Недеццкое

Кто там говорил, что бумажные книги не читают и не покупают?
И читают, и покупают, и скидываются, чтобы небольшой тиражик напечатать, и даже просто так денег дают, кому сколько не жалко. Пикабушники тому живой пример.

А ведь всё начиналось как шутка - несколько дурашливых сказок, предложение напечатать бумажную версию... а потом бац! - и уже четвёртая книга в бумаге. В этот раз всего тридцать пять штук. Но и это неплохо, учитывая, что всё это можно было бы прочесть без регистрации и СМС, прямо здесь, на Пикабу. Согласитесь, всё-таки это хороший показатель, когда люди, зная, что есть бесплатное, всё равно заказывают за деньги.

И есть немаловажный нюанс. Это четвёртая книга, но она - первая, на которую мне донатили просто так, не ожидая ничего взамен. Кто сотню, кто полтинник, а кто-то и двести-триста рублей. Это позволило сделать книгу, пусть на немного, но дешевле. Очень приятно, я вам доложу, когда тебя ценят не только лайком.

@Kogotochek, @Taksuiu78, @HerrDirektor, @Sferasilve, @user5303778, @Szheverevs, @Definbaher, @Sferasilver, @geo2022, @Colormood, вы и в телевизоре, и на странице, пусть самиздатовской, но книги.

А и ещё. @Sferasilver, я наш разговор помню - бонусная улетит к тому, кто не может себе позволить заказать бумажную. Это будет экземпляр "Бета-версии", за который ты, к слову, и донатил. Их уже печатают.

Чьорт, надо ж в конце какой-то вывод сделать, а я не знаю какой. Поэтому нате вам кота!

Все начала и продолжения в профиле

– Блин, какой же ты зануда! Я за тебя один из основных эпизодов разрулила, а ты тут бубнишь.

– Могла хотя бы предупредить.

– А чем ты недоволен? Тем, что сюжетный тупик превратился, не без моей, кстати, помощи, в финишную прямую?

– Спасибо, конечно, но я бы и сам справился. Мне теперь чего с этим делать? – я постучал пальцем по фрагменту распечатанного текста, который был бледно-серым.

– А, это там, где Илюха со своей престарелой копией бодается? Ну видно ж!

– Видно, но выглядит, как будто краску именно на этом месте решили сэкономить.

– Ты не волнуйся, – попыталась успокоить меня фея. – Косяк, вышедший в печать это уже не косяк, а элемент оформления.

– Ах, вон оно чего! – строго посмотрел я на фею. – Так это всё-таки косяк?!

– Это не косяк, – с серьёзным лицом сказала фея, проводя у меня перед лицом ладонью на манер джедая-гипнотизёра. – Это магия!

И видя моё недоумевающее лицо, рассмеялась.

– Скажут же, что экземпляры бракованные!

– Не скажут.

– Гарантируешь?

– Те, кто до эпилога дочитает, не скажут.

– Ну, спасибо, блин, утешила.

– Пожалуйста, от всего сердца. Обращайтесь, если что.

Я ещё раз пристально посмотрел на висящую в воздухе феечку – она такая забавная, когда является в этом полуэльфийском образе.

– Кофе будешь?

– Буду. С круасанами.

– Капец у тебя запросики. Нет круасанов. Я за вкусняшками сегодня не выходил, – объяснил я, направляясь на кухню.

За спиной затрещали крылышки – феечка полетела за мной, на входе в кухню обогнала и, усевшись на подоконник, стала наблюдать за тем, как я вожусь с приготовлениями.

– Да ты и вчера не выходил, и позавчера, – заметила она. – Пошёл бы проветрился.

– Погода дрянь, – отмахнулся я. – Тебе гвоздики или корицы надо?

– Корицы, – кивнула она. – Но потом, уже в чашку.

Я кивнул, засыпая в турку молотый кофе, заливая воду и ставя емкость на расположенный над конфоркой рассекатель пламени. На кухне повисла тишина, нарушаемая шипением горящего газа, которую феечка спустя несколько минут нарушила вопросом:

– А если отбросить погоду, то что не так-то? Чего дома сидишь, сычуешь?

Пенка на кофе начала подниматься, на ней то тут, то там стали появляться радужные пузырики, поэтому я ответил не сразу. Кофе в турке, это ж такая субстанция, за которой нужен глаз да глаз. Ты можешь отвлечься всего на половинку мгновения, и вот уже пенная шапка вырывается из сужающейся горловины турки, как магма из жерла Везувия, заливая рассекатель пламени, конфорку, да и вообще всю печку. Однако, феечка не торопила. Она терпеливо ждала, пока я созрею до ответа.

Когда пенка поползла вверх, я снял турку с огня и, разливая напиток по чашкам, сказал:

– Книга закончилась.

– Ну и?

– А новую начинать страшновато.

– С чего бы это вдруг? Идей нет, что ли?

– Есть идеи. Не в идеях дело.

– А в чём?

– Как показывает практика, чем длиннее серия книг, тем больше к ней привыкают читатели, тем преснее она кажется.

– Боишься не оправдать ожиданий?

– Да, – сказал я, зачёрпывая молотую корицу кончиком ножа и поднося её к феечкиной чашке. – Наверное, это будет самая правильная формулировка.

– Стой! – внезапно вскрикнула фея.

Я замер с не донесенным до чашки ножом, на кончике которого была щепотка корицы.

– Что не так-то?

– Мороженка же! – мечтательно произнесла она, описывая в воздухе замысловатый узор волшебной палочкой. На столе появился стаканчик мороженого. – Мне ложечку мороженки и уже сверху корицей.

– А ничего не слипнется?

– Не слипнется. Добавляй давай.

Сделав то, что феечка просит, я протянул ей кружку. Она сделала глоток, причмокнула, посмотрела на меня и, тяжело вздохнув, произнесла:

– А круасанов всё-таки хочется.

– Наколдуй, – кивнул я на волшебную палочку.

– Не, не вариант. Круасанов надо именно купить. Сходишь? Тут же пройти всего ничего.

– Куда ж тебя денешь, – улыбнулся я.

Вот, не могу я в таких случаях с ней спорить. Не могу и всё тут.

Я отставил свою чашку, накинул куртку, обулся и вышел из квартиры. Пройти было нужно действительно немного. Магазинчик был расположен буквально в соседнем доме. Очереди не было и на всё про всё ушло не более пяти минут.

– Я принёс круасаны, – сообщил я, открывая дверь.

Мне никто не ответил.

Разулся, снял куртку и повесил её на вешалку, прошёл в кухню. На подоконнике стояла пустая чашка. Она придавливала кипу разноформатных листов, исписанных от руки.

– Маша!? – позвал я.

Никто не откликнулся.

Странная она и непредсказуемая.

Я поставил пакет с круасанами на стол, взял свой кофе и подошёл к подоконнику. Отставил феечкину чашку в сторону и взял верхний лист, на котором витиеватыми буквами было написано: «Книга пятая».

А чуть ниже торопливым феечкиным почерком была приписка: «Я тут тебе мемуаров оставлю немножко, к твоим идеям вдобавок»

И в самом низу подпись: «с наилучшими пожеланиями, Мария Чапперон-Руж, она же Маша Шапкина, она же Феечка»

И ещё ниже, уже печатными буквами:

«P.S. Пиши и не выёбывайся».

© VampiRUS

Начало и все продолжения в профиле

– Иллиас и её отнести приказал, потому что она в буквенном мире сработала? – спросил Шухера Тиль, вертя в руках армиллярную сферу.

– Угу, – задумчиво кивнул идущий чуть впереди Рыжий.

– А почему она сработала? – продолжал допытываться лекарь.

– Артефакт.

– Спасибо за объяснение, но понятнее не стало.

– А чего понимать-то? Всё, что из Гнилых Гор принесено, какое-то свойство имеет. И свойство это от мира к миру меняется. Принесешь, бывало, щётку оттуда, понятная вещь, вроде бы – вещи чистить. А она здесь светиться начинает. Или, к примеру, метлу приволочёшь, вроде бы, просто она крепкая, не чета какой-нибудь, из орешника, а здесь эта метла левитировать начинает. Вот и со сферой так.

– Удивительные эти горы, – цокнул языком лекарь.

– Ничего в них удивительного, только грязь и смерть.

– От чего ж ты тогда оттуда, считай, и не вылезаешь?

– Ищу, – буркнул Шухер.

– Чего ищешь? – не унимался Тиль.

– Чего надо, то и ищу, – вдруг зло огрызнулся Рыжий.

– Грязи и смерти? – уточнил лекарь, и было ясно, что попал в яблочко. – Ты это прекращай. Понимаю, судьба у тебя там, откуда ты пришёл, нелегкая была. Мне Альт твою историю пересказывал. Ну да я тебе вот чего скажу. И у самого Альта история не краше. А посмотри, живет, людям по мере возможности помогает. И ни о чем таком не помышляет.

– Скажешь тоже.

– Скажу, конечно. Потому что знаю, о чем говорю.

Лекарь бросил взгляд на молча идущего рядом Герра, пожевал губу, раздумывая с чего начать, но тут подал голос Мефистофель, голова которого вместе с верхним блином гидромагнитной ловушки торчала из рюкзака Рыжего, хитро зыркая по сторонам.

– Не хотелось бы лезть в душу каждому по отдельности, поэтому попробую договориться сразу со всеми. Предложение простое: вы поможете мне, а я – помогу вам, – начал он заговорщицким тоном и замолчал, ожидая реакции.

То ли заточение в пустышке как-то влияло на его способность говорить стихами, то ли ситуация была такой, что не до выпендрежа, но говорил Мефистофель, не пытаясь выдерживать стихотворный размер и уж тем более рифмовать свою речь.

– Мы уже видели, как ты Иллиасу помог, – буркнул Шухер, поправляя лямки рюкзака. – И вообще, помолчал бы. Мне тебя ещё на себе переть хрен знает сколько.

– Но от того, что я разговариваю, я же не становлюсь тяжелее.

– Ты просто своим наличием раздражаешь, а как рот раскроешь, так вдвойне бесишь, – пробормотал Шухер.

Пленённый в «пустышке» бес начал было хихикать, но вдруг посерьёзнел и, даже не пытаясь говорить стихами, спросил:

– А если я скажу, что знаю алгоритм, благодаря которому желание серебряному шару можно загадать без побочных эффектов? – и, видя, что никто не отвечает ни утвердительно, ни отрицательно, вкрадчиво продолжил: – Ну все мы здесь взрослые люди! И если отбросить принципы и перестать верить в разумное, доброе, вечное, которое почему-то всё никак не настанет, то можно понять, что появившийся шанс нужно использовать.

– Шанс на что?

– Шанс на то, чтобы изменить жизнь.

– Опять твои штучки с лазейками в договоре?

– Не до лазеек мне сейчас, – насупился Мефик. – Да и договоров подписывать я не предлагаю.

– Тогда на что ты рассчитываешь?

– На взаимное сотрудничество. Вы меня выпускаете из «пустышки», а я вам объясняю алгоритм. Я красиво сваливаю в закат, а вы загадываете свои желания серебряному шару так, чтобы исполнились именно они, а не что-то постороннее, выковырянное артефактом из каши мыслей в ваших головах. Идёт?

– Найн, – ответил за всех Тиль.

– Ты за всех-то не отвечай. Да и сам подумай. Время есть ещё. До Гнилых Гор путь не близкий, – посоветовал Мефистофель и умолк.

***

– Свезло малому, – радостно сказала фея Маша, глядя на то место, где только что закрылся портал, через который ушли в своё измерение Горыныч, Кащей, Василиса и Ванька с Серым Волком и сыном.

– Не знаю на счет «свезло», но удивился малой, когда сюда попал, знатно.

– Главное, что не испугался.

– Интересно, когда там, – Илья неопределенно мотнул головой, – хватятся пропавшего пацана, шуму много будет?

– А тебе вот действительно интересно?

Илья кивнул и потянулся к вазе с яблоками, нацелившись на крупное, красное.

– Ну, будешь же в свою реальность возвращаться, почитаешь в газетах новости, – пожала плечами фея.

Рука библиотекаря застыла над приглянувшимся фруктом, а сам он повернул голову к фее.

– Да ла-а-дно? – удивленно протянул он.

– Что «да ла-а-дно»? – передразнила библиотекаря фея.

– Ванька что, оттуда же, откуда и я?

– Прикинь, – кивнула фея, улыбаясь.

– Блин, я думал, что все остальные из книг и только один я реальный. А когда Ваня заговорил про то, что ему сына нужно забрать из своей реальности, я подумал, что он персонаж одной из книг со стеллажей, которые мы с тобой тогда в библиотеке уронили, просто перекочевал в другую…

– Эх, Илюха, Илюха… – фея скорчила смешную гримасу, – если бы всё было так просто.

– Погоди, а кто тогда, помимо Ваньки, тоже реальный персонаж, попавший в этот книжный винегрет?

– Никого.

– Только я и он?

– Вообще никого.

– В смысле?

– Как бы тебе так сказать, чтобы мозги не доломать твои библиотекарские… – фея набрала воздуха в грудь и выпалила: – Ваша с Ванькой реальность тоже не реальность.

– Э… – оторопел Илья.

– Ну, для вас-то она реальность, – принялась объяснять фея, – но и она кем-то придумана и написана.

– А… – парень замолчал, так ничего и не сказав.

– Это нормально, – заверила Маша. – Любая реальность – не реальность, а кем-то придуманный мир. Вопрос в том, насколько ты на эту тему заморачиваешься. Кто-то придумал историю о том, как писатель писал книгу о том, что писатель пишет книгу о писателе, который… Матрёшка миров, короче.

– А, ты в этом смысле, – понимающе кивнул Илья. – Интересная теория. Есть над чем подумать.

– Не заморачивайся, Илюха.

– Так я до твоих слов и не заморачивался. А теперь, блин, спасибо. Это ж надо до такого додуматься, придуманный мир в котором кто-то придумывает миры.

– Ага, я тоже прикололась с этого. Не, ну реально, может же быть такое, что где-то в этой цепочке матрёшек есть точно такой же автор, который придумывает автора, придумавшего эту матрёшку...

Илья отложил недоеденное яблоко и снова посерьёзнел.

– Па! Да! Жди! – разбивая слово на слоги и откладывая в сторону недоеденное яблоко, воскликнул Илья. – Ты сейчас серьёзно?

– О чем?

– О том, что нас кто-то придумал.

– Придумывает, – поправила библиотекаря фея.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Прямо вот этот наш диалог?

– Прямо вот этот наш диалог.

– Да ладно! – махнул рукой Илья.

Фея пожала плечами, а библиотекарь немного подумал, подняв голову к потолку, и тяжело выдохнув, сказал:

– Впрочем, я же какое-то время думал, что у меня с головой проблемы, а оказалось, между книгами действительно путешествовать можно. Ну, если я сейчас не в коме какой-нибудь.

– Не в коме, – заверила фея. – А дочка твоя, кстати, в мире автора Ваньку и нашла. Ну, ту его версию, которую автор использовал в качестве прототипа, чтобы книгу написать.

– Погоди, я сейчас окончательно запутаюсь. Так автор списывает персонажей с реальных людей, а потом они становятся персонажами книг?

– Или кто-то придумывает, что автор списывает персонажей и далее по тексту, потому что реальность автора – это реальность только для самого автора, но на самом деле он тоже придуманный.

Илья растерянно посмотрел на фею и спросил:

– Вот нахуя ты мне всё это рассказала сейчас?

Фея захохотала, стуча себя ладошкой по колену.

– А я ж тебе говорила, что есть ситуации, в которых обсценная лексика ярче всего отображает эмоции?

В комнату вбежала принцесса с книгой в руке, держа как закладку палец между страниц.

– Ведьма Чапперон, я дочитала до того момента, как ты папу в буквенную симуляцию мира вместе с его alter ego и с лекарем затащила, у них поединок, а тут пустой фрагмент дальше...

– Блин… Так я ж этот фрагмент в буквенную симуляцию и перенесла, чтоб папке твоему намекнуть, чего именно он делать должен. Поэтому его на нужном месте и нет.

– А как же я прочитаю его?

– Погоди, ты же хотела быстрее узнать, чего происходило, пока ты без памяти была?

– Хотела.

– Узнала?

– Узнала.

– Дальше текст есть?

– Есть.

– Ну так и чего тебе ещё надо-то? Читай то, что есть.

Зная, что выпрашивать что-то у ведьмы бесполезно, пока она сама не решит, что настало время, принцесса расстроено вздохнула, взяла из вазы яблоко, повертела в руках, задумчиво произнесла:

– Как вспомню их с глазами и с зубами… брррр.

Передернула плечами, положила фрукт обратно в вазу и вышла из комнаты, прижимая к груди книгу.

Илья дождался, пока дочь выйдет из кабинета и задумчиво спросил:

– Значит, есть автор, который прямо сейчас пишет историю о том, как мы с тобой, в каком-то сказочном измерении, сидим в кабинете, переделанном под библиотеку, и разговариваем о том, что есть автор… блин, бред, – он потер руками лицо. – И вместе с этим он живет в одном городе со мной, но придумывает, как я попадаю в сказочный мир, завалив стеллажи с книгами. А как же тогда определить, какая реальность настоящая, если и та, – Илья указал пальцем куда-то вверх, – тоже кем-то придумана?

– И действительно, нахуя я тебе всё это рассказала сейчас? – меланхолично вздохнула фея.

***

Альт прикрыл глаза и сидел, прислонившись к дереву, слушая шум в кронах ветвей где-то над головой. Рядом с ним лежал рюкзак лекаря, ушедшего глубже в лес, за, как он выразился, «чем-нибудь съедобным». Где-то недалеко, собирая топливо для костра, трещал валежником Рыжий Шухер. Из его рюкзака, лежащего поодаль, торчал край «пустышки» и бегающие глаза запертого в эту самую «пустышку» Мефистофеля.

– Герр, а Герр, – позвал пленный дух.

– Ну, чего тебе? – не открывая глаз, спросил Герр Альт.

Его организм ещё не отошёл от поединка с советником – всё тело болело, а потому охотник на чудовищ не упускал возможности отдохнуть.

– Ну как, подумал?

– О чем?

– О моём предложении.

Герр Альт глубоко вздохнул, протяжно выдохнул и, не открывая глаз, спросил:

– О каком?

– Я тебе объясню, как с шаром серебряным обращаться, а ты меня из ловушки этой выпустишь.

– Я подумаю, – ответил Герр.

– Подумай, – согласился Мефистофель, – только не очень долго. Я этим двоим, уже предложил. Так что, они тоже думают. И, понятное дело, кто из вас надумает быстрее, тому и удача улыбнется.

Герр насторожился, но виду не подал.

– Ты, вроде бы, всем нам одновременно предлагал тебя отпустить в обмен на алгоритм этот.

– Ну так вы не согласились. А я сразу сказал, что не хотелось бы к вам, к каждому в душу лезть. Но раз уж выбора вы мне не оставляете... – Мефик многозначительно прервался на полуслове, выдержал паузу, и продолжил: – то будем работать по старинке, так сказать по мере доступности.

– И ты не боишься того, что вот сейчас парни вернутся, а я им о твоём персональном предложении расскажу?

– Я же предлагал соглашаться ещё тогда, в начале пути. Каждый бы желание загадал, и у каждого оно бы исполнилось без изъянов. А теперь, прямо и не знаю, – Мефистофель странно дернулся, сжатый силовым полем «пустышки», очевидно попытавшись пожать плечами. – Они же тебе ничего не сказали, когда я им аналогичное предложение делал. И один, и второй, как и ты, сказали «я подумаю». Да только вот, время поджимает, а ещё ни один, ни второй не надумал. Потому я и тороплю события, увеличиваю, так сказать, шансы. А лекарь да собиратель артефактов сейчас, может, просто думают, каждый по своему, как конкурента устранить.

Герр превратился в сплошной комок нервов, но в ответ лишь хмуро повторил:

– Я подумаю.

– Ну, ты думай, да только сильно не увлекайся. А то что-то тихо там как-то стало, – спрессованный внутри «пустышки» Мефистофель дернул глазом в сторону леса.

***

– Если Юлька узнает, что мир так устроен, как ты рассказываешь, то хана.

– Какая из?

– Что какая из?

– Блин, Илюха, у меня складывается ощущение, что отдел твоего мозга, отвечающий за сообразительность, очень маленький. Какая из Юль? Которая Яга, или которая дочка твоя?

– Блять… – поджал губы библиотекарь.

– Ой, слушай, я, блин, нахрен, забыла тебе сказать-то… прямо и не знаю, как мозги твои на такое отреагируют… Юля, которая Яга, ты ж её знаешь и там, – теперь фея указала пальцем уда-то в потолок. – Причем, достаточно близко знаешь.

– Ну, давай, удиви, – сказал Илья таким тоном, будто готовился принять вызов на дуэль.

– Она у тебя книжки в библиотеке брала постоянно.

– Так! Стоп! – выставил ладонь перед собой парень. – Давай, наверное, хватит, а то ты так сейчас весь Рудож сюда переселишь.

– Не я, а автор, – поправила фея и звонко засмеялась.

***

Кто-то зажал лекарю, собиравшему ягоды, рот рукой и голос Рыжего прошептал на ухо:

– Не шуми. Я это. Дело есть, которое обсудить надобно. Кивни, ежели понял.

Тиль кивнул.

– Вот и прекрасно, – всё так же шёпотом сказал Рыжий и отпустил лекаря.

– Ты, дурень, так подойти не мог? – также тихо возмутился Тиль.

– Оно так поспокойнее, чтоб наверняка. А то я бы к тебе подошёл, а ты голосить бы начал на радостях, али ещё с какой блажи. Может ты, пока ходил тут по лесу, грибочки-корешочки собирал, накидал уже себе за шиворот пойла какого-нибудь.

– М-да. Сначала ты работаешь на репутацию, потом – репутация на тебя, – философски заметил Тиль. – Так о чем речь вести хотел-то?

– Эта падла консервированная тебе уже предложение делала?

– Про секрет шара в обмен на свободу? Да.

– И чего ты?

– Да кто ж его всерьёз воспримет-то, в «пустышке» скукоженного, – пожал плечами Тиль. – Сказал, что подумаю, лишь бы он отвязался. А то ж тараторит без умолку – никакого покоя от него.

– И чего надумал?

– Ничего, – плечи Тиля снова дернулись в недоумевающем жесте. – Закапывать, так закапывать.

– Оно и правильно, доктор. Оно и правильно, – затараторил Рыжий. – Да только, секрет бы выведать стоило. Это ж не «черные брызги» какие, не «зуда», не «булавка», не «батарейка» и даже не «смерть-лампа». Ежели понимать, как с ним обходиться правильно, то многое б можно было исправить, чего наворотили. Да только я боюсь его, шара этого, до жути. Ты же желаний не загадывал у него? – спросил Шухер и уставился на лекаря. А дождавшись, когда тот отрицательно помотает головой, продолжил: – А я загадывал. И золотому сокровенное озвучивал и серебряному. Есть в них, понимаешь, сила какая-то, которую, мне кажется, обойти невозможно, будь ты хоть голова семи пядей во лбу.

Шухер замолчал.

– Ну и к чему ты клонишь то?

***

– В гости? Блин, у него там и без того проходной двор, – скривилась фея. – Я тебе добрый совет дам, отпусти ситуацию и пусть всё идет, как идёт. Не надо все вот эти колёса сансары в единый механизм собирать. Ну вот чего ты у него спрашивать-то собираешься? Какие ваши планы на жизнь? Что планируете дальше писать? Каков сюжет следующей книги?

– Ну, хотя бы.

– Ну, хотя бы, – передразнила его фея. – Я тебе прямо сейчас могу рассказать, какими будут его ответы: не задумывался, не знаю, без понятия. Конец интервью.

– Да не может такого быть.

– Может, Илюха. Может.

– А как же план произведения, характеры героев… вот это вот всё, – растерянно пробормотал библиотекарь.

– Не всё в жизни происходит по вдолбленным в школе схемам. Многое работает вопреки им.

***

Услышав, что треск становится громче, нарастает, приближаясь, Герр Альт приоткрыл глаза и увидел Рыжего Шухера с охапкой веток.

– А где Тиль? – спросил охотник на чудовищ.

– Да ну его, алкаша придурошного, – сказал Рыжий, бросая ветки на землю и отряхивая руки. – Надо было его вообще с собой не брать.

– Почему это?

– Я, говорит, корешки жрать не привык. А тут, мол, деревня недалеко, в которой приличной едой разжиться можно. И пошёл. Но сдается мне, ему просто на сухую скучно путешествуется. Где деревня, там и самогон. А ты его, если сегодняшнего дня не считать, когда трезвым последний раз видел?

Досадливо вздохнув, Рыжий принялся сооружать костёр.

– Вот же курва, – выругался Герр.

– Ещё какая курва, – согласился с ним Шухер, выкладывая основание для костра.

Герр Альт не стал объяснять, что его фраза относилась совсем не к лекарю. В голове, словно это какая-то безумная карусель, завертелись фразы Мефистофеля. «Подумай», «Они тоже думают», «Раз уж выбора вы мне не оставляете…», «Я же предлагал соглашаться…», «И один и второй…», «Тороплю события, увеличиваю, так сказать, шансы…» Картинка в голове охотника на чудовищ рисовалась очень размытая, но совсем безрадостная.

– А ты чего ж не отговорил его? – осторожно спросил Альт Рыжего.

– Кого? Этого алкоголика? Да его только наличие спиртного в лагере отговорить смогло бы. Да и то, лишь до тех пор, пока б оно не закончилось.

– Очень странно, – хмыкнул Герр.

– А как по мне, так ничего странного, – пожал плечами Рыжий, поджигая тонкое волокно древесной коры, напиханной для растопки под сучья покрупнее. – Если до утра не вернется, то и сами справимся.

Герр перевел взгляд на рюкзак с пустышкой и в свете пламени разгорающегося костра увидел, как Мефистофель ему подмигивает.

После ужина Герр долго лежал с закрытыми глазами, контролируя дыхание и боясь пошевелиться, чтобы ничем не выдать, что не спит. После того, как Рыжий Шухер ровно задышал, а после и вовсе стал похрапывать, охотник на чудовищ встал и прошёлся туда-сюда по поляне. Зрение позволяло ему двигаться бесшумно, не наступая на ветки и ни за что не цепляясь.

– Или ты или он, – донёсся едва слышный шёпот Мефистофеля до ушей Герра. – Шухер, как ты видишь, свой выбор уже сделал.

Герр замер, прислушиваясь к шёпоту беса, а тот продолжал.

– Ты же не думаешь, что лекарь действительно в деревню пошёл? А сам-то можешь припомнить, где тут деревня ближайшая? Не можешь? А я тебе скажу почему. Потому что, чем ближе к Гнилым Горам, тем меньше людей. Рюкзак лекаря всё равно тащить кому-то надо, поэтому ты и жив пока.

Верить словам заключенного в «пустышку» Мефистофеля не хотелось, но Мефистофель озвучивал то, о чем и сам Герр думал с тех пор, как Шухер сказал, что лекарь ушёл за хмельным в деревню.

– Если стоит выбор, умереть или убить, то неужели ты выберешь собственную смерть? Из двух зол логичным было бы выбрать меньшее…

– Коль уж выпало выбирать меж двух зол, я предпочту не выбирать вовсе, – перебил Мефистофеля Герр. – Возможно, чтобы мир продолжил существовать, иногда необходимо оставить всё, как есть.

Он закинул перевязь с мечами себе за спину и шагнул в ночь, направившись туда, откуда они пришли – в сторону замка.

У тлеющего костра остался спящий Рыжий, да два рюкзака, в одном из которых ехидно похихикивал Мефистофель.

***

– Слушай, неспокойно мне чего-то за эту троицу.

– Пусть об этом беспокоится тот, кому положено беспокоиться. А ты не парься.

– А кому положено?

– Тому, кто всю эту кашу заварил. Есть автор, есть персонажи, есть мир, который придумал автор, и ситуации, в которые автор поместил персонажей. Автор поместил, автор пусть и выкручивается. А мы тут посидим, подождём, чем всё закончится.

Илья немного помолчал, осознавая сказанное феей, а потом вдруг, замотав головой, возмутился:

– Но так же нельзя!

– Можно. И даже нужно.

***

– Не буду спрашивать, что ты сделал с лекарем Тилем, – вкрадчиво говорил Мефистофель из рюкзака за спиной Рыжего. – Меня сейчас беспокоит немного другой аспект нашей сделки, хотелось бы знать, почему я ещё не на свободе?

– Вот не люблю я торопливых, – сказал Рыжий. – От них неприятностей всегда больше, чем планировалось. Успеешь, дорогой мой. Успеешь.

– Зачем тянуть? Конкурентов-то уже нет.

– Конкурентов нет, – согласился Рыжий. – И уверенности в том, что ты меня не обманешь, тоже нет.

– Я же заинтересованное лицо, можно сказать, заинтересованнее всех заинтересованных. Ну какой мне резон тебя обманывать? Мне ж выбраться из банки хочется, а не вечность в ней прокуковать.

– Но и рассказывать секрет шара ты, я смотрю, не торопишься. Хотел бы на свободу, уже рассказал бы алгоритм.

– Так опасения у меня имеются. Вдруг я тебе расскажу алгоритм, а ты свою часть уговора не выполнишь?

Рыжий усмехнулся, перекладывая рюкзак лекаря из левой руки в правую.

– Вот видишь, патовая ситуация. Ты опасаешься, что я нарушу условия договора, а я опасаюсь, что их нарушишь ты.

Мефистофель ничего не ответил. Только тяжело вздохнул.

– К тому же, «пустышка», язви её душу, просто так не открывается. Другой артефакт нужен, ключ, так сказать. А у меня его нет.

– Так как же ты меня освобождать собрался, если ключа у тебя нет?

– Я знаю, где он лежит.

– В Гнилых Горах?

– Именно там. Поэтому открыть «пустышку» я смогу только тогда, когда мы до места доберемся.

– Хм...

– А чего ты хмыкаешь? Я тебе всё как на духу рассказываю, чтоб ты подумать успел, да взвесить всякие «за» и «против», которые в головёшке твоей возникать будут, пока я тебя на место тащу, – продолжал объяснять Рыжий. – Только, пока ты там взвешивать и решаться будешь, помни, что в лекарском рюкзаке помимо шара серебряного, да сферы армиллярной, взрывчатки с запасом, чтобы проход в Гнилые Горы, расщелину, значит, завалить на долгие века. И ежели я, к тому моменту, как приду на место, алгоритма знать не буду, то похороню тебя там, в скалах, без сожаления какого-либо.

– Ох...

– Ох или нет, а я в таком случае вернусь, задание выполнив, и ничего не потеряю. Доживу свой век в тепле да в сытости, когда в замок к Иллиасу вернусь. Так что, повторюсь, думай, Мефик, пока время есть, взвешивай, размышляй.

Сдался Мефистофель на входе в Гнилые Горы.

***

– Собственно, нам осталось только дождаться, когда дочка твоя ещё раз зайдет и два вопроса задаст.

– Каких.

– Услышишь.

– А откуда ты знаешь, что она их задаст?

– В черновиках подсмотрела. Обычно он, – фея ещё раз кивнула куда-то вверх, – черновиками не пользуется, но такую идею не использовать, это я прямо не знаю, кем надо быть.

– Так какой вариант-то? Что за вопросы?

– Да наберись ты терпения, сейчас узнаешь, – фея схватила из вазы яблоко, надкусила и с набитым ртом заверила: – уже вот-вот.

– Когда себя так ведет мужчина, ему можно сказать: «ну ты и мудак». А как сказать, если так себя ведет женщина, да к тому же фея?

– Интриганка? – хихикнула Маша.

***

– И это всё? – изумлённо спросил Рыжий Шухер.

– Да.

– И ты хотел этим меня купить?

– Не купить, – поправил Мефистофель, понимая, что всё-таки где-то дал маху. – Обменять знание на свободу.

– А скажи-ка мне, существо, на кой ляд мне такое знание, от которого проку ноль?

– Ну почему же ноль? Практикуясь, ты сможешь достигнуть того состояния, в котором твои мысли будут прямыми, без заноз повседневности, нацеленными на главную цель, самую важную мечту, самую нужную…

Рыжий повертел головой, словно кого-то искал, а потом прокричал куда-то в сторону:

– Альт, Тиль! Выходите, где вы прячетесь-то? Нас наебали! Лавочка закрыта! Бонусов не будет!

Мефистофель, несмотря на то, что был максимально сплюснут в «пустышке», изумлённо скривился:

– Ты… – захлебнулся он ненавистью, – Сука… Ты…

– Ну естественно, – ухмыльнулся Рыжий. – Кто ж друзей предаёт-то? С друзьями заговоры плетут, совместные партии разыгрывают…

– Сука-а-а-а-а-а!!! – визжал заключённый в «пустышку» Мефистофель, – Сука-а-а-а-а! Ну кто так делает?

– Ты, – снисходительно улыбаясь, даже с некоторым сочувствием, сказал Рыжий Шухер.

Лекарь и охотник на чудовищ вышли из-за горы валунов, наваленной перед проходом в Гнилые Горы. Даже странно, что они были так близко и настолько незаметными.

– А я уж было подумал, что ты Тиля действительно грохнул, – признался Герр Альт. – Да только на двадцать метров отошел, как этот коновал меня перехватил и рассказал твой план, сделать вид, что один из нас на бесовские обещания купился.

– А я переживал, что тебе как-то о нашем плане рассказать надо, – развел руками Рыжий, – но ты со своими принципами сам мне задачу облегчил.

– Самый идеальный план, это когда тому, кто играет против тебя, кажется, что всё идёт по его плану, – кивнул Тиль и принялся выгружать из своего рюкзака артефакты и взрывчатку, которые нужно было оставить вместе с «пустышкой» в Гнилых Горах.

– Хитёр, ох и хитёр, – сокрушался Мефистофель, пока компания складывала артефакты в кучу. – Такого как ты даже в замы брать опасно. Обязательно подляну сделаешь какую-то.

– Было у кого поучиться, – хмуро буркнул Рыжий.

Троица быстро установила припасенную лекарем взрывчатку в разных местах ущелья и засобиралась на выход.

– Ох и сука. Хитрая сука, – сокрушался Мефистофель, но его злобный шёпот никто не слышал.

– Поджигай, – скомандовал Рыжий, когда они дошли до края ущелья.

Лекарь чиркнул спичкой и поднес её к шнуру.

Шнур занялся и принялся с шипением тлеть.

– Быстро горит, курва, – хмыкнул Альт. – Побежали, наверное?

И они побежали прочь от проёма между скал.

Они отбежали метров на пятьдесят, когда за спиной грохнуло. Камни посыпались, закрывая единственный проход в Гнилые Горы, отрезая возможность нечисти выходить в мир, рассыпая вокруг каменные осколки и пыль, а заодно погребая под собой артефакты и «пустышку» с Мефистофелем.

– Ну вот и всё, – выдохнул охотник на чудовищ.

– ЁБ ВАШУ МАТЬ! СТРАШНО ЖЕ! ЗАЧЕМ ТАК ПУГАТЬ?! – взревел голос откуда-то сверху, когда грохот камней утих. – ВСЕХ СЕЙЧАС СОЖРУ!!!

Сверху, откуда-то из окружавшего горы тумана потянулись гигантские серые щупальца. Альт мгновенно вытащил из ножен меч и встал в стойку, лекарь отскочил на пару шагов и лишь Рыжий Шухер стоял спокойно до тех пор, пока один из змеевидных отростков не приблизился настолько, что был обвить фигуру парня и уволочь куда-то вверх, в туман.

– От имени и по поручению феечки! – выпалил Шухер и щупальце замерло, а затем уползло обратно в туман, после чего сверху донеслось рокочущее:

– ПРОЩЕНИЯ ПРОСИМ! НО, БЛИН, ПРЕДУПРЕЖДАТЬ ЖЕ НАДО!

– Давай ты феечке это как-нибудь сам при встрече скажешь? – предложил Рыжий.

Вверху обреченно вздохнули, но ничего не ответили.

– Кто это? – удивился лекарь.

– Живет тут сущность. Не то ктулху, не то ещё какая-то дрянь, тентаклями поросшая, как ёжик иголками. Она, по идее, проход сторожить должна, но у неё только в одну сторону сторожить получается. Внутрь пройти – проблематично, очень сильно постараться надо, чтоб тебя не сожрали, а нежить оттуда, как сезон настаёт, толпами лезет, ничего им не делается.

– МЕФИСТОФИЛЬ ИХ СПЕЦИАЛЬНО НЕВКУСНЫМИ ДЕЛАЕТ, – поделились откуда-то сверху. – ОТ НИХ ИЗЖОГА И ПРОЧИЕ НЕСВАРЕНИЯ ПОСТОЯННО.

– А-а-а-а! Вон оно чего, – протянул Шухер. – Так это с Мефика подачи ежегодно воевать приходилось? – он задрал голову вверх и спросил у скрывающегося где-то вверху существа: – А чего ж ты фее не могло сказать, в чем причина?!

– ТАК НЕ СПРАШИВАЛ НИКТО! – обиделись откуда-то сверху.

– Ну, теперь-то вообще хода не будет ни в одну, ни в другую сторону, – заметил Альт. – Поспокойнее в Сентерии станет.

Рыжий постоял, глядя на оседающую пыль и с едва уловимой тоской в голосе спросил:

– Может, всё-таки зря шар не закопали вместе со всем остальным барахлом?

– Странный ты человек, сам план придумал, а теперь сокрушаешься, что мы его тебе реализовать помогли?

– Да я всё думаю, а друг Мефик соврал про алгоритм?

– Попробуй об этом не думать, – хлопнул его по плечу лекарь. – Пусть у Иллиаса голова болит. Это ж ему неймется. Пойдем. У меня в замке настаивается кое-чего. К нашему возвращению как раз дозреть должно.

***

Дверь скрипнула, в проёме показалось озадаченное лицо принцессы Юлии. Несколько секунд она переводила взгляд с отца на Машу, а потом всё-таки спросила:

– А он дурак, этот ваш автор? Ну кто так книги заканчивает?

© VampiRUS

Предыдущие части в профиле или тут

* * *

– Как драться? Да легко! – фея стукнула волшебной палочкой по одному из колец сферы и та начала вращаться, увлекая за собой остальные металлические кольца. И вся конструкция пришла в движение. От неё, как от вгрызающейся в железо болгарки, во все стороны полетели насыщенно-оранжевые искры.

Илья испуганно отвёл руку в сторону, и сноп оранжевого света плеснулся в сторону советника. Тот хмыкнул, сбрасывая балахон и перекладывая свой посох в другую руку. Под балахоном на нем были точно такие же джинсы и абсолютно такая же рубаха, как у Ильи. Отличались эти двое теперь лишь количеством морщин на лице и цветом волос – у советника они были почти полностью седые.

– Эффектно, но не эффективно, моя бесполезная копия, – сказал седой Илья.

– Это мы ещё посмотрим, кто чья копия, – сквозь зубы прошипел библиотекарь, становясь в подобие боевой стойки.

Глядя на то, как советник обращается со своим металлическим шестом, Илья подумал, что с искрящимся шаром в руке выглядит нелепо, и даже успел от этого расстроиться настолько, что не заметил, как противник сделал выпад. Удар пришелся в грудь и отшвырнул библиотекаря, приложив его к стене спиной. Сплющившиеся лёгкие вытолкнули воздух из себя с такой скоростью, что парню показалось, будто он выдыхает что-то обжигающее. Ноги библиотекаря подкосились и, отлипая от стены, он упал на колени. Второй удар вращающегося, словно лопасти мельницы, посоха должен был прийтись в голову, но тут свистящий звук рассекающей воздух палки стал уходить в низкие частоты, и время принялось растягиваться, замедляясь.

Конец посоха двигался к голове Ильи, но настолько медленно, что Илья успел не только уклониться, но и подобрать искрящуюся сферу с ручкой, которую выронил, столкнувшись со стеной. Он взмахнул астрономическим наглядным пособием, которое, взвизгнув со стальным акцентом, швырнуло во все стороны веер искр и стало трансформироваться. Спустя несколько мгновений в руках у Ильи была плеть, расшвыривающая во все стороны оранжевые искры. Время текло всё также неспешно.

– Ну и как этим драться? – отходя с линии атаки и поворачиваясь к фее, недоуменно спросил библиотекарь.

Маша невероятно медленно шевелила губами, одновременно размахивая руками. Движения её были настолько медленными, будто видео сняли на суперскоростную камеру, а при воспроизведении в несколько раз замедлили.

– Понятно, – хмуро кивнул Илья, косясь на медленно ползущую в его сторону палку.

Он развернулся, взмахнул плетью, ловя себя на мысли, что издаваемое шуршание искр о воздух ему нравится и интуитивно дернул кистью, заставляя своё необычное оружие описать дугу в воздухе. Затем ещё раз, в другую сторону. Плеть, подчиняясь движению кисти, взвилась в воздухе, оплетая плавно текущий узловатый посох, и Илья дернул оружие на себя, стремясь вырвать его из руки своей постаревшей копии. Но советник не выпустил посох из руки, от чего его поволокло к противоположной стене, вслед за обвившей палку плетью. Время для Ильи снова вернулось к привычной скорости.

Ударившись об стену, постаревшая копия Ильи упала рядом с безмятежно спящим лекарем Тилем, и тот приоткрыл один глаз, пьяно фокусируясь на упавшем рядом человеке.

– Иллиас? Ого, как жизнь тебя помотала, – удивлённо воскликнул Тиль и икнул, засовывая руку в нагрудный карман. – Тут, это, тебе охотник на чудовищ наш таблетку просил передать, чтобы ты быстрее двигался.

– Тиль! Он – это не я! – закричал Илья.

Но рука лекаря уже поднесла спрессованный серый комочек к губам советника. А тот, перехватив испуганный взгляд библиотекаря, ухмыльнувшись, ухватил таблетку губами, втянул в себя и сделал глотательное движение.

– Ты же мне давал такую. Ты же сейчас его на мой уровень поднимешь… – полным досады голосом протянул Илья, видя, как кадык его постаревшей копии дернулся.

– Так вот почему ты так быстро двигаешься, – протянул советник, ловко вскакивая на ноги и начиная вращать посохом перед собой.

Илья попытался снова войти в ускоренное состояние, но ничего не произошло даже тогда, когда палка одним из концов ткнулась ему в грудь, выбивая из лёгких воздух и отбрасывая к столу. Парень запоздало взмахнул плетью, но та лишь нелепо щёлкнула в воздухе, разбрасывая искры.

– Ну что, теперь будем на равных? – спросил советник, делая шаг к упавшему возле стола Илье.

Тот напрягся, мысленно требуя от организма ускориться, и махнул плетью, не вставая с пола. Хлыст обвился вокруг посоха, советник резко потянул на себя, вырывая хлыст из руки парня, и тут до Ильи дошло, что Маша снова движется, будто бы продираясь сквозь вязкий кисель. Парень понял, что уже находится в ускоренном режиме, но находится в нём не один – проглоченная советником таблетка тоже действует. Они вдвоём находятся в ускоренном состоянии, и именно поэтому Илье кажется, что он не видит эффекта.

Постаревшая версия Ильи подошла к нему и, упёршись концом посоха в грудь библиотекарю, советник сказал:

– Возможно, я не смогу вернуться назад после того, как убью тебя, беспокойную фею и этого алкаша, валяющегося под стенкой, но я так устал от повторения одних и тех же событий, что останусь здесь с радостью. Я думаю, что смогу привыкнуть к тому, что тут от букв рябит…

Илья вполуха слушал то, что говорит советник, а сам бежал глазами по строчкам, нанесенным на все поверхности. Везде – на столе, стенах, полу, торшерах, полках, потолке повторялся один и тот же фрагмент текста.

* * *

– Желание твоё я исполняю! – обрадовано хлопнул в ладоши Мефистофель. – И с радостью тебя освобождаю.

– Спасибо за оказанную милость, – ответила принцесса, победно усмехаясь. – А то я, право слово, утомилась. И в этом теле, и в историй мешанине. Надеюсь, всё изменится отныне, – принцесса посмотрела на собственные ладони, затем провела ими по бёдрам. – Принцесса молодая, спору нет, ей менее, чем мне реальной, лет. Но второй раз? При этом помня первый? Тут ни мозги не выдержат, ни нервы. – В голосе принцессы снова прорезались дрожащие старушичьи интонации. – Пусть жизнь девчонка проживет свою. Ну… всё, пока. Целую. Ваша Ю.

Что-то изменилось – все присутствующие почувствовали это. А Рыжий Шухер ещё и понял раньше остальных.

– А бабка-то, контроль и не уступала. А зовут-то обеих Юлями! – он хлопнул ладонью по колену. – Ай да кинули рифмоплёта!

– Кого куда кинули? – спросил раскрасневшийся от натуги Мариц, пятясь в кабинет на полусогнутых ногах и держа в руках приличных размеров медный блин.

Следом за ним, также наполовину согнувшись, с точно таким же медным диском вошёл Шумми. Вайол шёл последним, контролируя процесс переноски, и жевал капусту.

– Всё! Бросаем на счёт три. Раз! Два! Три!

Издав металлический звон, диски ударились об пол и покатились в центр комнаты, прямо под ноги Мефистофелю, не отклоняясь один от другого и не приближаясь друг к другу ни на миллиметр.

– Как меня не станет… «Пустышку» нужно сделать полной… – пробормотал Серый Волк себе под нос, и, вдруг, заорал: – Ваня, матерись и бей!

Кого бить Ване было более чем понятно.

– Ну да, – согласился Иван с собственными мыслями, – без вариантов.

И в воздухе зазвучал Великий Петровский загиб, а вместе с ним стала издавать звуки шарманка, используемая Иваном Дураком в качестве кувалды.

* * *

Илья извернулся и ударил по упиравшемуся в его грудь посоху рукой, вскакивая на ноги, обнимая советника, прижимая его к себе изо всех сил, сковывая его руки. Советник попытался ударить библиотекаря ногой, дернулся в одну сторону, в другую – безрезультатно. Илья, обхватив постаревшего себя, сцепил руки в замок и давил, давил, давил так, что слышал хруст в собственных суставах и в рёбрах своей постаревшей копии.

Он видел продирающуюся сквозь вязкую реальность Машу, видел привстающего на локтях Тиля, видел, что лица их всё также медленно расплываются в довольных улыбках и продолжал сжимать противника – самого себя, чувствуя, как мутнеет в глазах, осознавая, что его постаревшая версия ощущает тоже самое. Он понимал, почему на лицах Тиля и Маши расплываются победоносные выражения лиц. Так и должно быть. Об этом он прочитал. Весь мир, в который его затянула фея, кричал ему об этом с каждого предмета, с каждой испещренной буквами поверхности.

Чувствуя, как он сливается в одно целое со своим противником, Илья подумал, что нужно не забыть спросить у феи… И на этом мысль оборвалась. Потому что копия стала одним целым с Ильёй, завалив того бесконечным водопадом воспоминаний обо всех прожитых версиях жизней с того мига, как он загадал желание серебряному шару и до текущего момента. А ещё, потому что именно так и было написано.

Он подумал, что в критической ситуации, когда ты не знаешь что делать, нужно делать хоть что-нибудь. И если своих идей нет, то, возможно, довериться тому, что уже написано, и есть лучший выход. Ведь если ты доверишься, то вполне вероятно, случится именно то, о чем ты прочёл, потому что ты поступил именно так, как было написано.

* * *

Складывалось ощущение, что в исполнении Ваньки Петровский загиб приобрёл какие-то грандиозные, неслыханные доселе масштабы и этажность. Ваня перебрал всех родственников Мефистофеля до седьмого колена, пожелал им все мыслимые варианты совокуплений, послал во всех имеющихся направлениях, рекомендуя не прекращать половых излишеств в пути и выведя эти самые излишества на очередной, ещё более нелепый уровень. Собирая матерные составляющие во всё новые и новые конструкции, конца и края коим не было. Рыжий, считавший себя знатоком в области обсценной лексики, но никогда не стремившийся демонстрировать свои знания прилюдно, обходясь литературной составляющей русского языка, и тот, сбившись со счета после семнадцатого уровня этой бесконечной конструкции, просто заворожено слушал. Троица темноделов стояла с открытыми ртами и, глядя на их ошалевшие лица, можно было предположить, что Ванина матерная эквилибристика ввела ребят в состояние транса – Мариц и Шумми застыли на месте, вытаращив глаза, а Вайол стоял с открытым ртом, из которого вываливалась квашеная капуста, добытая им в закромах лекаря.

Принцесса поначалу краснела, а когда краснеть было уже некуда, заткнула уши ладонями. Мини-Горыныч слушал во все шесть ушей, стараясь запомнить особо понравившиеся моменты, Серый Волк притопывал лапой, находя в происходящем даже некую торжественность, а Ваня – бил Мефистофеля шарманкой. Матерился и бил. Бил и матерился.

Мефистофель становится меньше ростом после каждого нового витка Петровского загиба, а если Ваня замолкал на несколько секунд, набирая в грудь воздуха для того, чтобы продолжить матерную конструкцию, руководитель ада вновь начинал увеличиваться. Однако Ваня набирал воздуха в грудь гораздо быстрее, чем Мефистофель возвращал себе привычные габариты, а когда тот уменьшился до размеров «пустышки», Серый Волк закричал:

– Вбивай его внутрь артефакта, Ваня! В «пустышку» загоняй.

– Понял! – крикнул в ответ Иван и, взмахнув шарманкой в очередной раз, в одно касание вбил беса между медными пластинами. А после снова замахнулся.

– Стоп! – рявкнул Серый.

Ванька, занёсший импровизированную кувалду для очередного удара, так и замер в позе, отдаленно напоминавшей скульптуру Евгения Вучетича «Перекуём мечи на орала».

– Так он же опять вырастет! – возмутился парень, не меняя позы.

– Пра-а-авильно! – кивнул Волк. – Ты ж на него погляди.

Ваня перевел взгляд на Мефистофеля и увидел, как тот кряхтит, продолжая возвращаться к своим привычным размерам, зажатый меж двух круглых медных пластин «пустышки».

– Застрял? – поинтересовался Ванька.

– Скорее извлеки меня отсюда… – прохрипел спрессованный Мефистофель.

– Ага, щас! – хмыкнул Иван и пнул перекрученного внутри пустышки беса.

И тут из единственного не закрытого феей портала выглянула Василиса.

– Ванька! – закричала она возмущённо, – опять по чужим измерениям ходишь, хуи пинаешь?

Ваня тяжело и возмущённо выдохнул:

– Нет! Я Мефистофеля бью.

– Ну я ж и говорю – хуи пинаешь. Ну сколько можно-то? У нас в Тридевятом дел невпроворот! Ты же обещал, что больше никуда, что хватит с тебя приключений…

Василиса ругалась бы ещё очень долго, но её перебил треск ещё одного раскрывающегося портала, из которого вышли Илья, фея и всё такой же пьяный лекарь Тиль.

– Машка! – тут же перестав обращать внимание на законную супругу, обрадовано воскликнул Ваня. – Живая!

– Ну естественно! – ответила та, улыбаясь во весь рот. – А как иначе-то?

* * *

Две головы Горыныча, которому фея вернула прежние габариты, дремали, вполуха слушая разговор, а третья беззаботно щипала ромашки. Рядом, раскинув руки и уставившись в небо, лежал перебинтованный Герр Альт и сидела вся остальная компания.

– Блин, Илюха, ну ты ей богу тормоз, – разглагольствовала фея. – Я подозревала нечто подобное, потому тебя и оставила самого, когда мы из Гнилых Гор выбрались.

– Вот эта твоя привычка ничего не объяснять… – махнул рукой библиотекарь.

– Ну а чего? – возмутилась Маша. – Должна же я была плацдарм для героя подготовить. Я и подготовила. Создала имитацию мира, покрыла его весь одним сплошным намёком, в надежде на то, что ты соблаговолишь таки зацепиться взглядом хоть за одну исписанную буквами поверхность.

– А потом ко мне заглянула и две таблетки дала волшебных, – подал голос лекарь. – Сказала, мол, скорми одну королю нашему Иллиасу, а вторую – советнику длинному. Я, когда Альт ко мне израненный пришёл, думал ему не говорить и сам всё сделать, но должен же был кто-то отвлечь советника, пока я тебя таблеткой кормлю. А как самому советнику таблетку скормить я на тот момент ещё не думал. И про портал был не в курсе.

– Так ты и не должен был быть в курсе, как и принцесса, – кивнула фея на Юлю ат’Иллиас. – Потому что люди ведут себя гораздо естественнее, если не знают, что происходящее не экспромт, а спланированная акция.

– Да мне кто-нибудь расскажет, что вообще происходило? – тут же возмущённо отозвалась принцесса. – А то у меня после «проектора забытых» один сплошной пробел в голове.

– Я тебе почитать даже дам, – заверила фея, доставая откуда-то из пустоты книжный томик, обложка которого имитировала отрывок из книжной страницы, испещренный строками текста. – На.

– Ух ты! Это эпизод, который я не помню?

Фея кивнула. Принцесса схватила книгу, чмокнула фею в щёку и со словами:

– Спасибо, ведьма Чапперон! Я читать! – весело подпрыгивая, побежала к замку.

Фея продолжила объяснять:

– Я Ягу прекрасно понимаю. Одно дело – каждый раз новые приключения, и совсем другое – повторение пройденного. Вон, у Илюхи спросите, как оно, когда в тебе разные воспоминания об одном и том же эпизоде жизни.

– А я стараюсь эти воспоминания не мусолить, – пожал плечами Илья. – Но, да. В первые мгновения мне казалось, что лучше б меня параноидальная шизофрения накрыла. Ты вроде бы отвечал на какой-то вопрос «да», но тут же память услужливо подсказывает, что «нет» ты тоже отвечал. А вместе с этим, ты помнишь, как отвечал «не знаю», как вообще уходил от ответа и как в тот момент, когда тебе должны были задать этот вопрос, находился совершенно в другом месте и задать тебе его не могли. Дежавю, отражённое от дежавю, которое уже отражалось в дежавю, отражённом в дежавю…

– Ну, хватит, мы поняли, – похлопала его по плечу фея. – Лавры Яги тебе не переплюнуть всё равно.

– Да я и не претендовал.

– Вот и славно, – кивнула фея и продолжила предыдущую тему: – Если б Юля, которая принцесса, «проектором» не воспользовалась, то Юля, которая Яга, в её тело не попала бы. Но Мефик-то сначала не знал, что они как Хед-н-шолдерс – два в одном, потому и опешил. А от того, что опешил, неправильные выводы сделал. Он решил что Юля, которая Яга, насильно захватила тело Юли, которая принцесса. Потому, и попытался вытащить наверх сознание принцессы. Он же не знал, что я её спрятала за ментальным зеркалом, в котором отражалась Яга. Ну и вот, – фея развела руками. – Временно исполняющего обязанности директора адской кухни самонадеянность подвела. Он не подумал, что изначальную сущность Яги тоже Юлей зовут, потому: Юлю звал – Юля без зазрения совести ответила.

– Чего-то не помню, чтоб Яга говорила о том, что эту жизнь уже проживала, – буркнул Илья.

– А я помню, – подал голос Серый Волк. – Вот ровно по этому двору с шаром носилась и причитала, что, мол, суждено ей в Юлю переродиться. В аккурат тогда, когда вы шар друг другу передавали, отказываясь желание загадывать.

– Ну, кто отказывался, а кто и нет, – возразил Ванька. – Я себе меч загадал и вот, сбылось.

Он похлопал ладошкой по лежащему рядом мечу.

– Да ты, курва мать, вообще особенный, – улыбнулся Герр Альт, продолжая таращиться в небо. – Меч загадал, перенестись куда-то, принцессе помочь, черта за бороду подергать… и всё сбылось ровно так, как ты и загадывал, без закавык. У Рыжего, вон, не получилось. Илью вообще раздвоило, и в итоге он чуть сам себя не угрохал вместе с дочкой. Вот как ты это делаешь?

– Так я же чего хочу, того и загадываю.

Герр тяжело вздохнул.

– Если впариться в ситуацию и задаться вопросом, почему у него получается, то напрашивается один единственно верный ответ – у него мозги не засраны чем-то лишним, – не то предположила, не то объяснила фея. – Он как думает, так и говорит, не пытаясь подобрать слов помягче.

– Называет вещи своими именами?

– Думает именами вещей. От того и получает то, о чем думает.

Помолчали, осмысливая формулировку. Затем Рыжий спросил:

– Ладно, «пустышку» с зажатым в ней Мефистофелем я в Гнилые Горы отнесу, но в аду ж без руководства бардак будет? Да и черти могут полезть выручать своего начальника непосредственного.

– Да там уже бардак, – отмахнулась фея, делая акцент на слове «уже». – Не до спасения им.

– Вот как? Это почему же?

Фея очертила волшебной палочкой круг перед собой. Часть пространства исказилась, превратившись в подобие 3D-проекции с очень хорошим разрешением.

– Усложненная версия яблочка на тарелочке – только показывает, – пояснила она всей компании, отпрянувшей от внезапно исказившегося куска реальности.

Внутри, седой, длинноволосый и бородатый, говорящий чуть в нос и заминающий окончания мужчина раздавал команды чертям:

– Тащемта, когда я выйду вот сюда, то, например, тут поджигаете, понятно? – черти кивали. – Суккубы! Суккубы мать вашу, например! Слушать меня! Вы, как я запою, голые маршируете по обоим краям сцены. Хочу, чтобы публика видела голое женское мясо! И сам на голое женское мясо смотреть хочу…

Фея ещё раз взмахнула палочкой и 3D-проекция исчезла.

– Мы ж с Ваней весь архив в огненном озере спалили к чёртовой матери. А там не только контракты на души были, там и бухгалтерия вся, и указы о повышении-понижении, короче похерили им вообще всё.

– А этот, который сейчас командует, кто тогда?

– Сергей Евгеньевич Троицкий – человек и музыкант. Ну и немножко Паук. Мефистофель на почве стихосложения ему персонально разрешил ад посещать, когда Пауку самому захочется.

– Ну и?

– Ну вот, Паук пришел, а там никого. Собственно, взял в свои руки беспризорную контору. Он в мэры когда-то баллотировался, но у него не выгорело. А тут прямо карты сошлись – руководящая должность, да ещё и в таком атмосферном месте, да с возможностью вести концертную деятельность без тормозов.

– А он со своими концертами в реальность не полезет?

– Не-а. Его земные фанаты, конечно, те еще черти, но такой публики как в аду, ему вовек не сыскать.

– У меня тут ещё одно желание появилось, – внезапно подал голос Ваня. – Можно мне шар?

– Чего на этот раз? – насторожилась фея.

Парень посерьёзнел. От придурашливого выражения лица не осталось и следа.

– Я ж там, – он неопределенно мотнул головой, – безработный, разведенный менеджер среднего звена, который видит своего сына только на выходных. А здесь – герой, пусть и придурошный.

– И-и-и? – наклонив голову на бок, настороженно спросил Серый.

– Дети любят сказки.

– Я догадываюсь, к чему ты клонишь, но уточняй, Вань.

Ванька пожевал губу, словно сомневался, стоит ли делиться желанием, а потом, махнув рукой, мол, чего сомневаться-то, сказал:

– Все дети любят сказки, но не у всех есть возможность в них попасть.

– Я поняла, к чему ты, – кивнула фея. – Но, только, смотри ж, для него дороги назад не будет. Это ты да я с Илюхой – боженькой поцелованные, туда сюда мотаться можем. А у большинства с этим проблемы. Принцесса, вон, застряла и сколько энергию копила? Если б Серого не размотала, так бы и куковала бы в той реальности. Так что, если ты его сюда, то и сам здесь остаться должен.

– Если мой сын тут будет, то чего я там забыл?

Фея одобрительно кивнула и толкнула шар к Ивану.

Серебряная сфера покатилась по земле, приминая траву, и остановилась прямо у Ванькиных ног.

– Ты как, не против? – спросил Иван Василису.

– Вань, ну ты ей-богу, дурак не только по фамилии, если не понимаешь, что женщина принимает мужика таким, какой он есть, не только с достоинствами, но и с недостатками – улыбнулась Василиса. – Загадывай.

– Только, это… – фея почесала лоб волшебной палочкой, – как малого в тридевятое царство переселишь, постарайся дичи творить поменьше, а?

Интонации Ваньки вмиг стали полудурошными.

– Да я ж чего… Дичь же, она же сама творится. Я её наоборот, того, растворить пытаюсь, в обратную сторону, энергично и целеустремленно.

– Ну да. Только проблема в том, что в твоём случае энергичность и целеустремленность – это отрицательные качества.

– А куда ж без целеустремленности, правда, Горыныч?! – радостно спросил Ванька, хлопнув щипавшую ромашки голову змея по макушке.

– Дувак ты Ванеська. Я зе явык пьикуфил, – обиделась та, и плюнула в Ваньку пережеванными ромашками.

Фея тяжело вздохнула и спросила сама себя:

– Ну вот и как перестать верить в сказки, когда регулярно видишь перед собой сказочных долбоёбов?

В предыдущих сериях: Пролог, 1,2 главы; 3. Влипать в истории; 4. Кручиниться без фанатизма; 5. Не строить планов; 6. Быть в курсе; 7. Прекратить умирать; 8. Выслушать не перебивая; 9. Переворачивать с ног на голову; 10. Прокачивать навыки; 11. Умудриться выбрать; 12. Не вздумать отпускать; 13. Наводить суету; 14. Сто рублей убытка; 15. Бояться желаний

16. Верить в сказки

– В замок надо.

– Так там же советник.

– Не наводи панику, сейчас замаскируемся, – фея повертела волшебной палочкой, стукнула ей Ваню, а затем коснулась себя. – Вот так, например.

Ваня покосился на ловко вскарабкавшуюся ему на плечо обезьянку с выкрашенной во все цвета радуги шерстью, сжимающую в лапе волшебную палочку, и спросил:

– Ну и кто я это значит теперь?

– Шарманщик же, – объяснила обезьянка и, протянув лапу с палочкой к мечу, лежавшему на втором плече парня, коснулась его.

– Э! Это чего это? А как я этим драться-то буду?! – возмутился Ванька, чувствуя, как оружие в его руке меняет форму и вес.

– Дык, где ты шарманщика с мечом видел? – хихикая, спросила фея. – Шарманщик, он почему шарманщик?

– А... – Ваня перевел взгляд на меч. Тот превратился в габаритную музыкальную шкатулку на толстой ножке, чтобы сподручнее было играть, не держа устройство на весу, а упирая его ножкой в землю. – А как я рубить буду, ежели вдруг нужно?

– Я всё верну на место, Вань. Но потом. Пошли.

Ваня на ходу подхватил валявшуюся у одного из надгробий холщёвую сумку, поднял её и перекинул через плечо.

– Нахрена? – не поняла фея-обезьянка.

– Для антуражу, – пояснил Ваня.

***

Дверь в кабинет-библиотеку распахнулась и, зацепившись за порог, внутрь рухнул смертельно пьяный лекарь.

– Я извиняюсь, – едва проворочал он языком, не делая попыток пошевелиться, – а как пройти в библиотеку?

Советник поморщился, но нарисовал рукой в воздухе какой-то символ, и Тиля поволокло по полу к одному из пустых кресел.

– Пьянь, – пренебрежительно проговорил советник, наблюдая за тем, как руки и ноги лекаря опутывают лианы. – Всё в каморке своей сидишь, да пьёшь. Хоть бы какая-то от тебя польза была.

– Я на фронтах… – начал было лекарь Тиль, пытаясь сфокусировать взгляд, но прервался, пьяно икнув, и мысль закончить не смог.

В этот момент в кабинет вошёл Герр Альт, остановился, вытянул меч и вздохнул.

Советник обернулся, тут же забыв о Тиле, поправил рукава своей хламиды и, взглянув на истребителя чудовищ, вздохнул, будто прочёл его мысли.

– И к чему этот идиотский трагифарс?

Альт стоял молча, сжимая рукоять меча обеими руками.

– Ты спасать всех пришел?

Герр снова промолчал, и советник покачал головой.

– Тебе ещё не надоело?

Всё так же молча Герр сделал шаг в сторону, не опуская меча и не сводя глаз с советника. Тот продолжил:

– А вот мне ты надоел. И студии CD-projekt надоел. Чёрт, да ты даже автору своему надоел. Как нелепо он тебя угрохал, а? – к концу каждой фразы голос советника уходил вверх. – Даже не в бою с чудищами! Тупо вилами в пузо! Разве так убивают своих героев?

Герр помотал головой, будто прогоняя морок. Увидев его реакцию, советник ехидно поинтересовался:

– Дошло, наконец?

Альт стиснул зубы, делая шаг вперед и отводя меч для удара.

– Ты хочешь драки? – спросил советник слишком уж изумлённо для того, чтобы вопрос казался заданным серьёзно. – Что ж…

Советник отвёл руку в сторону и в руке его материализовался узловатый деревянный посох.

Герр ударил. Меч встретился с посохом, звякнув, будто палка была из железа. Охотник на чудовищ отвел оружие, разворачиваясь, будто в танце, и описав мечом полукруг, снова ударил. И вновь его оружие встретил посох советника.

Советник был быстр, посох так мелькал в его руках, что даже накачанный зельями Герр едва различал направление ударов, когда постаревшая копия Иллиаса пошла в атаку. Но удивляться было некогда. Советник бил, Альт извивался, уворачиваясь, и контратаковал, не попадая по цели. Иногда меч встречался с посохом, раздавался звон, который, казалось, отдаётся в кистях рук.

Несколько раз Герру казалось, что он достал советника, но тот продолжал двигаться как ни в чём не бывало – наносил удары, блокировал и всё время ухмылялся. Обычный человек не смог бы парировать и половины выпадов, но понимание этого пришло к Альту слишком поздно.

Герр не заметил удара, которым его достал советник. Только яркий сноп искр взорвался где-то внутри его головы. И каждая из этих искр распадалась на десятки таких же ярких, а те в свою очередь ещё на десятки, до тех пор, пока всё вокруг не стало ослепительно белым и сознание Герра не померкло.

– Всё-таки сдохнуть в бою, это лучше, чем истечь кровью, получив вилы в пузо, – констатировал советник, вытягивая руку с посохом в сторону, а второй вращая одно из колец стоявшей на столе армиллярной сферы. – Какая забавная и бесполезная штуковина.

Сосредоточенный на поединке, а после отвлекшийся на астрономический инструмент советник, не видел, как Тиль, внезапно протрезвев, вытаскивал из рукава скальпель, как тянулся к связавшим его путам и перерезал их. Как доставал из нагрудного кармана своей медицинской робы спрессованное нечто. Он понял, что лекарь избавился от пут только тогда, когда тот протянул руку к Илье, вложил что-то ему в рот, проговорив одними губами:

– Глотай.

Именно потому, что наблюдал за Тилем, Илья пропустил весь поединок и увидел только, как материализовавшийся из ничего посох в руке советника исчез в никуда.

Когда советник, наконец, повернулся к пленникам, лекарь щедро дыхнул на собственные путы, которые стали увядать на глазах, и пьяно сообщил:

– Вянут, – посмотрел на советника и добавил: – Перегар – страшная сила.

И снова уронив голову на грудь, забормотал что-то невнятное.

– Пьянь, – брезгливо прошипел советник, глядя на действительно увядающие жгуты лиан. – Ты следующий в Вальхаллу, после дружка твоего.

– Ждет меня в загробном мире много пива и валькирий, – не поднимая головы, пьяно пропел Тиль, – Но, мне весело и тут. Пусть немного подождут…

И снова затих.

* * *

– Люди добрые, есть кто живой? Подайте христа ради! – отыгрывал Ваня роль шарманщика-попрошайки. – Сами мы не местные, отстали от поезда…

– В умственном развитии, – хмуро вставила обезьянка, сидящая на плече парня.

Но Ваня шутку проигнорировал.

– Три дня по рельсам шли и вот к замку пришли…

– По каким рельсам, Ваня? Ты чего несёшь? Какой поезд вообще?

– Были рельсы. Я их ломал.

– А, – ты про панночкину… Ну так то одна видимость железной дороги была.

– Но была же?

– Ну была.

– Вот и не мешай, – парень набрал воздуха в грудь и продолжил: – От поезда отстали в глухом лесу, шли вдоль рельс три дня и три ночи. Маковой росинки во рту не было.

Ваня снял шарманку с плеча, упер ножку в пол, завертел ручкой устройства и под скрежет запел, добавляя дисгармонии в и без того противный скрип музыкального инструмента:

– С рождения Бобби пай-мальчиком был…

– Ваня! – перебила его обезьянка. – Ты что поёшь?

– Что в голове заиграло, то и пою.

– Кто ж нам поверит. Шарманщики обычно жалобные песни поют…

– А эта разве не жалобная? Там в конце этот Бобби, между прочим, помер.

– Чего-то я не помню там такого.

– А ты не мешай, а слушай.

Ваня успешно спел куплет о том, как Бобби любил деньги, о том, как копил шиллинги и фунты, перемежая куплеты припевом про «деньги-дребеденьги», пропел куплет и о том, что Бобби не один такой, любитель денег, исполнил припев ещё раз и, несмотря на то, что песня должна была на этом и закончиться, продолжил:

– Пришли рекетиры к нему под шумок.

– Внезапный поворот, – удивилась фея.

– Но Боб от них спрятал с деньгами мешок.

– Продолжай, я заинтригована.

– Паяльник помог, – закончил Ваня и заорал дурным голосом припев: – Деньги, деньги-дребеденьги…

– Да не было такого куплета в песне! – возмутилась обезьянка с выкрашенной во все цвета радуги шерстью.

– Но теперь-то есть!

– Сам придумал?

– Да, – расплылся в довольной улыбке Ванька.

– Но ведь ты говорил, что его убили в конце.

– Ну так паяльник же!

– И чего, что паяльник? Ни слова о том, что его убили.

– А ты хоть кого-то знаешь, кто после паяльника включенного и засунутого в зад выжил?

Обезьянка растерянно замолчала, а Ваня наставительно резюмировал:

– Во-о-от!

И уверенно постукивая костылём шарманки об пол, зашагал по коридору. Он даже уже было раззявил рот, чтобы пропеть новый куплет, когда вихрь разноцветных искр обволок его вместе с обезьянкой и медленно поволок по направлению к библиотеке-кабинету.

– Я знаю, это гад в капюшоне нас тащит, – с радостной злостью сообщил Ваня.

– Отличное наблюдение! – буркнула обезьянка флегматично. – А то я, блин, тупая. Не догадалась.

– Ой, ну чего ты ёрничаешь? Я ж умозаключением поделился. Не всем же быть такими проницательными, как ты. Для меня, например, это как озарение было. Я подумал, что это же, наверное, не с добрыми намерениями нас так молниями спеленало. А кто такой может быть недобрый, чтобы молниями мог так управлять? – делился ходом своих мыслей Ваня. – Потом я вспомнил, как меня советник этот в портал зашвырнул вместе с Серым. Там искры очень похожие были. Значит и магия похожая. Понимаешь? Вот и подумал, что это он и есть. И сказал, что это гад, который в капюшоне.

Судя по реакции обезьянки-феи, складывалось ощущение, что происходящее её абсолютно не тревожит.

Ваня немного поворочался в потоке искрящегося света, вяло волочившего их по направлению к библиотеке, бывшей по совместительству кабинетом Иллиаса Долговязого, а потом возмущённо спросил:

– Машка, а ты как умудряешься такой спокойной быть-то?

– А чего переживать?

– Ну нас же волочёт куда-то!

– Ты с этим сделать что-нибудь можешь?

– Нет, – пытаясь вырваться их вихря искр, зло буркнул Ваня, и поправил сам себя: – Сейчас – нет.

– Ну и смыл тогда нервничать? Сейчас приволочёт нас куда-то, там и посмотрим по обстоятельствам, как быть дальше.

Шарманка, плывущая по воздуху рядом с Ванькой, сделала унылое «трынь», будто соглашаясь с доводами феи в облике обезьяны.

– Ну, что ж… – Ваня протянул руку, подхватил шарманку и завертел ручкой, извлекая скрипящее-звенящую мелодию из инструмента и попутно оглашая коридор, по которому их волочило, не менее отвратительными звуками своего голоса:

– С рождения Бобби пай-мальчиком был...

* * *

Онемение расползлось по языку, нёбу. Новокаин какой-то, подумал Илья. Вслед за ртом принялось неметь лицо, а затем – пальцы на руках. В тот момент, когда онемение распространилось даже на пятую точку, библиотекарь подумал две мысли. Первая была о том, что это никакой не новокаин, а вторая, что нужно бы уже начинать паниковать. Однако вместе с онемением пришло и невероятное спокойствие. А потом замедлилось время. Советник что-то говорил, Рыжий Шухер в своей привычной манере ёрничал в ответ, но всё это растянулось во времени и ушло в низкие частоты. Даже воробушек за окном чирикал протяжно и басовито.

– А вот и ещё парочка.

Илья скорее догадался, чем понял, что сказала его постаревшая копия в балахоне советника. Потому что к общему набору растянутой во времени звуковой каши вдруг добавилось, если его можно так назвать, пение. Голос был неузнаваемо искажён, однако, слова распознавались. Поющему вторил другой голос, звучащий не намного тоньше, но всё же отличающийся от первого. Время тянулось, будто растопленная на солнце смола, но голоса становились громче и, в конце концов, через дверной проём вплыли их обладатели, окутанные искрящимся сиянием.

Ваньку Илья признал сразу. А вот о том, что фея приняла облик обезьянки, догадался лишь после того, как обратил внимание на разноцветный хохолок волос на макушке у животного.

– Маша! – воскликнул он.

– Ясен-красен, Маша! – задорно воскликнула обезьянка, стуча себе по лбу палочкой и превращаясь в фею. – На кой только маскировалась, непонятно!

Следующие события показались очень быстрыми даже Илье, который воспринимал реальность в замедленном темпе.

Фея стукнула палочкой по искрам, опутывавшим Ивана, рассеивая магические путы и Ванька, не прекращая завывать песню про мальчика Бобби, начал падать на пол в обнимку с шарманкой. А фея уже рисовала в воздухе волшебные узоры, открывая порталы один за другим: возле привязанного к стеллажу Волка, возле окна, под потолком, рядом с мини-копией Горыныча, за спиной у советника, рядом с креслом, в котором сидел не вяжущий лыка лекарь Тиль – слева, справа, вверху, внизу, левее, правее, рядом с креслом Ильи… И сиганув в один из порталов высунулась наполовину над головой Горыныча:

– Шевели крылышками, тяни стеллаж!

Исчезла и появилась в овале яркого света возле Серого и, шлёпнув его по заду, проорала:

– Беги, кобелина!

Исчезла и появилась в портале, открывшемся возле Ильи, коснулась лиан, которые вспыхнули, превращаясь в пепел, и толкнула его вместе со стулом в центр комнаты:

– Прости, старина, но эту проблему ты обязан решить сам!

Исчезла, появилась за спиной у советника, который не успевал следить за перемещениями феи, и толкнула его как раз туда, куда падал Илья. Снова скрылась в портале и появилась возле Лекаря Тиля:

– А вы, батенька, доложу я вам, пиздюк, – сообщила она ему, хватая его за шиворот и швыряя в центр комнаты. – Работай!

Ваня ещё вставал, опираясь на костыль шарманки, когда стеллажи, которые тянули Волк и Горыныч, рухнули, накрывая книгами Илью, Тиля, советника и сиганувшую в эту кучу Машу.

– Хватай короля за руку! – заорала она на лекаря, тут же цепляясь за вторую руку библиотекаря своей левой рукой, а правой за руку советника. И добавила, уже обращаясь к Илье: – Не вздумай, сука, отпускать!

* * *

– Внезапная баба, – сказал Рыжий Шухер с некоторой долей восхищения в голосе, вытаращив глаза на то место, где в куче книг только что исчезли Иллиас, фея, советник и лекарь.

В следующее мгновение рядом со стулом, к которому была привязана принцесса, раскрылся ещё один портал, из которого наполовину высунулась фея и со словами:

– Бля, вроде и не старая, а забываю всё, – стукнула принцессу волшебной палочкой по лбу и снова исчезла в портале.

И все остальные порталы схлопнулись.

А рот принцессы открылся, выдав осмысленную витиеватую тираду.

– Машка, падла! Экскрементов тебе на ручном шанцевом инструменте прямо за пазуху мелкими порциями!

– О! – округлил глаза Рыжий Шухер. – Ещё одна внезапная баба.

– Сам ты баба! – гаркнула принцесса. – Развязывайся, малахольный, пока рифмоплёт не объявился.

– Какой рифмоплёт? – не понял Шухер, но принялся освобождать руки от ослабившихся и на глазах увядающих лиан.

– Как будто много их у нас, рифмоплётов.

– Мефистофель, что ль? – догадался Шухер.

– К стереотипу, утверждающему, будто особи, имеющие окрас волос, аналогичный твоему, не имеют души, а следовательно, имеют лучшую проводимость по нитям нейронов, размещенным в сером веществе под черепной коробкой, стоило присовокупить примечание о том, что наблюдается это не у всех.

– Чего?

Принцесса скривила саркастичную гримасу и, кивнув собственным мыслям, изрекла:

– Да, не у всех, – после чего заорала дурным, переходящим в визг бензопилы, наткнувшейся на железную трубу, голосом: – Выпутывайся, придурь рыжая, да остальных распутывай! Время!

– Деньги? – почему-то спросил Шухер, сбрасывая с себя остатки увядших стеблей и подходя к принцессе, чтобы помочь.

– Я и сама справлюсь! – рявкнула та. – Этих, вон, давай, разматывай.

Оторопевшая троица темноделов, будто окаменев, наблюдала за происходящим, не пытаясь, в отличие от Кащея, предпринять каких-то попыток для собственного освобождения.

Принцесса быстро сбросила с себя остатки пут и принялась разводить бурную деятельность, отдавая команды налево и направо:

– Кащей, Герра оттяни в уголок. Эй ты, тощенький, как тебя зовут-то? Всё время принцесса забывает, а я думать и в её памяти одновременно копошиться не могу. Как зовут-то?

– Шумми.

– Вот что, Шумми, ты мне скажи, вы «пустышки» в замок носили?

– Пустые или полные?

– Пустые. Нахрена мне полные?

– Конечно. Штука интересная, но бесполезная. Капусту ей, разве что, придавить, когда квасишь. Но два десятка всё ж принесли поначалу. Думали, спрос будет на диковинку. А народ-то, видишь, прагматичный оказался.

– Только капусту ими и придавливают, – вклинился второй освобожденный темнодел.

– Вася? – посмотрев на него, уточнила принцесса.

– Вайол, – поправил тот.

– Вот, значит, дуйте втроём с… эм… как его, чёрта? – принцесса защёлкала пальцами в сторону третьего темнодела.

– С Марицем?

– С ним самым. Вот. Дуйте туда, где «пустышки» есть, и тащите сюда.

– Так у Тиля в его каморке…

– Он капусту, когда квасит, ими и придавливает.

– Ну, то, что он алкашина запойный, я в курсе.

– Да нет же. Он квасит капусту и придавливает «пустышкой»…

– Судьба капусты меня меньше всего тревожит, тем более, если она закуска. Тащите «пустышку» бегом.

Темноделы умчались, не задавая вопросов.

Кащей, оттащивший Герра в угол кабинета, вернулся назад и сообщил всем:

– Без сознания, но жить будет. Он, в конце концов, похлеще отгребал за свою жизнь, – после чего, обращаясь к принцессе, спросил: – А ты, значит, пульт управления телом перехватила всё-таки?

– Перехватишь тут, – буркнула принцесса, – это Машка меня обратно включила, – девушка оглядела себя, звонко цокнула языком и забормотала, ни к кому не обращаясь: – Какова красота! Кости не хрустят, поясницу не ломит, кожа не трескается… и чего я, дура, на теле костлявой бабки остановилась? В мире столько сказок, столько историй, столько книг, персонажей, а поди ж ты… Нет, как всё это закончится, определённо глицинчика какого-то попить надо будет, промежутки между синапсами стабилизировать.

– Так, а Юлия тогда где?

– Сидит где-то там, – принцесса постучала себе по макушке. – Недоумевает, небось.

– Я б тоже недоумевал, – хмыкнул Кащей. – Слушай, а как оно вообще проявляется, сидение в голове это?

– Как кино от первого лица.

– Кино?

– А, ты ж у нас… да… Ну, будто ты на происходящее смотришь, всё понимаешь и даже реагировать пытаешься, а вместо этого тело твоё какую-то чушь несет и непредсказуемые движения выполняет.

– Да, – кивнул Кащей, соглашаясь с собственными мыслями, – наверняка недоумевал бы.

К Яге подошёл Рыжий Шухер вместе с Волком и взгромоздившейся на плечо мини-версией Горыныча.

– На кой ляд тебе «пустышка» сдалась?

Принцесса пристально посмотрела на Рыжего и спросила:

– Ну, ты балбес рыжий, вот расскажи мне, что такое «пустышка», по Стругацким?

– По Стругацким?

– Да что ж я лишнее постоянно говорю. Забудь про Стругацких. «Пустышку» мне опиши?

Шухер нахмурился.

– Ну, «пустышка» штука загадочная. Невразумительная она. Два диска, размером с блюдце чайное, по полсантиметра толщиной. И где-то вот так расстояние между дисками этими, – Шухер развел руки в стороны, показывая расстояние сантиметров в сорок. И пусто там внутри. Хоть руку туда просунь, хоть что – нету ничего внутри — пустота, воздух. Но что-то между дисками есть всё ж таки. Потому что ни растащить их, ни прижать один к другому, никак не получается.

– А по-умному как называется «пустышка» твоя?

– Объект семьдесят семь-бэ, гидромагнитная ловушка, – отчеканил Шухер, не задумываясь.

– Вот! – воздела палец вверх принцесса.

– Да что вот-то? Чего ты загадками разговариваешь?

– Ловушка, – ещё выше воздела палец принцесса и повернулась к неуклюже переминающемуся с ноги на ногу Ваньке, который, не зная куда деть шарманку, так и не превратившуюся обратно в меч-кладенец, то перекладывал музыкальный инструмент с плеча на плечо, то упирал длинной ножкой в пол и пытался на него поудобнее облокотиться. – Добрый молодец, ты малый и большой загибы знаешь?

– Петровский или морской? – уточнил тот.

– А какой знаешь?

– Оба, – расплылся в довольной улыбке Ваня. – А ещё малый казацкий, морской и средний строительный.

– Отлично! Как меня не станет – начинай громко загиб читать. И бей.

– Кого бить?

– Там без вариантов, – заверила принцесса. – Сейчас темноделы с «пустышкой» вернутся...

– Да объясни ты по-людски!

– Серый, – обернулась принцесса к Волку, – ну ты-то уж точно сообразишь. Подскажешь, понял?

– Честно? Не понял, – как на духу признался Серый Волк.

– Ну как это, ну как это не понял? «Пустышку» просто нужно сделать полной… – принцесса округлила глаза. – Ой! Рифма! Прям сама собою прёт. Ну, значит на подходе главный чёрт…

Доходчивее объяснить принцесса не успела – воздух странно зазвучал.

* * *

Мир привычно рассыпался на фрагменты, уступая место новой реальности, на этот раз полностью состоящей из книжных фрагментов: это был всё тот же замок, всё тот же кабинет, но выглядел он так, будто на всё-всё вокруг натянули текстуры книжных страниц. На столе тускло поблёскивала армиллярная сфера – единственная вещь, оставшаяся такой же, как и в предыдущей версии мира.

– Как много букв, – пытаясь встать и одновременно мотая головой, произнёс лекарь Тиль. Судя по дергано-шатающимся движениям, трезвее он не стал.

Илья повертел головой в поисках феи и советника, но тех нигде не было.

– Маша! – позвал он.

– А я бы не орал, – посоветовал Тиль, придерживаясь за стену одной рукой и обводя вокруг второй. – Вот хрен его знает, где из них кто?

– Я бы тоже хотел это знать.

– Но не напороться же на этого! – лекарь скорчил гримасу, узнаваемо изобразив брезгливо-надменную мину советника. – Так что, давай-ка тихо.

Он оттолкнулся от испещренной буквами стены, попытался ухватиться за такое же, усеянное буквами кресло.

– Ты мне лучше скажи, чем это ты меня накормил, что у меня всё замедлилось в том мире?

Не отлипая от стены, Тиль попробовал сфокусировать взгляд на Илье:

– Накормил?

– Ну да. Таблетка какая-то.

– А, так это не моё. Это меня попросили тебя накормить. Мы думали, что если у Альта не получится советника грохнуть, то ты его добьёшь, – простодушно ответил Тиль и икнул.

– Я?

– Ну а кто?

– У него магия эта, древесная…

– Друидская, – флегматично поправил лекарь.

– …он палкой машет как ниндзя…

– Посохом.

–…он деревьям и веткам всяким команды отдаёт, а я чего могу?

– Ты ж вроде библиотекарь, а со словарным запасом прямо беда.

– Волнуюсь я.

– Ты, друг мой, можешь время замедлять. Я тебя нахрена таблеткой кормил?

– Как замедлять?

– А ты внутрь себя загляни.

Илья наморщил лоб, прислушиваясь к собственному телу. Но ничего необычного, кроме отдаленного онемения, блуждающего по организму, не почувствовал.

– Немеет всё, как будто волнами, – сообщил он.

– Вот это оно и есть, – кивнул лекарь, в очередной раз отталкиваясь от стены и пытаясь удержаться на ногах. Стена неумолимо тянула его обратно к себе. – А теперь – замедляй.

– Легко сказать, – насупился Илья.

– И сделать легко, – заверил Тиль.

И внезапно слова произносимые лекарем растянулись во времени, делаясь басовитее, а движения его замедлились, будто Тиль пытался бороться со стеной, находясь под толщей воды.

– Во! Получилось! – радостно воскликнул библиотекарь, и действительность снова вернулась к обычному течению времени и он неуверенно закончил: – Или не получилось.

– Ну, определяйся уже, получилось или нет, – попросил лекарь. – А то я устал.

– Устал?

– Бухать он устал, – привычно ёрничая сказала фея, входя в комнату. – Где наш пациент, не видели?

Фраза про пациента снова заметно растянулась во времени, уходя в нижние частоты, но к своему окончанию вернулась к привычной скорости.

– Во! Снова! – обрадовано воскликнул Илья, но тут же сник.

– Лови состояние и в нём оставайся, – посоветовал Тиль и, уже в который раз икнув, сполз по стене на пол, где благополучно засопел, а после и вовсе захрапел.

– Вот, у него учись, – посоветовала Маша. – Как поймал состояние, так и не трезвеет.

– Хочешь навязать свои правила, – советник появился не то чтобы внезапно, но и фея и библиотекарь дернулись от его голоса. – Ну попробуй.

В руке его, также как и во время битвы с Герром, появился узловатый посох, которым он непринуждённо взмахнул, вставая в боевую стойку.

– Ну и чем от него отбиваться? – растерянно спросил Илья.

– На, – стоявшая между столом и Ильёй фея схватила со стола армиллярную сферу и сунула в руки библиотекарю.

– Спасибо, блин, – изумленно вытаращившись на позвякивающую в руке вещицу, ещё более растерянно пробормотал парень. – Ну и как этим драться?

* * *

В центре комнаты, издав странный космический звук, образовался портал и из него вышел улыбающийся Мефистофель.

– Позвольте поприветствовать всех вас, – сказал он, прикладывая руку к груди. – Хоть не до реверансов мне сейчас, но видеть вас я несказанно рад.

– Ох, как бы мне сейчас не перейти на мат, – подстроилась под его рифмованную речь Принцесса.

– Мне мнится, что не стоит юной даме ругаться непристойными словами, – улыбнулся Мефистофель, делая шаг вперед. – Как на духу скажу вам, леди, честно, что матом не ругаются принцессы. Я твоего отца прекрасно знаю. Он ругани себе не позволяет. Учтив и вежлив свыше всяких мер. И ты, как дочь, бери с него пример.

Девушка улыбнулась Мефистофелю в ответ и внезапно заговорила со старческими интонациями.

– Засунь себе в очко свои советы. Принцессы тута, никакой, мой милый, нету.

Мефистофель нахмурился.

– А кто же ты такая?

– Я часть той силы… ой… твои ж слова, я не промолвила сейчас едва. Какая разница, кто я! Не в этом дело. Куда важней, что я узнать успела, истории меняя как перчатки.

– Яга? Джульетта? Юля?

– Ты ж мой сладкий! Допёрло наконец! Но суть не в этом. Про Гоголя ты знаешь?

Мефистофиль нахмурился ещё сильнее, пытаясь вспомнить.

– Слышал где-то.

Принцесса не стала объяснять, кто такой Гоголь, а продолжила доносить мысль.

– Его истории мне помогли понять, чем и тебя и остальных чертей унять, – не переставая говорить, девушка зашаркала старушечьей походкой к рифмоплёту. – Ты разговаривать других культурно просишь лишь потому, что мата не выносишь.

– Неважно, кто ты, бабка или девица, – полунастороженно-полуиспуганно проговорил Мефистофель, – давай не торопиться материться. Давай я тихо-мирно шар желаний возьму и ретируюсь, – Мефистофель изобразил детское "пока-пока". – До свидания.

– На кой? Чтоб дальше головы морочить тем, кто действительно хорошего захочет?

– Мне есть, что предложить на самом деле, – продолжал торговаться Мефик. – Я вижу, ты в чужом застряла теле. Могу любое тело предложить, чтоб ты могла комфортно дальше жить. Хоть зрелую, хоть юную девчонку, крестьянку хочешь? Или амазонку? Красавицу с ногами от ушей? Все будет как попросишь. Ну, скорей. Параметры любые называй, а мне – лишь шар серебряный отдай.

Яга в теле принцессы открыла было рот, чтобы возразить, но Мефистофель продолжил говорить бархатным, убаюкивающим голосом. Только теперь он обращался ко второй личности, к самой принцессе Юлии.

– Послушай-ка, принцесса, дочь Ильи, мне так близки страдания твои. Кто бабку подселил к тебе, не знаю, но, право слово, я прекрасно понимаю, что ты там, где-то в мозга глубине, как узница в тюрьме, как труп на дне, к ногам которого привязан камень, как без притока кислорода пламя, – Мефистофель наклонился к заворожено слушающей принцессе и прошептал: – Свободы хочешь? Только лишь кивни, – его тон изменился на подбадривающий: – Давай же! Волю всю в кулак сожми. Контроль перехвати на миг всего. Кивни. Не нужно больше ничего...

И принцесса кивнула.

В предыдущих сериях: Пролог, 1,2 главы; 3. Влипать в истории; 4. Кручиниться без фанатизма; 5. Не строить планов; 6. Быть в курсе; 7. Прекратить умирать; 8. Выслушать не перебивая; 9. Переворачивать с ног на голову; 10. Прокачивать навыки; 11. Умудриться выбрать; 12. Не вздумать отпускать; 13. Наводить суету; 14. Сто рублей убытка

15. Бояться желаний

Серый Волк, вытаращив глаза, смотрел на покрытый ровным слоем еды пол. Чего здесь только не было, от бифштексов и пирожных до помидоров и зеленого лука.

– Юль, ты нормальная?

– Вкусна-а-а, – не переставая жевать, сообщила принцесса. – Ом-ном-ном.

Схватила печенюшку и отправила в рот следом за куском колбасы.

– Как-то это ненормально, – пробормотал Серый себе под нос.

– Намана! – бодро чавкая, сообщила принцесса.

И тут до Волка дошло.

– Принцесса, а чего ты ведешь себя так…

– Веду.

Следом за печенькой Юля отправила в рот перо зеленого лука и тут же потянулась за эклером.

– …как будто в умственном развитии отстаёшь от поезда.

– Вкусна-а, – сообщила принцесса, запихнув эклер целиком в рот и тут же схватив в одну руку помидор, а во вторую – кулебяку. – Люблю кушать.

Серый Волк печально обвел взглядом творящийся в склепе продуктовый бардак, тяжело вздохнул и спросил, воздев глаза к потолку:

– Господи, или кто ты там, ну почему на мою долю постоянно выпадает возиться с дураками?

– Съешь картошку, – прогундосила принцесса, протягивая зверю сырой клубень размером с кулак.

– Спасибо, я не голоден, – растерянно помотал головой Волк.

– А я голодная, – сообщила принцесса и, откусив от картофелины добрую треть, словно от яблока, принялась с хрустом жевать.

– У тебя несварения не приключится?

– Намана! Вкусна-а-а!

Волк подумал, затем произнес, разговаривая сам с собой:

– Хотя, крахмал – это ближе к запору… С таким питанием от запора не уйдёшь, не спрячешься.

– О! Прятки! – захлопала принцесса в ладоши и рванулась за дальнее надгробие. – Ищи!

Серый пошел за принцессой, стараясь не наступать на кулебяки, сосиски и прочие гастрономические изыски. Заглянул за могильный камень и спросил:

– Юлия Иллиасовна, вы, часом, головой обо что-нибудь твёрдое не стукались?

– Так? – спросила принцесса и с глухим стуком ударилась лбом об камень.

Серый поморщился.

– Ну, приблизительно.

– Не, не стукалась.

Волк склонил голову на бок и обошёл принцессу по кругу, не сводя с неё глаз.

– А не похоже, – сказал он.

– Не стукалась, – повторила принцесса, помотав для убедительности головой.

Серый сел, поднял лапу, как это делают дрессированные собаки, изображая приветствие и спросил:

– Сколько пальцев видишь?

– Не вижу пальцев, – вытаращив глаза, сообщила принцесса.

Волк перевел взгляд на лапу и хмыкнул, опустив её:

– Логично. Ладно, раз уж с тобой что-то непонятное творится, может, скажешь, хотя бы, где все? А то меня Горыныч выручать явился, а сам застрял. Говорит, вы в склепе сидите. Он, правда, потом выпутался… – видя отсутствующий взгляд Юлии ат’Иллиас, Серый махнул лапой. – Ну, там, в общем, долгая история. Тебе не интересно, наверное.

– Все ушли, – сообщила принцесса.

– Да я вижу, что ушли. Куда ушли-то?

– Прячутся? – предположила Юля, и глаза её загорелись нездоровым блеском: – Искать!

– Эй! Ты куда?! – закричал ей вслед Волк.

Но девушка его проигнорировала, продолжая целеустремлённо шагать к двери.

– Хуже дурака только дурак с блеском в глазах, – тяжело вздохнул Серый и спросил сам себя: – С шаром-то чего делать? Из-за него ж весь сыр-бор, я так понимаю?

Ответом ему был стук закрывшейся за принцессой двери.

* * *

Голова у Лекаря Тиля не болела никогда. Однако, когда его спрашивали, почему в таком случае он пьёт настойку от головной боли, лекарь неизменно отвечал, что для профилактики. Хотя, на самом деле причина крылась, в первую очередь, в скуке, а во вторую – в ингредиентах настойки, о которых Тиль предпочитал не распространяться. Должен же быть у каждого уважающего себя врача свой тайный рецепт.

Наливая в мензурку очередную порцию лекарства, Тиль привычно напевал себе под нос:

– Смог бы ты в плену рутины быть ей верным до кончины? У-у-у-у! Найн!*

Выдохнул, опрокинул содержимое мензурки в рот, проглотил, дернув кадыком, и, расплывшись в довольной улыбке, пропел ещё раз:

– У-у-у-у! Найн!

Посмотрел бутылку на свет, оценивая объём оставшейся жидкости, покачал головой, тяжело вздохнул, пожал плечами, заткнул сосуд пробкой и вернул его на полку, в один ряд с такими же пузырьками, запас которых он заботливо пополнял, стараясь, чтобы прибывало их больше, чем убывало.

Он собирался вздремнуть в любимом кресле, когда в замковом дворе что-то загрохотало.

– Только б не убился никто, – тяжело вздохнул лекарь.

Никакого настроения вправлять вывихнутые конечности, накладывать шины или зашивать рваные раны у него не было уже несколько лет. Он-то и лекарем считался чисто номинально. На самом деле, более юные и амбициозные ребята, находившиеся у него в обучении, давно уже решали большую часть околомедицинских проблем без какого-либо участия Тиля. Главный лекарь же, только и следил за тем, чтобы микстуры были в наличии, да инструменты в порядке. Однако, в случае тяжелых травм без Тиля не обходилось – давало знать о себе его прошлое военного лекаря.

– Нутром чую, начнётся сейчас, – сказал он сам себе. И сам с собой согласился: – Точно, начнётся.

Встав с кресла, лекарь вновь подошел к полке с микстурами, взял бутылку, откупорил пробку и уже поднёс к губам, когда дверь открылась и знакомый голос поинтересовался:

– Всё бухаешь, курва?

– Профилактика болезней – гарантия здоровья, – заученно выдал Тиль и только после этого повернулся к говорившему, узнав в нем охотника на чудовищ.

Выглядел тот не идеально, был изрядно помят, но на тяжело раненого не походил.

– Герр! Вернулся! – не выпуская склянки из руки, лекарь распахнул объятия и пошел навстречу другу, но на полпути замер. – Это ты, что ли, грохотал?

– Не совсем я. Горыныч в замок врезался.

– А, ну тогда понятно, – кивнул Тиль. – Ты, судя по твоей помятой морде, вместе с ним в замок врезался?

– Почти, – хмуро подтвердил Герр.

Тиль протянул Альту бутылку с настойкой.

– Ты, это, отхлебни два-три глоточка.

Герр взял склянку в руки и поднес ко рту, а лекарь тем временем продолжал:

– Все ингредиенты экологически чистые, на экологически-безвредном спирту настоянные. Крапива кровь освежает, дуб – крепости даёт, а ромашка – успокаивает.

Охотник на чудовищ замер, так и не донеся горлышка бутылки до рта, поморщился и вернул настойку лекарю.

– Ненавижу ромашки.

– Чего это? Безобидные полевые цветы с полезными свойствами, между прочим.

– Горыныча, знаешь, как штырит от них? Ты думаешь, мы почему в замок врезались?

– А я, если не знаю, то не думаю. Проще дождаться, когда тебе всё как есть расскажут, а не теории строить.

– Расскажу. Время есть. У тебя коробка моя, с эликсирами, цела?

– Конечно.

– Неси давай.

– А ты пока начинай рассказывать. А то знаю я тебя под эликсирами. Меня так с мухоморовой настойки никогда не таращило, как тебя с эликсиров.

И Герр принялся рассказывать.

* * *

– Чапперон удаляй. Это бабушка моя. Я не знаю, с чего всё началось, но мне определенно не нравится, что её договор в базе находится.

– Ты ж Шапкина.

– Шапкина, да. Но это после переезда. А бабушка – Чапперон. Блин, Илюха бы оценил игру слов, но тебе долго объяснять. Удаляй Чапперон.

Ваня пробежался пальцами по клавишам и сообщил:

– А тут, это, не удаляется.

– Блин… – раздосадовано выругалась Маша. – Ну тыжпрограммист. Должен знать, как удалить.

– Я тыжменеджер, – отстранённо ответил Ваня, продолжая возиться у компьютера. – А это немножко другое.

– Вань, я в этих тонкостях не разбираюсь. Ты, главное, сделай, ага? Я сюда тебя нахрена притащила?

– За компанию?

– Ваня, етить твою мифологию, ну что ж ты такой Ваня!

– Какой есть, – пожал тот плечами.

– А давай я тебе чуть нейронные связи разгоню? – фея стукнула Ивана по голове волшебной палочкой со словами: – Церебрум спидранум!

– А драться зачем? – не понял Ваня. Но зрачки его потемнели.

– Вань, ну придумай чего-нибудь, а?

Цвет Ваниных зрачков стал ещё ближе к чёрному, и он сказал:

– Вообще-то у нас всем этим Миша Бурундуков занимался.

– Каких бурундуков? Откуда?

– Ну, оттуда, где я работал – Миша-сисадмин.

– А-а-а-а! Системный администратор с твоей работы? – Лицо феи приняло плутоватое выражение. – А ну-ка…

Завертела в воздухе волшебной палочкой Маша. Сначала она вернула к обычному облику Ваню и себя, а затем открыла портал.

– Значит, пойдем за Мишей.

Маша схватила парня за руку и потянула в открывшуюся дыру между мирами. Тот едва успел схватиться за меч и утащить его за собой.

* * *

Михаил Бурундуков изрядно напрягся, когда в воздухе запахло озоном, потому что режим озонирования на кондиционере он не включал. Ещё больше он напрягся, когда в воздухе затрещали электрические разряды, потому что знал: техника такого не любит, технике такое противопоказано. Но окончательно Миша напрягся, когда в пространстве серверной, которая по совместительству была его кабинетом, образовалась дыра, обрамленная яркими световыми всполохами, и через неё внутрь шагнула девушка с волосами всех цветов радуги. А следом за ней – здоровенный детина в красной рубахе в крупную белую горошину и с огромным волнистым мечом.

– Миша, выручай, – как-то наивно, как умеют только дети, пробасил детина.

– Привет, – скромно поздоровалась девушка.

И только тогда до Михаила Бурундукова дошло, что дыра в пространстве посреди комнаты – это не совсем нормально.

Бурундуков открыл было рот, чтобы испуганно заорать, но девушка порекомендовала:

– Не надо!

Миша закрыл рот, судорожно сглотнул и с интонацией перетекающей от испуга к удивлению сообщил:

– Охуеть можно.

– Можно, – согласилась девушка с крашеными волосами, – но давай потом? А то у нас дело к тебе. Ты ж программист?

– Ну…

– Да программист он, – подал голос здоровяк с кривым мечом. – Я ж говорю, системный администратор.

Миша закивал, судорожно соображая, чем так знаком ему этот вооружённый детина.

– Ну и славно, – заключила девушка с разноцветными волосами. – Компьютер взломать можешь?

– Я сплю? – вместо того, чтобы ответить, спросил сисадмин.

– Нет.

– Но не бывает же такого, – Миша обвел рукой странную парочку и портал. – Это ж в реальности невозможно. Технологии ещё не достигли такого уровня.

– Ну, значит, спишь, – буднично согласилась девушка.

– Сплю?

– Ты ещё спроси, из какого мы мультика, – фыркнула девушка. – Ты компьютер взломать можешь?

– Компьютер?

– Да, компьютер.

– Адский! – вновь встрял в разговор здоровяк.

– Адский?

Оторопь с системного администратора сходила очень медленно. Его мозг пытался решить, действительно ли в реальности могут открываться порталы и из них могут выходить люди или это всё-таки сон.

– Ты так всё переспрашивать будешь? – сморщив личико, поинтересовалась девушка. – Адский компьютер с базой данных. Я что, на мандаринском диалекте китайского языка в альтернативной кодировке разговариваю, что ли?

– Я не знаю… А какая там операционная система? А база данных под чем? Это смотреть надо.

Девушка повернулась к громиле и скомандовала:

– Ваня, неси.

– Ага.

Здоровяк прислонил здоровенный меч к стене и шагнул в портал. Портал зашипел, пропуская его на ту сторону и в серверной остались лишь девушка и сам Бурундуков. Воцарилась неуютная тишина. Михаил немного помолчал, изучая разноцветноволосую и портал у неё за спиной, а затем спросил:

– Вы из параллельного измерения?

– Местами. Но какая тебе разница, Миша?

– Да просто странно это.

– Ничего странного. Всё предельно просто и максимально понятно. Ты выполняешь работу, я её оплачиваю.

– А, так это ещё и не забесплатно?

– Ну конечно. Говорят, что к системным администратором бесплатно ходить грешно, –сообщила девушка без какого-либо намёка на иронию или сарказм.

Мише это понравилось и он собирался уже отвесить незнакомке комплимент, как портал снова зашипел и из него вышел громила, держа подмышкой причудливый системный блок, а во второй руке – плоский монитор. По полу за ним волочились мышь и клавиатура, шнуры которых уходили куда-то внутрь системника.

– Он к электричеству не подключен и монитор с коробкой никак не соединяется, но почему-то работает, – отчитался парень в красной рубахе, сгружая принесенное добро на стол системного администратора. – Ни одной игрушки. Только документы какие-то.

Компьютер и вправду работал, несмотря на то, что ни шнура питания, ни видеокабеля, ни даже разъемов для них в корпусе не было.

– Мне там кое-какие записи надо поудалять, как будто их и не было, – поставила, наконец, задачу девушка с разноцветными волосами.

Но Бурундуков её уже не слышал. Странный компьютер полностью завладел его вниманием. Системный администратор стучал по клавишам и задумчиво бормотал себе под нос:

– Так… ага… хм… интересно… а! Вон оно как! Эм… а если мы тебя вот так… А, да? Ну ок…

А девушка и парень стояли по обе стороны от него и с любопытством наблюдали за происходящим на экране.

После нескольких минут манипуляций с этим чудом техники, всё также не отрывая взгляда от происходящего на экране, Бурундуков спросил:

– Так, а чего удалять-то?

– На букву «Ч» – Чапперон.

Пальцы пробежались по клавишам – значок файла исчез с экрана.

– Готово.

– Теперь на букву «С» – саламандра.

Снова танец пальцев на клавиатуре.

– Есть.

– Слушай, а может её вообще всю стереть, базу данных эту? – предложил здоровяк.

– Можно и всю стереть, мне не сложно... – Бурундуков прервался на полуслове. – Не понял!

Его пальцы вновь выписали на клавиатуре узор, заканчивающийся на клавише «Enter».

– Что-то не так? – напряглась девушка.

– Погодите, – сисадмин совершил ещё один забег по клавишам. – А почему?

– Что почему? – одновременно спросили девушка с разноцветными волосами и парень в красной рубахе.

– Да это я ему, – кивнул на монитор Бурундуков. – Файлы как будто из облачного хранилища восстанавливаются. Хм…

– Облачного хранилища? – девушка нервно хихикнула. – Откуда там облака-то? Это ж…

Но Бурундуков перебил, не дав договорить:

– Вы где такой странный компьютер взяли?

– В аду, – простодушно ответил здоровенный детина.

– Ой, Волков, не хочешь говорить, ну и…

Системный администратор прервался на полуслове и, озаренный внезапным пониманием, повернул голову к парню в красной рубахе. Сколько раз Иван Волков, работавший до недавнего времени менеджером на их предприятии, стоял вот так «над душой» у Бурундукова, наблюдая за тем, как тот работает, и что-нибудь рассказывал, бубня над ухом. И сейчас, поймав себя на ощущении дежавю, Бурундуков готов был поклясться, что над ухом у него прозвучал голос именно Волкова.

Но у Волкова было обычное телосложение и не такие гипертрофированно-дурацкие, словно шарж оживили, черты лица. И отдающие небесной синевой зрачки, а не темные, как у гостя. Но Бурундуков на всякий случай, неуверенно спросил:

– Ваня?..

– Ага, – кивнул тот.

– А… почему ты теперь вот такой?

– В сказку попал, – хмуро буркнул Ваня.

Бурундуков помотал головой из стороны в сторону, будто пытаясь вытрясти из неё лишние мысли, потом потер лицо ладонями и сделал вывод:

– Не, это точно сон.

– Бурундуков, – позвала девушка, – не отвлекайся. Какие ещё варианты есть?

– Можно попробовать вирус запустить.

– Ну так пробуй, Бурундуков.

* * *

– Право слово, принцесса, я понимаю, что что-то происходит, но не понимаю что. Ты какая-то странная и ведешь себя как ребенок, отягощенный ампутацией жизненно важных фрагментов мозга, – говорил Серый Волк, плетясь рядом с хаотично бродящей по замковому двору принцессой. – Ты б поднапрягла те извилинки, которые ещё не до конца разгладились, да хоть намёк дала, в какую сторону догадываться, что приключилось.

Принцесса будто и не слышала, что говорит ей Серый.

– Ни-ка-во! – гундосо сообщила она, заглядывая в колодец. – Сильно спрятались. Там искать!

И указала на замок.

Серый Волк понуро поплёлся за ней.

– Юленька, а тебя по голове точно не били? Может ты споткнулась, да маковкой об саркофаг приложилась?

– Ой.

– Что ой?

– Дверки поломатые.

Зверь поднял морду, увидел, что девушка указывает на разнесенные в щепки парадные ворота замка, тоже удивленно ойкнул и, видя как принцесса направилась к выбитым воротам, с сомнением спросил:

– Юлия свет Иллиасовна, а может нам туда не надо?

– Надо искать! – уверенно заявила девушка, ни на мгновение не замедляясь.

– Что-то мне подсказывает… – начал говорить Волк. И тут внутри замка засверкали молнии, – …что нам туда точно не надо.

– Салютики! – радостно воскликнула принцесса и побежала вперед.

– Стой, дура! – рванулся Серый за ней.

Но не успел. Совсем немного не успел. Он вбежал в проем, оставшийся от дверей всего на мгновение позже Юлии, поэтому, неведомая сила, швыряющая искры во все стороны, подхватила и поволокла их по полу практически одновременно.

Больно ударяя о стены и ступени, нечто неведомое протащило девушку и зверя по коридорам замка прямо в комнату, служившую Иллиасу кабинетом и библиотекой одновременно. Принцессу неведомая сила швырнула в одно из массивных кресел, и её руки-ноги тут же обвило лианами каких-то растений. Серого Волка проволокло до книжных стеллажей и точно такая же живая, извивающаяся плеть, обмотала ему шею. Волк рванулся, но второй конец лианы намертво обмотался вокруг ножки книжного стеллажа.

– Как в классических историях, да? – поинтересовался противно скрипящий голос. – Прекрасная принцесса в заточении, зверь на цепи, количество активных героев медленно, но неуклонно сокращается. Разница только в том, что хеппи-энд планируется для отрицательного персонажа.

Советник захохотал, найдя свои собственные слова смешными.

Серый мельком глянул на говорящего, после чего окинул взглядом всю библиотеку. В точно таких же креслах, также как и принцесса, спутанные вьющимися лианами, сидели трое темноделов, Илья, Рыжий Шухер и Кащей. А над стеллажом у противоположной стены трепыхался опутанный такими же лианами Змей Горыныч, вновь ставший маленьким. Морды его были оплетены свернувшимися в узлы отростками плюща, не позволявшими раскрыть пасти.

– Я, кажется, многое пропустил? – спросил Волк, особо ни к кому не обращаясь.

– Ууэ оо ы оуы! – хором промычали все три пасти Горыныча, не прекращавшего попыток вырваться.

– Информативно, – хмыкнул Серый.

– Ты как раз вовремя, – проскрипел советник, откидывая капюшон с головы, – даже, я бы сказал, немножко рано. Вас с Ванькой я предпочёл бы аннигилировать отдельно от остальных. Но одновременно.

– Я твоя… мне… охренеть! – растерялся Волк. – А… как?

– Это долгая история и он, – советник кивнул на Илью, – мог бы её тебе рассказать. Если бы помнил также, как и я.

Магическая иллюминация, притянувшая в библиотеку Волка и принцессу сошла на нет.

– Два папы! – прогундосила принцесса, переводя взгляд с советника на Илью и обратно. – Старый и нормальный.

* * *

Флешку с вирусом компьютер съел. В прямом смысле слова.

Когда Бурундуков вставил накопитель в соответствующий разъем, вокруг образовались мелкие острые зубы, которые в режиме компостера вцепились во флешку и, пару раз чавкнув, втянули устройство внутрь корпуса, после чего откуда-то из чрева системника последовала сытая отрыжка.

– Обалдеть! – изумился Бурундуков.

Вторая и третья флешки канули в утробу системного блока с аналогичным звуком.

Вариант с глубокоуровневым форматированием тоже не сработал. Компьютер, получив команду, принялся её выполнять, после чего ушёл на перезагрузку. А когда экран снова засветился, все ярлычки, значки, файлы были на том же месте.

– Че-то херня какая-то, – задумчиво проговорил Миша. – Виндовс и не виндовс, линукс и не линукс… А разобрать не пробовали?

– Я хотел, – сказал гипертрофированно-чудной Ваня Волков и кивнул на девушку, – но Машка с мысли сбила, и как-то так получилось, что не получилось.

– Надо попробовать, – сисадмин открыл ящик, достал отвертку, повернул системник к себе задней стороной и замер. – А… где?

На задней стенке не было ни намёка на болты. А при последующем осмотре выяснилось, что корпус вообще литой и совсем непонятно, как его открыть.

– Погодь. Ща, – поднял указательный палец вверх Иван.

Зрачки его стремительно бледнели, становясь небесно-синими.

– Блядское колдунство, – ругнулась девушка, взглянув на здоровяка. – Что ж оно так быстро выветривается? Надо было бабушку слушать и усерднее учиться.

Бывший сослуживец Бурундукова в это время взял свой гигантский меч, размахнулся, чудом не зацепив очень похожую на библиотечный стеллаж конструкцию, и с размаха ударил по системнику. Всё что лежало на столе подпрыгнуло, а меч со звонким стальным звуком отскочил от корпуса.

– Эй! – заорал Бурундуков.

– Что?

– Ты аккуратнее. Тут же оборудование.

– Так эта машинка сатанинская, она тоже оборудование, – сказал Ваня и грохнул по системнику ещё раз.

– Моё оборудование! – уточнил Миша.

– А я твоё и не трогаю, – невозмутимо заявил Ваня и замахнулся в третий раз. И рубанул. Но теперь всё-таки зацепив телекоммуникационную стойку, от которой во все стороны полетели искры. А при следующем ударе погасли и лампы дневного света.

В мерцании портала, оставшегося единственным источником освещения, было видно, что адский системный блок, как стоял, так и стоит.

– Руки отсушил, – пожаловался Ваня. – Взялся за рукоятку неудобно, видать.

– Волков!!! Сука! Недаром тебя уволили! – брызгая слюной, заверещал Бурундуков. – Ты ж, падла, всю контору без интернета оставил! Меня ж четвертуют ржавым хером за такое!

– Вань, – позвала девушка. – Ну хорош! Ты ж видишь, эта штука не ломается.

– Да где это видано, чтоб какая-то коробочка от кладенца не ломалась?! – возмутился Ваня и замахнулся вновь.

Бурундуков испуганно отскочил к стене, а меч звякнул о корпус системника ещё раз. И ещё. И ещё. Каждый взмах, отзывался не только звоном, но и треском-скрежетом всего, что встречалось на пути странного волнистого меча. Адский системный блок давно уже упал на пол, стол был разрублен на две половины, а добрый молодец всё замахивался и рубил, попутно снося вокруг всё, с чем случайно соприкасался меч.

– Сервер рубят – базы данных летят, – горько выдохнула девушка.

Бурундуков, забившись в угол, плакал.

– Ванька!!! – вдруг гаркнула разноцветноволосая.

Парень перестал махать мечом.

– Знаешь, – игнорируя всхлипывания бывшего коллеги по работе, сказал Ваня. – Я тут, пока мечом махал, вспомнил кое-что.

– Что?

– Кино.

– Какое?

Но Иван не ответил. Он молча сгрёб системный блок подмышку и шагнул в портал.

– Ваня! Ты куда?! – девушка рванула за ним, но остановилась и вернулась к Михаилу.

– Вот, – сказала она, протягивая ему флягу. – Я ж обещала работу оплатить. Бездонная. Реально.

И пошла обратно к порталу.

– С-с-пасибо, – ошарашено проблеял Бурундуков. И добавил: – Наверное.

– Фляжку никому не показывай и про нас особо никому не пизди, – посоветовала разноцветноволосая. – Не поверят. Ещё и в дурку упекут. – Она оглядела помещение с дымящейся техникой и, прежде чем пропасть в портале, порекомендовала: – Увольняйся. Мне кажется, нехер тут ловить. Наверное.

И как только она скрылась в светящемся овале другого измерения, портал исчез, как и не было его. А вот хаос остался.

Бурундуков сжимал в руках флягу и надеялся, что это всё-таки сон. Или, на худой конец, расстройство психики. Хотя, что-то ему подсказывало, что параллельные измерения всё-таки существуют.

Он открутил пробку с подаренной фляжки, сделал глоток, почувствовал, как успокаивающее тепло расходится по организму, и понял – отпускает.

Шевелиться стало лень, на глаза навалилась приятная тяжесть.

– Не, ну сон же, – вяло пробормотал Бурундуков, – просто кошмарный сон.

Единственное, что казалось ему странным, так это желание спать. Во сне, обычно, спать не хочется.

* * *

С мечом на плече, с системником подмышкой, с волочащимися за ним клавиатурой и мышью, которые упорно не хотели ни отрываться, ни отрубаться при помощи кладенца, не обращая никакого внимания на снующих туда-сюда бесов всех мастей, Ваня куда-то шел.

– Вань, ты ломишься, как бегемот на водопой после трехнедельной засухи. Можно хотя бы в трех словах объяснить, куда?

– Прямо, потом налево.

– Не, ну не настолько в трех!

– А в скольки?

Черти, казалось, не замечали странную парочку, продолжая доливать воду в котлы, подсыпать под них уголь и помешивать в оных грешные души.

– Блин, Ваня, твоё восприятие идиоматически устоявшихся выражений иногда убивает. Вот почему нельзя просто взять и сказать, куда и зачем?

– Туда, – кивнул Ваня вперед, – адскую железку уничтожать.

– Да как ты её уничтожать собираешься?

– Как в кино.

Иван остановился на краю не то котлована, не то озера, в котором плескалась и булькала раскалённая магма.

– В каком кино?

Вместо ответа Ваня положил меч на землю, схватился за провода мышки и клавиатуры, раскрутил системник над головой и швырнул его почти в центр озера.

– Аста, как говорится, лависта! – довольно прокричал Ванька вслед системному блоку, поднял с пола меч и огляделся. – Или как там оно было?

Бесы, разом обернувшиеся на его вопль, увидели, кто шумит, и теперь сосредоточенно разбегались во все стороны.

– Помнят, черти, – радостно осклабился Ваня.

Системный блок издавал скрежещущие звуки и менял форму, словно был живым существом, пытающимся выбраться из раскалённой магмы, бурлившей в подземном озере. Однако, надолго адского компьютера не хватило. Ещё не все бесы успели разбежаться от котлов и спрятаться, а издаваемый устройством скрежет уже сошёл на нет и системник, или то, что им было, полностью растворилось в кипящей лаве.

– Монитор у Бурундукова остался, – тяжело вздохнула фея.

– Скажи-ка, Ваня, ну зачем? Ты, видимо, сдурел совсем? Веками собирали базу, а ты похерил всё и сразу! – послышались совсем рядом знакомые, вкрадчивые интонации. – Тебя б за это пришибить, но, я готов тебя простить, характер твой наивный знаю и всё прекрасно понимаю. И, чтобы не растить раздор, я предлагаю договор: чертей ты прекратишь гонять, а я не стану зла держать.

Ваня обернулся на голос и уже открыл рот, чтобы ответить, но с той стороны, где стояла Маша, затрещало, заискрилось и цепкая феечкина рука, схватив Ваню, в этот раз за патлы, утянула его в портал.

– Да чего ты! Сейчас договорились бы мирно! – возмутился Ваня, когда они с Машей вновь оказались в комнате «адской базы данных», а портал захлопнулся.

– Ты сдурел, Вань? Договориться? С Мефиком? Этот жучара бабку мою в лёгкую на договор развёл, а тебя, дурака, и подавно.

– Да пусть бы только попробовал!

– Ох, Ваня, Ваня, – покачала головой фея. – Ты наивный как... Как... У меня даже метафоры подходящей не находится в голове. Просто поверь, перехитрил бы тебя Мефистофель, ты бы и глазом моргнуть не успел.

– Успел бы! – возразил Ваня. – Я быстро умею моргать.

Фея исподлобья посмотрела на Ивана и, тяжело вздохнув, махнула рукой.

– Как говорит Серый, проехали, Вань. Не бери в голову, – и сменила тему: – Я вот, знаешь, чего думаю?

– Да откуда ж мне знать. Это ж твоя голова, ты внутри неё думаешь. Я туда заглянуть не могу.

– Слишком спокойно Мефик воспринял то, что ты его компьютер в озере огненном расплавил.

– А чего ж без толку нервничать? Компьютер всё равно уже тю-тю. Раз уж ничего не воротишь…

– Не, Ваня, ты не прав, – перебила фея начавшего было разглагольствовать парня. – Вот ты когда-нибудь строил что-нибудь долго? Тратил время, силы…

– Ведроидов.

– Ведроидов?

– Ну да. Ведроидов делал из самоваров.

Фея, не отводя взгляда, помотала головой.

– Даже знать не хочу, что за ведроиды. Но для примера сойдет. Вот представь, ты строил-строил своих ведроидов, а я их тебе в один миг сломала. Что б ты делал?

– Ну и правильно сломала бы. Они, знаешь, какие шустрые да злючие тогда получились! Если б не Василиса со своим визгом припадочным, не видать бы мне свету белого.

Фея скорчила гримасу, которую и несведущий в физиогномике человек прочел бы без особого труда. «Да еб же ж!» – было написано на лице у феи.

– Та-а-ак. Неудачный пример. Забудь.

– Забудешь тут. Бегают, деталями скрежещут, дерутся…

– Вань, ну сказала же, неудачный пример. Давай другой. Вот, ты меч точил-точил, а я пришла и…

– А его не надо точить. Он же кладенец. Он, – Ваня сосредоточился и проговорил по слогам: – са-мо-за-та-чи-ва-е-мый.

– Блять, – буркнула себе под нос фея. – Дураку объяснять – только себя тупить.

Ваня, судя по всему расслышал только «тупить», а от того трактовал фразу по-своему. Потому что со словами:

– Да невозможно его затупить, вот, смотри, – размахнулся и собрался рубануть стену, чтобы продемонстрировать возможности своего оружия.

– Да погоди ты мечом махать! – остановила его фея. – Давай я тебе прямо скажу, раз у тебя с аналогиями плохо. Я думаю, что у Мефика наверняка есть оригиналы всех договоров. Поэтому он не так уж сильно и расстроился, когда мы компьютер утопили. Оригиналы-то остались.

– А-а-а! Вон ты к чему. А сразу так сказать нельзя было?

Маша пожала плечами.

– Всё забываю, что к тебе особый подход нужен.

– Но про меч ты всё-таки зря, – вернулся к попытке похвастаться Ваня. – Вот смотри.

Он размахнулся и рубанул стену, которая, брызнув каменными осколками, обвалилась, обнажив коротенький, не более полутора метров, коридор. А за ним – бесконечный зал с выстроенными в такие же бесконечные ряды этажерками, на которых стопками лежали картонные папки, перевязанные тесёмочками.

– Ваня! – радостно воскликнула фея.

– Чего?

– Ты гений!

– Правда? – зарделся тот от похвалы.

Фея затащила Ивана внутрь тайной картотеки, пробормотала заклинание, нарисовала палочкой узор в воздухе и куски рухнувшей стены встали на своё место, отгородив девушку и парня от каморки, в которой совсем недавно стоял компьютер.

* * *

– Погоди, то есть, ты хочешь сказать, что вот этот нудный тощий старикан – маг? – еле сдерживая смех, спросил Тиль и уже в который раз отхлебнул какой-то из своих настоек. – Да он же, сколько я себя тут помню, только и мог, что ябедничать и науськивать.

– Ты меня знаешь, я в выдумках не силён, – пожал плечами Альт.

Он сидел прямо на полу, доставая из обитой бархатом деревянной коробки эликсиры и расставляя флаконы перед собой.

– Драться с ним будешь? – спросил лекарь.

– А что мне остаётся? Не думаю, что он всех скрутил, чтобы чаем с плюшками угостить.

– Ну, коль вариантов нет, то что ж. С тобой моя трепанационная пила, – заверил лекарь, после чего пропел: – Сможешь ли в плену рутины... У-у-у-у-у... Найн, – и стукнув кулаком по колену, пожаловался: – Ох и мотивчик прилипчивый.

В предыдущих сериях: Пролог, 1 и 2 главы, 3. Влипать в истории, 4. Кручиниться без фанатизма, 5. Не строить планов, 6. Быть в курсе, 7. Прекратить умирать, 8. Выслушать не перебивая, 9. Переворачивать с ног на голову, 10. Прокачивать навыки, 11. Умудриться выбрать, 12. Не вздумать отпускать. 13. Наводить суету

14. Сто рублей убытка

– Не феечка, а сто рублей убытка, – тяжело вздохнул Кащей, ведя принцессу за руку к искусственному водоёму, в котором сам откисал совсем недавно, и усаживая девушку на бортик.

– Убы-ы-тка-а, – дурноватым голосом повторила за Бессмертным принцесса. Точнее, то, чем принцесса стала. Внешне Юлия ат’Иллиас осталась такой же, а вот с мозгами её произошло что-то странное. Взгляд девушки стал отсутствующим, а интонации стали напоминать объевшегося ромашек Горыныча.

– И не птичка, и не рыбка, и не камушек, – продолжал размышлять вслух Кащей. – А овощ натуральный.

– Натуральны-ы-ый … – вторила принцесса.

Кащей сразу обратил внимание на эту гундосую «Ы», которую новая версия принцессы тянула с каким-то особым, присущим слабоумным, удовольствием.

* * *

Библиотекарь еле сдерживал себя, чтобы не оставить случайно обнаруженных на поляне Герра, Шухера и Змея, и сорваться в сторону замка. Но он также понимал, что с обосновавшимся в замке советником в одиночку может и не справиться.

– Так а почему шар у Серого? Откуда Волчара-то вообще появился?

– Это не короткая история, Иллиас, – заверил его Шухер. – Но, пока ждем, чтоб эта образина из трипа вышла, я тебе в трех словах расскажу.

Под похрюкивание, повизгивание и бессмысленно-нецензурные возгласы катавшегося по травке, словно собака в весенней пыли, Горыныча, Рыжий Шухер пересказал Илье, как застрял вместе с Герром в одной из комнат стеклянного небоскрёба, как их нашли Серый Волк с Ванькой Дураком и помогли выбраться из ловушки, найдя способ в книге.

– Не даром, значит, Мариц и двое дружков его премудрости блуждания по зоне перенимали.

А потом, перебивая собственный рассказ истеричными смешками, поведал о том, как Иван упростил задачу по поиску шара – спалив здание дотла.

– А фея сказала, что выдвигает такую теорию в порядке бреда, – задумчиво заметил Илья. – А оказывается, не такой уж это и бред был.

– Ну это ж Ваня, – пожал плечами Рыжий, – чему удивляться.

– Так, а Горыныча вы где нашли?

– Это он нас нашёл, – продолжил рассказывать Шухер. – Ванька на радостях опять желание профукал. Загадал чёрта за бороду подергать и исчез. Мы его долго ждали, но потом решили, что шар нести тебе – важнее. И только в путь отправились, как нате-здрасьте, целая ватага чертей всех мастей во главе с этим самым Мефиком. Серый с шаром сбежал, а нас этот главный чёрт в каком-то искаженном участке пространства оставил.

Илья слушал и сопоставлял. По словам Шухера, они с Альтом пробыли в Гнилых Горах более полугода. Илья помнил, как эта парочка уходила на поиски серебряного шара, когда Рыжий отчаялся наблюдать за неудачными попытками своих подопечных – Марица, Вайола и Шумми. «Хочешь сделать хорошо – сделай сам», сказал тогда Рыжий и покинул замок вместе со своим закадычным другом и собутыльником. По ощущениям самого Ильи, это было максимум месяц назад. Потом было ничто, в которое их с феей швырнул полоумный советник. И вот, Илья возвращается, а Рыжий утверждает, что прошло около полугода. Гадай теперь, что это: пресловутая особенность Гнилых Гор, то растягивающих время до бесконечности, то сворачивающая его в тугую, мгновенную спираль? Или сам Илья проторчал с Машей в нигде такое долгое время?

Впрочем, что изменится от понимания причины таких временных скачков. Ему нужен серебряный шар, который прямо сейчас Серый Волк несет в сторону замка.

Шухер в это время продолжал рассказывать:

– Мы ещё в этой аномалии прокуковали какое-то время. Но недолго – отощать не успели, а потом Серый прибежал. За ним черти гонялись, а он от них убегал. Ну и так получилось, что всё кругами, да кругами. В общем, Горыныч прилетел уже тогда, когда мы втроём застряли в аномалии этой. Он же нас из неё и вытащил. Говорит, что пел, но на пение было мало похоже.

– Да что б ты в пении понимал! – возмутилась средняя голова и заунывно, с поскрипыванием, затянула Ave Maria. Левая и правая подхватили с третьей строки. Левая – хрипло булькая, а правая вообще затянула припев Santa Lucia.

Илья покосился на кувыркающегося по травке Горыныча. Было абсолютно непонятно, приходит в себя рептилия или это её накрывает ещё больше. Однако библиотекарь отметил, что слова все три головы выговаривали чётко, не шепелявя, не заикаясь и не сбиваясь. Да и орали головы гораздо громче, чем полчаса назад.

– Вы ж разные песни поёте.

– Песни разные, – согласилась правая и продолжила петь.

– А настроение – одинаковое! – заметила левая и, прихрюкивая, проорала: – Санта Лючия, Санта Лючия! Санта! Сделай, чтоб люди не обижали бедного музыканта!

– Так это ж даже не опера!

– Чо, правда? – удивился Горыныч всеми тремя головами.

И замолчал.

* * *

Они оказались в знакомом Ваньке зале. Впереди маячили все те же котлы и все те же черти. Ваня схватился за меч и собрался было идти в лобовую атаку – дело-то привычное. Но фея остановила его, зашипев:

– Ну куда ты, дурак!

– Бить!

– Нахрена?

– А чо они?!

Фея на мгновение замялась, не находя, что ответить. Лишь растерянно произнесла:

– Кто «они»?

– Известное дело кто, – Ваня кивнул в сторону суеты. – Черти.

– Ну и что, что черти. Что они тебе плохого сделали?

– Ну так… – теперь растерялся Ваня. И не найдя объяснения, почему нужно бить чертей, повторил: – А чо они?

– Ваня, они тебе ничего не делают, занимаются своей работой. Какого лешего ты в отдельно взятом аду решил устроить армагеддон с элементами рагнарёка?

– Ну так черти же! – глядя на фею как на умственно неполноценную, сказал Ваня.

– Ваня. Прекращай вот это вот всё, ага?

– А как же…

– Мы сделаем всё элегантнее, Вань, – заверила фея и коснулась волшебной палочкой Ивана.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем кого-то лягать, когда меч есть, – для наглядности Ваня помахал железякой, и чуть было не заорал.

Кладенец был его. Рука, по ощущениям, тоже его, но на вид была она полностью покрыта шерстью и с когтями, на неестественно выгнутых, угловатых пальцах.

– Всё нормально, Вань. Это временно, – заверила его фея и коснулась волшебной палочкой себя, тут же превратившись в мелкого бесенка, с пятачком, рогами и хвостом. Только рука, в которой она держала волшебную палочку, осталась человеческой. – Пройдем без шума.

– Погоди, это что же, я теперь тоже такой?

– Какой?

– Такой, – Ваня пальцем очертил круг у своего лица, – как ты. С пятаком, рогами.

– А как ты предлагаешь незаметно по аду гулять?

Иван задумался, поскрипел зубами, а затем согласился:

– Ну, так-то оно верно. Хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу.

– Какой философ пропадает, – иронично усмехнулась фея.

– Да это не я придумал. Это я в книжке вычитал.

– Ну, значит, не пропадает, – пожала плечами фея.

– Кто не пропадает?

– Философ. Пойдем уже.

И они пошли, стараясь лишний раз не попадаться на глаза бесам всех мастей, суетящимся вокруг котлов. Но те, занятые бесовскими делами, и не обращали особого внимания на маленького чертёнка с человеческой рукой, крепко сжимающей волшебную палочку и демона покрупнее с волнисто-искривленным мечом, закинутым на плечо.

* * *

– Да полетим, чего вы ноете! – уверенно прохрипела какая-то из голов Горыныча, пытавшегося выбраться из березовых зарослей после четвертой неудачной попытки взлететь.

Трижды рептилию клонило на бок, а в четвертый раз морды перевесили и, сделав два вроде бы синхронных взмаха крыльями, Змей, перекувырнувшись в воздухе, встрял в берёзовую рощу на краю поляны, раскорячившись между деревьев в позе, очень странной даже для рептилии.

– Полетим? Как? У тебя с вестибулярным аппаратом совсем беда.

– Это не беда. Это я силы при взлёте не подрасчитал. Сейчас скорректируем центр тяжести с учётом воздействия ромашковой пыльцы на нервные окончания моего хрупкого и беззаботного организма, после чего обязательно полетим.

Горыныч выпутал из густого березняка вторую голову. Наблюдавший за его осторожными движениями Альт, не принимавший до этого участия в разговоре, поинтересовался:

– Да что ты, Горыныч, ей-богу! Вестибулярный аппарат, может, тебя и подводит, но силищи-то на десятерых хватит. Разворотил бы уже всё да выбрался – деревца-то хлипкие. А ты возишься, как девственница на складе пенисов.

– Дурак, что ль? – опешила одна из уже выпутавшихся голов. – Это ж березки! Они… – принялся глотать воздух, подбирая слова, но вторая выпутавшаяся голова пришла на помощь:

– Да чо ты ему объясняешь. У них, поди, и не растут такие, – повернулась к Герр Альту, – у вас в Поляндии березки-то хоть есть?

– Они ж шумят! – подхватила первая.

– И всё понимают.

– Да чего вы этому дикарю объясняете, – наконец-то выпуталась их густо растущих березок третья голова, – у них, наверное, и драконы только одноголовые.

– Э, ну, Горыныч, ну ты чего заводишься, – попытался успокоить гигантскую рептилию Шухер.

– Да кто заводится? Я всего лишь хочу провести поверхностный сравнительный анализ флоры…

– У-у-у-у, – протянул Илья. – Горына из крайности в крайность понесло.

– Ромашки, – довольно оскалилась левая морда. – Они волнами как-то…

* * *

Освещенные факелами коридоры выглядели не столько мрачными, сколько грязными.

– Бардак у них тут, – возмущённо пробормотала фея, отпинывая очередную попавшуюся под ноги конечность.

– Это с моего прошлого захода, – уверенно заявил Ванька. – Я по срезу определил. Кладенец косточку ровно спиливает, как масло. А там, возле озера с раскаленными недрами природы, так вообще таких валом.

– Эй! – зарычали на них. – Вы чего без дела прохлаждаетесь! А ну живо за работу.

Огромный, рогатый, четырехрукий демон, гораздо крупнее Ивана, пристально смотрел на парочку, по его мнению, отлынивающую от работы.

Видя здоровенную образину, фея машинально спрятала руку с палочкой себе за спину и, ткнув копытом в Ваньку в образе демона, сообщила:

– А мы вот тут это… нашли меч. Несем Мефистофелю. Я поднять не могу, потому сопровождаю.

– Ох и хитрые вы создания, мелкие бесы. Лишь бы лопатой не махать. Он что, сам не донесет?

– Не-а. Не донесет, – уверенно заявила феечка. – Он тупой.

– Да, я тупой, – автоматически подтвердил Ваня.

Здоровенная образина пристально посмотрела на демонический облик Ивана и утешила его:

– Не так уж ты и безнадёжен. Раз осознаёшь, что тупой.

– Ага, – согласился Иван. – Это всё эффект Данинга-растак-его-Крюгера.

– Кого эффект? – удивился гигант.

– Да ёп же ж… – проговорила одними губами фея.

А Ваня принялся простодушно объяснять:

– Данинга-растак-его Крюгера. Я не понимаю, как там оно точно, но означает, что ежели ты тупой, то тебе об этом не дано узнать. Ежели дано узнать, то не дано понять. Ежели дано понять, то не так, как правильно...

Демон слушал Ваню и глаза его, и без того огромные, с каждой фразой становились всё больше и всё удивленнее. А Ваня шпарил как по писанному:

– А ежели понимаешь правильно, то это уже не ты понимаешь, а кто-то другой. Точнее, это ты, но не тот, который не мог понять. Потому что ты ж уже понял и эффект Данинга-растак-его-Крбгера над тобой уже не властен. Но тот ты, который не понял, так и остаёшься под влиянием…

– Погоди-погоди-погоди, – замахал когтистыми лапами демон, прерывая Ванькин поток сознания. – Ты хоть понимаешь, что говоришь-то?

– Не-а, – честно признался Иван. – Я просто запомнил, чего мне рассказывали.

Демон-гигант повернул голову к фее в образе чертенка и сказал:

– Пожалуй, я вас провожу. А то, смотрю, он не просто тупой, а опасно тупой.

– Да ничего подобного! Острый. Очень острый! – заверил Ваня. – Вот, смотри!

И взмахнул кладенцом, перерубая демона пополам. Тот, удивленно выпучив глаза, вякнул что-то нечленораздельное и двумя частями повалился к стене.

– Я ж говорю, – вновь затараторил Ваня, продолжая быстро-быстро нарезать разрубленного только что демона на пятаки. – Это всё Данинг этот, будь он не ладен. Но когда я пойму то, что запомнил, тогда я перестану тупым быть, и Данинг-Крюгер этот перестанет воздействовать на меня тем эффектом, который сейчас мешает мне понять причину невозможности понимания...

– Да хорош уже! – остановила Ваню фея.

– Рубить или объяснять? – уточнил Иван.

– И то и другое. Ты ж посмотри, даже если он и поймет, что ты говоришь, то на практике ему эта информация уже ничем не поможет.

– Эх… – вздохнул Иван, зачем-то наклонился к ошметкам демона и сообщил: – Вот ведь оно как бывает, когда недопонимание.

Фея схватила его за рукав и потащила в какой-то тоннель, пока остальные черти, суетящиеся на другом краю пещеры, не заметили случившегося.

– Вот, скажи, Ваня, ты действительно не понимаешь, в чем суть эффекта Данинга-Крюгера?

Ваня набрал воздуха в лёгкие, вытаращил глаза, и уж было собрался начать отвечать. Но феечка не дала ему разразиться монологом.

– Не усложняй. Да или нет?

– Не знаю, – пожал плечами Иван.

* * *

– Хочу еды-ы! – гнусаво заявила принцесса.

– Час от часу не легче, – растерянно пробормотал Кащей.

– Кушать, – девушка вытянула руки к Бессмертному и принялась сжимать-разжимать кулаки, как это делают дети, когда просят что-то им дать. – Кушать дай.

– Пздц, – проглотив гласные буквы, выругался себе под нос Бессмертный.

Как правильно вести себя с детьми, его никто не учил. Тем более, как правильно вести себя с детьми, запертыми в тело половозрелой совершеннолетней девушки.

– Пздц! – радостно повторила принцесса и захлопала в ладоши: – Пздц! Пздц! Пздц!

– Да тихо ты. Весело будет, если нас найдут.

– Прятки? – ещё более радостно уточнила принцесса.

Кащей тяжело вздохнул.

– Да, прятки. И вести себя нужно тихо. Чтобы нас не нашли.

– Хорошо, – кивнула Юля.

Девушка резво вскочила на ноги, отбежала в дальний край склепа и присела за одним из надгробий. Немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и заявила оттуда:

– Не найдут.

Кащей открыл было рот, но ничего не сказал, чтобы девушка, не дай бог, не зацепилась за какое-нибудь слово и что-нибудь не отчебучила. Дискомфорта ему и без того хватало.

– Хочу еды-ы-ы, – послышалось из-за надгробия.

– Да где ж я тебе в склепе еды возьму? – буркнул Бессмертный. – Сегодня ж не Пасха, чтоб руку протянуть, да конфетку с булочкой с ближайшей могилки взять-то.

– Еды-ы-ы, – заунывно простонала из-за надгробия принцесса.

Кащей тяжело вздохнул, поднял с пола оброненную Ваней шапку невидимку, повертел её в руках, вздохнул ещё раз и приказал принцессе:

– Ты тут, только тихо сиди, ладно? А я пойду тебе поищу чего-нибудь.

– Прятки, – прогундела из-за надгробия принцесса.

– Ага, прятки, – подтвердил Кащей.

Он подошел к двери склепа, покачал головой, уже в который раз тоскливо вздохнул, напялил на голову шапку и, растворяясь в воздухе, шагнул за пределы склепа.

* * *

– Так! – рявкнула средняя голова. – Собрались!

– Собрались, собрались, – заверила правая.

– А я и не разбиралась, – уверенно заявила левая. – У меня точка сборки в любом фрагменте реальности такая, какая надо.

– Да хорош балаболить, полетели!

Змей грузно разбежался, взмахнул крыльями, поднялся в воздух, сделал круг над поляной и достаточно мягко приземлился, взрывая когтями землю.

– Управление восстановлено, – сообщила средняя морда. – Добро пожаловать на борт.

Илья, Шухер и Альт вскарабкались по подставленному крылу на спину рептилии. Левая голова откашлялась и официальным тоном сообщила:

– Пристегните ремни или хотя бы ухватитесь за что-нибудь покрепче и добро пожаловать на борт чешуйчатых авиалиний! У нас нет ни бизнес-класса, ни эконома, потому что мы летаем как есть. Поэтому, если во время полёта будет страшно, смело ругайтесь матом. Претензии не принимаются, потому что… а кому вы их предъявлять-то собрались?

Правая голова одобрительно заржала, Змей разбежался, хлопнул несколько раз крыльями и взлетел.

Внизу мелькали поля, реки, деревья, а замок становился всё ближе.

– Чего-то я Серого нигде не вижу, – перекрикивая свист ветра, гаркнула средняя голова. – Никак добежал уже до пункта назначения?

– Как бы его спешка боком не вышла.

– Чего это? – удивился Рыжий Шухер.

– А, вы ж не в курсе. Вас же месяцев семь не было. А за это время произошло всякого.

– Не тяни кота за хвост. Рассказывай.

– То ли в советника моего какая-то бесовщина вселилась, то ли шизофрения обострилась у него, но внезапно он вдруг решил, что Сентерия принадлежит ему и нас с феей…

– С ведьмой Чапперон?

– Ага. Нас с ней вышвырнул из этого мира, пообещав, что дочери моей королевство тоже не достанется.

– Погоди, как вышвырнул? Ведьма Чапперон же фору даст любому по колдовским штучкам!

– Ну, вот так. Врасплох застал.

– Допустим. Продолжай.

– А чего продолжать? Вышвырнул он нас в параллельное измерение, мы дорогу назад искали сколько-то. А сколько, я даже не скажу. Время-то в мирах по-разному движется.

– Ладно, без подробностей. А советник чего?

– Да откуда ж я знаю. Мы с ведьмой в этот мир вернулись, из Гнилых Гор выбрались, она куда-то ускакала, как она это умеет. Мне сказала, мол, иди пешком. Я пошел. Вот, вас нашел. Вы про Серого и про шар рассказали.

– А за Серым Волком меня Ваня послал, – проревела правая голова Горыныча. И тут же поправилась: – нас послал.

– Это я уже понял, – кивнул Илья, стараясь не упасть с чешуйчатой спины летающей рептилии. – А ты-то как здесь очутился?

– А нас с Кащеем дочка твоя сюда затянула.

– Юля?

– Ну да, она самая, – правая голова кивнула на лету так, что всего змея повело.

– Только она Баба Яга, – заверила левая голова.

– Не понял.

– А чего тут понимать? Твоя дочка – Баба Яга.

– Э! Горын, ты чего несёшь? Ромашки?

– Блин, – вздохнула средняя голова. – Ну вот как тебе объяснить-то…

* * *

– Адская база данных, – прочитала фея на двери комнаты. – Это ж представляешь, какой там архивище? Охренеем искать.

И потянула ручку на себя, шагая в открывшийся проём, но тут же удивлённо замирая.

– Не поняла…

Комната, вопреки ожиданию, оказалась совсем небольшой и никаких шкафов-полок с картотеками. Только грубо сколоченные стол и стул у стены, а на столе...

– Компьютер! – будто увидев старого знакомого, воскликнул Ваня и, отодвинув фею в сторону, уверенно шагнул к устройству.

Он пристроил меч к стене, не садясь на стул, пошевелил мышкой, выводя компьютер из спящего режима, склонился над столом и затарабанил пальцами по клавиатуре.

– Ты чего? В компьютерах разбираешься?

– Наверное, – пожал тот плечами.

– А откуда?

– А… – стук по клавишам на несколько мгновений прекратился. Ваню вопрос явно озадачил. Но ненадолго. – А я ж этот, как его… менеджер среднего звена.

Парень снова принялся стучать по клавишам, вызывая на рабочий стол какие-то окна, отдавая какие-то команды, активируя программы и перезапуская процессы.

– В смысле менеджер?

Если фея и до этого не особенно понимала, что и почему работает именно так, как работает, то видя здоровенного детину в демоническом обличье, склонившегося над компьютером, она явно растерялась, не пытаясь спрятать недоумение за привычной маской самоуверенного раздолбайства.

– Ну, там, откуда меня принцесса Юлия притащила, – неопределенно махнул рукой Ваня. – Я плохо помню, честно говоря.

– А-хре-неть.

– И не говори, – пальцы парня продолжали выписывать узоры по клавишам, – Ахренеть. Как на этом работать можно? Допотопное старьё, а не компьютер. Ни одной игрушки, даже пасьянса завалящего. Одни папочки какие-то по алфавиту.

– Папочки? – настороженно спросила фея, подходя поближе. – А в папочках что?

Ваня открыл первую папку, в ней – первый файл и принялся читать:

– Настоящий договор является официальным подтверждением… ага. Это обычная вступительная муть… Предмет договора… В соответствии с настоящим договором продавец обязуется передать свою душу в обмен на то, чтобы человеческая особь по имени Ева не сверлила ему мозг… ага… вступает в силу с момента подписания обеими сторонами…

– Вот он какой, архив адский! Так, слушай, а найди-ка мне букву «Ч».

– Саламандра ж на «С».

– И чего?

– Ну ты ж ящерице помочь хотела?

– И ей, если всё получится, поможем, Ваня. Ищи «Ч».

* * *

Серый Волк незамеченным прокрался по саду, пробежал вдоль замка, после чего, прячась за аккуратно подстриженными кустами, добрался до входа в королевский склеп.

– Ну и где все? – спросил он сам себя, не разжимая зубов, в которых была холщовая сумка с серебряным артефактом. – Неужели опоздал?

Волк аккуратно положил сумку на пол, прошелся туда-сюда. Затем настороженно прислушался. Где-то ближе к стене кто-то шуршал. И этот кто-то был явно покрупнее, чем мыши. Зверь, крадучись, пошел на звук и, когда почти добрался до плиты, из-за которой доносился шум, навстречу ему выскочила принцесса.

– Ку-ку! – гаркнула она.

На лице девушки было странное, отсутствующее выражение.

Сердце Серого Волка подпрыгнуло в груди и затарабанило быстро-быстро.

– Принцесса! Зачем так пугать-то? Я чуть заикой не сделался, – Волк облегченно выдохнул и, кивая головой в сторону сумки, сказал: – Я там шар принес серебряный.

– Красивый? – как-то отрешенно спросила принцесса.

– Шар как шар. Хочешь – достань из сумки, сама посмотри.

– Ага.

Принцесса со всё тем же странным выражением лица пошла к сумке, подняла её, запустила руку внутрь и вытащила на свет божий серебряный артефакт.

– Красивы-ы-ый, – сказала она, поднимая шар над головой и поворачиваясь к Серому Волку.

А тот нутром чуял, что с принцессой что-то не так. Но никак не мог понять, что именно.

– Эй, Юль, с тобой всё в порядке? А то ты чего-то как-то странно выглядишь. Или ведешь себя странно. Я сам ещё не понял.

– Хочу еды-ы-ы, – прогундосила принцесса. – Много еды-ы-ы.

И еда посыпалась прямо из воздуха.

* * *

Замок был уже совсем близко, когда Горыныч снова стал неуклюже вилять в воздухе и его правая голова вскрикнула:

– Ой-ой-ой!

– Эу, ты там норм? – испуганно поинтересовался Илья.

– Не знаю, – мотнула головой правая. – Такое ощущение, что все до единой чешуйки чешутся.

– А это нормально или нет? – голос Ильи зазвучал ещё тревожнее.

– Скорее, не уверен, чем в порядке, – ответила средняя.

– Идет волна! Ух! – заорала дурным голосом левая голова. – Ромашечки мои загребущие!

Змей сделал горизонтальную петлю, затем сбросил высоту и тут же резко набрал, затем снова сбросил, описал возрастающую дугу.

Сидящая на спине у летающей рептилии троица орала благим матом, а Горыныч пел. Точнее, левая его голова пела, а правая и средняя ухали и похрюкивали при каждом вираже.

Эх, горочки американские,

Эх, ромашечки наркоманские,

То наискось, то вверх, то вниз,

То затошнит, а то вдруг заебись!

Закончив частушку, Змей принялся взмахивать крыльями асинхронно, от чего туловище рептилии стало мотать по воздуху ещё больше.

Замок неумолимо приближался и Горыныч, одновременно пытаясь удержать равновесие и сбросить скорость, стал вилять из стороны в сторону. Но выходило у него не так, как того хотелось бы.

– Пристегните-ка ремни, чтобы не было хуйни! – испуганно проорала левая голова и туша рептилии вместе с седоками, пропахав площадку перед замком, врезалась в парадные двери, выломав их вместе с куском стены, и остановилась прямо в центре зала.

– Не Горыныч, а сто рублей убытка, – послышался откуда-то из-под куска двери голос Ильи.

– Двести, Иллиас, – простонал Рыжий в ответ. – А то и больше.

Когда грохот от приземления затих, а пыль улеглась, откуда-то из-под обломков, которыми накрыло Горыныча, вновь донёсся голос левой головы:

– Идет волна!

А затем – храп.

– Пропади они пропадом, ромашки эти, – тяжело вздохнула средняя и тоже захрапела.

– Компания чешуйчатые авиалинии ненадолго прощается с вами. Нам надо немного поспать и осознать, что привело к такой неловкой ситуации, – сказала правая, после чего присоединилась к левой и средней, захрапев с ними в унисон.

В ответ им раздался скрипящий голос советника:

– Ещё часть пожаловала. Я так, глядишь, всю коллекцию соберу.

Герр Альт, успевший спрыгнуть со спины рептилии, за несколько мгновений до того, как Горыныч вместе с оставшимися седоками протаранил двери, затаившись, прислушивался к происходящему. Прыжок был не совсем удачным – Герр не успел сгруппироваться и его проволокло по земле, ударив о стену.

– Пока дождёшься, чтобы вы себе сами головы посворачивали, так и сдохнуть от старости можно, – скрипел советник. – Надо брать инициативу в свои руки.

За стеной трещало, шипело и гремело, словно в замке нарастала локальная буря. Герр Альт много раз слышал, как звучат разные виды магии – это была она.

Охотник на чудовищ потянулся к мечу за спиной, но его рука замерла на полпути. В голове звенело, ступня правой ноги пульсировала и наступать на неё было больно. Перед глазами плыло.

– Курва, не сдюжу сейчас, – сказал он сам себе с досадой. – Восстановиться надо. Хоть немного. И эликсиров бы…

Придерживаясь за стену, Герр похромал к замковой пристройке, в которой после смерти Канны поселился лекарь Тиль.

© VampiRUS