Начало
Каждое утро, собирая глаза в пучок, я на ощупь нахожу в шкафу банку растворимого кофе, высыпаю его в чашку на треть и заливаю холодной водой, чтобы сразу выпить и не ждать пока остынет. Иначе есть риск уснуть над испускающей пар кружкой.
Только потом я ползу в ванную, умываю лицо ледяной водой, чищу зубы и делаю все те вещи, которые еще не утратил способность делать сам.
Моя жизнь похожа на мыльную оперу из одной и той же серии в повторе. Каждый день - стандартный набор действий, которые я выполняю, чтобы не сдохнуть и не превратиться в большее ничтожество, чем сейчас.
С виду моя жизнь ничем не отличается от жизней пятнадцати с лишним миллионов жителей этого гребаного города. Она даже может показаться благополучней и жирней. У меня есть деньги на какой-нибудь клуб, какое-нибудь пойло и какую-нибудь блядь из тех, что ошиваются в этих клубах. Я, блядь, выиграл джекпот.
У меня есть машина, взятая мною в кредит на десять лет, так, что когда я полностью расплачусь с банком, если до этого не ебнет очередной кризис или другой пиздец государственного масштаба, моя к тому моменту уже собственная машина превратится в груду устаревшего железа и мне ничего не останется, как продать ее и взять новую. В кредит.
Впрочем, я живу в своей квартире, доставшейся мне от бабушки, которая ненавидела моего отца за то, что тот любил мою мать. Перед смертью она с ехидцей сообщила, что квартира достанется мне, видимо считая этот поступок достаточно благородным и бескорыстным, и в то же время неплохой местью всей родне, от которой она так и не дождалась бесплатного участия в ее жизни. Эти стены постоянно напоминают мне о моем убогом детстве с ней, до 18 лет запрещавшей мне смотреть телевизор после девяти вечера, пичкавшей меня витаминками по утрам и исправно стиравшей и наглаживавшей мои носовые платки.
У меня есть девушка с выкрашенными в цвет блонди волосами и четвертым размером груди. Несмотря на это она просто прелесть. Порой мне кажется, что она была рождена для того, чтобы стать женой, причем абсолютно неважно, чьей. Есть такой тип телок, которые не на шутку заводятся от одной мысли о замужестве. И все, что она делает она тоже посвящает своему будущему замужеству. Готовит, стирает, занимается сексом. Она уверена в том, что рано или поздно я попрошу ее разделить со мной остаток жизни. Я не разбиваю ее иллюзий и несмотря на то, что никогда не женюсь на ней, держу ее при себе. Потому что это чертовски удобно иметь под боком вторую половину, пусть даже она не тянет больше, чем на четверть.
Пять дней в неделю с девяти утра и до шести вечера я плаваю от одного графика к другому, от одного срока к другому, смахивая при этом все больше на говно. Я трусливо выставляю средний палец правой руки вслед своему шефу, всегда готовый спрятать его, если шеф вдруг захочет поручить мне еще какую-нибудь херню и обернуться. На совещаниях я, деловито хмуря брови, срусь в интернете. За те пять лет, что меня держат в этой конторе, я в совершенстве овладел искусством срача в интернетах, но до сих пор не понял, для чего нужен excel.
К тридцати годам я абсолютно точно заебан жизнью и окружающими. Общение с другими представляется для меня огромной проблемой.
Мои так называемые друзья срать хотели на мой внутренний мир и мои человеческие качества. Им нужен олух типа меня, который оплатит их счет в баре, угостит их сигаретой и выслушает подробный рассказ о том, как они пялили очередную телку на заднем сиденье чужого авто. А если меня не станет, они очень скоро найдут другого такого идиота и даже не вспомнят обо мне. И мне очень удобно с ними. Потому что я такой же как они.
В надежде уйти от говенной действительности я пробовал пить в одиночку, но каждая такая попойка наедине с самим собой в итоге заканчивалась беседой с белым другом в сортире. В каком-то паршивом клубе я пару раз пробовал кокс. Но очень скоро мне стало жаль на него денег.
Какой-то мудак сказал, что тридцать лет – это зрелость. Если это так, то у меня на лицо все худшие проявления этой самой зрелости: зеркальная болезнь, набрякшее лицо, пока еще маленькая лысина, насквозь прокуренные легкие и к чертям пропитая печень.
Я живу зря. Я порчу воздух, загаживаю атмосферу, просираю последние возможности принести хоть какую-то пользу окружающему миру. Я не заслужил жизнь. И я не одинок в этом. Вокруг полно ублюдков, подобных мне. И я избавлю мир от них. Это мой последний шанс обрести бессмертие.
Только потом я ползу в ванную, умываю лицо ледяной водой, чищу зубы и делаю все те вещи, которые еще не утратил способность делать сам.
Моя жизнь похожа на мыльную оперу из одной и той же серии в повторе. Каждый день - стандартный набор действий, которые я выполняю, чтобы не сдохнуть и не превратиться в большее ничтожество, чем сейчас.
С виду моя жизнь ничем не отличается от жизней пятнадцати с лишним миллионов жителей этого гребаного города. Она даже может показаться благополучней и жирней. У меня есть деньги на какой-нибудь клуб, какое-нибудь пойло и какую-нибудь блядь из тех, что ошиваются в этих клубах. Я, блядь, выиграл джекпот.
У меня есть машина, взятая мною в кредит на десять лет, так, что когда я полностью расплачусь с банком, если до этого не ебнет очередной кризис или другой пиздец государственного масштаба, моя к тому моменту уже собственная машина превратится в груду устаревшего железа и мне ничего не останется, как продать ее и взять новую. В кредит.
Впрочем, я живу в своей квартире, доставшейся мне от бабушки, которая ненавидела моего отца за то, что тот любил мою мать. Перед смертью она с ехидцей сообщила, что квартира достанется мне, видимо считая этот поступок достаточно благородным и бескорыстным, и в то же время неплохой местью всей родне, от которой она так и не дождалась бесплатного участия в ее жизни. Эти стены постоянно напоминают мне о моем убогом детстве с ней, до 18 лет запрещавшей мне смотреть телевизор после девяти вечера, пичкавшей меня витаминками по утрам и исправно стиравшей и наглаживавшей мои носовые платки.
У меня есть девушка с выкрашенными в цвет блонди волосами и четвертым размером груди. Несмотря на это она просто прелесть. Порой мне кажется, что она была рождена для того, чтобы стать женой, причем абсолютно неважно, чьей. Есть такой тип телок, которые не на шутку заводятся от одной мысли о замужестве. И все, что она делает она тоже посвящает своему будущему замужеству. Готовит, стирает, занимается сексом. Она уверена в том, что рано или поздно я попрошу ее разделить со мной остаток жизни. Я не разбиваю ее иллюзий и несмотря на то, что никогда не женюсь на ней, держу ее при себе. Потому что это чертовски удобно иметь под боком вторую половину, пусть даже она не тянет больше, чем на четверть.
Пять дней в неделю с девяти утра и до шести вечера я плаваю от одного графика к другому, от одного срока к другому, смахивая при этом все больше на говно. Я трусливо выставляю средний палец правой руки вслед своему шефу, всегда готовый спрятать его, если шеф вдруг захочет поручить мне еще какую-нибудь херню и обернуться. На совещаниях я, деловито хмуря брови, срусь в интернете. За те пять лет, что меня держат в этой конторе, я в совершенстве овладел искусством срача в интернетах, но до сих пор не понял, для чего нужен excel.
К тридцати годам я абсолютно точно заебан жизнью и окружающими. Общение с другими представляется для меня огромной проблемой.
Мои так называемые друзья срать хотели на мой внутренний мир и мои человеческие качества. Им нужен олух типа меня, который оплатит их счет в баре, угостит их сигаретой и выслушает подробный рассказ о том, как они пялили очередную телку на заднем сиденье чужого авто. А если меня не станет, они очень скоро найдут другого такого идиота и даже не вспомнят обо мне. И мне очень удобно с ними. Потому что я такой же как они.
В надежде уйти от говенной действительности я пробовал пить в одиночку, но каждая такая попойка наедине с самим собой в итоге заканчивалась беседой с белым другом в сортире. В каком-то паршивом клубе я пару раз пробовал кокс. Но очень скоро мне стало жаль на него денег.
Какой-то мудак сказал, что тридцать лет – это зрелость. Если это так, то у меня на лицо все худшие проявления этой самой зрелости: зеркальная болезнь, набрякшее лицо, пока еще маленькая лысина, насквозь прокуренные легкие и к чертям пропитая печень.
Я живу зря. Я порчу воздух, загаживаю атмосферу, просираю последние возможности принести хоть какую-то пользу окружающему миру. Я не заслужил жизнь. И я не одинок в этом. Вокруг полно ублюдков, подобных мне. И я избавлю мир от них. Это мой последний шанс обрести бессмертие.
Игра престолов - Смутное время (Кипелов)
Фан-видео любимого сериала на песню любимого исполнителя.
Суть Пранка
Жил был В России хаченок-Иван.
Яжку он пил, и чернильниц ебал
Но однажды к нему дозвонился Вольнов
-В рот твоей мамке засуну хуев!
Ара твердит:
-За базар отвечай, мамку не трогай каран соблюдай.
Евгений парировал не спеша:
-Сделай сасай, а потом прерывай.
Эта дискуссия длилась бы долго ,
Если б Вольнову не пора было в школу.
P. S. Pushkin
Яжку он пил, и чернильниц ебал
Но однажды к нему дозвонился Вольнов
-В рот твоей мамке засуну хуев!
Ара твердит:
-За базар отвечай, мамку не трогай каран соблюдай.
Евгений парировал не спеша:
-Сделай сасай, а потом прерывай.
Эта дискуссия длилась бы долго ,
Если б Вольнову не пора было в школу.
P. S. Pushkin
когда в общаге очень скучно или творческий порыв.
я кусала трактор
мы кушали тарелку
утирали глаз расческой
и вспарывали вены
но нос опух от огурца
и больше хуй не встанет
мы долго слушали Цойца
надеялись не спалят
но вот пришла ващпетка к нам
и спела нам "тарам-барам"
а хули нам,а хули вам
ушла от нас ващпетка
и вот мы вновь опять одни
колбаска закипает
мы спать реально заебались
такие вот дела
но писечка опухла
арбуз туда не влез
и лизе стало плохо
она бежит блять в лес
кусаем батарею
мы охуели вдрызг
налей,трактирщик,пару
а мы с собой возьмем
но ванга предсказала
большой-большой понос
она была права
на ужин хуесос
мы всех ебали в жопу
большой-большой метлой
жевали сигаретку
пошли гулять в портфель
догнали черепаху
поехали на ней
она нам кунилингус
мы ей 50 рублей
но вот настУпил вечер
закрылись туалеты
но мы одели тапок
теперь мы спасены
мы стих наш завершаем
он,собстна,ни о чем
но есть одна мораль
несложненькая штука
не слушай больше нас
ведь станешь говнарем.
мы кушали тарелку
утирали глаз расческой
и вспарывали вены
но нос опух от огурца
и больше хуй не встанет
мы долго слушали Цойца
надеялись не спалят
но вот пришла ващпетка к нам
и спела нам "тарам-барам"
а хули нам,а хули вам
ушла от нас ващпетка
и вот мы вновь опять одни
колбаска закипает
мы спать реально заебались
такие вот дела
но писечка опухла
арбуз туда не влез
и лизе стало плохо
она бежит блять в лес
кусаем батарею
мы охуели вдрызг
налей,трактирщик,пару
а мы с собой возьмем
но ванга предсказала
большой-большой понос
она была права
на ужин хуесос
мы всех ебали в жопу
большой-большой метлой
жевали сигаретку
пошли гулять в портфель
догнали черепаху
поехали на ней
она нам кунилингус
мы ей 50 рублей
но вот настУпил вечер
закрылись туалеты
но мы одели тапок
теперь мы спасены
мы стих наш завершаем
он,собстна,ни о чем
но есть одна мораль
несложненькая штука
не слушай больше нас
ведь станешь говнарем.
Хочу узнать ваше мнение О своём творении=)
А дождь идёт...
Стуча по крышам громко,
И спать мне ночью не даёт,
Заставил он задуматься о смысле жизни,
Понять, зачем же мы живём.
А есть ли счастье, радость в нашей жизни?
Есть любовь и есть страданье, боль и страх в сердцах людей,
Но это прожито давно.
Но где же счастье всё равно?
Найти и радость мне охота...
Но не могу понять же, где его искать?
А вот и дождь прошёл,
Забыл про смыл жизни,
Забыл понять зачем живём...
И с радостью уснул.
Стуча по крышам громко,
И спать мне ночью не даёт,
Заставил он задуматься о смысле жизни,
Понять, зачем же мы живём.
А есть ли счастье, радость в нашей жизни?
Есть любовь и есть страданье, боль и страх в сердцах людей,
Но это прожито давно.
Но где же счастье всё равно?
Найти и радость мне охота...
Но не могу понять же, где его искать?
А вот и дождь прошёл,
Забыл про смыл жизни,
Забыл понять зачем живём...
И с радостью уснул.