— Дура! — закричал Алладдин. — Как ты могла поменять нашу чудную старую лампу на новую!? Она же была волшебная, понимаешь ты это?

— Я не дура, — с достоинством ответила принцесса. — Эта лампа тоже волшебная. С гарантией.

— Волшебная? — захлопал глазами Алладдин.

— Да, и гораздо лучше нашей! Новая! И я её не выменяла, а купила со скидкой, потому что сдала старую модель.

— Купила?..

— Ну, что ты на меня так смотришь? Совсем недорого вышло… Тем более, скидка.

— Ну-ка, ну-ка! — Алладдин взял лампу в руки и потер её рукавом. Ничего не произошло. Алладдин выразительно посмотрел на принцессу.

— Подожди минутку, — успокоила его принцесса. — Лампа должна загрузиться.

— Чем загрузиться?!

— Джинном! Это наш был маленький, старенький, страдал бессонницей. А этот новый, большой, он пока-а поднимется, должно время пройти.

Алладдин сел на ковер перед лампой и скрестил руки на груди. Прошло пять минут.

— Ну? — спросил Алладдин. — Где джинн?

— Здесь, — отозвалась лампа.

— Хм… и правда, волшебная, — удивился Алладдин. — А почему я ничего не вижу?

— Ну, я же не в магазине лампу покупала! — объяснила принцесса. — А с рук, у какого-то уличного разносчика. Изделие пиратское, графика урезана.

— А наша лампа была лицензионная, — с упреком заметил Алладдин.

— Зато старая! — фыркнула принцесса.

— Ну хорошо… — Алладдин вздохнул. — Джинн, а джинн? Сделай что-нибудь.

— Что именно? — спросила лампа.

— Ну, что-нибудь.

— Что именно? — повторила лампа.

— Да какая разница? Ну… ладно, скажем так. Джинн, я желаю золота!

— В смысле?

— В прямом.

— Уточните запрос. Сколько именно золота? В каком виде?

— Много золота.

— Сколько именно?

— Тысяча верблюдов, груженных золотом.

— В слитках, монетах или ювелирных изделиях?

— В монетах.

— Какой чеканки? Год, страна, достоинство?

— Да он что, издевается? — воскликнул Алладдин. — В динарах! Новых!

— Верблюды — двугорбые или одногорбые? Какой масти? Сколько самцов, сколько самок?

— Хватит! — заорал Алладдин. — Проехали! Приказ отменяется.

— Вы уверены? — переспросила лампа.

— Да.

— Вы действительно уверены?

— ДА!

— Ну что ж, операция прервана. Будут другие пожелания?

Алладдин и принцесса переглянулись.

— Ладно, попробуем что-нибудь попроще, — решил Алладдин. — Накорми нас чем-нибудь.

Из лампы с шуршанием полезло длинное меню.

— Нет! — вскрикнул Алладдин. — Оставь! Лепешку. Дай нам просто лепешку. С маслом. Уж это ты сможешь?

— Ржаную, пшеничную, рисовую, прося?..

— Любую!

— По умолчанию? — уточнила лампа.

— ДА!!!

— Хорошо. Подождите минутку, ваш заказ обрабатывается.

— Да что там обрабатывать?!

— Я думаю, — с достоинством прогудела лампа.

На сцене стоит стул. На спинке стула большими буквами написано "ЕЛЬ". В глубине сцены на стене висит икона. Больше ничего нет.
Выходит Ведущий. Достает бумажку. Читает с выражением.
Ведущий: Вороне где-то Б-Г
Послал кусочек сыру...
Из-за кулис появляется Ворона, подходит в иконе и выжидательно смотрит на нее.
Ведущий: Я сказал Б-Г!!!
Выходят два рабочих сцены, один снимает со стены икону, другой вешает на ее место портрет Б.Г. Привязывают к нему веревочку. Уходят.
Ведущий: Итак... Послал кусочек сыру.
Ворона дергает за веревочку, из-за портрета вываливается кусок сыра.
Ведущий: На ель Ворона взгромоздясь...
Ворона взгромождается на ель, опасно балансируя.
Ведущий: ...позавтракать совсем уж было собралась...
Ворона повязывает салфетку и готовится позавтракать.
Ведущий (поспешно): Да призадумалась!
Ворона послушно призадумывается. Сидит в позе Мыслителя, держа сыр в руке и глотает слюнки.
Ведущий: А сыр во рту держала.
Ворона запихивает сыр в рот, но не глотает, а держит там, и сидит с оттопыренными щеками.
Ведущий: На ту беду Лиса близехонько бежала.
Из-за кулис выскакивает Лиса в майке с надписью "Вперед, на Тубеду!". Бегает кругами вокруг ели, стараясь держаться к ней как можно ближе.
Ведущий: Вдруг сырный дух Лису остановил.
С другой стороны выходит Сырный Дух, останавливает Лису, отбирает у нее права и, выписав штраф, удаляется.
Ведущий: Лисица видит сыр!
Лиса оглядывается в непонятках. Ворона приоткрывает рот, так что становится виден кусок сыра. Лиса пристально вглядывается в него.
Ведущий: Лисицу сыр пленил!
Сырный Дух с повязкой "просто Сыр" опять выходит на сцену, надевает на Лису наручники и приковывает к ножке стула. Удаляется.
Ведущий: И говорит она так сладко, чуть дыша...
Лиса (еле дыша): Голубушка! Как хороша!
Ворона оглядывается. Из-за кулис выбегает замешкавшаяся Голубка и устраивается рядом с Вороной. Слушает Лису.
Лиса: Какие перышки!
Ворона достает из кармана финское перо и смотрит на него.
Лиса: Какой носок!
Ворона скидыват сапог и разглядывает носок.
Лиса: И верно, ангельский быть должен голосок!
Ворона кивает, мол, верно, верно.
Лиса: Спой, светик, не стыдись!
Слышно, как за сценой поет Светик.
Лиса: Коль ежели, сестрица,
При красоте такой и петь ты мастерица,
То ты б у нас была Царь-Птица!
Ведущий (спохватываясь, вновь читает): Вещуньина с похвал вскружилась голова!
По сцене проходит Вещунья, вертя головой, как после сеанса Кашпировского.
Ведущий: От радости в зобу дыханье сперло.
Вещунья хватается за горло, краснеет, синеет и с хрипом падает в аркестровую яму.
Ведущий: И на приветливы Лисицыны слова...
Лиса на всякий случай прикрывает голову руками.
Ведущий: Ворона каркнула во все воронье горло!
Ворона аккуратно выковыривает изо рта сыр и разевает глотку так широко, насколько это возможно.
Ворона: КАРРРРР!!!
Ведущий: Сыр выпал...
Ворона, посмотрев на Ведущего, как на предателя, поднимает обслюнявленный кусок сыра и бросает его вниз.
Ведущий: С ним была плутовка такова!
Плутовка показывает, какова она была с сыром.
Аплодисменты. Занавес.

Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.
– Слушай, ты как создавал людей?
– Из грязи, а что?
– Это первого. А потом?
– Что «потом»?
– Как он потом размножаться должен?
– Кхм… Один человек размножаться не может. Нужно больше.
– Двое?
– Как минимум.
– Это я уже и сам понял. Ты мне скажи, из чего второго делать? Тоже из грязи?
– Нет. Тогда они получатся одинаковые.
– А должны быть разные?
– Ну да.
– Тогда, может, мне привести к нему медведицу?
– Лучше не надо.
– А что делать?
– Ну, для начала усыпи его…
– И начать все заново?!
– Нет, не в том смысле. Просто чтобы заснул.
– А потом?
– А потом делаешь второго человека из кусочка первого. Клонирование учил? Ну вот. Вырезаешь у человека…
– Погоди, не подсказывай! Я сам догадаюсь!
– Ну, успехов тебе тогда.

Через несколько столетий демиург Мазукта зашел в гости к демиургу Шамбамбукли.
– Ну, как дела?
– Все получилось!
– Размножаются?
– Еще как! Вот, гляди.
Мазукта поглядел.
– Это… что?!
– Это они размножаются.
– Вот так?! Погоди, а… кто это?!
– Где?
– Кто это там с человеком? Это же… не человек!
– Ну да, это женщина.
– А она откуда взялась?! Должен же был получиться второй человек, а это… это какое-то непонятное существо!
Шамбамбукли забеспокоился.
– Я все сделал, как ты сказал. Усыпил человека, вырезал у него ребро…
– Ребро? Ребро?!
– Ну да.
– А надо было аппендикс! Он же специально для этого предназначен!
– А-а-а… То-то я еще удивился, зачем у человека лишняя деталь?
Шамбамбукли с умилением повернулся к мужчине и женщине, которые, не обращая внимания на двух демиургов, самозабвенно предавались разврату.
– А по-моему, ничего получилось. Очень даже неплохо. Гораздо лучше, чем обычно из грязи.
– Ну-у… – Мазукта потер подбородок, – главное, работает. А вообще-то, все к лучшему. Кто знает, что вышло бы, если бы ты вырезал двенадцатиперстную кишку?