако, развитие артиллерии заставило задуматься Артиллерийское Отделение о смене полигона. Как писали в Артиллерийском журнале: «при настоящихъ размѣрахъ плаца, снаряды, а въ особенности ракеты, не рѣдко ложатся въ близкомъ разстояніи отъ Николаевской Чесменской военной богадѣльни и частныхъ строеній».

В 1836г. Артиллерийское Отделение осмотрело большое количество земель близ Петербурга, однако так и не смогло найти подходящую. Причинами тому были либо значительные денежные затраты на расчистку и осушку территории, либо заломленные владельцами земли цены. В число прочего была осмотрена и «на Выборской сторонѣ пустошь Охтенскихъ поселянъ, лежащую влѣво отъ шоссе, проведеннаго въ Охтенскій пороховой заводъ», которая была подходящей по всем параметрам, вот только Морское ведомство делиться тогда землями не пожелало.

Вскоре в дело вмешался лично император. «В 1846 г. после посещения Волкова поля императором Николаем I было высочайше указано место, куда следовало перенести артиллерийские опыты — земля военных поселян Охтинской слободы, находившейся в ведении Морского министерства», но даже несмотря на это, дело особо не двигалось. И в 1854г. было решено оставить проведение опытов на Волковом поле.

Крымская и Русско-турецкая войны в середине XIXв. послужили значительным толчком к совершенствованию русской мысли в артиллерии, технологии металлов, производстве пороха, баллистике, электротехнике, приборостроении. Основными задачами опытной и научной работы этого времени были баллистические исследования и совершенствование приборов для орудий и испытании. Так, например, К. И. Константинову принадлежит приоритет в создании электробаллистического прибора, позволяющего определить скорость полета снаряда. На основании опытных данных прибора Константинова были составлены таблицы стрельб для многих орудий.

Проведение опытов по обстрелу снарядами корабельных наборов и отсеков для закладываемых кораблей русского флота стало практической необходимостью, что явилось также одной из главных задач, которую решал морской полигон. В этой области он сотрудничал с Ижорским заводом, на котором уже в 1863 году производились катанные броневые плиты по способу, предложенному русским изобретателем Пятовым. Деятельность КМАО в конце 1860-х годов обеспечила возможность создания и введения на вооружение кораблей и береговых батарей нарезных орудий образца 1867 года с продолговатыми снарядами.

Чуть позднее открывается новая веха в российской артиллерии. В 1861 году на морском полигоне было произведено первое испытание 9-дм стального нарезного орудия, заряжавшегося еще с дула.

Одно из первых нарезных орудий системы Маиевского со снарядами к нему

Переход с гладкоствольного на нарезное оружие в значительной мере повлиял на дальность орудий, что еще раз привело к вопросу о непригодности Волкова поля для проведения дальнейших опытов по испытанию артиллерии (его длина была около 5км).

24 декабря 1862 г. император Александр II утвердил «Положение о Главном артиллерийском управлении», которое охватывало практически всю область деятельности государства по обеспечению вооружением армии от поддержания и поощрения технического творчества, производства и испытаний элементов вооружения до создания системы обеспечения условий хранения, потребления и контроля качества вооружения, подготовки научных, технических кадров. Таким образом появился орган, способствующий решению межведомственных конфликтов.

Вместе с тем упраздняются военные поселения на Охтинском пороховом заводе в 1863 г., что наконец-то позволяет в ноябре того же года выделить участки в северной части Охтинской лесной дачи для устройства «артиллерийского поля для опытов» («дача» — это землеотвод). Морскому ведомству для его опытов стрельбы из нарезных орудий была передана правая сторона охтенскаго поля, протяжением около 12 км (до Токсовских высот).

Отсюда началось создание Охтинского опытного поля. В 1865 г. была закончена прокладка дороги от казарм лейб-гвардии бывшей 2-й артиллерийской бригады в Охтинском заводе до устроенного для опытов плаца.

Помимо ГАУ, Охтинское опытное поле предоставлялось в пользование Морскому ведомству в лице Комиссии морских артиллерийских опытов (КМАО), которая была переведена сюда так же с Волкова поля. Часть территории Охтинского опытного поля, отданную военному ведомству, предполагалось именовать «Главный артиллерийский полигон» (ГАП), а выделенную Морскому ведомству — Морской артиллерийский полигон (МАП). Таким образом два эти полигона были в ведении двух разных министерств.


Вэлкам на мой канал в телеге: https://t.me/alturistspb

«Далеко от шумной столицы, на Охте, у опушки леса на полянке, залитой солнцем, стоит небольшой деревянный домик, в котором живут дети-сироты, волею судеб выкинутые за борт жизни, дети бедняков, которых пожалела и приютила Е.П. Калачева.»

Я уже писал про мужскую земледельческую колонию, где проживали мальчики, теперь поговорим о приюте для девочек, который также был построен на Охте. Появился он значительно позднее – в сентябре 1901г., благодаря деятельности Елизаветы Петровны Калачевой.

Но обо всем по порядку. Начнем с самой Е.П. Калачевой. Родилась она в Екатеринбурге примерно в 1852г. в семье горного инженера Петра Качки. Про её жизнь в Екатеринбурге мало что известно, но один факт заслуживает внимания. Она училась там в гимназии, но не смогла закончить её по той причине, что её оттуда исключили. Дело в том, что в 1872г. Лиза организовала небольшой кружок по интересам. «В кружке подруг, где она любила бывать, увлекались идеями того времени. Читали не романы, а книжки по физиологии и политэкономии. К ужасу близких, девушки анатомировали лягушек, коротко стригли свои волосы и презирали моды. Ухаживания кавалеров не любили. Лиза была исключена из гимназии за свои радикальные убеждения».

Е.П.Калачева

Её кружок сочли революционным. Екатеринбургские жандармы так приукрасили деятельность кружка Качки, что в книге «Деятели революционного движения в России» ей была посвящена отдельная статья.

В июне 1873г. она переезжает в Петербург, где начинает заниматься педагогической деятельностью, которая ей была вскоре запрещена, а сама она по распоряжению министра внутренних дел была подчинена строжайшему надзору полиции. Однако уже в сентябре того же года дело о её кружке закрыли.

В том же 1873 г. она выходит замуж за учителя Апнемодиста Калачева. Семья вынуждена была переезжать с места на место из-за работы мужа. И только в 1895 году они смогли вернуться в Петербург. В этот период своей жизни Елизавета Калачева стала активно заниматься благотворительной деятельностью. Ключевым эпизодом, подтолкнувшим её к деятельности, стало наводнение 1896г. Во время наводнения «Гавань всплыла как Тритон, и множество семей бедняков остались без приюта и крова». Елизавета решила помочь детям бедных семей и приютила 30 малышей у себя на квартире, призвав общественность поддержать её шаг. Инициативу поддержала большое число благотворителей и таким образом на Васильевском острове (8 линия д.27) появился народный детский сад. В этом саду дети помимо крова и пропитания получали первичное образование. Стоит отметить, что отличие детского сада того времени от нынешнего в том, что сейчас вы оставляете ребенка там, чтобы пойти на работу, а тогда детей отдавали потому, что у родителей не было работы и возможности ухаживать за ребенком.

Благодаря стремлению Калачевой и её соратников, они смогли организовать ежегодные ёлки для детей с большим количеством подарков. К 1901г. на такие годы собиралось уже более 500 детей. Также регулярной была помощь Елизаветы детям при наводнениях, которые на то время были ежегодными.

Петербургский листок №313 14.11.1903г.

Однако, как замечала сама Елизавета, всей той помощи, которую она давала детям не всегда было достаточно. Часть детей, что приходили в детский сад жили в невозможных условиях, что сподвигло её открыть приют для детей на базе детского сада, в котором к 1898г. содержалось уже 16 детей. Приют этот был организован в съемном доме на Аптекарском острове.

Понимая, что проблему нужно решать всесторонне, Калачева решила организовать курсы для матерей воспитанников на базе приюта. В основном это были курсы вязания, кройки и шитья, которые матери посещали с большим рвением.

17 сентябре 1901г. по инициативе выпускниц Смольного института Калачева открывает еще один Народный детский сад на Таврической улице в Песках. Здесь детям преподавали Закон Божий, грамоту, арифметику, рисование, гимнастику и как могли готовили к трудовой жизни.

Летом детей из детский садов вывозили в деревню в имения Римской-Корсаковой и А.С. Усовой, что как заметили преподаватели, способствовало укреплению детских организмов. «Обилие света, простор и сад для игр оказали огромное влияние на здоровье детей. Все болезненные припадки перестали тревожить их, и дети совершенно здоровыми провели осень и зиму.» Имея также мысль, что для успешной жизни детей, необходимо устроить проживание их на базе приюта до 18 лет, Калачева обращается к Министру Земледелия и Государственных Имуществ с просьбой выделить две десятины земли с лесом в Охтенском Лесничестве (Ржевский лесопарк) для постройки там сельскохозяйственной школы и приюта.

Освящение приюта состоялось 30 сентября 1901г. при большом числе людей, в том числе и руководства Охтенского порохового завода. Построен он был на Колтушском шоссе (нынешняя улица Косыгина). Приют, организованный ранее на Аптекарском острове, смог теперь переехать в собственный дом и по-настоящему развернуться. Теперь воспитание девочек приняло более практическое направление.

Сельскохозяйственный приют представлял из себя два небольших деревянных дома (в первый год существования он был один) по 5 комнат: две спальни, комната для надзирательницы, комната для работ и отдыха, столовая и кухня. Предназначался он исключительно для девочек и первоначально мог содержать 20 детей.

В приют принимали девочек не моложе семи лет, православного вероисповедания, преимущественно сирот. Внутри приюта было разделение по образованию. Дети в возрасте от 7 до 14 лет обучались предметам, которые были близки к нынешней школьной программе. Среди них были арифметика, ботаника, история, география, причем часть предметов таких как пение и рукоделие вела сама Калачева. Также их обучали первичным навыкам сельскохозяйственных работ.

Девочки старше 14 лет занимались уже преимущественно домоводством и сельским хозяйством.

Перед выпуском девушек, как и в нынешних школах ждали экзамены, после успешной сдачи которых они получали свидетельство об окончании. Не могу сказать точно, но так как в Российской Империи того времени образование было не столь распространено, как сейчас, подобная бумага была ключом к хорошей жизни.

Благодаря помощи различных людей при приюте сразу же был организован сад, огород, пасека и ферма, на которой держались коровы, лошади и куры. Помимо практической задачи содержания для обучения девушек, продажа, например, молока и яиц помогала приносить дополнительный доход приюту. Разумеется, что выращенное в саду и огороде также использовалось для пропитания в самом приюте.

Петербургский листок №128 12.05 1903г.

Об успехах Калачевой писали газеты, что способствовало привлечению дополнительных средств и воплощению в жизнь её планов. Чуть позднее (около 1903г.) великая княгиня Ольга Александровна приняла под свое покровительство приют и детский сад, выдавая на их содержание 1000 руб. в год. Видя заинтересованность и желание людей помогать в беде, Елизавета писала в своем дневнике: «Я еще глубже верю в бесконечное призвание человеческого сердца любовью и состраданием смягчать земные страдания людям».

Собранные средства шли на расширение приюта на Охте. 26 января 1903г. состоялась закладка дома Российского Общества защиты женщин в сельскохозяйственной колонии. Его задачей стояла защита молодых матерей и обучение их ремеслам, которые позволят им в дальнейшем вести самостоятельную жизнь и успешно воспитывать детей.

В конце концов, приют перерос в женскую практическую школу усадебного хозяйства и домоводства им. Е. П. Калачевой, где не только дети, но и взрослые только могли получить кров, и некоторые профессиональные навыки. Ещё в 1903г. Елизавета рассуждала на тему необходимости такой площадки, где взрослые могли бы получить такое образование, которое вывело бы их состояния бедности, в состояние сравнительного благополучия.

Калачева смогла развернуть по-настоящему обширную деятельность в Петербурге, направленную на защиту спасение детей. Под ее председательством в С.-Петербурге действовало Общество устройства народных детских садов, которое устроило детский сад с бесплатной детской столовой на 15-й линии (в 1910 здесь содержалось 49 мальчиков и 37 девочек).

В период Первой мировой войны благотворительная деятельность Елизаветы Калачевой вынужденно свернулась. А после октября 1917 года она эмигрировала в Париж, где и умерла в 1940 году.

Сейчас Поселковая улица на Ржевке довольно тихое и безлюдное местечко, однако так было не всегда. Более 150 лет назад здесь появилось уникальное для Российской империи исправительное заведение для несовершеннолетних. Что же это было? Давайте разбираться.

Еще в середине XIX века в России задумывалось о судьбе, вышедших из тюрьмы, и о том, как же там меняются люди под воздействием условий. Понятное дело, что классическая тюрьма вряд ли могла сделать из преступника нормальный социальный элемент. И вот в 1839 г. выходит указ об учреждении «работного дома» для заключенных на базе Юсупова работного дома. Работные дома уже существовали в России еще со времен Екатерины II, но служили тогда чем-то вроде средства для выживания нищих («…в оных домах дают работу, а по мере работы пищу, покров, одежду или деньги… принимаются совершенно убогие, кои работать могут и сами добровольно приходят…»), а после и мерой наказания для воров.

Целью же нового учреждения было: «Стараться исправлять помянутых людей до того, чтобы они возвращались из заведения полезными себе, своим семействам и обществу». Ну то есть воспитывать преступников.

Главными рычагами воспитания здесь помимо постоянного труда, были обучение и уроки нравственности. И если с трудом все понятно, то с обучением были проблемы. Учителей не хватало, да и сама система образования была далека от идеала. Ввиду постоянного поступления новых заключенных, учителям приходилось повторять одно и то же по несколько раз, что стопорило в обучении «старых» учеников, и отбивало у них всякий интерес. Содержание же в таких домах было плохое, вследствие чего смертность там доходила до 20% процентов. Причем среди заключенных было большое количество детей. Так в 1869 г. из 801 выпущенного из работного дома на волю преступника, 359 были малолетними. Данный факт заставил задуматься об особом отделении для малолетних в работном доме, которое и было создано впоследствии в 1877 г.

"Дети-нищие" Ф. С. Журавлев

На самом деле в Российской империи уже имелись специальные заведения для малолетних. В 1839 г. недалеко от Риги было открыто заведение для нравственно испорченных детей и нищенствующих, но не совершивших преступлений. В этом же году Петербургский смирительный дом был преобразован в исправительное заведение. В нем имелось отделение для совместного содержания преступных и порочных несовершеннолетних. Здесь находились дети, осужденные к содержанию в смирительном доме в наказание за совершенные преступления. В 1848 г. в Нарве было открыто воспитательное заведение для нравственно испорченных детей, а в 1850 г. подобное заведение появилось в Равеле.

Стоит отметить, что в Европе подобные заведения появились намного раньше. В 1704г. папа Климент XI открыл в Риме дом для исправления и воспитания малолетних преступников. Позднее, в 1775 г. Песталоцци открыл первое такое заведение в Швейцарии, в 1818г. они появились в Голландии, а затем во Франции, Бельгии, Англии и Италии.

"Беспризорные дети" В. Е. Маковский

Проблема борьбы с детской беспризорностью и преступностью в России возникла сразу после отмены крепостного права. Нищета значительной части населения была главной причиной детской преступности. По отчету министерства юстиции за 1865 год число осужденных от 10 до 17 лет составляло 1035 человек. От 17 до 21 года – 7342. И если борьба с причинами преступности представлялась в конце XIX века недоступной, так как требовала изменения социального строя, то борьба с детской преступностью считалась возможной, так как педагоги считали ребёнка «пустым сосудом», в который ещё не поздно вложить нравственность.

Ключевым толчком к созданию большого числа исправительных заведений для детей стал закон «Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников» утвержденный 5 декабря 1866г. По нему государство одобряло частную инициативу при создании подобных заведений и обещало выделять казенные земли и плату за каждого арестанта. Также приобретаемое частными лицами для открытия колоний недвижимое имущество освобождалось от всяких сборов в пользу государства, каждому приюту или колонии разрешалось разыгрывать благотворительную лотерею, вырученные от продажи средства поступали в их пользу.

Именно этот законопроект стал отправной точкой при создании Общества земледельческих колоний и ремесленных приютов. Согласно уставу, Общество берёт на себя устройство земледельческих колоний и ремесленных приютов в разных частях России, для образования несовершеннолетних преступников и бродяг, приговоренных судом к тюремному заключению, а также бедных детей, сирот, незаконнорожденных, подкидышей, детей, оставленных родителями, и вообще – детей, не имеющих приюта. В конце 1869 г. устав общества, подписанный 275-ю членами-учредителями, был представлен на утверждение министру внутренних дел. Среди учредителей были профессора, юристы, государственные чиновники высокого ранга, предприниматели, педагоги такие как: С. П. Боткин, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, Н. С. Таганцев, М. Е. Ковалевский, А. М. Горчаков, В. А. Кокорев, К. Д. Ушинский.

Общество также брало на себя попечение над детьми, после их освобождения. Помощь заключалась в обеспечении приютом в случае несчастий, советах и рекомендациях, а также материальной помощи, если она требовалась.

В числе прочего общество занималось разработкой поправок в уголовный кодекс, касательно мер, применяемых к несовершеннолетним; собирало статистику по малолетним преступникам; подыскивало земли для новых колоний и ходатайствовало о выделении дополнительных средств в фонд общества; проводило подготовку будущих директоров заведений, с выездами в зарубежье, для изучения иностранного опыта.

Председателем Общества стал – Н.В. Зиновьев, его заместителем М.Е. Ковалевский, казначеем – Н.С. Таганцев, секретарем В.И. Чаславский, членами комитета В.И. Лихачев и П.В. Макалинский.

7-го июня 1871 г., был утверждён устав земледельческой колонии близ Петербурга и правила ремесленного приюта при ней. Так как изначально предполагалось, что будет два заведения: ремесленный приют и земледельческая колония, то во главе были поставлены два директора А.Я. Герд и Ф.Ф. Резенер, известные в то время педагоги. Оба они успели побывать за рубежом и познакомиться с опытом подобных заведений в Швейцарии, Германии, Бельгии, Голландии, и Англии. Впоследствии ректорами будут П. А. Ровинский, И. А. Тютчев, П. К. Зарубин, Ф. П. Горский.

Петербургская земледельческая колония обратилась к доктору уголовного права, профессору Петербургского университета Н.С. Таганцеву, с предложением разработать вопрос об ответственности малолетних. Юрист считал, что ответственность для малолетних преступников должна иметь характер иной, нежели для лиц взрослых, что здесь и речи не может быть о каре, а наказание должно заключать в себе элементы воспитания и исправления. Впоследствии работы Таганцева станут основой для исправления малолетних преступников не только в России, но и в некоторых странах Европы.

Расположение колонии

После утверждения устава уже 10 октября 1871 г. на участке Охтинской казенной дачи площадью в 260 десятин было приготовлено место под колонию и построены дома. Открылся прием мальчиков.

В том же году 18 ноября состоялось открытие колонии. Первый поток состоял из 11 мальчиков, но уже к январю 1873 г. их число выросло до 53. Сюда поступали дети от 12 до 18 лет, впервые совершившие правонарушения. Девизом колонии стали слова Виктора Гюго: «Кто открывает школу, тот закрывает тюрьму».

Местность, отданная под колонию, была хороша тем, что располагалась на возвышенности, однако представляла из себя смесь леса и болота, которые надо было убрать, что и было отчасти сделано наемными рабочими. Дальнейшее улучшение было сделано уже руками воспитателей и воспитанников. Срубленный на месте лес пошел на постройку первых зданий, а именно четырех двухэтажных домов и некоторых служебных построек. В каждом доме размещалась классная комната, столовая и квартиры. Помимо этого, на территории колонии располагались баня, лазарет, кухня и мастерские. Систему построек, кстати позаимствовали из французской колонии Меттре.

Воспитанники в колонии проживали «семьями» по 15-20 человек, каждая со своим воспитателем в собственном доме. Воспитатель, кстати, проживал в доме не от того, что ему не хватило места, он следил за благосостоянием семьи и инициировал семейные собрания. Инициаторами таких собраний могли быть и сами воспитанники. На собраниях решались различные проблемы как индивидов, так и семьи в целом. Причем воспитатель не осуществлял давления, а вёл лишь надзор за происходящим, и если требовалось, то усмирял отдельных личностей. Таким образом удалось максимально сплотить «семьи» и развить в детях коллективную сознательность.

Иногда дело могло дойти и до наказаний. В качестве наказательной меры воспитанников могли: отлучить от игр, лишить чая, заменить обед или ужин хлебом с водой, запретить играть в игры, поставить стоять к койке. Для особых случаев использовался карцер, которые прозвали здесь "Петропавловка" (по аналогии с известной тюрьмой), но направить туда мог только директор.

Директор, кстати, вел записи о каждом из воспитанников колонии, например: «Родился в Нью-Йорке, где находился на службе отец его, в 1872 г., поступил в колонию в 1886 г.; поведения отличного, болезненный и, вследствие этого особых успехов в тележном ремесле не оказал; выбыл в Санкт-Петербург на место в мастерскую искусственных цветов...»

Так как заведение было в числе первых подобных, то преподавателям приходилась самим создавать методики обучения подростков и передавать их новым учителям, которых первое время не хватало. Да, при составлении учебных программ, безусловно, учитывался опыт иностранных колоний, с поправкой на российские реалии. Для Общества важным было найти человека, который сможет грамотно вложить знания в неокрепшие умы. Первые 3-4 года с этим были трудности и в колонии сменилось около 30 воспитателей, прежде чем образовался постоянный состав.

Положительное воздействие воспитательных методов, применяемых в колониях для несовершеннолетних, отмечали многие представители передовой общественности. После посещения в 1874 г. Санкт-Петербургской колонии И.С. Тургенев написал, что одним из секретов успешности ее работы было «желание пустить в ход пружину человеческого самоуважения, самолюбия, ...которая никогда не бывает окончательно сломана, как бы ни пал человек»

Режим колонии предусматривал обучение в школе, занятия гимнастикой, пение, чтение, игры, работу в мастерских - слесарной, столярной, тележной, сапожной, ткацкой и портняжной. Была еще и корзиночная, но её закрыли. Не смотря на название, земледелию в колонии уделялось не так много внимания, как прочим ремеслам. В основном, конечно, из-за того, что земли местные слабо годились для ведения сельского хозяйства. Позднее для желающих ввели рисование, а для наиболее способных учеников добавили обучение истории и географии.

В каждой мастерской с детьми занимался отдельный мастер под наблюдением воспитателя или его помощника. Разделение воспитанников по профессиям шло исходя из их умственного и физического развития, а также наклонности к ремеслу.

Ткацкая мастерская, кстати, по примеру Швейцарии была отдана для обучения особо нерадивых детей. Практика показала, что именно ткацкое дело наиболее положительно влияло на сложных подростков.

Стоит отметить, что в своих работах дети добивались значительных успехов. Весной 1881г. колония представила свою продукцию на ремесленной выставке в Петербурге, за что удостоилась бронзовой медали. Еще одну – серебряную медаль они получили на сельскохозяйственной выставке за выращенные ими овощи и изготовленный садовый инструмент.

Большое внимание в колонии уделялось нравственному воспитанию. В 1876 году в колонии была освящена во имя Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова новая деревянная церковь, расположенная на берегу реки Лубьи. Священниками храма в разное время состояли Феодор Сперанский, Михаил Быстров, Александр Логиневский, Иоанн Соколин, Евгений Флеров, Стефан Горский. Здесь преподавали закон Божий, обучали хоровому церковному пению, да и вообще сколько можно поднимали религиозный элемент воспитания. После революции церковь стала приходской, но летом 1923 г. была закрыта и вскоре снесена.

"Древо добра и Древо зла". Нравоучительное изображение 1889 г.

Вот как описывали колонию в журнале «Нива» в 1889 г.: «Среди леса, на протекающей в нём небольшой речке Лупь (ныне Лубья), на горе виднеется большая площадь с несколькими красивыми домиками в русском стиле, стоящими довольно далеко один от другого, с хозяйственными постройками и небольшой новенькой церковью. Под горкой раскинулись огороды, возле которых копошится маленький народец. Отсутствие часовых и какой бы то ни было стражи, отсутствие заборов, затворов и всего похожего на тюремное заключение придают колонии веселый, привлекательный вид и заставляют решительно забывать о том, что здесь живут лишенные свободы по приговору суда., удаленные из общества порочные члены его. Здесь отовсюду веет миром и тишиной. Юные колонисты веселы, приветливы, спокойны и невольно располагают в свою пользу каждого из посетителей этого, в высшей степени благодетельного учреждения.»

«Колонисты встают в 6 часов утра; дети сами убирают за собой постели и около 7 часов собираются на общую молитву, после молитвы сходятся на завтрак, а с 8часов следует урок, с 9 ½ до 12 часов – работы. С 12 до 1 часу – обед, а после обеда – два часа свободного времени. С 3 до 5 ½ ч. – опять работа, с 6-7 часов – урок, в 8 часов ужин, а в 10 часов дети уже спят. Летом во время сенокоса уроки бывают прекращены.»

Еда в колонии не удивляла разнообразием, но на мой взгляд была более чем достойной: утром – чай с хлебом, в обед – щи с мясом и каша или картофель с мясом, на ужин просто каша. В зависимости от сезона и праздников в рацион входили овощи, рыба и молоко.

Рисунки из журнала Нива

«К урокам дети относятся очень хорошо, и многие из них проявляют прекрасные способности. К физическому труду некоторые из вновь поступающих чувствуют иной раз отвращение (особенно те, кто работал на фабриках), но потом общая работа втягивает и их».

После окончания срока пребывания в колонии младшие воспитанники поступали на попечение родственников, старшие определялись в соответствии с полученными навыками или поступали на военную службу. Все подростки получали по выходе полную экипировку и небольшое пособие.

В начале 1876 г. в Земледельческую колонию вместе с известным юристом А.Ф. Кони приехал посетить Ф.М. Достоевский, который вынашивал в это время замыслы «Подростка». П. А. Ровинский (директор колонии в то время), увлеченный идеей перевоспитания малолетних преступников, знакомил писателя с жизнью мальчиков, рассказывал об их судьбах. Позже Достоевский напишет: «Я был в колонии малолетних преступников, что за Пороховыми заводами. Я давно порывался туда, но не удавалось, а тут вдруг и свободное время, и добрые люди, которые мне вызвались всё показать. Мы отправились в теплый, немного хмурый день, и за Пороховыми заводами прямо въехали в лес; в этом лесу и колония...Тут до пятисот десятин лесу пожертвовано колонии, и вся она состоит из нескольких деревянных, красиво выстроенных домов, отстоящих друг от друга на некотором расстоянии...Трудом начинается день в камере, а затем воспитанники идут в мастерские. В мастерских: в слесарной, в столярной, мне показывали их изделия. Поделки, по возможности, хороши, но конечно будут и гораздо лучше, когда более наладится дело. Они продаются в пользу воспитанников, и у каждого таким образом скопляется что-нибудь к выходу из колонии.».
Писатель пробыл в колонии целый день и подробно описал увиденное в дневнике.

9 октября 1906 года директором колонии становится М. П. Беклешов – полковник, выпускник Константиновского училища. Современники говорят, что Питерская колония расцвела при Беклешове. Его система перевоспитания малолетних преступников во многом легла в основу знаменитого педагогического опыта Макаренко в 1920-30-е годы.

Беклешов прослушал педагогические курсы при Казанском университете, и ездил за границу для ознакомления с постановкой воспитания дефективных детей. Затем занимался школьной статистикой в Вятском губернском земстве; далее стал директором Вятской исправительной колонии. В 1901 году Михаил Павлович – директор Вятского исправительного детского приюта. В 1906 году он был приглашён в Петербург, где стал организатором и вдохновителем строительства детской трудовой колонии нового типа.

Михаил Павлович Беклешов

В это время к делу воспитания колонистов были привлечены известные ученые – профессора В. М. Бехтерев и П. Ф. Лесгафт, которые занимались психологией юных правонарушителей. В это же время активное участие в делах колонии принимал судья по детским делам Н. И. Окунев. Несмотря на хорошие условия и отношение, дети были склонны к нарушениям дисциплины, неповиновению и побегам.

Вот какой случай вспоминал историк Н.Е. Андреев, родившийся в семье учителей Земледельческой колонии: «В одно печальное утро выяснилось, что все отделение «А», 24 мальчика бежало... Отец сейчас же пошел к директору, и они вместе поехали в Петербург: сначала к детскому мировому судье Окуневу, затем на совещание с полицией...Через полицию удалось связаться с убежавшими, и один из них согласился появиться в определенном кабачке... «Знаете, Ефрем Николаевич, весна, и такой дух, хочется путешествовать»... «Почему же вы мне не сказали, – сказал отец, – мы могли бы организовать поездку в Петербург, если вам хотелось... Теперь, если вы не вернетесь, то ударите по всей школе, потому что, вы знаете, некоторые преподаватели не хотят такого «вольного» обращения к вам, а хотят строгостей... Если вы вернетесь, никаких наказаний не будет, будем считать это днем прогулок». Переговоры были успешными, и группа, за исключением двоих, решила вернуться. «Они ехали в поезде, заняли почти целый вагон и очень хорошо пели под управлением отца... Приехали на Ржевку и построились парами, как на обед, отец сзади, а они впереди длинной вереницей... прошли в свое отделение»

В 1912 году в связи с расширением Морского и Главного артиллерийских полигонов, расположенных неподалеку, было принято решение о переносе Земледельческой колонии в Извару – имение Рерихов, выкупленное военным министерством. Имение представляло собой двухэтажный помещичий дом с башней, откуда открывался замечательный вид на окрестности и парк с широкими аллеями и цветниками.

Усадебный дом имения "Извара"

В 1914-1916 гг. в Изваре было осуществлено строительство комплекса зданий колонии по проекту архитектора А.А. Яковлева, дополнивших облик усадьбы. Были построены несколько каменных и деревянных домов, в которых размещались семьи педагогов и воспитанники. Переезд этот состоялся в 1916 году. Мальчики жили в «интернате», специально построенном для них корпусе, в помещичьем же доме разместились канцелярия и квартира директора.

Спальный корпус в Изваре

После октябрьских событий 1917 г. в имение пришли представители Комитета бедноты, и объявили М. П. Беклешова «нежелательным элементом», отстранив от работы в колонии. После этого Беклешов продолжил работу в Ленинградском педагогическом институте. Новые власти руководителем колонии назначили Е. Н. Андреева. Это были тяжелые годы, в которые, несмотря на голод и разруху, сумели сохранить самое ценное – детей.

Уже советское время на базе земледельческой колонии была создана исправительно-трудовая колония, которая действовала до 1941 года. Во время фашистской оккупации Извары на территории колонии размещается лагерь военнопленных. После войны в усадьбе размещалась исправительно-трудовая колония, просуществовавшая до начала пятидесятых годов.

Ныне можно посетить музей-усадьбу Рерихов в Изваре, где отчасти можно узнать и о периоде, когда усадьбу занимала колония.

Музей-усадьбу Рерихов в Изваре

Что же касается Ржевки, то здесь практически не осталось следов колонии. Исключение составляет лишь деревянный барак, который внешне напоминает один из тех, что можно видеть на старых фотографиях.

Поселковая улица 22

Я не уверен насчет того, что это одно из сохранившихся зданий, однако при сверке карт выяснилось, что его расположение совпадает с расположением одной из построек колонии. К слову, ныне оно признано аварийным и занято жителями ближнего зарубежья (скорее всего нелегально).

Послесловие

Принятые меры в отношении малолетних преступников, начиная с 1890-х годов, привели к неожиданному эффекту: росту преступности среди несовершеннолетних, а также к желанию бедняков умышленно толкать своих детей на преступления, чтобы те попали «на казённых кошт».

Журнал Министерства юстиции отмечал: "Если раньше страх перед уголовной карой, боязнь увидеть своё дитя одетым в арестантский халат всё-таки до некоторой степени вызывали в простом люде чувство беспокойства за участь подрастающего поколения и заставляли обуздывать дурные наклонности путём разных исправительных мер, то теперь родители на вопрос об их проворовавшихся детях беззаботно пожмут плечами, как будто речь о самом обычном, не интересующем их явлении".

Многим судьям приходилось сталкиваться с явлениями, когда новый закон служил не гуманной мерой для облегчения участи молодых преступников, "а орудием в руках их родителей для удовлетворения самых хищнических и своекорыстных инстинктов. Родители нередко посылали на кражу подростка-сына. Если его поймают, - беда невелика; всё равно ведь мальчика в острог не посадят, а пришлют обратно для исправления".

Всё это привело к возобновлению жёстких мер в отношении несовершеннолетних. В исследовании юриста М. Теодорович «Дети-преступники и суды для них» говорилось:

«Ежегодно 4/5 и даже более малолетних идут в тюрьмы и арестные помещения и только 1/5 помещается в воспитательно-исправительные учреждения. В 1911 г. в тюрьмах, арестных домах, полицейских арестах и пр. содержалось 14 тысяч 818 несовершеннолетних в возрасте от 10 до 17 лет. Из этого числа: свыше 6000 детей помещалось в общих камерах со взрослыми; свыше 13,5 тысяч оставались без обучения и работы, проводя время в полной праздности; свыше 500 детей в возрасте от 10 до 14 лет содержались в тюрьмах за недостатком мест в воспитательно-исправительных заведениях».

Позднее с той же проблемой столкнётся и советская тюремная педагогика. Первое время либерализация наказания даёт положительный эффект, но затем приводит к всплеску преступности. Такая система может держаться лишь на отдельных великих педагогах, таких, как например, Беклешов.

Воспитанники колонии в Изваре

Больше интересного про Питер и экскурсии тут: https://t.me/alturistspb