Теплый ветер шевелил волосы, в нос ударяли запахи горячего летнего луга, и небо без единого облака нависало над ним, словно огромная синяя линза. Илья повернул голову, разглядывая бесконечное цветастое поле. Снаружи было тепло, а внутри — холодно и сыро. Он хотел сделать шаг, но глухой удар откуда-то снизу сбил его с ног...
Парень проснулся с громким вздохом, будто невидимая сила огромной массой обрушилась ему на грудь и придавила к кровати. В каюте было темно, слышался металлический скрип перекрытий.
— Лена? — шепотом произнес он, но жена не отвечала.
Илья выудил из кармана шорт мобильный телефон и включил фонарь. Дрожащий луч света выхватил из мрака обшарпанную тумбу, стоящую около окна, и вторую односпальную кровать. В одно мгновение повисла вязкая тишина, воздух, наполненный крупными частицами влажной пыли, пришел в движение от человеческого дыхания. Парень с ужасом рассматривал перекошенную временем тумбу. ДСП разбухло, поверхность его покрылась трещинами, а краска слезла хлопьями и пузырями. Белье на кровати смешалось в едва различимую кучу грязных тряпок и каких-то вещей, покрытых не то кусочками ржавчины, что накрошились с потолка каюты, не то каким-то мелким мусором.
Парень бросился к небольшому окну, дрожащей ладонью стирая мокрую пыль с холодного стекла. Снаружи на него глядела темнота.
Минуту он просто смотрел на свое отражение, подсвеченное фонариком, дожидаясь, пока дыхание придет в норму, или надеясь, что вот сейчас увидит какое-то движение за окном, может быть, даже водолаза-спасателя. Но секунды шли, а ничего не менялось. Ему бы стало страшно, по-настоящему страшно, если бы он мог осознать, что происходит, если бы мог дать какую-то оценку этой старой, изъеденной временем каюте, если бы еще вчера он не видел лайнер «Адриана» новеньким и блестящим, как дорогая иномарка.
Илья встал на ноги, которые предательски дрожали, и подошел к двери. Конечно, он медлил перед тем, как открыть ее — боялся, что в ту же минуту ледяная океанская вода хлынет внутрь. Снаружи, в обе стороны от каюты, уходил мрачный коридор с проржавевшими стенами. Деревянная отделка давно осыпалась в труху, а большие картины, кое-где украшавшие помещение, разбитые, валялись внизу в неглубоких лужицах воды. Парень рассматривал коридор в свете фонаря, силясь разглядеть что-то, кроме картины безумного увядания. Он вернулся в каюту после этого, и ржавые пружины матраса жалобно скрипнули, принимая на себя вес человеческого тела. Стало холодно. Изо рта пошел пар.
— Где-то должна быть одежда, — будто в трансе произнес Илья и отворил дверь небольшого шкафчика, которая тут же слезла с петель и упала на пол с громким хлопком.
От этого звука, немедленно улетевшего куда-то в коридор, а затем еще дальше, стало страшно. В свободное время в той, другой, казавшейся теперь нереальной жизни, он часто посещал заброшенные объекты разной степени опасности и знал святое правило сталкинга — что бы ты ни делал, старайся, чтобы тебя не обнаружили.
Парень похолодевшими пальцами выудил сумку с вещами, молния на которой разошлась, как только до нее дотронулись руки, и начал рыться в ее содержимом. Любимые джинсы посерели от времени, ткань распадалась на волокна, распространяя в помещении запах гниения и затхлости. Всегда. Всегда он носил с собой видавший всякое швейцарский нож и фонарик. Даже на работу так ходил, благо позволяло положение, а теперь стоял посреди заброшенной каюты в пляжных шортах и футболке, а в руках держал мобильный телефон, заряда которого оставалось сорок девять процентов. С тихим вздохом он опустил сумку на кровать. Скромной, но твердой поступью страх прокладывал путь в его сознании, казалось, даже суставы начало ломить от ощущения дикой безысходности.
Илья отключил все службы на мобильном, чтобы сохранить батарею. Все вафли и блютузы, контакты и игры в один момент стали самым бесполезным изобретением человечества. Что бы ни произошло на «Адриане», следовало как можно скорее выбираться наружу. Каюты эконом-класса находились
на самой нижней палубе, если подняться на одну выше, можно будет выйти на воздух и осмотреться. Конечно, если он не затонул.
— Это невозможно, — тихо проговорил Илья. — Здесь бы уже была вода.
Он рассеянно оглядел каюту, собираясь с мыслями, проверяя, ничего ли не забыл, но забывать было нечего. Даже пластиковая бутылка с водой, стоящая на тумбе, дала трещину, жидкость вытекла, а сам пластик побелел от времени. Парень неуверенными шагами покинул каюту, шлепанцы тут же утонули в ледяной воде.
Он медленно шел вперед, подсвечивая дорогу даже не фонариком, а включенным дисплеем. Звуки шагов опережали его, эхом уносясь куда-то вдаль. «Аварийные лестницы должны быть с обеих сторон, а лифты наверняка не работают. Куда бы я ни пошел, путь выведет меня наверх». Какой-то шорох отвлек его от созидательных мыслей, и парень затаился, прислушиваясь. Все его чувства обострились до предела, казалось, он мог слышать даже кожей. Он стоял по лодыжку в воде, но звуки шагов продолжались... и становились громче. Илья включил фонарь, посветил им вперед, и луч света пронзил пустоту, пока не растаял совсем, не найдя никакой преграды. Метрах в семи от него, как раз на границе света и тьмы, вода содрогалась от невидимой поступи. Шаг. Круги расходятся в разные стороны. Еще шаг, уже громче и ближе. Не дожидаясь, пока нечто настигнет его, парень юркнул в пустую каюту и закрыл дверь с оглушительным скрипом.
Невидимый гость дошел до двери и остановился. Илья с трудом сдерживал громкое дыхание, которое выдавало его страх лучше любого другого индикатора. Холодный пот струился по спине, футболка мгновенно намокла. Пару минут свет мобильника метался по каюте, останавливаясь на ржавой двери, пока наконец не был выключен, чтобы погрузить помещение в непроглядную тьму. В этой густой и липкой, словно кисель, темноте раздался стук.
— Илья? — спросил голос снаружи.
— Лена? — прошептал он, с трудом сдерживая рефлекс тут же кинуться к двери и открыть ее.
Это была не его жена. Жену видно, когда она подходит. Жена окрикнула бы его раньше.
— Малыш, открой дверь, — требовал знакомый голос.
И жена никогда не звала его «малыш». Парень молча стоял, сжимая зубы до боли.
— Илья Владимирович, откройте, это спасатели, — донеслось снаружи мужским басом и уже более настойчивый стук раздался в дверь.
Напуганный до боли в ушах, он отступил назад, пока спина не уперлась в угол тумбы, холодной и влажной, как все происходящее.
— Ты в порядке?
— Открывайте!
На фоне громких голосов слышался невнятный шепот. Парень липкими от пота ладонями достал телефон и включил диктофон, желая расслышать тот, другой фон. Сложно сказать, что заставило его это сделать, как сложно вообще дать оценку всему происходящему. Нечто продолжало стучать в дверь, теперь барабанило уже несколько рук, звуки ударов становились невыносимо громкими. И несмотря на это, несмотря на ужас и сомнения, появилось странное желание открыть дверь. Оно стало непреодолимым, доводило до исступления, вот уже сделан первый шаг, затем второй. Может, там и вправду спасатели? Может, он откроет эту чертову дверь, и теплый свет тропического солнца ворвется в каюту, заполняя ее такой позабытой за прошедшие полчаса безмятежностью? Может, он просто ударился головой и все это ему чудится?
Илья встряхнулся, останавливая и запуская запись сначала. Голосов жены и спасателей диктофон не записал. Из динамика донеслись сначала какие-то помехи, а затем шепот сотни человек. Некоторые из них говорили громче и можно было разобрать.
— Он открывает?
— Уже дааа, вот-вот...
— Шшшшшш! Он слышит...
— Слышит....
— Уже вот-вот...
— Почти...
— Шшшш! Тихо...
— Вкусный.... с нами... с нами!
Колкие мурашки мгновенно распространились по коже. Нащупав край кровати, Илья аккуратно опустился на нее, широко открытыми глазами смотря в экран мобильного телефона. Желание открывать дверь растворилось так же внезапно, как и наступило. Прошло около десяти минут — включая запись снова и снова, парень вновь и вновь удерживал себя от
того, чтобы открыть дверь неведомому существу. Затем все стихло.
Какое-то время парень сидел в темноте. Он старался ни о чем не думать, старался дать отдых и телу, и мозгу. Надо добраться до открытой палубы, все остальное неважно. Все остальное не решить. Ничего сейчас не решить. Пора в путь.
Вскоре перед глазами вновь показался ненавистный коридор, на открытой двери каюты, гладкими пятнами среди хлопьев ржавчины, виднелись следы чьих-то ладоней. Маленькие и большие, они покрывали всю поверхность от пола до потолка и уходили дальше, в темноту. Чем бы ни было это существо, или чем бы ни были эти существа... Об этом не стоило думать.
Илья пошел вперед, напряженный, словно натянутая струна. Он подмечал по пути открытые каюты и часто оборачивался, прислушиваясь к скрипу покинутого корабля. Наконец, лестница. Тишина. Никогда прежде он не был так рад тяжелой тишине, где слышится лишь грохот собственных шагов да осипшее от нервов дыхание.
Едва очутившись на второй палубе, парень замер в нерешительности. Похожий, лишь отдаленно отличающийся от предыдущего коридор встретил его мутной пустотой.
— Еще одна? — дрожащим шепотом спросил он. — Ошибся?
Это походило на правду, ведь он видел лайнер только один раз, когда они вместе с Леной, вчера, изрядно выпившие, шатались по его коридорам в поисках морских приключений. И в то же время на круизных лайнерах у каждого этажа была своя открытая палуба. Но не здесь. Не в этом аду. Последняя мысль ужалила его больнее укуса змеи — его смерть объяснила бы многое. И этот безумный страх, и мокрый холод, и ржавые стены. Только жестокое и колючее желание жить отвергало подобную теорию. Он еще будет бороться. Коридоры не бесконечны. В отличие от зарядки телефона.
Снизу послышались хлюпающие звуки. Не теряя ни секунды, парень в два прыжка оказался возле открытой двери и, залетев в каюту, захлопнул ее за собой. Шаги приближались. В ушах нарастал, словно рокот снежной лавины, ужасающий шепот. Вскоре в