Сегодня ЕСПЧ напомнил общественности о «законе Димы Яковлева», вынеся решение по иску усыновителей российских детей из США. Теперь российская сторона должна выплатить компенсацию по €3 тыс. на семью и возместить судебные издержки по $600.Решение Страсбургского суда может стать основанием для пересмотра решений российских судов, отказавших иностранцам в усыновлении.

По данным правозащитников и журналистов, часть этих детей, однако, так и не нашла семьи в России. Причем за это время в самой стране почти на 60% выросло количество детей, которые оказались в приемных семьях. В отличие от усыновления приемная семья — коммерческая форма опеки, за которую ежемесячно платит государство, предоставляет льготы и ссуды.

Так, за 2015 год выплаты на содержание приемных детей в разных регионах выросли на 12%, рассказали РБК в пресс-службе Минобрнауки.

Большинство (80–90%) детей, попадающих в детские дома, — это социальные сироты: у них есть живые родители, лишенные родительских прав, рассказывает руководитель благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.

По закону их можно усыновить, взять под опеку или оставить на попечении государства. В первом случае ребенок станет полноправным членом семьи и с юридической точки зрения будет считаться родным.

Во всех остальных случаях, вне зависимости, останется ребенок в сиротском учреждении или его заберут в семью на воспитание, ему будут полагаться льготы и пособия, а по достижению 18 лет или после окончания обучения государство обязано представить ему квартиру, если за ним не было закреплено никакой жилплощади.

До принятия «закона Димы Яковлева» в конце 2012 года, по данным Минобрнауки, опубликованным на сайте «Усыновите.ру», в сиротских учреждения жили 104 тыс. человек, или 16,7% от всех детей (в том числе усыновленных), состоящих на учете в органах опеки.

Остальные (более полумиллиона детей) были распределены по семьям, причем 220 тыс. находились под опекой родственников.

С принятием «закона Димы Яковлева» число детей, живущих в детдомах и приютах, резко изменилось: на конец 2015 года там остались лишь 60,1 тыс. человек. Сокращению числа детдомовцев есть объяснение: запретив усыновлять российских детей американцам, государство решило компенсировать выпадение этой важной категории усыновителей, увеличив выплаты россиянам, оформляющим опеку. Вторым фактором стало снижение числа детей, попадающих в поле зрения органов опеки: если за 2012 год на учет было поставлено 80 тыс. детей, то в 2015 году — 58 тыс.

Тем временем количество реальных усыновлений по статистике снижается. Если в 2012 году российские семьи усыновили 6,5 тыс. детей, то в 2015 году — только 5,9 тыс. А количество иностранных усыновлений в прошлом году достигло минимума, сократившись в три раза — с 2,4 тыс. в 2012 году до 746 человек в 2015 году.

С ростом выплат за опеку брать в приемную семью детей из сиротских приютов стало выгодным: на «детские деньги» в небогатых регионах вполне можно прожить, причем единовременную выплату за ребенка опекун в большинстве регионов может не возвращать, даже если отправил воспитанника обратно в детский дом.

За 2015 год выплаты на содержание приемных детей в разных регионах выросли в среднем на 12%, на 5,5% увеличено также единовременное пособие за ребенка, рассказали РБК в пресс-службе Минобрнауки.

Число детей, который ежегодно попадают в приемные семьи, за последние три года выросло почти на 60%. Если в 2012 году российские приемные семьи забрали 13 тыс. детей, то в 2015 эта цифра достигла 20,78 тыс.

Усыновители сами выбирают, по какой форме взять ребенка. Как отмечает Альшанская, разница между усыновлением и приемной семьей в глобальном плане заключается только в сохранении за ребенком прав на квартиру и льготы при поступлении в вуз, а также в наличии или отсутствии финансовой помощи от государства. Большинство людей выбирают форму возмездной опеки, чтобы повысить материальный уровень семьи, а также сохранить за ребенком право на жилье.

Все выплаты приемным семьям производятся за счет регионального бюджета, и каждый регион самостоятельно устанавливает их размер. При передаче ребенка в семью опекуны получают единовременную выплату, минимальный размер которой установлен федеральным законом «О государственных пособиях граждан, имеющих детей», согласно которому при устройстве ребенка в семью, в том числе и в случае усыновления, приемному родителю полагается компенсация в 8 тыс. руб. При этом каждый регион может установить дополнительные надбавки по своему усмотрению. В большинстве регионов, в том числе в столице, сумма единовременной выплаты составляет 15,5 тыс. руб. (информация с официального портала департамента социальной защиты населения Москвы).

Если же на воспитание был взят ребенок старше семи лет, ребенок-инвалид или несколько детей — братья и сестры, то единовременная выплата приемной семье составляет минимум 100 тыс. руб., следует из закона.

Размеры ежемесячных выплат приемным семьям (пособия на воспитание ребенка и премию опекунам) от региона к региону могут различаться в несколько раз. Например, в Брянской области общая сумма пособия составляет чуть больше 10 тыс. руб. на каждого ребенка, а в Москве превышает 33 тыс. руб. в месяц, следует из информации, размещенной на региональных сайтах департаментов социальной защиты населения.

Если семья воспитывает больше трех детей, то ежемесячное вознаграждение за воспитание приемного ребенка начисляется обоим родителям, и тогда общая сумма за каждого может превышать в Москве 80 тыс. руб.

Повышенные выплаты полагаются и семьям, взявшим на воспитание ребенка-инвалида. Столичное правительство, например, платит за такого ребенка более 56 тыс. руб. в месяц.

«Это большие деньги для усыновителей в регионах, на них можно жить, — рассказывает РБК волонтер и выпускник Зубовского детского дома в Тверской области Игорь Рыбкин. — Иногда семьи специально берут детей, чтобы получить эти выплаты. И руководствуются именно корыстными мотивами».

Региональные власти предлагают попечителям различные мотивирующие программы. Например, в Москве действует пилотный проект: попечителям, которые взяли на воспитание пять и более детей, предоставляется государственная квартира (от 10 кв. м на человека), а по истечении десяти лет участия в проекте такая семья получает уже право на собственное жилье в городе. По данным аппарата Уполномоченного по правам ребенка в Москве, сейчас в проекте участвует 34 семьи, на попечении которых находятся 203 приемных ребенка.

В Архангельской области действует программа, которая предполагает выплачивать многодетным семьям, воспитывающим шесть и более своих и приемных детей, 1 млн руб. для покупки автомобиля. А после рождения (усыновления) седьмого ребенка — 2 млн руб. на улучшение жилищных условий (закон Архангельского областного собрания депутатов «О мерах социальной поддержки многодетных семей в Архангельской области» от 22 июня 2005 года №55-4).

Количество возвратов сирот обратно в детские дома за последние годы выросло, рассказывает РБК пресс-секретарь Уполномоченного при президенте по правам ребенка в России Вероника Воронова. По данным аппарата детского омбудсмена, в 2015 году в сиротские учреждения вернулись 5,6 тыс. детей, ранее взятых под опеку, — на 6% больше, чем годом раньше. «Большинство из тех, кого вернули, находились в приемных семьях. Усыновленных детей, как правило, не возвращают», — поясняет пресс-секретарь.

«Возврат — это ужас для ребенка», — говорит уполномоченный по правам человека в Москве Евгений Бунимович. По его словам, в столице каждый подобный случай разбирается отдельно, потому что дети переживают потерю семьи во второй раз.

Официальная статистика возвратов мало говорит о причинах, лишь о том, случилось ли это по вине опекуна или по другим обстоятельствам, считает Елена Альшанская. «Это может быть связано с тем, что опекун выявил какие-то диагнозы ребенка, о которых не было известно раньше, или изменились обстоятельства жизни самого опекуна», — объясняет руководитель фонда. По ее мнению, важной проблемой является отсутствие системы сопровождения приемной семьи и помощи приемным родителям.

Известны случаи, когда приемные родители берут детей, чтобы заработать на них, констатирует пресс-секретарь уполномоченного по правам ребенка. Чтобы исправить ситуацию, правительство сейчас готовит законопроект, который обяжет неудавшихся опекунов возвращать выплаченные им деньги обратно в бюджет.

«Во избежание случаев злоупотребления и возврата детей после приема на воспитание ввиду исключительно коммерческих интересов министерство по поручению правительства готовит предложения, которые будут регулировать механизм возврата федеральных единовременных пособий в бюджет в случае отмены опеки (усыновления) ребенка», — сообщили РБК в пресс-службе Миноборнауки. В ведомстве отметили, что это не новая практика и в некоторые регионах такая процедура уже используется.

По данным аппарата Уполномоченного по правам ребенка, сейчас в государственном банке данных о несовершеннолетних сиротах хранятся сведения о 61 794 детях — это сопоставимо с населением небольшого города.

«При этом найти маленького ребенка до трех лет и еще относительно здорового почти невозможно. За такими детьми очередь из усыновителей стоит! Реально же в детских домах находятся дети старше десяти лет, с определенным жизненным путем, дети с большими проблемами со здоровьем, а также братья и сестры, которых в замещающую семью надо брать вместе», — рассказывает Бунимович.

По статистике аппарата Уполномоченного при президенте по правам ребенка, треть всех воспитанников в детских домах имеют инвалидность или серьезные проблемы со здоровьем, у половины есть братья или сестры, а 80% населения детдомов старше десяти лет. «Все они являются трудными категориями для усыновления», — констатирует Бунимович.

Но главный вопрос — это не как устроить ребенка в новую семью, а как сохранить семью родную, уверена Альшанская. «Что сейчас делают органы опеки, если родители пьют? Вместо того чтобы помочь им бросить пить и найти работу, они дают две недели на исправление ситуации, говорят: сделайте ремонт — а потом просто забирают ребенка и отправляют его в условия лагеря, который называют детским домом...» — рассказывает руководитель благотворительного фонда «Нужна помощь» Митя Алешковский.

«Здесь нужна комплексная работа: психологи, медицинская помощь... Иногда именно возможность сохранить ребенка дает стимул родителям, матери вылезти из алкогольной или наркотической зависимости», — размышляет Бунимович.

Источник:

http://www.rbc.ru/investigation/society/17/01/2017/585802559...

Огромная просьба к тем, кто увидит в тексте проамериканскую пропаганду или культивацию ненависти к российскому правительству - пожалуйста, ставьте минус и проходите мимо. Спасибо.
-------------------------------------------------------

Грустные мысли после встреч с бывшими российскими сиротами в Америке

Александр Романов

Мальчик улыбается, но улыбка его напряжена. Уже полчаса длится наш странный разговор: я пытаюсь говорить с ним по-русски, а он отвечает по-английски. Ему почти 7 лет. Последние месяцев восемь он живет в Америке.

— Ты что, совсем по-русски не говоришь?

— I don't speak Russian.

— Слушай, кончай врать, не мог ты меньше чем за год язык забыть. В чем дело?

И он по-русски шепчет:

— А если я по-русски не говорю, то меня же обратно не заберут?!

Мальчик родился в небольшом городке в средней полосе России. Мать постоянно пьяная. Кто отец — можно только предполагать, в свидетельстве о рождении поставили прочерк. В доме ни еды, ни одежды нормальной, подкармливали ребенка соседи. После очередной пьянки и очередного вызова милиции органы опеки подали заявление в суд. Мать лишили родительских прав, а двухлетнего малыша отдали в детский дом. Через четыре года его усыновила американская семья.

До свидания, мама

Вышеописанный разговор состоялся 11 лет назад. Сейчас, кстати, этот мальчик, назовем его А., учит русский язык в университете. Я не называю имен не только потому, что в России есть закон о тайне усыновления, но и потому, что история эта типична. За годы работы в агентстве по международному усыновлению насмотрелся, наслушался всякого, это еще не самый тяжелый вариант. Не забудутся и девочка, на глазах у которой пьяный папа топором зарубил пьяную маму, и мальчик, которого мама забыла в квартире и уехала к друзьям. В холодильнике еды не было, собственно, не было и холодильника. Ребенок обдирал со стен обои и ел их, пока соседи не вызвали милицию. А когда годовалую девочку мама бросила на ночь в сарай, крысы объели ей лицо...

И вот спустя 11 лет я снова в Америке. Попал сюда по совсем другой причине, но, конечно, езжу по семьям, которым помогал в процессе усыновления. В аэропорту меня встречает Р., симпатичный молодой человек, в лице которого с трудом угадываются черты того плачущего мальчишки, которого 15 лет назад я все никак не мог успокоить, пока приемные родители подписывали документы в посольстве. Честно говоря, мне было жаль их — с таким букетом диагнозов, поставленных ребенку в детском доме, они взваливали на себя непосильное бремя.

По дороге из нью-йоркского аэропорта до небольшого городка в штате Пенсильвания мы успели наговориться. Р. учится на плотника, подрабатывает и уже ездит на своей машине, чем очень гордится. А еще занимается музыкой, играет в футбол. Собственно, как складывалась его жизнь, я в общих чертах знал. И агентство в течение нескольких лет отслеживало его, как и всех приемных детей. Жизнь мальчика в России сложилась по уже известному алгоритму: мать-одиночка пьянствовала, мальчик родился со множеством физических проблем, включая органическое поражение центральной нервной системы, почечную недостаточность и многое другое. Можно представить, что ждало бы его, останься он в детском доме. Но любовь и забота семьи сделали невозможное: большинство физических нарушений или были исправлены, или сгладились. У человека идет нормальная жизнь.

Пожалуй, именно эти слова, "нормальная жизнь", применимы к судьбам почти всех усыновленных в Америку российских сирот, в процессе усыновления которых я участвовал как сотрудник агентства. Почти — потому что у нескольких из нескольких сотен жизнь не сложилась. Это дети, попавшие в американские семьи уже в старшем возрасте, к моменту усыновления они сформировались как личности. Помню, как один из них жаловался мне на приемную маму, насыщая свою речь матом: "Она мне сигарет не дает, а я уже два дня не курил!" Один из проходивших через наше агентство сидит в тюрьме за торговлю наркотиками, еще двое — под надзором полиции.

Это исключения, которые, увы, всегда возможны. Так же как всегда была вероятность, что приемными родителями станут люди, не подходящие к этой роли. Это серьезная проблема международного усыновления. В нашем агентстве и в некоторых других ее не было, потому что мы разработали систему проверки потенциальных усыновителей, исключавшую случайности. И хотели, естественно, поделиться опытом. Президент агентства прилетела в Москву, мы добились личного приема у министра образования, поскольку именно Министерство образования отвечало за международное усыновление. Не буду называть ни имен, ни даже времени этого события. Дело не в именах, а в системе. Итак, мы изложили министру свои соображения. Он воодушевился и направил нас к человеку, непосредственно занимавшемуся проблемой. Тот выслушал с интересом, но единственный его вопрос был — каким путем пойдут деньги. Когда понял, что поток не попадает под его контроль, интерес в глазах заметно угас, и он обещал позвонить. Первые пару лет я еще ждал звонка...

Домашний режим

Здоровых детей в детских домах нет. Это правило, исключения из которого крайне редки. Если только рос ребенок в нормальной, дружной семье, и вдруг что-то случилось с его родителями, не оказалось никаких родственников, а ребенок не достиг совершеннолетия и тогда он попал в детский дом. За многие годы работы я с таким сталкивался только один раз. Все дети — с диагнозами. У всех задержка психического и (или) психоречевого развития. У большинства дефицит веса. Плюс букет заболеваний внутренних органов. И это понятно: у большинства в анамнезе — употребление матерью алкоголя во время беременности. У многих — фитоалкогольный синдром, поражение центральной нервной системы.

Но попадая в любящую семью, эти несмышленые задохлики удивительным образом превращаются в прекрасных принцев и принцесс, их потенциал раскрывается в полную силу их возможностей. Практически все дети, жизнь которых я годами отслеживал, активно и успешно занимаются спортом, в основном футболом (а американский футбол, кто знает,— игра не для слабых), музыкой, танцами. Большинство после школы поступают в университеты, даже те, чье психическое здоровье восстанавливалось годами, у кого в первые школьные годы учителя отмечали трудности с концентрацией внимания.

И чем больше я встречался с этими здоровыми, умными, успешными молодыми людьми, тем горестнее было осознание, что на этих детях сказка закончилась. Принятием "закона Димы Яковлева" 28 декабря 2012 года был отрезан путь к нормальной жизни для тысяч сирот. А сколько именно — неизвестно, их никто и не считает. Можно понять уполномоченного по правам ребенка господина Астахова: хлопотное это занятие выполнять свои прямые обязанности. Иное дело — бросить свою хворостинку в разжигание антиамериканизма.

А уж средства-то как хороши, главное из них — ложь. Все помнят, наверное, основную формулировку сторонников запрета на американские усыновления — "детей продают на органы". И надо сказать, этому верили многие. Однажды привез я семью потенциальных родителей в детский дом и, пока они играли с ребенком, вышел за ограду покурить. Туда же с той же целью вышла молодая девушка-воспитательница. Слово за слово, разговорились о разном. И когда возникло какое-то чувство взаимного доверия, она посмотрела мне в глаза и спросила: "Признайтесь, вы ведь его не на органы берете?" Образованная городская девушка не шутила. Комментарии излишни.

Но главный миф — "американцы наших детей убивают!". Было несколько случаев в 20-летней истории американских усыновлений, когда в приемные родители попадали не годящиеся для этой роли люди. Это была проблема, которую нужно и можно было решить. Но и здесь замешана ложь. Например, когда в американской семье умер мальчик, об этом сообщили чуть ли не все наши СМИ. Но о результатах расследования не сообщил никто. Видимо, потому, что расследование показало: умер мальчик от неизлечимой болезни и это случилось бы гораздо раньше, если бы усыновившая его семья не подарила ему еще несколько лет жизни.

Теперь никакой надежды для сотен тысяч наших сирот нет. Российские усыновления — особая тема. Есть много семей, которые и взяли бы ребенка-сироту, но жилищные и финансовые возможности не позволяют. Некоторое время назад прозвучали бодрые отчеты о том, что число российских усыновлений выросло. Увы, причина была на поверхности: семьям стали платить пособия. Некоторые взяли детей и на эти пособия и жили. А когда в связи с дефицитом местных бюджетов выплаты прекратились, просто вернули детей в детские дома. Поставьте себя на место ребенка, представьте себе, что вас предали дважды.

И уж никакой надежды не осталось у детей-инвалидов. Особенно горько было за одну девочку с недоразвитыми конечностями, это называется "дельфиньи ручки". Американская семья прилетала в Россию, познакомилась с девочкой, играла с ней, собрала все необходимые документы (а документов этих — тьма!), все было проверено, одобрено, досье подано в суд. В середине декабря 2012 года судья провела предварительное слушание, никаких препятствий к усыновлению не обнаружили, и суд был назначен на середину января. Но 31 декабря был подписан "закон Димы Яковлева". И судья говорит: "Ну раз дата суда назначена, пусть прилетают, я им откажу". Эта семья, как и несколько других, попавших в такую же ситуацию, весь 2013 год боролась за ребенка, фактически — за его жизнь, письма писали и президенту, и Астахову, и правительству, и в Страсбург — все бесполезно.

Господин Астахов несколько раз заверял, что дети, которые уже встречались с потенциальными родителями, будут устроены в российские семьи. Позже он заявил, что проблема решена, все эти дети остались на родине и уже живут в семьях. Наш координатор проверила базы данных — все дети, для которых мы уже нашли семьи в Америке, которые уже знали, что их усыновят и ждали этого усыновления,— все они остались в детских домах. А та девочка с дельфиньими ручками недавно умерла.

Источник: http://kommersant.ru/doc/2608067