Соседский шум

***

Знаете, всегда странно видеть людей, которые могут спокойно спать под любой шум. Я бы даже сказал — необыкновенно. Вот мой друг, он постоянно спит так, еще с общежития. Говорит, это из-за спокойной психики. Что если с детства не напрягаешься, то привыкнуть к грохоту не проблема.

И я ему верю. У него же получилось. Только вот жаль, у меня не выходит, даже когда, казалось бы, для этого созданы идеальные условия. То есть, почти идеальные. Ведь эти нижние соседи только недавно стали использовать свою музыку войны. А до этого все было вполне мирно. Я даже часы отключил, чтобы не тикали. Создал просто идеальные условия. А потом вот это.

Но я справлюсь. Я вообще ищу всегда во всем плюсы. И тут также. Например, когда они включают свой центр, я просто иду гулять или в бассейн, ведь обычно меня не выгнать, а тут я волей-неволей хочу освободить квартиру. Иначе никак.

Кстати, я поговорил с ними. Нормальные ребята. Адекватные. Просто любят немного покуролесить. Мы даже с ними вроде договорились уладить всё без конфликтов, и я даже взял номер телефона. Но потом я снова стал слышать этот нагнетающий шум.

Знаете, такой бум-бум-бум, иногда ритмичный. Как будто кто-то рэп читает или просто наигрывает мелодию. Но только вот звук немного хитрый, он вроде бы и не слышен. Но потом, стоит лишь прижать ухо к полу, ты начинаешь его слышать лучше. Но это пока ты наверху, а стоит спуститься к соседям, звук снова исчезает. А едва я поднимаюсь, он опять начинает играть в эту странную игру.

***

Они, кстати, хорошие. Юноша и девушка. Я говорил вам о них? Нет? Не успел? Так давайте расскажу. Мне кажется, это диджеи или кто-то вроде этого, чувствуется по поведению. Разве что девочка крайне худая, немного, наверное, наркоманит. А что, я слышал, это часто приводит к худобе. А вот парень нет. Стройный. Молодой. Вроде как даже на машине.

А вот у меня ее нет. Все никак не могу автомобилизоваться. Не получается. Привык ходить на двоих. Вот и не купил. Да и зачем она мне? Я всё равно один живу. Привык уже. Ох, кстати, хотел еще кое-что сказать. Это музыкальные вещи. Знаете, я даже как-то повеселее стал к ним относиться, ведь это разбавляет мое одиночество. То есть я первое время, думал, что всё совсем плохо, а потом понял, я как бы вместе с ними. Так приложишь ухо и слышишь, как они там весело наигрывают. Только вот шум. Он несколько другой. Он монотонный. Такой: бум! Бум-бум! И затем ритмичный. Не дающий уснуть.

***

Между прочим, не я один против них настроен, к ним даже полиция приезжала. Тоже хорошие ребята, но уставшие. Такие, знаете, хмурые молодые дядьки. Я вообще положительно к полицейским отношусь. Они ведь помогают. Как могут, правда. Но тут, тут — увы. Я почитал в интернете, тут они помочь не в силах.

А все потому, что нужен шумоизмеритель. Он как бы считывает информацию. Почти как я ухом, только лучше. И записывает все. Вот на основе его якобы и можно принять какие-нибудь меры: то ли штраф, то ли еще что-то. Но, похоже, это мало действует, ведь полно тех, кто жалуется на соседей. А потому я и пытаюсь пока разобраться сам.

***

Снова прошло несколько дней. И тишина. О, как я рад тишине! Я даже снял старый пододеяльник, а точнее — всё старое белье и постелил новое. Впрочем, есть нюанс. Оно просто порвалось. Ему, увы, так много лет, что, оказалось, стоит потянуть и это белье рвется, как тонкий лист бумаги. И вот я оставил всю эту розовую льняную красоту себе. Я решил её рвать на тряпочки, которыми потом буду вытирать пыль.

Медленно, успокаивающе я делаю много длинных лоскутков. Это умиротворяет. Я просто беру и рву: раз, два, три и вот передо мной ровные полоски, особенно там, где идут швы. Где их ниточками сшивают. Уж не знаю, как правильно. Но именно из них я могу делать почти полноценные веревочки, плести что-то свое.

Да, вы не ослышались. Именно плести. Например, человечка. Такого, которого можно подвесить на ручку моему нижнему соседу. Розового такого, с подвешенной головой, как будто на виселице. Ведь ключ от тамбура у меня есть. Что мне мешает пойти и повесить его? Ночью, пока они спят. Ведь шум никуда не денется ночью. А так — я его аккуратно повешу, пусть тоже почувствуют нервозность, они ведь наркоманы. А наркоманы чуткие к таким вещам. Да, наверное, так лучше, пойду и повешу розового человечка. Пусть видят, как к ним относятся люди. Пусть боятся. Может, так это всё прекратится и я, наконец, нормально усну.

***

Розовый человечек. Это так мило. Так симпатично. Я даже сделал ему братика. Только лучше, ведь теперь я подходил к процессу плетения более осмотрительно. Более профессионально. Ведь научился же. С первого-то раза. Стал заплетать так, чтобы были видны и ручки, и ножки. И шея, между прочим, в прошлый раз шеи почти не было видно. А еще громкого шума я не слышал уже почти пять долгих дней, только слабый, который так сложно расслышать. Но который всё так же не дает мне нормально спать и это воистину невыносимо.

***

О Боже, но это уже ни в какие ворота! Если раньше меня донимал сосед снизу, то теперь выделился тот, что сверху. И как? Он начал работать дрелью, потом послышались удары кувалдой… Боже, это самое жесткое из всего, что я слышал! Эти три часа просто почти уничтожили меня! Я даже поднялся наверх, чтобы разобраться, в чем дело. Но этот странный парень меня успокоил. Оказалось, что он просто менял туалет, который как раз собрался выносить. Точнее, он так сказал, потому что вынес его не днём, а вечером. Когда на улице никого не было. И знаете, это было очень странно. И, поверьте, я знаю, о чём говорю, потому что как раз возвращался из магазина и заметил его озадаченный вид, когда он стоял напротив разломанного туалета.

Странно. Очень странно. Апрель с его холодными дождями, этот парень, разглядывающий грязный поломанный туалет. Все странно. И я со своим отстранённым: «Привет». И я даже не знаю, стоит ли вам передавать суть нашего разговора. Ведь, как он выразился, «он просто прощается со старым другом, с которым прожил без малого двадцать лет». Мир действительно сходит с ума. Я теперь абсолютно в этом уверен. И что самое страшное — в эту ночь мой сосед снова включил свою шарманку. Что ж, видимо, не может он спокойно жить. Видимо, он совершенно бессмертный.

***

Очередная бессонная ночь. Снова. И день, казалось, был испорчен, но сегодня я видел странного парня, который смотрел в окна стоявшего неподалеку дома. Я, помню, вышел на балкон и увидел, как он под дождем (а погодка у нас пренеприятная) стоит и разглядывает тихую семейную гавань, если, конечно, так это можно назвать. Неужели это так влияет на всех дождь? Я, кстати, только сейчас заметил, что он идет почти непрерывно целую неделю. Но вот только это точно не он донимает меня по ночам, а именно этот чертов музыкант с его наркоманкой. Именно они.

Ночью я выхожу на балкон и смотрю туда, где, по моему мнению, больше всего концентрируется тучи. Мне кажется, именно там будет гроза. Она сверкнет и снова ударит с новой силой этот непрекращающийся дождь. А еще я хочу спать. В кои-то веки уснуть. Ведь вместе с дождем не сплю и я. Я просто не могу спать, когда идет этот шум. И знаете, порой мне кажется, что природа и шум взаимосвязаны. Что едва закончится он, как тут же прояснится небо. Даже, я бы сказал, я в этом почти уверен. Я поднимаю руку и вижу, как на ней висит очередной розовый плетеный человечек. Что ж, повешу его завтра, а пока я просто прилягу на кровать и усну. Хотя бы постараюсь это сделать. Хоть бы постараюсь…

***

Солнце, абсолютно свежее, чистое солнце. Невероятно! Я поднимаю голову с подушки. Неужели я уснул… Неужели? Казалось, это было почти невероятно. Хотя почему нет, ведь мне приснился и сон, в котором я спускался вниз и, поворачивая ручку двери, не спеша входил в соседский тамбур.

Крики, ругань. Они даже не заперли дверь, эти чертовы наркоманы. Некрасивые, мерзкие, неприятные, но достаточно внимательные, чтобы увидеть моего розового человечка. Истошная женщина схватилась за нож. Парень хотел остановить. Но разве это важно? Главное — что, открыв глаза и наконец-то выспавшись, я смотрю на безмятежное, вышедшее из-за облаков солнце. А шум… Шум исчез. О, мой бедный разум, как же он долго этого ждал!

Я завариваю кофе и начинаю новый день. Ведь порой всё, что нам нужно, это тишина, позволяющая хорошенько выспаться.

Дождь

Открыв глаза, он увидел капли моросящего дождя, а потом вдруг ощутил их слабые, мокрые удары. Василий слабо выдохнул. И посмотрел на синее небо. Оно было лишь слегка затянутым, затем он тяжело повернул голову и заметил, что левой рукой держит небольшой, набитый едой пакет. И собственно лежит, в какой-то непонятной луже, прямо посреди рыхлого газона.
- Крепко тебя приложили сынок – раздался то ли хихикающий, то ли дребезжащий голос.
Василий посмотрел направо и увидел старика, внимательно его разглядывающего.
- Чего? – не понял он, всё еще приходя в себя. Потом почувствовал небольшую боль у глаза, аккуратно коснулся лица. Там была опухлость.
- Кто приложил?
- Да я почем знаю, парень какой-то -буркнул дед и понимания что видимо ничего более интересного он не увидит, развернулся и пошел к подъезду.
- Парень – тихо повторил за ним Василий и наконец, понял, где он. Это была та самая часть двора, где он реже всего появлялся, так как здесь шли ремонтные работы, всё было перепахано и повсюду стояли рабочие домики, от которых жутко воняло. Скорее всего, он просто решил сократить путь, и в этот то момент и нарвался на какого то приезжего рабочего.
Он поднялся. Грязь, запах, все это снялось с повидавшего виды газона, так же легко, как старая кожа со змеи, накрепко оседая на его шортах и рубашке. Вася кое-как смахнул, что смог, и похрустел шеей. Видимо всё же удар был не слабый, раз его так скрючило. А потом он вдруг понял, что всё это более чем странно, ведь по сути, его должны охранять и тут не то что строителей, людей быть не должно.
Он посмотрел на строительные домики. Были ли они здесь когда началась эвакуация? И откуда взялся дед. Впрочем, к черту догадки. Больше всего ему сейчас хотелось в ванну и поскорее смыть всю ту грязь, что подобрал с этой чертовой лужи.
Вася подобрал второй пакет и медленно заковылял к своему дому. Хорошо ещё тут было недалеко, и он без особых приключений может как можно быстрее добраться, к себе, на спасительную высоту.
Думая об этом он даже на миг улыбнулся. Это ж надо, он совсем и забыл что вокруг ни души. Можно подумать, что он кому-то нужен, кроме его желтого вездесущего друга и этих странных гостей. О которых, судя по всему еще не успели позаботиться в ФСБ.
Подойдя к подъезду и открыв двери, он медленно поднялся на свой этаж. Домой. Скорей домой и в ванну. Это буквально засело в его в мозгу, подталкивая его в квартиру, в которой, как он знал, даже не смотря на огромную дыру, было достаточно тепло.
Закрыв дверь, Василий поставил сумки на пол. Всё это происшествие, которое раньше бы несомненно вызвало в нём кучу вопросов, теперь его абсолютно не волновало, что он наконец для себя не без удивление отметил. И судя по всему виной всему Оскар. Так встретив парящего в воздухе желтого человека, ты уже врят ли будешь удивляться синяку под глазом и грязной пропитывающей тебя луже.
Хотя, судя всему, это было не совсем так. Так как войдя в квартиру, Вася остановился как вкопанный. Ибо стенка, которую вынес Оскар, была ровно на том же самом месте, где и несколько недель назад, когда он впервые с ним познакомился. Более того, всё что было в квартире, находилось на тех же самых местах, повторяя абсолютно все детали.
- Черт меня дери – тихо высказал художник, облокачиваясь о стенку – неужели это просто видение?
Он посмотрел на свои ноги, затем направился к окну.
– Не может быть. Этого просто не может быть.
Он осторожно одернул штору. Дождь. За окном шел мелкий, моросящий дождь, заставляющих редких прохожих прятаться за широкими ветвями деревьев. Но, тем не менее, вполне обычных прохожих, которые вполне спокойно ходили по мрачным, городским улицам. Он выдохнул. Неужели, он действительно тронулся? Но тогда это было бы слишком ярко, для его покалеченной психики.
Вася вышел на балкон. Ему вдруг очень сильно захотелось закричать, что он собственно и сделал, заставив спрятавшихся от дождя людей, задрать головы вверх.

Конец

Явление

Но потом, всё же пришлось их открыть. Василий повернул голову. Это квартира. Только вот. Он раскрыл от удивления рот. Это же. От осознания, происходящего, у него на мгновение затвердел мозг. Невероятно. Это просто невозможно. Он, словно монолитно повернул голову и посмотрел на дверь, ведущую в спальню. Это же его комната. Его.
- Вась не забудь вынести мусор – раздался голос отца– т как всегда забыл его.
Он повернул голову, словно ища помощи, но понял, что никого в комнате нет. Затем он посмотрел на письменный стол. Вкладыши. Старый плакат ванн дама. Все было таким реальным. Таким осязаемым. Вася протянул руку и коснулся мебели. Даже поверхность, была такой же шершавой.
-Короче сам потом будешь разбираться – снова донеслось из зала, где переключился канал – мое дело предупредить.
Василий посмотрел на руку. Это ощущение от касания, оно словно осталось жить на его пальце, медленно пропитываясь через кожу и проникая в нервы. Он потер пальцами. Да. Несомненно, он чувствовал пыль.
Василий медленно поднялся. Вся комната, вся обстановка, идеально повторяла все что было в его детстве. Даже, пожалуй, лучше, чем могла донести его память, убирая те детали, на которые он так мало обращал внимания. Он коснулся пледа, лежавшего на кровати. Грубый, красный, потертый. Он был почти вечным, перекочевывая из одной квартиры в другую.
- Давай лучше я – сказал его старшая сестра, выходя из ванной – его пока дождешься, это ж целая вечность, нет, чтоб взять и убрать да Вась?
Он улыбнулся. Непроизвольно. Неизменно этим раздражая. Он посмотрел как, встав перед зеркалом, она, укутав голову полотенцем, сушит волосы. Странно. Раньше он никогда не понимал, насколько же она красива. Но теперь. Когда детство осталось позади серым туманом, он видел в ней куда больше всего, чем мог позволить ему школьный глаз.
Кучерявые волосы. Длинные ноги. Идеальная фигура. Какой же она была красавицей, от которой сходили с ума, большинство парней. Он медленно, сделал пару шагов. Словно боясь вспугнуть, этот столь живой, покрытый далекими слоями воспоминаний образ.
- Где же расческа – сказала она, шаря рукой по полке перед зеркалом – я же просила её не брать. Неужели это так сложно. Ничего нельзя найти в этом доме.
- Квартире - тихо сказал Василий.
- Что? – развернувшись, спросила Ася.
- Квартире – повторил Василий, протягивая ей расческу – это не дом, это квартира.
Она словно остолбенела. Потом, округлив глаза, закричала. Пятясь назад и закрываясь при этом полотенцем, зачем-то махая перед ним свободной рукой.
- Боже, кто вы, уходите. Вы кто? – продолжая она, пятясь к окну – как вы сюда попали?
Вася, вдруг услышал как скрипнуло кресло и кряхтя, кто-то высунулся в коридор. А затем послышались тяжелые шаги. Несомненно, это был отец. Он как можно быстрее хотел повернуть голову, но что-то мешало, останавливая его на лице, испуганной сестры.
- Ах ты гад –раздался привычный изрядно прокуренный голос отца, из-за которого на него пахнуло острым запахом табака – и как ты сюда только забрался сволочь.
А дальше. Последовал смачный удар в глаз. От которого, затрещала голова, а подкосившееся ноги, уронили на пол, усугубив и без того, крепкую оплеуху. Вася закрыл глаза. Это сон. Просто какой-то дурной сон.

Гость

- Значит, именно так рождается исскуство? – спросил Оскар, разглядывая его недавнюю картину, где он изобразил недавнее кровавое побоище – это тебе подсказало вдохновение?
- Дуновение – сказал Василий, открывая банку с газировкой – дуновение из этой чертовой дыры, дьявол бы её побрал.
- Разве здесь есть ветер?
- Но я слышу его. И вообще, что ты хотел увидеть после того как притащил меня к этим несчастным. Такие вещи не рождают шедевр. Они просто не способны на это.
- А что способно? – развернулся Оскар.
- Да всё, кроме трупов. Я не могу черпать вдохновение из убийств. Как ты не понимаешь.
- Но ты нарисовал картину – сказал Оскар поворачиваясь к багровому полотну –до этого ты не рисовал ничего.
- Но оно ужасно. Разве ты не видишь? – Василий слез с кровати и подошел к картине – это даже мазней нельзя назвать. Просто выброс цвета. Оскар. Ты ведь понимаешь, что это плохой поступок был, верно?
- Незначительный.
- Да. Точно – Вася поднял банку и подставил рот струе газировки –всё впустую, зато теперь там более чем свободно, в этой большой квартире, а мы, под куда более пристальным наблюдением.
- Я бы хотел, чтобы ты нарисовал еще что-то. Более мрачное. Я вижу в этом некоторую степень удовольствия. Если так можно выразиться.
- Более мрачное? – Василий опустил банку и посмотрел на картину – более мрачное, чем это?
- Думаю, ты понял, что я попросил. Ответ тут не нужен.
- Это убийство целой семьи Оскар. Что более мрачное ты хочешь увидеть?
- Я не знаю. Я ведь не художник.
- Это какая-то невыполнимая задача – буркнул Василий – я ведь даже не понимаю, что ты видишь под понятием мрака, ты ведь не человек, ты что-то другое, у нас просто могут не совпадать понимания ужаса и страданий и соответственно, я не смогу передать тебе все эмоции боли. Я же художник. Мне нужен сюжет. Я просто срисовываю.
- А, я понял, тебе нужно вдохновении – сказал Оскар, поворачиваясь к нему.
- Нет. Нет. Нет. Только не так. Стой –Василий вытянул руки и погрозил пальцем - Оскар, мать твою, не надо, прошу.
Но было поздно, он уже куда-то летел в пропасть, откуда ему и предстояло вынести очередной шедевр. Василий закрыл глаза, все, что он сейчас мог это оградить свой разум, от очередного отвратительного зрелища, на которые, его, судя по всему, и подталкивал золотоносный друг. А потом внос ударил запах. Странный цветочный, сладковатый запах.