Чуть больше двух недель назад сильно заболела, температура, наверное, за 40 поднималась. В состоянии делириума начала сочинять стих, потом ещё с неделю, уже будучи здоровой, дописывала. Вот что получилось.
Неказистая и робкая,
Словно тень в бокале ночи,
Неизведанными тропками
Смерть подкралась.
— Здравствуй, зодчий.
Ты возвёл уж зданий множество,
Тонны мрамора потратил,
Ты устал, дрожишь, тревожишься.
Засыпай в моей кровати!
Колыбельную тебе спою —
Свет прекраснее не слышал!
Но кто знает эту песнь мою,
Тот безмолвней грустной мыши.
Без испуга и без жалости
Архитектор улыбнулся.
— Подожди чуть-чуть, пожалуйста,
Я сейчас.
Ушёл. Вернулся.
— Посмотри, прошу, голубушка! —
Под шуршащим льном скульптура.
— Не гневись, коли не любо что:
Всё же не было натуры.
Лён фаланги на пол сдёрнули —
И ожгло как будто плетью
Созерцательницу чёрную:
Зодчий под руку со Смертью.
Саван шёлковый из мрамора
Будто тихо развевался.
А двойник седого автора
Смерти нежно улыбался.
Как живые он с безносою
Замерли на полушаге.
Вдруг глазницы чуть раскосые
Засияли каплей влаги,
Голос дрогнул неискусственно:
— Для чего ты сделал это?
Ты ведь смог меня расчувствовать
Как никто на всей планете!
Зодчий тронул пальцем статую.
— Все тебя клянут, поносят;
Дай-ка, думалось, порадую
Ту, что нам покой приносит.
Спой же, как ты обещала мне,
Колыбельную...
Запнулся
И, бледнея, на прощание
Всё же Смерти улыбнулся.