Отдых, это сидеть в старом уютном кресле ординаторской и бездумно смотреть, как ветер раздувает занавеску. Основная часть дел уже закончена, осталось только заполнить истории болезней и провести вечерний обход. Но, до него ещё два часа. Два часа отдыха. Можно почитать новый справочник нервных болезней, можно выйти в сеть и в режиме конференции подискутировать с коллегами с соседних планет, а можно просто сидеть и смотреть, как по потолку перемещаются солнечные пятна. Впитывать в себя этот ветер, солнечный свет, шелест листьев, и птичий щебет за окном, чувствуя, как постепенно суета рабочего дня отступает, а в мыслях восстанавливается порядок и стройность.

Идиллию нарушил ретранслятор, во всю мощь заигравший «Реквием». Я вздрогнул. Да, приходится признать, идея заменить вой сирены классической мелодией была не самой удачной.

Я уже было, совсем собрался спуститься в убежище, когда дверь ординаторской приоткрылась, и показалось расстроенное лицо старшей медсестры. – Можно Александр Константинович?

- Да, да. Слышали? – Я кивнул на ретранслятор. – Я тут подумал, может, поменяем "Реквием" на какую-нибудь фривольную шансонетку? А то чувствую, скоро возненавижу Моцарта.

- Александр Константинович…- Она глубоко вздохнула, словно ей не хватало воздуха.

- Нет, ну, в самом деле. Замучили уже с этими воздушными тревогами. Я конечно понимаю, Холодная война, напряжённая обстановка, надо быть готовыми. Но, по два раза в день гонять пациентов в бункер, срывать режим… Даже здоровым людям тяжело находиться в замкнутом пространстве, нервы не выдерживают, что уж про наших больных говорить…

- Александр Константинович, это не просто тревога…- У Ирэны Львовны задрожали руки, а на глазах выступили слёзы.

- Что? Да успокойтесь же вы, что за привычка чуть что, трястись, как заячий хвост! Выпейте воды. - Я торопливо встал, налил из графина воды в стакан и протянул ей.

Трясущимися руками Ирэна Львовна поднесла его к губам. Сделала пару глотков. И, наконец, смогла внятно произнести:

- Война, Александр Константинович.

- Что за чушь! – Не мог поверить я.-Ерунда!

Медсестра отчаянно замотала головой. – По информ-каналу передали. Флот Гинтавров атаковал Тукку…

Торопливо выйдя в сеть, я набрал последние новости. Ирэна Львовна как статуя застыла за моей спиной. Стакан в её руке вздрагивал, и вода проливалась на пол.

«…Сегодня, 19 марта, 2153 года Космической Эры, без объявления войны, Империя Гинтавров напала на Дружественный Альянс. Атаке подверглись планеты приграничного сектора: Тукка, Алкарис, Фрейя...Чрезвычайным Комитетом отдан приказ об эвакуации...»

- Господи, Боже ты мой. - Невольно вырвалось у меня.

Медсестра зарыдала в голос. Я знал, что на Фрейе у неё живут родители.

- Так, тихо, успокойтесь! – Снова был вынужден прикрикнуть я.

Она испуганно вздрогнула и часто заморгала.

- Всё будет хорошо, слышите? Просто сработал эффект внезапности. Сейчас Правительство во всём разберётся и примет меры. Подойдут наши штурмовые части и от этих Гинтавров даже чешуи не останется. Всё будет хорошо.

Я говорил веско и убедительно, стараясь вложить в свои слова максимум уверенности, которой у меня, если честно не было. Но, поддаваться панике смерти подобно.

- А теперь идите и соберите людей. Всех. Ну, кроме пациентов, самой собой. Оставьте дежурного врача, остальных пригласите в вестибюль. Вы поняли меня?

- Да, конечно.

То ли мои убеждения подействовали, то ли профессионализм взял верх, но сейчас Ирэна Львовна собралась и выглядела почти как обычно. Она вышла, а я включил канал связи с мэром. Канал был занят, как и следовало ожидать… В дверь снова постучали.

- Войдите!

- Слышали? – Войдя, кивнул на экран Макаллистер, наш начальник безопасности и по совместительству заведующий хозяйственным сектором.

Когда-то он служил в Отрядах Сопровождения, охранял научные экспедиции, весь приграничный сектор знал, как свои пять пальцев и в вопросах военных считался у нас экспертом.

- От Фрейи до Иоланты всего три дня пути. Мы следующие.

- Не разводите панику! С чего вы взяли?! – Вышел я из себя.

-Знаю. Мы – колония на периферии, никакого особого стратегического значения не имеем. Да и времени мало. Поэтому, о войсках прикрытия можно забыть. В лучшем случае подкинут пару транспортов с соседних планет. Но и это вряд ли. Кому нужны два миллиона беженцев? Кстати, вы уже связались с …- Он кивнул наверх.

- Нет. Канал занят.

- И не свяжетесь. Вы представляете, что сейчас твориться в городе?

- И что вы предлагаете, сидеть, сложа руки, и ждать, пока нас прихлопнут?!

Макаллистер только пожал плечами.

- У нас ведь был корабль…

- Яхта. Старая. Для полёта на соседнюю планету – сойдёт. Но это же нас не спасёт. Да и соседняя планета, не выход. Максимум, выиграем день, два. Эвакуироваться надо в стратегически значимый узел. Чтобы планетарная оборона была организована как следует, а не как наш гарнизон: полторы калеки, вооружённые чем, попало.

Наша яхта подобного пути не выдержит. Да и все просто туда не поместятся. Нас ведь – шестьдесят пять человек…

- Я вас понял.

Шестьдесят пять человек…Так ничтожно мало по сравнению с двумя миллионами населения Иоланты и так много для старой, на ладан дышащей яхты…

Мы ведь не предполагали, что придётся эвакуироваться, когда открывали клинику. Казалось, времена военных конфликтов остались далеко позади. Территории поделены, роли распределены. Холодная война, и вечные свары между расами казались очередным экономическим трюком, уловкой, чтобы держать друг друга в состоянии аллертности. Я так хотел держаться подальше и от политики, и от войны. Поэтому и остановил свой выбор на Иоланте, и вот, так фатально ошибся, не предусмотрел…

Идя к вестибюлю в сопровождении Макаллистера, я мучительно размышлял, что же скажу сейчас этим людям, моим коллегам и соратникам. Тем, кто вместе со мной организовывал клинику почти с нуля. За кого я нёс ответственность и как начальник и просто как человек. Но, что я мог? Я ведь такой же, как они. У меня нет связей, нет знакомых, которые могут организовать для нас корабль. Я точно так же испуган и растерян, но, в то же время я не могу, не имею права показывать это.

На секунду, я остановился перед дверью и прислушался к гулу голосов. Медленно досчитал до десяти и вошёл. В голове было пусто и звонко. Выйдя на середину вестибюля, я остановился. Двенадцать человек, не считая сопящего за моей спиной Макаллистера, повернулись ко мне. Ожидание, надежда, страх, растерянность, тревога, ясно читались на их лицах. Я вздохнул, словно перед прыжком в воду, и заговорил.

- Коллеги, все вы, наверное, уже в курсе случившегося.

Нестройный хор голосов послужил мне ответом. Слышались отдельные возгласы:

- Я всегда говорил, что Чужим нельзя доверять!

- Но ведь и в Альянсе есть другие расы.

- Какая разница, нам-то сейчас никто не поможет.

- Ужас, какой, что же будет…

- Куда Правительство смотрит.

- Гея, Фрейя, бедные люди…

- Тише! - Повысил я голос. – Глобальные проблемы пусть решает Правительство и Чрезвычайный Комитет. Нам сейчас следует думать о другом. На нашей совести – пятьдесят больных. Конечно, я не имею права требовать от вас…-На миг я запнулся. - Я хотел сказать – не имею права требовать от вас самопожертвования, но передумал. Я именно этого и требую – до конца выполнить свой долг, человеческий и врачебный. И, ни какое это не самопожертвование, не подвиг, а сплошная целесообразность. Сколько труда было вложено, сколько сил и нервов. И ведь отдача уже есть! Получены интереснейшие результаты! А люди? Помните, в каком состоянии были доставлены многие из наших пациентов? Мы взяли на себя ответственность за них, когда приняли на лечение. Так вправе ли мы предать людей, которые и так достаточно натерпелись? И я сейчас обращаюсь не только к лечащим врачам, а ко всем членам нашего коллектива. Наша задача сейчас – остаться единым организмом, думать не о спасении своей жизни, а о нашем долге, о деле, которому мы себя посвятили. О наших больных, у которых, по большому счёту никого кроме нас нет.

- Эк, куда вас понесло, коллега. - Снисходительно улыбаясь, перебил меня Павел Григорьевич Ганин, старший ординатор клиники. – Вы уж определитесь, почему мы не должны бросать клинику на произвол судьбы: из гуманных соображений или научной выгоды ради. Хотя, если мы героически погибнем, науке от этого пользы будет немного...

Я стиснул зубы. Ганин старше меня на десять лет и всегда был ко мне в оппозиции. Не злобной, но достаточно ехидной. А ведь именно я переменил его с орбитального центра на Иоланту, прочитав его работу, посвящённую аутизму у генетически модифицированных людей. Хотя, может как раз поэтому…

- Что, страшно, Павел Григорьевич? - Вмешался Макаллистер.

- Страшно. Я человек сугубо мирный, в армии не служил и рассчитывал ещё пожить. Но, дело своё люблю и не без успеха исполняю. Как, впрочем, и все здесь присутствующие и не только врачи. Так что, пафос, уважаемый Александр Константинович вы убавьте, и давайте говорить предметно. Что делать дальше. Дезертировать никто из нас не собирается, правда? – обернулся он к людям.

На этот раз хор голосов был куда дружнее.

- Хорошо. – Я прокашлялся, так как в горле неожиданно заскребло. – Спасибо, друзья. Тогда – прямо с этого момента начинаем готовиться к эвакуации. Я сейчас еду к мэру и пробую выбить нам места на транспорте. Думаю, для организации это будет проще, чем для частного лица. Макаллистера назначаю ответственным за материальную базу, Ирэну Львовну за документацию и медикаменты, а вас, Павел Григорьевич, прошу заняться пациентами. Остальные на подхвате.

- Не беспокойтесь, Александр Константинович. Всё будет в порядке. – Положил руку мне на плечо Макаллистер. Коллектив у нас толковый – справимся. И вы уж постарайтесь.

- Но пасаран! - Вскинул я вверх сжатый кулак и, не оглядываясь, пошёл к выходу. Странно, вроде бы ничего не изменилось, а мне стало легче на душе.

Изменённые состояния сознания, Тинто Стоун не любил больше всего в жизни. Именно по этой причине он не употреблял алкоголь, не говоря уже о чём-то покрепче. Люди с пустыми, отсутствующими лицами и стеклянными глазами, пугали его с детства. Поэтому и от нейроразъемов в своё время, он отказался, хотя пилотам их ставили с приличной скидкой. 
Всё дело было в отце, Рихарде Стоуне старшем. Тот, в отличие от сына, был прагматиком и предпочитал романтике, размеренность и стабильность и всю жизнь проработал бухгалтером в крупной аудиторской компании. Впрочем, он любил свою работу и находил цифры весьма увлекательным занятием. И нейроразъемы поставил в числе первых, тем более, начальство это поощряло, премиями в том числе. А у него уже была семья и трое детей. Тинто был четвёртым, самым младшим. Когда он родился, отца уже мало что интересовало, кроме работы. Новые гаджеты давали много возможностей, но и забирали многое. Эмоции, в первую очередь. Маленьким, Тинто отца боялся. Боялся проводов, торчавших из его черепа, когда Рихард брал сверхурочную работу на дом. Боялся его неподвижного бледного лица, отсутствующего взгляда, вспышек гнева, раздражительности. Потом, когда подрос, стал жалеть. 
Поначалу, чтобы прийти в себя и переключиться с мира цифр на семью, отцу было достаточно четверти стакана виски. Потом, полстакана, а потом алкоголь перестал помогать. Тогда он перешёл на транквилизаторы, но от этого страдала его работоспособность. Врач, обследовав Рихарда, рекомендовал убрать нейроразъемы, дать мозгу отдохнуть и восстановиться. Без разъемов он продержался неделю. Пил стимуляторы горстями и всё равно казался себе пыльным старым матрасом, медлительным, как ленивец. Именно тогда он первый раз в жизни ударил жену. И получил первый инсульт. Врач сказал, что это всё синдром отмены. У базовых моделей, хватало побочных эффектов. 
Родители тогда, конечно, помирились. Четверых детей надо было растить, да и мужем Рихард был неплохим, особенно если вовремя оставить его в покое. Вместе они прожили ещё десять лет. Когда Тинто исполнилось пятнадцать, отец умер от четвёртого инсульта, в возрасте сорока пяти лет. К этому моменту он уже с трудом передвигался, работал исключительно из дома и окончательно утратил эмоции, но мучительную ясность мыслей сохранял до конца. 
Тогда-то Тинто и поклялся думать, чувствовать и решать сам, своим мозгом и своей головой, без всяких...гаджетов. И вот теперь, был вынужден нарушить клятву.
А всё из-за этих проклятых изобретателей! Чёртовы умники, со своим чёртовым хуманизатором. Как будто человек не способен пилотировать корабль сам, без клятых приспособ! Тинто был в отчаянии. Настолько, что даже ходил к директору компании, мистеру Сондерсу на разговор, да только делу это не помогло. Да, хозяин проявил уважение и выслушал его, но...бизнес, есть бизнес.
- Ты хороший пилот, Тинто и давно работаешь в компании. Другого я и слушать бы не стал, интересы дела, сам понимаешь, важнее чьих-то предрассудков.
- Так я ради этого и пришёл, сэр. Зачем тратить деньги на всякие гаджеты, всякие модные штучки, сэр, без которых можно прекрасно обойтись. По нашим парням колонисты часы сверяют!
- Эффективность Тинто, всё дело в ней. Мы можем работать лучше, а это важно. Сейчас, сам знаешь, корабли дёшевы, то и дело возникают транспортные компании, конкуренция берёт нас за горло, парень.
- Дайте мне месяц, мы повысим производительность! 
- Какой ценой, вот вопрос? Трассы спешки не терпят. Я не хочу, чтобы мои парни рисковали своим здоровьем и кораблями попусту. 
- Слияние человеческого сознания с псевдосознанием корабля, тоже риск. Ничего плохого не хочу сказать про "шарки", каждый пилот любит свой корабль, но это как-то...чересчур. Я видел тех ребят-испытателей в новостях, сэр. Вид у них был, нездоровый. И взгляд, стеклянный, как у разряженного андроида. Мне бы не хотелось так выглядеть, сэр. Я человек, и желал бы остаться человеком. 
-Да ведь это совсем другое дело, Тинто! Те парни, они же с кораблей дальней разведки! Тут у любого будет нездорового вида, когда ты по полгода и больше в открытом космосе.  
-Выходит, на коротких и средних трассах, хуманизатор ещё не тестировался?
-  Гордись, мы будем первые! 
- Наверно, его...хуманизатор, ещё и на льготных условиях...внедрят?
- Вообще бесплатно! Распоряжение Правительства, дело государственной важности, сам понимаешь. 
- Почему мы, почта, почему не военные пилоты?
Взгляд мистера Сондерса на миг скользнул в сторону. 
-Ты же умный парень, сам понимаешь. Совет Безопасности должен быть уверен, что всё пойдёт как надо. Риск, конечно, минимален, но он есть. Представляешь, что будет, если с катушек слетит военный корабль? Тут как с лекарствами. Сначала их тестируют на животных, потом, когда убедятся, что всё идёт как надо, на добровольцах. А после пускают в открытую продажу. Тот же принцип.
- Простите, сэр. А мы в этом деле кто, животные, или добровольцы? Я как бы не подписывался в научных экспериментах участвовать.
- Не лови меня на слове, Стоун! И вообще...ты хороший пилот, я бы сказал, отличный. Но, не незаменимый, понимаешь? Я знал твою семью, принимал в тебе участие и мне очень не хотелось бы терять такого пилота. Но смута в компании мне не нужна. Договор заключён, понимаешь? Не хочешь работать с хуманизатором, О'кей, твоё право. Но тогда ищи себе работу где-то в другом месте. И учти, это только начало. Будет как с нейроразъемами. Тоже сначала все вопили, а сейчас? У каждого пятого! 
- У вас нейроразъемов нет. У меня нет. У многих, нет. -  упрямо возразил Тинто.
- Может и зря. - Сондерс вздохнул- Каким бы хорошим пловцом не был человек, рыба всё равно плавает лучше. Понимаешь меня?
- Да, сэр.
- Вот и прекрасно, сынок. А теперь, иди. И давай, без глупостей, зла тебе никто не желает, и меньше всего, я. 
Разговор этот состоялся неделю назад. Конечно, увольняться Тинто не стал. В почтовой компании "Солнечный ветер" он работал с самого окончания лётного училища, можно сказать, стоял у истоков. Да и платил мистер Сондерс хорошо, на жизнь хватало. И трассы были интересные и с колонистами Тинто отлично ладил. А ещё, корабль...За десять лет, Стоун здорово привык к своему "шарки", даже, случалось, болтал с ним. Если бы он мог его выкупить! Но, увы, таких денег у него не было.  

Даже если твоя работа для кого-то подвиг, не обязательно родиться героем, чтобы выполнять её хорошо. Капитан Шнайдер усвоил это рано, когда был ещё никаким не капитаном, а всего лишь младшим лейтенантом, только окончившим военную академию. Без связей, влиятельных родственников, не обремененный деньгами и имуществом. Впрочем, его это особо не тяготило, он верил в себя, свои знания и свою удачу. В конце концов, удалось же ему поступить и с отличием закончить академию! А это, совсем не так просто для парня из рабочего посёлка.

И к службе в Соммском гарнизоне, куда он получил распределение, лейтенант Шнайдер приступил с тем же рвением, как до того, к учёбе, несмотря на то, что место — это сложно было назвать подходящим стартом для карьерного взлёта.

Когда-то, ещё до Объединения, городок на реке Сомм располагался на границе, и считался стратегическим объектом, но те времена давно миновали. На память от них осталось несколько древних бастионов, система ПВО, почти им ровесница, и пара защитных куполов, призванных уберечь местное население от капризов климата.

Что поделать, за наступление Космической Эры приходилось платить. И человечество платило. Резкие перепады температуры, ураганной силы ветра, исчезновение и мутация ряда животных и растений, стали привычным явлением. Настолько привычным, что молодёжь, особенно выходцы из промышленных районов, каким был лейтенант Шнайдер, уже с трудом представляли, что вообще бывает как-то иначе.

Хотя, старожилы гарнизона рассказывали, что во времена их юности, большой нужды в куполах не было. Температура всегда была или комфортно прохладной, или приятно жаркой, и вполне позволяла обходиться обычной одеждой. Деревья, травы и прочая флора росли сами по себе, не требуя неустанных усилий военных ботаников, и даже иногда давали плоды, которые, о чудо, можно было употреблять в пищу. Ходила также легенда о рыбе, которую якобы кто-то, когда-то, поймал в местной речке, но в эту сказку не верили даже наивные новобранцы.

Поскольку граница, как таковая, давно прекратила своё существование, таможенную службу тоже упразднили. Гарнизон, однако, расформировывать не стали, справедливо рассудив, что лучше хоть какой-то форпост власти, чем совсем никакого.

Теперь, вся жизнь военного городка вращалась вокруг учений (раз в квартал), шагистики (ежедневно), обслуживания старенькой системы ПВО (по мере необходимости), ну и конечно шефской помощи местному сельскохозяйственному предприятию. Служба службой, но урожай сам себя не вырастит и не соберёт. После Объединения, так жили многие и большинство это устраивало. Скромное, но служебное жильё, небольшая, но гарантированная зарплата, монотонная, но стабильная жизнь. Предсказуемость будущего не пугала, а напротив, внушала уверенность.

Однако, лейтенанту Шнайдеру этого было недостаточно. Слишком много сил он потратил, выбираясь из промышленного гетто, чтобы довольствоваться малым.

В качестве точки приложения своих амбиций, он выбрал вверенное ему подразделение, состоящее из десяти человек.

Армия, институт жёстко структурированный, индивидуалистов здесь не жалуют. И тех, кто пытается прыгнуть выше головы тоже. Так исторически сложилось, что за энтузиазм одного, отвечают все. Поэтому, к инициативе лейтенанта, сослуживцы поначалу отнеслись с подозрением:

- На черта тебе это надо? У тебя модификантов, два человека, да и те адаптированы под промсектор! Какие из них коммандос! - говорили одни.

- В хорошей снаряге, при должной подготовке, солдат модификанту не уступит. - возражал он.

- Ещё бы она у нас была... Перекати-поле гонять, и такие сгодятся! А больше у нас тут гонять некого. - смеялись другие.

- Это сейчас так. Что завтра будет, мы не знаем.

- Что, героем желаешь стать, а в космоволки не берут? Здесь решил реализоваться? - издевались третьи.

- Почему? Просто выполняю свою работу. Нам платят, мы поддерживаем боеспособность гарнизона.

- Ну, ну. Выполняет свою работу, старлей Джексон. А ты... Ты что-то крутишь...

Шнайдер только улыбался и гнул свою линию. Вскоре, его взвод стал лучшим в гарнизоне, он просто не оставил своим бойцам другого выбора. (На самом деле, это оказалось не так уж и сложно. В Академии учили крепко, давая помимо прочих, и педагогические навыки).

Показав на очередных учениях отличный результат, лейтенант, на радость всем недоброжелателям, был назначен ответственным за боевую подготовку всего личного состава. Впрочем, он не расстроился, совсем, напротив. Такое поле для эксперимента! Шнайдер чувствовал, что способен на многое.

Тем временем, обстановка в Федерации накалялась. После Объединения прошло уже пятьдесят лет, люди активно осваивали космос, но проблем на Земле это не убавило, вернее к проблемам старым и привычным, добавились новые, о которых раньше можно было прочитать только в фантастических книгах. Кибер-чума, виртуальная зависимость, ксенофобия, неформальные объединения, вроде того же "профсоюза киборгов", растущие как грибы после дождя. А больше всего сложностей возникало с колониями... И ладно бы, с планетарными, которые, понятно, отрезанный ломоть. Неладно было и с промышленными станциями, а ведь они-то зависели от Земли куда больше! Но нет, подавай им то автономию, то льготы по налогам, то разрешение на терраформацию, как будто защитных куполов им недостаточно. Понятное дело, жизнь на астероидах не сахар. Но, что поделать, если автоматика, в эксплуатации, выходит куда дороже квалифицированных рабочих? Даже с учётом надбавок за квалификацию и страховки.

Портили жизнь Федерации и пираты с контрабандистами. Большие транспорты с колоний, конечно, охранялись, да и на местах, крупные корпорации содержали собственную службу безопасности, зато мелкие компании и небольшие промышленные астероиды, частенько попадали под удар. До поры до времени, Землю, космические бандиты обходили стороной, однако, пришёл день, и гром грянул.

В армии, обычно, импровизации места нет, поскольку нет места свободомыслию и вдохновению, неотъемлемых её составляющих. На самом деле, это правильно. Есть вещи, творческий подход к которым строго противопоказан, хотя бы из соображений безопасности. Оружие, например. Существуют чёткие алгоритмы его применения и шаг в сторону от них, справедливо считается проступком, если не преступлением. Солдат в армии тоже считается оружием, что объясняет неприятие командным составом творческого подхода как к нему, так и с его стороны. Лейтенант Шнайдер такой взгляд на вещи считал устаревшим. Тот же бластер не умеет думать, и может либо выстрелить, либо нет. А у солдата возможностей куда больше и по меньшей мере, недальновидно их игнорировать. Идеалист в глубине души, Шнайдер был склонен верить в людей. Что удивительно, довольно часто его вера оправдывалась, не реже, впрочем, неверия других.

Непорядок в небе, дежурный по системе ПВО, засёк практически сразу, и десяти минут не прошло. Вот как только туша колониального корабля зависла над гарнизоном, так и засёк. Обычно-то они разве что на горизонте мелькали, и то, изредка. К тому же, вид у того межпланетника был какой-то недобрый, и ракетные шахты на его корпусе как-то угрожающе были открыты. Должностная инструкция в таких случаях предписывала стрелять на поражение. Правда, составлена она была лет десять назад, когда броня у кораблей была куда тоньше, а защитные поля существовали только в умах инженеров. Конечно, существовала вероятность, что у этого корабля поля нет, но дежурный, уже прошедший обучение у лейтенанта Шнайдера, решил не выяснять это на практике, потому что сам гарнизон полем оборудован не был, и в случае отраженного удара, просто перестал бы существовать. Впрочем, если бы корабль взорвался над ним, тоже мало бы никому не показалось. Поэтому, он сделал, как ему казалось, самое разумное в этой ситуации, вышел с кораблём на связь.

- Они требуют оружие! Дали час на размышление! -десять минут спустя докладывал дежурный примчавшемуся по тревоге на пост, командиру.

- Прямо-таки, требуют? - нахмурился тот.

- В противном случае угрожают стереть нас с лица земли.

- Это же обычный межпланетник! - возмутился кто-то из младшего командного состава, столпившегося у двери.

- И что? -пожал плечами командир. - Ракеты-то у него есть, и лазеры... Теоретически, убойной силы в них поменьше, чем в боевых, разрабатывались они для мирных целей, от метеоритов отстреливаться, посадочную поверхность ровнять, однако, нас приголубить, думаю, смогут.

- Но чего они этим добьются?! - воскликнул замком, следовавший за командиром, как нитка за иголкой.

Командир в задумчивости посмотрел на него. - Ужаса наведут. И уже другой командир, другого гарнизона, будет сговорчивей. Сколько там километров до соседей? Сотня? Им, полчаса лёта, как раз успеют до визита федералов обернуться. А там, ищи свищи их в открытом космосе.

- И что же нам делать? Надо срочно сообщить о ситуации наверх! Сержант!

- Связи нет, сэр!

- Слышали, Ланциг? Связи нет. Придётся решать ситуацию своими силами. Есть предложения?

На лбу замкома выступил пот. Больше всего на свете, он ненавидел брать на себя ответственность и решать проблемы своими силами.

- Предлагаю, дать им то, что они требуют, сэр. - выступил вперёд лейтенант Шнайдер.

- Я вас правильно понял, лейтенант, вы предлагаете сдать бандитам арсенал? - взглядом командира запросто можно было колоть лёд.

- Никак нет, сэр! У меня есть идея, сэр.

К немалому удивлению замкома, командир не только выслушал молодого выскочку, но и согласился принять его план на вооружение.

- Вы и впрямь думаете, что это сработает? - возмущался Ланциг, оставшись с командиром один на один. - Это же авантюра!

- Вероятно. Но мне нравится, с каким лицом он излагал. Лейтенант верит в себя, верит в своих людей... Это надо поощрить. - командир улыбнулся.

- Но...они могут погибнуть! Мы все можем погибнуть, если что-то пойдёт не так! - замком был в ужасе.

- Теоретически. Подумайте, Ланциг, включите ваши мозги! Террористы общаются с нами исключительно по радиосвязи. Они не высадили десант, хотя контролируют нас с воздуха.

- Может, они просто не хотят, чтоб мы видели их лица?

- Бред. Их совсем мало.

- Но корабль такой большой....

- И что? Его вполне может обслуживать автоматика.

- Но, у них есть камеры, они ведь проверят, что именно мы им грузим...

- Неподвижный человек в силовой броне, практически не отличим от андроида.

- Это же учебные макеты!

- Зато звуковые гранаты настоящие.

- Их всего пять! Как пять человек справятся со штурмом?!

- Пять, вполне оптимальное число. По моим подсчетам, террористов не больше десятка, в худшем случае. К тому же, я сам пойду с лейтенантом и его людьми.

- А если, вы ошибаетесь? Если их больше? Или, что-то пойдёт не так?

- В любом случае, это произойдёт на безопасном расстоянии от гарнизона и города. Возвращаться они не рискнут, даже если у них ещё останется такая возможность...

Потом, вспоминая свою первую боевую операцию, больше всего Шнайдер удивлялся не тому, что его план сработал, (тут он как раз ничего удивительного не видел). И даже не тому, что обошлось без жертв (ранения не в счёт). По-настоящему поразил его командир.

- А я смотрю, есть ещё заряд в бластере!

Спустя день, шутил, приехавший к разбору полётов Федерал. И не просто рядовой сотрудник службы безопасности, а сам Уильям Белл, легенда среди силовиков.

- Старая школа, учитесь, салаги! - подмигнул он Шнайдеру.

- Вы знакомы с нашим командиром, сэр?

- Знаком? – с весёлым удивлением переспросил Белл. -Да мы пять лет в "Стальном Ветре", бок о бок прослужили!

- Ладно, Билл, не гони волну. -прервал его командир, и это тоже было удивительно. - Я тут так, пофонил на заднем плане, основную работу ребята сделали.

- А план? - внимательно посмотрел на друга Белл.

- А план разработал лейтенант Шнайдер. Он у нас талантливый кадр. - улыбнулся он. - Кстати, люди, участвовавшие в операции, подготовлены лично им.

- Да? - во взгляде генерала появилась задумчивость.

- Присмотрись.

Командор Белл привык доверять советам старого друга. Да и сам умел видеть перспективных людей. Его новому проекту, лейтенант (пока ещё лейтенант) мог очень даже пригодиться.

ПРОЛОГ

Планету осваивали романтики, что сразу чувствовал любой приезжий, от чужого, до человека. Всё дело было в атмосфере, в воздухе, обходиться без которого не выходит почти ни у кого из биосозданий.  Состав воздуха на Терросе был специфический, и по-хорошему, заслуживал коррекции, третьего уровня, как минимум. Но атмосфера Терроса продолжала пребывать в первобытном состоянии. Как и флора с фауной и, частично, недра.  Колонисты оставили бы нетронутыми и недра, но потребность в пище испытывают даже романтики, а питаться праной и мировым эфиром ещё надо уметь. Современные технологии, конечно, вполне способны это обеспечить, но, вот парадокс, питаться "воздухом", куда как дороже, нежели обычной пищей, не говоря уже о синтезированной. Впрочем, не будь даже первые колонисты романтиками, стать промышленной планетой Терросу было не суждено, ведь никакими особенными ископаемыми он не обладал. Янтарь, каменный уголь сомнительного качества, да древесина, вот и всё, что он мог предложить.Впрочем, колонисты об этом не грустили. Им, выросшим в промышленных и научных секторах Земли, Террос, с его небом, расцвеченным северным сиянием, скалами и горами, сверкающими ледниками, и бурными реками, хвойными лесами, где деревья достигали исполинских размеров, пронзительным, напоенным эфирными маслами воздухом, был за Парадиз. И пусть температура зимой редко бывала ниже минус тридцати по Цельсию, а летом, редко где превышала плюс десять. Пусть воздух перенасыщен кислородом и без использования куполов и респираторов жить, не рискуя получить тяжелое кислородное отравление можно только в областях с низким атмосферным давлением, а электромагнитные бури регулярно выводили из строя технику. Зато, никакого смога, кислотных дождей, закопчённых бетонных коробок, опрометчиво называемых домами, дезинфекционных боксов больших городов, где из всех растений -  одни грибы да мхи, генетически модифицированные в универсальные фильтры, а животные и вовсе роскошь, доступная только в Домах Природы.
 И это только тому, кто не родился и не жил в промышленном секторе, может показаться, что купол и респиратор везде остаётся куполом и респиратором, хоть в городской пустыне, хоть в сосновом бору. Для горожан разница очевидна. 
Забавно, однако: мы бросали в топку войны за высокие технологии всё, и даже больше, не думая о последствиях, или считая, что выигрыш того стоит. Строили космодромы, вырубая леса, закатывали в бетон пустыни. На месте полей вырастали города, люди в которых давно забыли вкус натуральной пищи, ведь синтетика куда дешевле и безопаснее! 
Мы так стремились вырваться в Космос, считая его чуть ли не Землёй Обетованной и источником всяческих благ. Упорно шли к цели, жертвуя всем и дошли! Научились разрабатывать астероиды, смогли разведать короткие пути между планетами, наши корабли становятся всё совершеннее и быстрее, даже с Чужими, нашим главным страхом, мы почти договорились!  
И теперь смело можем искать планету себе по душе. С воздухом, которым можно дышать без респиратора и водой, которую можно пить без фильтра, с жизнью, которую не надо всё время искусственно поддерживать. Только оказалось, что планеты такие, редкость. А терраформация, дело затратное... 
Нас долго учили думать, что другого пути просто не было. В большой космической семье, клювом не щелкай, иначе, оглянуться не успеешь, как станешь домашней забавой у более развитой расы.Может быть, это и так. Лучше жить свободным на развалинах, чем скотом на зелёной лужайке.  
А может, нам просто удобнее с этим соглашаться. И в конце концов, любой опыт полезен. Осознать ценность чего-то, можно только испытав страх потери, чтобы оценить жизнь, надо увидеть смерть. Мы люди, мы верим только фактам, живём опытом и рассудком, а не инстинктивными знаниями. У нас свой путь. Через потери, через разрушение, вперёд к вечному сиянию чистого разума, к прибылям галактического масштаба! Только нет- нет, да и сожмет сердце ледяная рука сомнения: верной ли вы дорогой идёте, товарищи? Может, ну её, эту Великую Космическую экспансию, может, будем возделывать свой сад?
 Впрочем, это быстро проходит. Потому, что у кого-то - страх Чужих. У других, романтика дальних странствий, или перспектива прибылей, а кто-то и вовсе мечтает построить дивный новый мир, на дивной новой планете. И людей развести - новых. Может, клонированных, а может ГМО, генных модификантов. Последних граждан к счастью, сдерживает затратность данного мероприятия. Пока, обходиться натуральным воспроизводством дешевле. Да и дивных новых планет дефицит.
Колонисты Терроса первой волны, были как раз из таких любителей "чистого листа".Гурманы травы и растительной пищи. Не все конечно, но та их часть, что финансировала проект.  Остальные же просто искали меньшее из зол. Подводные камни, как это всегда и бывает, обнаружились потом, и разбираться с ними пришлось второй волне освоителей.
Из-за особенностей планеты, существование вне защитных куполов оказалось затруднительным, к чему людям, особенно выходцам из промышленных секторов, впрочем, было не привыкать. Но то, что и с самими куполами могут возникнуть долгоиграющие проблемы, стало для них неприятным сюрпризом. Из-за перенасыщенного кислородом воздуха, оборудование изнашивалось гораздо раньше расчетных сроков, а электромагнитные бури приводили к частому выходу из строя систем жизнеобеспечения. Техники, как всегда, творили чудеса, и жертв долго удавалось избегать, но ясно было, что с ситуацией надо срочно что-то делать. Кардинально решить проблему могла бы полная терраформация планеты. Вариант, немыслимый для колонистов первой волны, но вполне приемлемый для их потомков, уже подрастерявших романтический запал пионеров. Однако, процесс этот был слишком долгий, рискованный и затратный, требовавший к тому же, соответствующих санкций Земли, совсем не заинтересованной в финансовых вливаниях в заведомо спорный проект.  
Можно было рискнуть, и пойти по пути генетических преобразований. Приспособиться к планете, врасти в неё корнями. Этот вариант требовал меньших вложений и обещал хороший результат в будущем, но любые изменения человеческого генома, опять же, производились только с согласия Совета Федераций - специалисты-генетики были прерогативой Земли. Что поделать, издержки времени. В Космическую Эру, геном стал считаться таким же ресурсом, как вода, воздух и полезные ископаемые.А Совет и к этой идее отнёсся с большим подозрением, как обычно и относился к любой инициативе, связанной с колонизацией, исходившей от частных лиц. Тут даже взятки и связи не спасали. Хотели автономии и независимости? Тогда и проблемы свои решайте за ваш счёт, пожалуйста! 
- Вот же ублюдки неторопливые! - возмущался командир группы защиты колонии, Эдвардс, в очередной раз получив извещение о переносе заседания Совета. - Дело выведенного яйца не стоит! А они уже шестой год решить не могут, давать нам добро на генетическую реконструкцию, или нет!
- Вы ещё верите, что они серьёзно над этим думают? - иронически скривил рот заведующий техническим отделом Веббер. - По-моему, они просто не решаются нас послать.
- Почему?
- Потому что колонизация - дело государственного значения и отдавать её на откуп частным инициативам, нынешний Президент Совета считает нецелесообразным, большинство с ним согласно, кстати.
- Ага! Экспедиции значит, организуйте на свои, осваивайте опять же, за свой счёт, а полномочия по развитию колонии, значит им передавайте! Ублюдки!
- Совершенно с вами согласен. Но договариваться с ними придётся.  
- Что, неужели своими силами не справимся? 
- Наших ресурсов не хватает. Мы пытаемся, конечно...Нужны новые технологии, а это - оборудование, специалисты... Даже если нам удастся привлечь людей, где мы сможем их разместить? Купола рассчитаны на определённое количество человек.
- А если, вести разработки на Земле?
- Мало толку. Нужны очень серьёзные средства и то не факт, что не возьмут под колпак. Все стоящие разработки под государственным патентом. Мы и так уже покупаем комплектующие по завышенным ценам, как сторонняя организация. 
- Комплектующие? 
- Два месяца назад, вышел указ, запрещающий передачу готового оборудования стратегического значения, а также блоков с элементами ИИ, частным лицам и организациям, не имеющим государственной лицензии. 
Капитан многоэтажно выругался.
- Неужели, к войне готовимся? Но с кем? У Чужих всё тихо, локальные разборки между расами, так они всегда были.... 
- Ты забыл, как это бывает? Сначала затяжной кризис. Депрессия. Потом к власти приходит сильный лидер, вооруженный ворохом ярких обещаний. Как вариант, группа идейных лидеров, но со временем из них всё равно выделяется один.  Так уж мы устроены, власть предпочитаем иметь в одно лицо. 
- Знаю, знаю, не учи учёного. Потом период обещаний сменяет период Государственной Парадигмы, максимально простой и удобной для большинства.  
- Да. Играют на страхе перед внешними и внутренними врагами, ущемленной расовой или национальной гордости, и так далее.  Тут как раз отлично работают идеи про избранность и глобальный заговор.   
- И обещают все блага, когда подлый враг будет разгромлен.
- Подлый враг, тут ключевое понятие. Некто условный, виноватый во всех бедах.  
- Думаешь, на Земле опять заваривают эту кашу?
- Не хотелось бы так думать, но похоже на то.
- И мы, одни из кандидатов на раздачу?
- Вероятно. Поэтому, так важно договориться, с кем возможно. Военные, не самый худший вариант....
- Это ты мне говоришь? - капитан горько усмехнулся. 
Капитана можно было понять. В колониях о коварстве гегемона не рассуждает только ленивый, да и гарнизоны орбитальных станций от них недалеко ушли. Но, опасения опасениями, а насущная нужда быстро расставляет точки над «i».  Пара серьёзных аварий, один энергетический кризис, и вот уже и аншлюс кажется вполне допустимым выходом из ситуации. И оказалось, всё не так плохо. Терросу даже частичную автономность сохранили. Но и Земля получила свои плюшки в виде двух наземных и двух орбитальных баз, размещённых в этом же году на Терросе. Зато, колонистам открыли доступ к промышленным и медицинским технологиям, даже помощь в их внедрении пообещали оказать. А главное, одобрили ряд генетических преобразований. 
Опасений Веббера, это, впрочем, не развеяло. - Мягко стелют, да жёстко спать придётся. -жаловался он Эдвардсу. - Четыре базы дают им фактический контроль над всей нашей территорией.
Тот, однако, его переживаний не разделял. - Не нагнетай. - советовал он - Смысл здесь не в контроле. Что у нас контролировать, добычу янтаря? Копошение под куполами? Чушь. Мы их не интересуем и никакой угрозы для Земли не представляем.  В другом дело.
- Что ты имеешь в виду?
- Сам подумай. Базы. Далеко от Земли. От посторонних глаз. Явно что-то готовят. Очевидно, требующее секретности и долгоиграющее.  
- Оружие?
- Вероятно, но далеко не факт. Для разработок и испытания оружия, подойдёт и станция, ее и спрятать проще. Тут что-то другое....
Капитан Эдвард, как часто бывало, оказался прав.