Заправочная станция обнаружилась очень скоро, неожиданно показавшись из-за поворота вместе с двумя полицейскими машинами, стоящими на ней. Тут же трое упитанных мужчин в форме весело что-то обсуждали, жестикулируя и перебивая друг друга. Меньше всего мне хотелось стать объектом их пристального внимания, поэтому я проехала прямо, почти сразу оказавшись на выезде из поселения. Остановив машину, я стала крутить в руках навигатор. Оказывается, вместе с заправкой я проехала и нужный поворот. Ближайшая станция находилась в трёх километрах прямо по пути, на окраине примерно такого же городка, как тот, который я только что миновала. Решив заправиться там, я продолжила путь.

Примерно через час, сделав всё необходимое и быстро пообедав, мы выехали в обратном направлении. Хтуну спросил позволения ещё немного вздремнуть и, не дожидаясь ответа, снова скрючился позади меня.

Затянутое облаками небо было единственным, что слегка омрачало действительность. Однако видимость была хорошей, с соседнего кресла на меня смотрел муж, я чувствовала себя при деле и пребывала в приятном настроении. Немного удивил навигатор, перестроивший маршрут на другую дорогу. Теперь линия вела к ближайшему повороту на шоссе местного значения, параллельное основному.

Повернув в нужном месте, скоро я без проблем достигла окраины городка Лос Лимонес. Здесь начало происходить непонятное: навигатор показывал, что нужно вернуться и выехать на главную дорогу через поля. Я остановилась на первой же развилке, возле местного рынка, и разбудила ясновидящего. Хтуну вылез из машины, разминая затёкшие ноги, и осмотрелся по сторонам. Захватив капризный прибор, я последовала за ним.

Пока мы выстраивали маршрут, перебирая настройки, небольшая компания детей разных возрастов обступила наш автомобиль. Они деловито разглядывали его и нас, негромко переговариваясь. Как-то раз, уже испытав на себе наклонности местной ребятни, я внимательно следила за их действиями. Вот один из мальчишек, едва доросший до окон, заглянул в салон лендровера. И только я собралась его отогнать, как он с криками: «Урод! Урод!», сам отбежал прочь.

- Там урод! – громко говорил он, показывая в нашу сторону таким же оборванцам, обступившим его. А те вертели головами, пытаясь разглядеть причину его беспокойства.

Между тем причину звали Сэм. Именно его обезображенное шрамами лицо на фотографии увидел в салоне мальчишка. Я убрала ориентировку обратно в ящик.

- Придётся вернуться, - с досадой в голосе констатировал Хтуну. – Как правило, поиски короткой дороги занимают больше времени, чем движение по длинному пути. Я поведу.

Странно, но дети продолжали возбуждённо обсуждать наш приезд сюда. На их шум вышла полная пожилая дама. Они наперебой принялись что-то рассказывать ей, то и дело вытягивая в нашу сторону свои тонкие грязные пальцы. Хтуну завёл машину и ждал, когда всё это босоногое собрание разойдётся.

- Здравствуйте, - женщина подошла и заглянула в окно с моей стороны. Её властный голос давал понять, кто здесь главный.

Мы вежливо поздоровались.

Цепким и пронизывающим, как рентген, взглядом она оглядела нас, явных чужаков здесь.

- Вижу, что заблудились. Нужна помощь?

- Спасибо, нет, - максимально тактично ответила я. - Мы уже уезжаем.

- Вот и правильно. Только детей пугаете, – Она осмотрела салон. - А где этот, ну, кого они испугались?

Пришлось показать ей ориентировку. Конечно, шрамы в таком количестве на лице Сэма трудно было назвать мужским украшением.

- Пресвятая Дева... – женщина покачала головой. – Уезжайте, не надо нам таких.

Тут моё самолюбие потребовало справедливости. Не столько за себя, сколько за мужа, и я спросила её:

- А из-за чего шум? Ваши дети никогда не видели пострадавших в аварии?

- Видели, - ответила дама. – Каждый день стали видеть. Вчера на этом же месте стояла машина с мумией. А сегодня вы с этой рожей. Вы что, сговорились?

Я не знала, что и думать. Но становилось интересно.

- О чём Вы? Объясните, пожалуйста.

- Да остановились тут вчера такие же проходимцы. Он вышел дорогу спрашивать, а у неё половина лица белым заклеена. Вот и набежали ребятишки смотреть. Начали смеяться, а чёрт этот в ладоши хлопнул так, что заревели все. К вечеру только успокоились. Так что не надо вас здесь, уезжайте.

Меня словно током ударило. Стараясь сохранять спокойствие, я сказала ей:

- Это наши знакомые из России, Рудольф и Мария. Мы их ищем. И вот теперь Вы можете нам помочь.

- Вы их ищете? – снова оглядев нас, но уже с подозрением, она заметила:

- В нынешние времена трудно потеряться, если только не хочешь спрятаться. Я не для того здесь тридцать лет рынок держу, меня не обманешь. Я людей насквозь вижу!

Хтуну быстро обошёл машину и встал лицом к женщине.

- Мы их ищем, поверьте, – сказал он ей как можно серьёзнее. - Это очень важно и может коснуться многих, включая Вас. И Ваш рынок.

Возникла пауза. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, при этом казалось, что между ними нет разницы в росте. Притихшие невдалеке дети наблюдали за всем этим, сбившись в кучу.

- Ну ладно, – чуть смягчившись, ответила дама. – Главное, чтоб вы уехали. Всё равно все в Лимонесе знают, кому старый Хавьер сдал своё ранчо.

Мне так захотелось выйти и самой расспросить эту торговку, но я боялась, что, открыв дверь, нарушу установленный Хтуну контакт. Пришлось остаться на месте и буквально не высовываться.

- Что за ранчо? Где? – индеец словно сверлил её своим взглядом.

- Гостевое ранчо «Склон». Километра четыре отсюда, – женщина показала рукой вдоль улицы. – За школой налево сразу же.

Едва услышав название, я дрожащими руками стала набирать его в навигаторе. Хтуну что-то ещё говорил этой мадам, но я не слушала. Я смотрела на экран, туда, где зелёная полоска трека обрывалась возле маленького домика у пруда. Других дорог не было.

Пока я приводила в порядок свои мысли, Хтуну собрал всё необходимое и сложил в машину. Остались только мои вещи.

- Нам будет очень не хватать Вас, профессор, – совершенно искренне произнесла я, прощаясь с учёным. В ответ он лишь простонал что-то похожее на «Да, да» и повернулся на бок.

Через час мы выехали из Сантьяго, продолжив путь на северо-запад. Никаких городских видов я не запомнила, мысленно всё ещё переживая последние события. Хтуну, до этого момента молчавший, заговорил, не отрывая взгляд от дороги:

- Энн, есть ещё один неприятный момент.

- Какой? – мысленно я уже приготовилась идти пешком в одиночестве оставшуюся часть пути.

- Я мало спал этой ночью, пытался «увидеть» куда мы едем. Так что буду благодарен, если Вы станете со мной разговаривать. Иначе я усну за рулём.

Ну, не всё так страшно, оказывается.

- Конечно, Хтуну. Ответите мне на несколько вопросов?

- Попробую. Спрашивайте.

- И куда же мы едем? Удалось увидеть что-нибудь?

- Там есть что-то в той стороне. Мы явно едем не зря. Точнее сказать не могу.

- А как Вы это делаете? Этому учат, или Вы сразу таким родились?

- Учат, но не всех. Наша община живёт обособленно, почти в горах. Старейшины определяют детей в раннем возрасте, у кого какие наклонности. Потом сам уже сознательно выбираешь свой путь.

- Что нужно сделать, чтоб стать таким, как Вы?

Хтуну едва заметно усмехнулся.

- Сильно захотеть и от многого отказаться. Начать жизнь заново, если хотите. Это не так просто, как кажется.

- А Вам лично зачем всё это?

- От личного тоже пришлось отказаться, но я получил намного больше. Я помогаю общине и знаю, что не останусь один в трудную минуту.

- Хорошо. Вот живёте вы там, в горах где-то. И ради чего? Какой в этом смысл?

Индеец задумался. Я посмотрела на него, испугавшись, что он заснул.

- Каждый человек – инструмент богов на этой земле. С помощью людей боги вершат здесь свои дела, и нам не дано знать, чего они хотят. Не нужно искать смысл в жизни и своё предназначение. Нужно передать её дальше, по возможности сделав лучше. Стараться делать лучше, даже если ты не увидишь результата своих трудов. Это как быть звеном в цепи, концы которой тебе не видны. Улучшать начатое задолго до тебя и передавать дальше, чтобы цепь оставалась натянутой. Сейчас для этого нужно вернуть «Глаз Игуаны» на своё место.

- Неужели его может использовать кто угодно?

- Теперь, видимо, да. После случая с Вами я не удивлюсь. Раньше он не попадал в чужие руки, веками хранился в одних.

- Интересно было бы почитать к нему инструкцию, - пошутила я.

- Если оценивать «Глаз» как устройство, можно примерно объяснить его действие. Но вряд ли получится им безопасно пользоваться.

- Почему?

- Ну, смотрите. Если объяснять максимально просто современным языком, то при выполнении нужных условий камень амулета создаёт резонанс Вашей частоты и частоты Ицамны. Можно сказать, Вы звоните напрямую богам. Для работы такого канала связи нужна энергия, и много, всё-таки вы звоните не на соседнюю улицу. А это звонок за счёт вызывающего абонента, то есть за Ваш счёт. Поэтому тратится Ваша энергия в большом объёме. Думаю, дальше Вы сами знаете.

Я вспомнила тот провал сил после каждого «отклика» амулета и мысленно согласилась с собеседником.

- Но как же им пользовались жрецы?

- Они использовали энергию жертв, - ничуть не смутившись, ответил Хтуну.

- Жертв?

- Да.

- Но как?

- Если опять же коротко, то после необходимой подготовки один или несколько человек убивалось особым образом. Во время агонии выделяется много энергии, главное, чтобы жертва оставалась в сознании.

Меня прошиб пот от того, как обыденно Хтуну говорил об этом. Мне стало неуютно находиться с ним в замкнутом пространстве. Видимо, заметив моё беспокойство, он продолжил:

- Не переживайте так. Для многих майя стать такой «батарейкой» являлось особой честью. К этому акту готовились, иногда годами.

Мне вспомнились слова мужа, сказанные на эту тему. Отбросив всякую деликатность, я повторила их:

- Действительно, чёрт разберёт вас с вашей мифологией.

- Знаете, - ответил индеец без тени обиды в голосе, - в вашей христианской «мифологии», - он выделил интонацией это слово, - найдётся столько противоречий, что я не знаю, как можно воспринимать её всерьёз. Хотите об этом поговорить?

Нет ничего глупее, чем спорить о религии, политике и вкусах. Однако слова Хтуну задели меня, и я на какое-то время задумалась. Затем, вспомнив его просьбу, спросила, незаметно для себя перейдя на «ты»:

- Хтуну, как ты объяснишь то, что происходит? Как такое возможно? Я говорю про больницу и эту аварию.

- Если опять же упрощённо, то окружающий мир многослоен. Разные потоки текут рядом, часто пересекаясь. Обычным людям знать этого не нужно, их восприятие ограничено. Кто-то видит чуть больше. А кто-то может перемещаться между потоками или быть одновременно в нескольких. Всё дело в умении. И я боюсь думать о том, с кем мы связались.

- А ваша община не могла прислать кого-то более смелого? Или двоих?

- Могла. Старейшина предлагал нескольких человек, но профессор отказался.

- Интересно, почему?

- Он же не знал, что появится кто-то ещё. Он хотел просто выкупить амулет у вас и всё. А теперь нет времени ждать, пока кто-то приедет нам помочь.

- Зачем он это делает? У него есть столько денег, чтоб скупать редкости у всех подряд?

- Он тоже звено в той цепи жизни. И деньги не его, а общины, современных потомков майя.

Вот уж прибавилось поводов для размышлений. Но не прошло и минуты, как машину стало водить из стороны в сторону. Мой Бодрствующий «клевал носом», вцепившись в руль. Я поняла, что нужно брать дело в свои руки. В конце концов, я здесь не просто пассажир, во всех смыслах этого слова.

Разбудив Хтуну, я предложила ему поменяться местами. Он удивлённо посмотрел на дорогу, затем на меня и заглушил двигатель.

- Если встретится полицейский? – спросил он, с трудом устраиваясь на заднем сиденье.

- У нас спецмашина, – повторила я шутку кого-то из друзей, когда тому приходилось слегка нарушить правила на дороге.

- Ладно, звони сразу, если что. Я бы на твоём месте затаился как следует.

- Спасибо, Александр. Постараюсь. Не волнуйся за нас, тут тоже люди со связями.

- Будь здорова, – и он отключился.

Я коротко пересказала компании содержание разговора. Сэм кивал, видно было, что он многое понял по интонации. Выслушав меня, он добавил:

- Звонил адвокат Хорсман. Он рассказал то же самое. А Хтуну говорит, что здесь больше нечего искать. Кто что думает?

Все молчали. Тогда Сэм продолжил:

- А я думаю вот что. Прятаться и терять время нам нельзя. Но мы так и будем ездить от точки к точке и, скорее всего, найдём амулет только в последнем месте. Как в кино, когда герои находят нужное в самом конце пути. Предлагаю поступить нелогично, так сказать, сломать систему. И сразу поехать в самую дальнюю локацию из списка.

Мужчины посмотрели на него с удивлением.

- Ну, всякие ваши тонкие материи и прочее, – попробовал объяснить Сэм. – Что у нас там по плану?

Они склонились над картой. Нужная метка стояла на фоне леса рядом с посёлком Пунта Русия на северо-западном берегу страны. Ещё одно эхо далёкой Родины?

- От нас километров двести, – с сомнением произнёс профессор.

- На то она и дальняя, – подытожил Сэм. – И пока мы стоим, она не становится ближе. Если все готовы, давайте выезжать. Только неплохо бы умыться и перекусить.

- Хорошо, что мы не в России, – попыталась пошутить я, но никто, похоже, не понял мою «длинную» мысль.

- В селении на берегу есть торговый центр, – сказал профессор, глядя в навигатор. – Предлагаю заскочить туда ненадолго. Мне тоже нужно сменить воду в аквариуме.

Как много раз бывало, здание, названное на карте торговым центром, на местности оказалось простым сельским магазином. Но к общей радости здесь нашёлся приличный туалет и выбор товаров в дорогу.

Уверена, что наиболее проницательные читатели уже догадались, к чему привела наша короткая остановка. Когда я, закончив приводить себя в порядок, вышла из общественной кабинки, двое полицейских уже уводили Сэма к своей машине. Третий ждал их возле открытой дверцы, потирая руки. При этом мой муж шагал сам, неторопливо опираясь на костыли, а стражи закона медленно сопровождали его по бокам. Заметив меня, Сэм мотнул головой из стороны в сторону, давая понять, что вмешиваться не нужно.

Я стояла, оторопев. Умом я понимала, что ничего критичного не произошло и что мой дорогой не тот человек, который испугается задержания. Но внутри меня всё бушевало, чувства рвались наружу. Усилием воли мне удалось совладать с собой и не выдать эмоций. В эту минуту Сэм усаживался в полицейский автомобиль. Он коротко кивнул, словно в никуда, и едва заметно улыбнулся, давая понять, что всё будет хорошо.

Я быстро направилась к нашему транспорту. Профессор со своим помощником молча наблюдали за тем же, что видела я.

- Иначе бы все мы уехали отсюда на другой машине, – ответил учёный на незаданный мной вопрос. – И совсем не туда, куда собирались.

Он был совершенно прав, если вспомнить слова торговца запчастями о соучастниках. Наверняка полиция ищет и их тоже.

Немного придя в себя, я позвонила мистеру Хорсману, нашему адвокату-хранителю, рассказала ему о том, что произошло. Он выслушал меня и в своей спокойной манере пообещал, что сделает всё возможное.

Мы расселись по местам, взяв курс на Сантьяго, второй по величине город в Республике. Проезжая мимо прилавков с запчастями, я заметила, что рольставни опущены и рядом никого нет.

«Всё к лучшему», – ещё раз утешила я себя. – «Всё на благо мне!», – так любит продолжать эту поговорку Сэм.

За окном сменяли друг друга поля, луга и перелески. На горизонте всё чаще появлялись местные горы и холмы. Непривычная пустота и тишина в салоне действовали на меня угнетающе. Хоть я и была относительно спокойна за Сэма, мне сейчас очень не хватало деловой суетливости мужа и его ободряющего голоса. Профессор так же молча вёл машину, крепко сжимая руль. Хтуну, почти не меняя положения, иногда искал на сиденье мою руку и, найдя её, снова забывался на короткое время. Я уже не удивлялась, считая это своей посильной помощью.

Вместе с нами к городу подобрались и сумерки. Когда природный пейзаж окончательно сменился на пригородный, профессор свернул к одному из мотелей, сообщив нам:

- На сегодня всё, извините. Ехать ещё столько же, но я весь день за рулём, больше не могу. Остальное завтра.

Уставшие и деморализованные, мы завалились в свои комнаты. Чуть тёплый душ немного взбодрил, но от этого лишь назойливее стали те негативные мысли, которые крутились в моей голове. Второй день наших поисков не приблизил нас к разгадке, но оставил без лидера и вдохновителя.

- Мария пропала. И в клинике ничего не помнят о вчерашнем дне. Её там как будто не было. И меня вчера не было. И ты не приезжал.

- Вы что там, забродившего рома перепились? Позвони, когда будешь в норме.

- Саша, подожди. Что-то неладное происходит. Про это ДТП тоже никто не помнит, ни в полиции, ни в прокате машин. Кто-то вмешивается в память людей, иначе я не могу это объяснить. И я так рада, что ты не пострадал. Точнее, мы все очень рады.

Мои спутники закивали: «Да, да...».

Александр помолчал несколько секунд. Потом спросил:

- А что вы от неё хотите? Зачем вам-то эта Мария нужна?

- Ээ... Есть подозрение, что тот мужчина с трассы украл кое-что ценное у моих знакомых. А она была с ним. Вот мы и ищем её. Его. Их.

- Понятно, – он устало выдохнул. – А чего в полицию не заявите?

- Ну, Саша...

- Ладно, ладно, конспирологи. С тебя книга, я запомнил. Правильно, что позвонила. Я тут тоже ищу её. А нахожу их. Вот только что закончил.

- О чём ты? – все повернули головы к телефону.

- Я запросил списки прилетевших на остров россиян за последнюю пару недель. И нашей знакомой в них нет. Тогда на всякий случай я решил проверить списки вылетевших сюда из Москвы. И чудесным образом она там есть.

Тут каждый из слушателей негромко произнёс своё самое заветное ругательство.

- Да, – продолжал Александр, – я примерно так же подумал. И совсем уже на удачу я решил сверить пассажиров того рейса: кто вылетел и кто приземлился. И получил разницу в две фамилии. На соседних местах.

- И кто второй? – спросил Сэм

- А это кто? – не понял Александр.

- Это муж, – ответил Сэм, обозначая интонацией своё право задавать вопросы.

- А второй – некто Рудольф Валентинович Мутнавский.

- Саша, ты гений! – я не могла скрыть своего восхищения. Сэм, конечно, посмотрел на меня, прищурившись, но он тоже был достаточно умён, чтобы не скандалить по мелочам.

- А фотографии их можно найти? – спросил он в телефон, прерывая мой приступ радости.

Александр ответил не сразу:

- Для этого нужны чёткие обоснования запроса. Это же личные данные и всё такое. Я и так на «чужую поляну» залез, превысил свои полномочия. Оформляйте заявление в полиции и приходите. А пока у меня нет повода поднимать это всё. Нет дела, нет и тела, как-то так.

- Ну что ж, логично, - сказал Сэм скорее самому себе, откидываясь на сиденье. И обратился уже к учёному: – А что скажут наши ночные наблюдатели? Увидели что-нибудь?

Я выключила громкую связь и попрощалась с Сашей. Но он не унимался в трубке уже по-русски:

- Что там у вас происходит, какие наблюдатели? Можешь рассказать?

- Не сейчас. Дождись книги, раз уж решил. Тебе самый первый экземпляр.

- Ладно, чертовка, - он по-дружески разозлился на меня, - теперь я с тебя не слезу. Специально сделаю памятку, чтоб не забыть, если вдруг эти циркачи и до меня доберутся.

- Отличная идея! – похвалила я его и отключилась.

Между тем профессор отвечал на вопрос:

- Хтуну говорит, что видит свет Ицамны. Но теперь он не может сказать, где искать амулет, так как его света стало больше.

- Ну-ка, объясните простым смертным, – Сэм поёрзал на своём месте.

Хтуну заговорил, и в его голосе чувствовалось лёгкое волнение:

- Свет Ицамны теперь видится сразу в нескольких местах на острове. В том числе и на Вас, – тут он снова посмотрел на меня. – И на Вас, Сэм. Только поэтому, Энн, я иногда Вас разглядываю, а не по той причине, что Вы подумали. И я не могу сказать точно, какой из этих сигналов настоящий. Точнее, все они настоящие, но где в этот момент находится амулет, я не могу сказать. Извините, я раньше с таким не сталкивался.

Такой вот он, тихий, скромный экстрасенс. Просто читает мысли. Но, скорее всего, по моему лицу многое было ясно и так, слишком уж эти мысли просты и понятны.

- И ещё я думаю, – продолжил индеец, – что вы оба не утратили воспоминаний только потому, что «Глаз Игуаны» был рядом с вами в момент похищения.

- Очень может быть, – согласился профессор.

- Что будем делать? – Сэм вернул разговор в деловое русло.

Родригес помассировал подбородок и предложил:

- Было бы логично объехать все эти места. Или хотя бы начать это делать. У нас есть зацепки: белый мужчина, часто с блестящим кейсом, и женщина с повреждённым лицом. В любом случае, следы аварии на ней ещё долго будут заметны. Извините, Сэм.

- Ничего. План принимается. У вас есть список этих мест? После обеда мы могли бы начать.

- Я составлю через час, если мне не мешать, – так же негромко сообщил Хтуну.

- А я докуплю необходимое в дорогу, – учёный проверил, на месте ли его портмоне.

- Так и сделаем. Энн, поможешь профессору? И смотрите по сторонам, эта парочка может быть ещё в городе. А пока поедем в гостиницу, – Сэм устроился на сиденье и захлопнул дверь.

- Тогда до завтра. Очень хочется поболтать с Вами, я немного скучаю по Родине. До свидания, – я сама удивилась, как мне удалось дважды слукавить в одном предложении.

Уходя, я ещё раз окинула взглядом палату. И на самой нижней полке передвижной этажерки, за пучками проводов и трубок я разглядела металлический кейс. Трудно было судить о его размерах и форме, но я так и замерла на пару секунд в дверях. Доставать и открывать его сейчас значило бы выдать себя и свой истинный интерес. И что я рассчитывала там найти, украденный «Глаз Игуаны»? Это было бы слишком просто. Поэтому я взяла себя в руки и перешагнула порог. Лишь прощаясь с Сандрой, я спросила её:

- А что в больнице хранят в таких блестящих металлических чемоданчиках? Мне они сразу напоминают шпионские сериалы.

- Оборудование всякое. Наборы мобильной помощи. Дефибриллятор может быть, – ответила она, уже не глядя на меня.

Через час вернулся Сэм. Своим взъерошенным и усталым видом он напомнил мне ветерана войны, на костылях прошедшего несколько собесов, отстаивая свои права. Не знаю, откуда у меня в памяти этот образ, но он только утвердился, когда я смотрела, как жадно мой муж поедает ужин.

Мы сидели на улице, за столом одного из местных кафе. Все молча ждали, пока Сэм поест. Наконец он вытер руки и выпрямился на стуле.

- Сволочи. Я не знаю, как они это делают. И что вообще происходит. В каршеринге эта машина стоит в ремонте, всё правильно. Я номер на боку запомнил из новостей. Но она там стоит уже три дня! Её не сегодня утром притащили, а три дня назад, совсем из другого места! И все говорят, что так и было. На меня смотрели, как на придурка, как на наркомана какого-то. У вас что? Всё нормально? – он обвёл взглядом всех нас.

При обычных обстоятельствах я бы подшутила над ним, сказав, что всё хорошо и назвав его другим именем. Уверена, он бы понял и оценил шутку. Но тут случай был из ряда вон, все сидели и слушали его с задумчивым видом.

- Что думаете, профессор? – обратился Сэм к учёному. – Извините за подозрения, теперь понятно, что это не Вы. Может быть, Ваши конкуренты орудуют? Какие-нибудь ацтеки, монтекки или кто там ещё остался?

- Нет, Сэм, нет. Я так или иначе, знаком с людьми в этой области. Даже с теми, кто не очень чист на руку. Таких возможностей ни у кого нет. Если верить Вам, это что-то сверхъестественное. Современные жрецы могут менять реальность только на очень локальном уровне и крайне редко. Найденный Вами амулет может расширить горизонт событий, но никто не будет использовать его, чтобы скрыть последствия ДТП. Я не верю в такое вмешательство. Думаю, что это преступники государственного уровня, только не пойму, почему из России.

- Значит, не верите? Мне пришлось поднять все свои связи, чтобы узнать кое-что ещё. Я был в головном офисе полиции в Монте-Плата. Там нет сведений о вчерашнем происшествии. Ничего не было, понимаете? По камерам наблюдения видно, что экипаж выезжал в это время в сторону «Трёх сосен», но полицейские говорят, что ездили в тамошний национальный парк. Это рядом, не доезжая одного километра. Им передали заблудившегося туриста, и они довезли его до города. Что это? Сговор? Массовый гипноз? Я не могу объяснить. Завтра в больнице нужно будет потрясти нашу молчаливую гостью и узнать всё, что сможем, хочет она того или нет.

- Так и сделаем, – профессор поднялся, собираясь уходить. – А ночью Хтуну посмотрит ещё раз, не изменилось ли что-нибудь «в эфире».

Хтуну тем временем, как и раньше, периодически посматривал на меня с нескрываемым интересом. У бедолаги, наверное, от особого образа жизни накопились некоторые потребности, а тут я. Ну что же, приобретая что-то, приходится чем-то и жертвовать.

Утром, дождавшись нужного часа, мы все поехали в госпиталь. Профессор и Сэм отправились со мной внутрь. Сандра стояла на своём месте и, увидев нас, с напускной вежливостью поинтересовалась:

- Здравствуйте, чем вам помочь?

- Здравствуйте, Сандра. Я к Марии из России, как и вчера.

- Вы были здесь вчера? У нас нет никого из России, Вы что-то путаете.

Сэм опустился на скамейку, закрыв лицо рукой. Профессор переводил взгляд с него на меня и обратно. Сандра быстро посмотрела в их сторону и, видя, что работы для неё нет, села на стул.

- Минуточку, – не сдавалась я, – позавчера вечером к вам привезли пострадавшую в ДТП туристку из России. А вчера я была здесь с работником консульства, и Вы пропустили нас в палату. Вчера же ей сделали операцию, и доктор Рохес разрешил мне представлять её интересы. Этого Вы тоже не помните?

Сандра с полминуты смотрела на меня, как на муху, залетевшую в кухню во время обеда. Затем, не вставая, спокойно ответила:

- Нет, не помню. Иностранцы у нас редкость, так что точно нет.

- Я могу поговорить с доктором Рохесом?

- Можете. А о чём?

- О наших вчерашних договорённостях.

- Доктор Рохес занятой человек, врач, – ответила Сандра с нажимом в голосе. – Он лечит людей. И он не похвалит меня за то, что я дёргаю его из-за ерунды. Подумайте, пожалуйста, ещё раз, всё ли Вы правильно делаете.

Я не люблю скандалить, и моя оппонентка была явно закалённее в таких спорах. Но тут, конечно, отступать было нельзя.

- Я бы хотела прояснить ситуацию с ним, прежде чем звонить в дипмиссию и полицию с заявлением о том, что вы здесь удерживаете иностранного гражданина и неизвестно, что с ним делаете. И я прошу Вас: пожалуйста.

Сэм на скамейке несколько раз хлопнул в ладоши, одобряя мои действия. Профессор с каменным лицом молча ждал, чем всё это закончится.

Сандра нехотя набрала номер. Ещё раз посмотрела на меня, пока шли гудки, и сказала в трубку:

- Доктор, тут какие-то русские ищут свою соотечественницу, очень хотят поговорить с Вами. Угрожают полицией, извините. Подойдите, пожалуйста.

Вместо «какие-то» она использовала неизвестное мне слово. Судя по её тону, вряд ли что-то приличное.

Через пять минут появился доктор. Тот же самый: коренастый, невысокий, в белом халате, с залысиной. Он тоже рассмотрел сквозь очки всех нас и спросил:

- Что у вас случилось?

Я повторила ему свой рассказ, стараясь сохранять в голосе спокойствие. Он внимательно выслушал и развёл руками:

- Ничего такого не припоминаю. Мы можем как-то по-быстрому разрешить этот инцидент, чтобы все остались удовлетворены?

- Я бы хотела посмотреть палату, в которой вчера была.

- Пойдёмте. Показывайте которую.

Пока мы шли, я поняла, что затея эта пустая, и я иду только для очистки совести. Ведь при желании спрятать человека в больнице можно без проблем, особенно зная, что его не будут сильно искать. Поэтому я заранее извинилась перед доктором, вкратце объяснив ситуацию, чтобы не быть в его глазах «какой-то» русской. Кто знает, может быть, придётся ещё иметь с ним дело.

Без особого энтузиазма заглянув в нужную палату, я отметила, что там всё на своих местах, как вчера утром, кроме Марии Владимировны. Бабушка дремала на своей койке, остальные стояли заправленными. Морально я была готова к такому раскладу, но всё равно ощущение нереальности происходящего просто оглушало. Доктор Рохес терпеливо ждал, стоя в дверях. Нужно было уходить. Но тут особое внутреннее чутьё остановило меня. Я прошла в проход между кроватями и замерла, прислушиваясь к себе. Затем медленно опустилась на колени и провела рукой под койкой, на которой вчера лежала Мария. Там, ближе к стене, где не доставала швабра уборщицы, оставался тонкий слой пыли. А под соседней кроватью пыли не было. Я обошла койки и повторила свои действия. Так и есть: под теми кроватями, которые вчера двигали, было чисто, а под теми, что оставались на месте, осталась и пыль.

Так же осторожно, чтоб не спугнуть собственные мысли, я поднялась и вышла из палаты.

- Вы закончили? – спросил доктор.

- Да, спасибо огромное, – ответила я. – Инцидент исчерпан.

- Тогда всего доброго, – сказал он, провожая меня к выходу.

Не знаю, о ком он подумал, но в любом случае ошибся, конечно же. Я улыбнулась.

- Нет, его нет здесь. Это знакомые. А ты к кому?

- Я по службе. Гражданка России пострадала в аварии, мне нужно узнать, что к чему. А ты?

- Похоже, что к ней же. Я живу недалеко. Узнала из новостей, собралась и приехала.

Александр посмотрел на меня внимательно, задержав взгляд на кроссовках со следами свежей земли. Затем на наш внедорожник, уже покрытый тонким слоем пыли, на профессора в походной одежде, снова на меня, и сказал:

- Ну, пойдём.

Мистер Родригес двинулся вслед за нами на некотором расстоянии. Мы с Александром говорили по-русски, и он никак не мог нас подслушать. Догадываясь об этом, Саша сказал мне, на всякий случай понизив голос:

- Анна, я не знаю, в какую игру ты играешь, но пока ещё ты тоже гражданка Российской Федерации. Если нужна помощь, просто скажи, и я увезу тебя отсюда без всяких проблем.

- Нет, ничего не нужно, Саша, спасибо.

Выбеленный и чистый снаружи, внутри муниципальный госпиталь сильно напоминал больницу моей далёкой родины. Обшарпанные местами стены, истёртые полы и разномастные двери словно дыхнули на меня духом родной провинции.

Молодая полнеющая мулатка за стойкой с интересом рассмотрела Сашино удостоверение с большим гербом, громко позвала какую-то Лолу и уставилась на меня, жуя жвачку.

- Это со мной, - уточнил Александр.

- Окей.

- И пусть нас не беспокоят, пожалуйста.

- Окей.

Подошла Лола, очень похожая на свою коллегу. Выслушав её поручение, она выдала нам одноразовые халаты и повела нас, виляя бёдрами, через длинный полутёмный переход в стационарное отделение. Уходя, я увидела, как профессор устало опустился на одну из стоящих в вестибюле скамеечек.

Мы прошли в палату. Из четырёх коек две пустовали, на третьей спала миниатюрная бабушка. К четвёртой сначала подошла Лола, что-то проверила и отодвинулась в сторону, пропуская нас.

Прежде чем подойти к пациентке, Александр попросил Лолу пригласить кого-нибудь из врачей, кто в курсе ситуации с лечением. А я тем временем пыталась разглядеть нашу соотечественницу, выглядывая из-за него. Но, увы, вселенная и тут злорадно усмехнулась надо мной: лицо женщины скрывали под собой бинты и компрессы, в некоторых местах краснеющие проступившей кровью. Видны были только глаза – тёмные и глубокие, со спокойным взглядом зрелого, рассудительного человека.

Александр чуть наклонился к изголовью кровати.

- Вы слышите меня? – спросил он по-русски.

Забинтованная голова едва заметно кивнула.

- Но говорить вы не можете?

Женщина сделала кистью руки несколько движений из стороны в сторону.

Тогда Александр назвал себя, объяснил, кто он и зачем пришёл. Затем достал из своей деловой сумки блокнот с ручкой, аккуратно вложил их в руки своей собеседницы и сказал:

- Попробуйте написать Ваше имя и откуда Вы приехали.

Она пару минут что-то выводила на бумаге. Александр забрал блокнот, и я прочитала большие неровные буквы:

МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА В****НИНА ЗАГАРСК

- Отлично, – Саша тоже прочитал написанное. Я попыталась, но не смогла вспомнить, где это. Видимо, совсем далеко, ещё глуше, чем моя малая родина.

В палату вошёл пожилой коренастый мужчина в халате, похожий на крота из старого мультика про Дюймовочку. На его бейджике значилось: «П. Рохес. Доктор». Мы представились, и доктор Рохес очень обрадовался нашему приезду. Отвечая на Сашины вопросы, он рассказал, что пострадавшую привезли вчера вечером, угрозы для её жизни нет. Но, судя по сделанным утром снимкам, кроме ушибов и разрывов тканей лица, у неё смещение носовой перегородки, и сейчас её будут готовить к операции. Если всё пройдёт без осложнений, пациентку отпустят из клиники через четыре дня.

- Было бы очень хорошо, – с надеждой произнёс врач в завершение своего рассказа, – если бы кто-то из консульства оставался неподалёку. Вдруг понадобится переводчик или ещё какая-то помощь.

Это был отличный повод, чтобы наблюдать за нашей новой знакомой, не вызывая подозрений. И я, не раздумывая, предложила себя для этого дела.

Саша снова очень внимательно на меня посмотрел и директорским тоном произнёс:

- Молодец, волонтёр. Благодарю.

Затем он повернулся к Марии, пообещал ей всяческую поддержку и сказал что-то обнадёживающее на прощание.

Пока доктор Рохес провожал нас к выходу, мы обговорили детали моего волонтёрства. Всё складывалось самым наилучшим образом.

Остановившись возле машины, Александр сказал мне:

- Спасибо за помощь. Не придётся ездить сюда из-за всякой ерунды. Как тебе семейная жизнь?

- Мне нравится. Рекомендую, - мы оба усмехнулись, оценивая шутку каждый на свой манер.

- А эти двое кто?

- Учёный-историк с помощником. Не волнуйся за меня, когда-нибудь я тебе всё расскажу. Может, даже книгу напишу.

- Ловлю на слове, буду ждать. Ну, тогда до связи?

- До связи.

- Будь здорова, - и Александр уехал.

Обсудив новости с профессором, мы решили снять места в каком-нибудь гостевом доме, поближе к клинике. Такой нашёлся, и пока мы улаживали формальности, приблизился вечер. Я начала беспокоиться за мужа.

- Здравствуйте, – ответил он немного растерянно. – Да вот, здесь и случилась.

Все завертели головами, ища взглядом возможные следы вчерашнего происшествия. И только тут я заметила, что мы стоим на свежевзрыхлённой земле, а под граблями крестьянина собраны обломки разноцветного пластика.

- Вы были здесь в это время? Можете что-нибудь рассказать?

- Машину их час назад как увезли. Ночью эвакуатор не ехал.

- А кто был в машине?

- Ну... – неопределённо протянул крестьянин. – Кто-то был.

У Сэма заблестели глаза. Повернувшись к учёному, он командным тоном попросил:

- Профессор, выдайте сотню песо нашему новому знакомому. В знак уважения.

Мистер Родригес изобразил на лице явное неуважение к новому знакомому, однако, медленно пошевелив пальцами в бумажнике из крокодиловой кожи, достал оттуда купюру.

Работник убрал деньги в нагрудный карман, зачем-то погладив его несколько раз рукой, и сказал:

- Мужчина и женщина. Он за рулём был, и с его стороны подушка сработала. А ей всё лицо разбило. Когда я на шум пришёл, тут народ собрался уже, «скорую» вызвали. Мужчина этот рядом ходил, а женщина так и была в салоне. По-нашему он плохо говорил. Люди рассказали, что, видимо, кто-то навстречу им выехал, вот они и слетели с насыпи. И легли тут на правый бок, от того женщину и ударило о стекло.

- Как интересно Вы рассказываете, – Сэм приблизился к крестьянину вплотную. – А можете описать мужчину? Как он выглядел?

- Так стемнело уже. Трудно что-то вспомнить.

- Может быть, пятьсот песо освежат Вашу память?

- Да, да! – работник радостно мотнул головой.

- И Вы нам расскажете всё, что вспомните? – с лёгким нажимом в голосе уточнил Сэм.

- Да, да, – продолжал кивать крестьянин.

- Профессор, будьте добры!

На секунду лицо профессора исказилось, словно от зубной боли. В этот раз нужная купюра нашлась не так быстро.

Местный житель, снова погладив карман, сказал Сэму:

- Мужчина молодой. С Вас ростом, статный такой. Видно, что благородный сеньор. В костюме и с дипломатом.

- С дипломатом? – одновременно с профессором спросила я.

- Да, с белым таким, как металл.

Сэм жестом руки остановил нас, продолжив спрашивать сам:

- А лицо мужчины можете описать? Причёску? Особые приметы?

- Нет, не могу вспомнить, – крестьянин по-настоящему задумался. – Лицо как лицо. Молодое, но ничего особенного.

- Может быть усы, борода, родинки, шрамы? – подсказывал Сэм.

- Нет, – тяжело выдохнул допрашиваемый, – ничего такого. Как будто пятно с глазами и больше ничего.

- Хорошо, хорошо, – Сэм положил руку крестьянину на плечо. Я подхватила его костыль. – Что было дальше?

При этом мой муж добавил несколько слов, которые я не смогла перевести.

В глазах крестьянина промелькнула тревога. Ещё раз оглядев нас, он рассказал:

- Когда приехали врачи, стало совсем темно. Женщину достали из машины и перенесли в «скорую». Её лицо и одежда - всё было залито кровью, но она была жива. Её увезли в госпиталь в Сабана Гранде. Мужчина дождался полиции и уехал с ними в Монте-Плата. Утром приехал эвакуатор и забрал их автомобиль. Я прибрался на месте аварии. Вот всё, что я знаю.

- Вы ничего не находили здесь? Ключи, зажигалки, монеты, что-нибудь в таком духе?

- Нет, сеньор, ничего такого, – крестьянин прижал к себе черенок своих граблей, словно защищаясь ими.

- Спасибо Вам огромное, – Сэм выпрямился, вставая на свои ходули. – Вы нам здорово помогли.

Сказав это, он направился к нашему лендроверу. Усевшись, он свесил ноги на улицу и с довольным видом осматривал окрестности.

Не говоря ни слова, через пару минут мы тоже заняли свои места в машине.

Сэм подождал, пока все усядутся, и предложил:

- Сделаем вот как. Поезжайте в больницу, найдите эту несчастную. Её подельник всё равно появится там рано или поздно. Сам он, если задержан или отпущен, то недосягаем в любом случае. Я доберусь до столицы, узнаю про них в этой конторе по аренде машин.

Возражений не последовало. Мы развернулись и поехали в названный крестьянином город, а Сэм остался на обочине ждать попутный транспорт. Я засомневалась, что кто-то подберёт пассажира на костылях, с обезображенным лицом, но он махнул рукой: «Не переживай». Вообще, я заметила, что доминиканцы - народ отзывчивый, а насчёт мужа была уверена, что он не пропадёт.

- Странно, что под подозрением Ваши соотечественники, - думал вслух профессор, пока мы ехали. – Как они могут быть связаны с майя и со всей этой историей? Может быть, это какие-то Ваши знакомые, Энн? Кто в курсе Ваших дел на родине?

- Никто. Даже Сэму я до последнего не рассказывала всех подробностей. Если это совпадение, то совершено невероятное. Я ума не приложу, что это за люди. Может быть, в новостях что-то спутали. Мне интересно другое: что мы будем делать, когда их найдём?

- Будем действовать по обстоятельствам, - по тону учёного я поняла, что он готов на многое. – Только вот почему похититель показался Вам человеком в возрасте, а этот труженик утверждает, что за рулём был молодой и статный? Плохо, если их там целая банда.

Я не нашла, что ответить. Каждое новое обстоятельство не приближало нас к разгадке, а наоборот, добавляло вопросов.