Такого поворота не ожидал никто. Ай да Лошадка! Все одновременно посмотрели на Марию Владимировну. Она, видимо, поняв, что говорят о ней, на удивление спокойно выдержала наши взгляды. Я коротко пересказала ей слова адвоката.

Сэм первым отреагировал на такое известие:

- Поздравляю Вас, мистер Хорсман! Искренне поздравляю.

Остальные начали вставать и жать адвокату руку, поздравляя на все лады. В том числе и я. В тот момент, когда мы по-дружески обнялись, я каким-то шестым чувством ощутила в организме адвоката сгусток той самой смертельной черноты, которую видела в глазах Рудольфа. Мне стало немного страшно. И тогда я впервые решилась обратиться к нему по имени:

- Генри, нам нужно поговорить.

Он, ничуть не удивившись, ответил мне:

- Нужно, Анна. Задержитесь сегодня с Сэмом.

После этого он подал знак Марии Владимировне, и через минуту она вывезла из комнат передвижной столик с шампанским и фруктами.

Пока все угощались и обменивались впечатлениями, я наблюдала и прислушивалась к своим ощущениям.

Вот Александр о чём-то спрашивает Марию и внимательно слушает её ответы. У него всё хорошо. Мария немного напряжена, видно, что ей непривычны такие посиделки и столько внимания, но держит себя уверенно. У неё тоже всё в порядке.

Вот Сэм с интересом слушает профессора Родригеса, который увлечённо рассказывает что-то о своих путешествиях. И оба они выглядят вполне обычно.

А вот адвокат Хорсман, едва пригубив вина, сидит в кресле напротив, задумчиво глядя в пространство. И на уровне его живота, если сосредоточиться, я могу разглядеть нечто похожее на небольшой чёрный комок. Встретившись со мной взглядом, адвокат многозначительно кивает мне...

Когда Саша с профессором уехали, а Мария скрылась в глубине дома, мы втроём просто сидели молча какое-то время. Затем адвокат спросил:

- Анна, ты хотела что-то сказать?

- Да, мистер Хорсман. Я вижу черноту у Вас в области живота. Это впервые со мной. Может быть, мне кажется, но такое я видела во взгляде Рудольфа, и выглядело это угрожающе.

Адвокат ничуть не удивился:

- Может быть, и не кажется. Навещая тебя в госпитале, я встретил знакомого врача, и тот уговорил меня обследоваться на всякий случай. В результате у меня выявили рак желудка на ранней стадии. В ближайшие дни я ухожу на лечение. А у тебя, возможно, возник побочный эффект после этого приключения.

- Чем дальше, тем интереснее, – заметил Сэм. – Может, и меня посмотришь заодно?

- Обязательно, дорогой. Дома осмотрю тебя как следует.

- Тебе можно на диагноста выучиться, и с такой способностью в жизни не пропадёшь. К тому же и мир сможешь сделать лучше, как и мечтала.

- Хорошая мысль, – подтвердил мистер Хорсман. – Если всё действительно так, то советую подумать об этом серьёзно. Анна, с деньгами я помогу, если будет нужно.

Вот как случается: только я начала возвращаться к спокойной жизни, как она мне снова подкидывает какую-то активность. Но ведь этого я и хотела, готовясь к своему путешествию - избежать рутины и жизненного «болота».

- В таком случае мы тоже откланяемся, – Сэм начал подбирать свои палки. – Спасибо, мистер Хорсман.

- Не спешите, – остановил его адвокат. – Это ещё не всё.

Он отлучился, но скоро вернулся, неся небольшую шкатулку из тёмного дерева.

- Вот, посмотрите, – предложил он, придвигая стол ближе к Сэму.

На алом бархате внутри шкатулки лежали четыре абсолютно гладких блестящих шестигранника серого цвета, размером с большую монету. Выполнены они были из непонятного материала, напоминавшего сплав стекла и металла. Каждый диск лежал обособленно в отдельной ячейке.

- Смотрите, какая штука, – повторил он и положил два из них на столик, медленно приблизив друг к другу краями. Едва соприкоснувшись, грани этих «монет» начали светиться ровным голубоватым свечением.

- А теперь так, – мистер Хорсман соединил железки другими гранями, и свечение сменилось на фиолетовое. За следующую минуту мы увидели не один десяток оттенков всех цветов, сменивших друг друга при соединении шестигранников разными сторонами.

- Это не опасно? – спросил Сэм. – Откуда это у Вас?

- Найдено в траве на месте гибели Рудольфа. Похоже, это и было содержимым его чемоданчика. Никаких излучений не обнаружено, я возил это в лабораторию. И ничего не происходит, как ни крути. Такая вот интересная игрушка. Буду рад услышать ваши соображения.

Я немного растерялась, глядя на всё это. Мне вспомнился страшный своей невозмутимостью Рудольф, как пианист, сосредоточенно перебирающий что-то руками внутри своего кейса.

Сэм, наоборот, почти сразу сообразил:

- Наверное, не хватает главного – самого чемоданчика. И хорошо, что не происходит. Вряд ли Вы ко всему готовы, мистер Хорсман.

- Наверное, – слегка разочарованно согласился адвокат.

На этом мы и расстались.

Самым забавным получился один из визитов Джу. Она рассказывала о своей поездке к сестре и так увлеклась, объясняя мне, что такое снег, что не сразу поняла, почему я начала смеяться. Ещё я узнала, что её сестра работает рядом с большой горой, на которой гибнут и пропадают люди. Но некоторые всё равно идут туда, надеясь отыскать какой-то редкий минерал.

Александр, поставив принесённые цветы в дежурную вазу, заметил:

- Видимо, всё самое интересное я пропустил. Твои местные друзья со мной не особо делятся. Так что жду твою книгу, ты обещала.

На мои вопросы о судьбе Марии Владимировны и «Глаза Игуаны» никто не говорил ничего конкретного. Только профессор Родригес ответил, что Мария жива, а амулет находится на хранении у адвоката Хорсмана. Про Хтуну он рассказал, что несчастного индейца с трудом вернули к жизни. И как только тот стал транспортабелен, люди из общины увезли его на восстановление в Мексику. Учёный предположил, что бедняга выжил благодаря своему оберегу. Той самой дряни, которую он надел на шею в машине. Что это было, я так и не узнала.

Сэм с Раулем заехали забрать меня из больницы. Я с радостью увидела мужа, идущего уже не с громоздкими костылями, а с двумя хромированными палками. Пока мы добирались до отеля, Сэм сказал мне, что какое-то время придётся пожить в столице, решая накопившиеся дела. И надо ли говорить, что мы с трудом дождались момента, когда смогли остаться одни, чтобы рассказать друг другу все подробности своих приключений.

И вот, спустя ещё пару дней, мы расселись в пляжных креслах на лужайке загородного дома, куда пригласил нас мистер Хорсман. Кроме меня с ним здесь присутствовали: Александр, Сэм, профессор Родригес и Мария Владимировна. Адвокат говорил по-английски:

- Очень рад видеть нас всех вместе, живыми и здоровыми. За последний месяц у меня появилось два замечательных повода арендовать эту виллу, чтобы без суеты и посторонних решить накопившиеся вопросы. Итак, во-первых. Насколько я понимаю, завершилась активная часть истории с древним амулетом майя под названием «Глаз Игуаны». Однако, ввиду наличия двух заинтересованных сторон, хотелось бы прийти к окончательному решению в этом деле. Все обстоятельства и возможные последствия сторонам известны. Анна, – обратился он ко мне, – что скажете по этому поводу?

- Я готова отдать амулет. Просто так. Для меня нет выгоды от обладания им, больше беспокойства. Так что забирайте, профессор. Утешусь тем, что он вернётся на своё место и принесёт кому-нибудь пользу. Если можно, хотелось бы сфотографироваться с ним ещё раз на память.

Мистер Хорсман кивнул и посмотрел на профессора.

- Спасибо, Энн, – ответил учёный. – Уверен, что Ваша рассудительность и бескорыстие будут замечены.

- Вот и славно, – подвёл итог адвокат. Затем он скрылся в глубине дома на пару минут и принёс оттуда чёрный тряпичный мешочек. Передав его профессору, мистер Хорсман почтительно отошёл в сторону.

Профессор осторожно потянул связывающий шнурок. Вытерев правую ладонь прямо об свой костюм, он медленно вытащил за цепочку «Глаз Игуаны» и принялся разглядывать его на весу. Все, кроме меня и Марии Владимировны, также молча смотрели на медальон. А я поймала себя на мысли, что до сих пор не знаю точно, как она выглядит. И сейчас она сидела, накинув капюшон спортивного костюма и прикрывая повреждённую половину лица рукой, явно не понимая, о чём мы говорим. Встретившись с ней взглядом, я уважительно кивнула ей, выражая свою поддержку.

- Жаль, что мы не собирались так в начале и середине этой истории, – попытался пошутить Александр, – а то я не совсем догоняю последовательность.

- Саша, я начну писать книгу прямо послезавтра, осталось подождать совсем чуть-чуть, – ответила я ему.

- Мне тоже будет интересно почитать, – вставил Сэм. – Особенно то, что было до знакомства со мной.

- Прочитаешь, дорогой. Всему своё время.

Адвокат Хорсман прервал наш разговор:

- Чтобы совсем закрыть эту тему, предлагаю задать вопросы, если они у кого-то имеются.

- У меня есть! – профессор Родригес приподнял руку. – Энн, переведёте?

- Конечно, говорите.

- Мария, где Ваш третий сообщник?

- Не поняла, – ответила Мария, – о ком Вы?

- Некоторые люди видели Вас с молодым статным мужчиной. Скажите, кто это и где он сейчас?

- Это всё Рудольф. В сумерках он мог казаться таким. Я не знаю, как он это делал.

- А кем был Рудольф? – продолжал профессор. – И что с ним стало?

- Он не был человеком, – как-то виновато, словно оправдываясь, ответила Мария Владимировна. – А кем он был, я не поняла. Мне неприятно об этом думать, – она снова закрыла лицо руками.

- Я слышал, что Вы стали причиной его гибели. Как Вы это сделали? И вообще, расскажите обо всех этих событиях с Вашей стороны, пожалуйста. Желательно с самого начала. Кто Вы и откуда? – профессор даже вытянулся в её сторону, ожидая ответа.

Я перевела. Мария с сомнением посмотрела на меня, но пять пар глаз, ожидающе смотрящих на неё в тишине, не предполагали отказа. И она начала говорить, оставляя мне паузы для перевода. Забавно было, что из пяти собеседников трое понимали её и так. Но не все из них знали об этом.

- Мы познакомились в поезде около года назад. Рудольф показался мне порядочным человеком. С его слов выходило, что он работал на какую-то специальную службу, которая занималась разными аномальными явлениями. В его обязанности входило сокрытие следов деятельности этой организации. Он предложил мне работать с ним, для начала пройдя обучение и стажировку. Кроме того, он был первым, кто проявил ко мне человеческий интерес и внимание. И я согласилась. До этого я работала на секретном заводе, не имея никаких перспектив. Три месяца я училась основам выживания и всему такому в неизвестном месте на берегу моря. Потом почти полгода я ездила с Рудольфом в командировки по всей стране, помогала ему, чем могла, наблюдала, училась. Однажды он отправил меня одну в экспедицию, где я чуть не погибла. Тогда мне впервые показалось, что Рудольф использует меня в своих интересах. Люди, которые меня спасли... Точнее, те, кто меня спас, подтвердили мои подозрения и объяснили, что он погибнет, если сломать его металлический чемодан. С тех пор наши отношения охладели. Как-то вечером он сказал, что здесь, в Доминикане, кто-то использовал корректор реальности, что его нужно забрать, и мы срочно вылетели сюда. По приезду он ничего не говорил мне, уезжая утром и возвращаясь вечером. Иногда мы переезжали с места на место раз в несколько дней. В какой-то момент он выследил вас, Анна, и украл этот чёртов амулет. С той минуты неприятности стали постоянно преследовать нас. Началось с того, что мы по разным причинам полдня не могли выехать из того города, где вы жили. А когда, наконец, выбрались, вечером на трассе неожиданно увидели большую ящерицу, стоящую прямо на пути. Рудольф не свернул, нет. Он надавил на газ. Последствия вы видите на моём лице. Когда эта эпопея с больницей закончилась, мы поехали на отдалённое ранчо, чтобы отдохнуть, как сказал Рудольф. По пути в большом городе он купил мне бархатное платье и ещё какую-то ерунду, чтобы я выглядела торжественно. Так он захотел. И это в глуши, среди холмов и пастбищ. Сейчас я понимаю, что на месте Анны должна была оказаться я. Когда Вы закричали, с меня словно морок слетел. Мне показалось, что это не человек кричит, а всё человечество просит о помощи в свой последний миг, извините за высокий слог. Я не могла просто сидеть и ждать. Оттолкнув Рудольфа, я схватила кейс и сломала об колено. Никогда не думала, что мне придётся решиться на это. Рудольф был мне по-своему дорог. Извините. Остальное вы знаете.

На последних словах голос Марии дрогнул. Все слушатели находились под впечатлением от её рассказа.

Мистер Хорсман продолжил отвечать за неё:

- Через три часа после гибели тело Рудольфа начало рассыпаться, и скоро от него осталось что-то похожее на чёрный песок. Анализ этого порошка ничего не дал. Состав оказался очень близок к вулканическому пеплу с высоким содержанием кремния. И, если я правильно понял, данные о Рудольфе отовсюду пропали?

- Да, – подтвердил Александр. – Все упоминания об этом... – тут он осёкся, – Все упоминания о нём странным образом исчезли из официальных баз данных.

- Мария, можете объяснить, как вам удавалось так делать, что в госпитале никто не помнит про Ваше лечение? – снова спросил профессор Родригес. – А про ДТП никто не помнит в полиции?

- Не могу. Рудольф что-то говорил про разные реальности, но я далека от этого.

- Очень жаль, – с явным разочарованием в голосе произнёс профессор. – Я бы с удовольствием побеседовал с ним на эти темы.

- Хтуну пытался, – заметила я, – но не похоже, что беседа ему понравилась.

- Да, да, – профессор как-то резко сник и сжался на своём кресле.

- А куда делся серебристый кейс? – поинтересовался Сэм.

- Половинки кейса так же рассыпались в труху. Когда мы стали искать их, обнаружили только обугленные горячие куски металла. Спустя час ничего не осталось и от них, – ответил адвокат.

Повернув в очередной раз, индеец резко остановил машину. Нам открылось относительно ровное место, размером с половину футбольного поля, окружённое живописными холмами. Склоны холмов частично покрывала густая зелень, а на двух вершинах величественно крутили своими лопастями ветрогенераторы. Ранчо вполне оправдывало своё название. Если киношники ищут место для финальной схватки своих героев, то здесь им явно понравится.

Меня же такие мысли сразу напрягли, и я не спешила выходить из лендровера. Хтуну тоже осматривал местность через стекло.

У подножия одного из холмов, слева от нас, пристроился небольшой домик. За домом виднелось совсем крохотное озеро, а рядом стоял песочного цвета внедорожник. Судя по виду, с очень большим пробегом.

Закончив осмотр, ясновидящий перевёл взгляд на меня и спросил:

- Что будем делать?

- Пойдём знакомиться, – ответила я как можно спокойнее. – Ты чувствуешь что-нибудь?

- Он здесь, – тихо сказал индеец. – Но что-то не так. Пойдём.

Говоря это, он достал засаленную тряпицу из нагрудного кармана рубахи, вытащил из неё какую-то дрянь, именно так это выглядело, и надел на шею. Внешне это напоминало сморщенный и окаменевший кусок мяса на тонком шнурке. Я не стала уточнять, что это.

Несколько секунд нерешительности и я оттолкнула дверь. В конце концов, вся эта «каша» из-за меня. Но даже если и нет, то это отличный шанс проявить себя. Или навсегда остаться в памяти друзей молодой и красивой.

На пружинящих ногах я подошла к чужому автомобилю и остановилась. Хтуну шёл за мной в паре метров, оглядываясь по сторонам. Я заглянула в салон, но ни кейса, ни чего бы то ни было интересного не увидела.

В эту минуту открылась дверь домика. Мы вздрогнули от внутреннего напряжения. Из дома вышел мужчина, тот самый, что был в библиотеке и украл у нас амулет. Я не помнила его лица, но сейчас сразу почувствовала, что это он. Далеко не молодой, но весь словно упругий и мощный. Казалось, что его тонкая чёрная водолазка скрывает не мышцы, а чугунное литьё.

Лицо мужчины не выражало никаких эмоций. Спокойное лицо очень зрелого, волевого человека, которого трудно удивить. На индейца он даже не посмотрел, хотя тот был явно заметнее меня.

По законам жанра здесь должен быть монолог главного злодея, в котором он объясняет все свои действия и раскрывает планы. Увы, такого удовольствия нам не предоставили. Вместо этого он подошёл прямо ко мне и несильно толкнул двумя руками в плечи. Так делают дети, когда они ещё не умеют драться. Мне же показалось, что въехавший в меня на полном ходу грузовик был бы более деликатен.

Не знаю, как далеко я отлетела от того места, где стояла. Тело превратилось в одну сплошную боль. Сквозь рябь и «помехи» в глазах я различила серые облака и равнодушно крутящиеся лопасти одного из ветряков. Не возникало даже мысли о том, чтобы встать, я просто растеклась по земле. «Как-то слишком быстро», - подумала я. Но пока перед глазами проплывают облака, а не прожитая до этого жизнь, можно на что-то надеяться.

Лицо мужчины на секунду снова возникло передо мной. Взявшись одной рукой за края рубашки, он легко, словно тряпку, потащил меня по земле. Впрочем, тряпкой я и была в ту минуту, не способная ни на что.

Через несколько шагов, бросив меня на землю, он отошёл в сторону. Головой я упала на что-то мягкое и смогла теперь видеть не только вверх, но и перед собой. Слева от меня возвышалось переднее колесо нашего лендровера, а справа я краем глаза разглядела синюю штанину и пыльный кроссовок Хтуну.

Не произнеся ни звука, злодей ушёл, чтобы вернуться через пару минут со своим серебристым чемоданчиком. Он поставил его на капот нашей машины и открыл. Я мысленно приготовилась к самому худшему. В тот момент я жалела только о том, что слишком мало успела в жизни. Но, повторись всё сначала, я бы, не задумываясь, снова отправилась в эту поездку.

Между тем злодей наклонился к моему лицу и посмотрел через глаза прямо внутрь меня. Весь его вид выражал деловитое удовлетворение процессом, словно он прикалывал булавкой очередную бабочку на картон своей коллекции. И тут я встретилась с ним взглядом. Там, за его зрачками, чернел безграничный космос, освещаемый тусклыми отблесками редких звёзд. Сами зрачки сошлись в один круг серого цвета, в котором я безошибочно узнала нашу Луну. Я детально разглядела вулканы и кратеры, знакомые мне со школьных уроков. Вся эта объёмная безграничная картина двигалась, звёзды мерцали, а Луна медленно поворачивалась передо мной своим освещённым боком. И там, на невидимой ранее другой стороне Луны, я увидела жизнь. Что-то тёмное и бесформенное тяжело растекалось по серой поверхности, собираясь в сгустки и расползаясь обратно. Это «что-то» явно было живым, но несло в себе смерть всему остальному. Я почувствовала, что оно очень давно ждёт минуты, когда сможет развернуться во всю мощь. «Чему-то» не хватало только импульса или вспышки. И сразу за этим я поняла, что сама и стану сейчас этой вспышкой. Тёмная масса словно потянулась ко мне, почуяв моё тепло…

Луна отвернулась на новый круг. Это мой мучитель вернулся к своему чемоданчику. Он достал из него «Глаз Игуаны» и надел на шею. Опустив внутрь кейса руки, он выдохнул с низким гортанным звуком и закрыл глаза.

Миллионы иголок вдруг разом разлетелись внутри меня, пронизывая всё на своём пути! Казалось, будто гигантский ёж развернулся в моей голове, становясь размером с галактику. И я закричала. Закричала так, как никогда в жизни. Каждая моя клетка стала этим криком и полетела прочь, во все стороны, заполняя собой пространство. А где-то, пока ещё далеко, на пустынном спутнике Земли, уже тянулось навстречу мне тёмное нечто.

Это выглядит необъяснимо, но всё это время я находилась в сознании. Наверное, это являлось условием ритуала, который производил Рудольф. Я могла видеть, что происходит, но повлиять на что-либо была не в силах. И я видела, как на мой крик из домика выскочила Мария Владимировна и побежала к нам. На ней почему-то было длинное бархатное платье бордового цвета, придававшее её высокой фигуре особую статность. Я видела, как на бегу отпала повязка с её лица, открыв незажившие ещё рубцы. Как она, Мария, путаясь в юбке, добежала до Рудольфа и толкнула его, а он, не ожидавший удара, упал недалеко от меня, выпустив из рук свой кейс.

Мой крик оборвался, уступив место совершенно дикой, нестерпимой дрожи. Каждая моя иголка возвращалась на место, пронзая меня повторно. Меня всю трясло так, что голова упала на землю, но сквозь слёзы и дрожь я всё ещё могла видеть происходящее. Мария стояла на месте Рудольфа, а тот, словно больной, тяжело поднимался на ноги рядом со мной.

- Нееет! – закричала Мария диким голосом. От напряжения кровь проступила на её ранах.

Рудольф уже стоял, пошатываясь, держась за автомобиль. Тогда Мария схватила его чемоданчик и медленно попятилась к дому.

- Нет! – в свою очередь закричал Рудольф, и это был рёв стада израненных слонов. – Не смей!

Он шагнул в её сторону. Затем, шатаясь, ещё раз. Мария развернулась, чтобы убежать, но, запнувшись за платье, упала, держа кейс перед собой. Рудольф всё увереннее приближался к ней, страшно хрипя:

- Не смей!

- Аааа!.. - Мария перешла на визг. Одновременно она раскрыла кейс полностью, взялась за края створок и с силой опустила его себе на колено. Раздался металлический хруст, и две половины чемоданчика разошлись в стороны, оставшись каждая в разных руках женщины. Какая-то мелочь разлетелась вокруг. Рудольф вдруг затих, обмяк и упал на Марию.

Не сразу, но ей удалось выбраться из-под него. Она уселась на земле и закрыла лицо руками.

Моя дрожь стала стихать, и я смогла издать робкий стон. Стон выжившего в страшной беде человека. Стон, полный тепла, надежды и неуверенной радости. Мне понравилось стонать, и я продолжала это делать. Больше я пока ничего не могла.

Прошло какое-то время, и я приоткрыла глаза. Тело Рудольфа уменьшилось и потемнело, став похожим на высохшую мумию. Мария сидела рядом с ним и ревела навзрыд, размазывая по лицу слёзы и кровь. Такой её и увидел в первый раз адвокат Хорсман.

Сначала, конечно, он подбежал ко мне. А трое мужчин с ружьями, приехавшие с ним на огромном джипе, быстро разошлись в стороны, держа на прицеле дом.

Остальное я пишу со слов мистера Хорсмана, так как, открыв глаза снова, я увидела только белый потолок и висящую над собой капельницу.

Не обнаружив никого больше, адвокат отправил двоих людей отвезти меня и Хтуну в больницу. Они погрузили нас в джип, сложив сидячие места, и помчались к ближайшему госпиталю.

Затем, оказав Марии первую помощь, он отвёл её в дом, чтобы успокоить и разобраться в случившемся.

Приехавший к шапочному разбору Александр смог внести некоторую ясность, а главное, сообщить в консульство, что Мария найдена.

Проплыл мимо указатель с названием «Вилья Элиса». На всякий случай сбавив и так небольшую скорость, я поехала по центральной улице этого городка. Глазами я искала заправку, так как датчик топлива всё настойчивей приближался к нулю.

Заправочная станция обнаружилась очень скоро, неожиданно показавшись из-за поворота вместе с двумя полицейскими машинами, стоящими на ней. Тут же трое упитанных мужчин в форме весело что-то обсуждали, жестикулируя и перебивая друг друга. Меньше всего мне хотелось стать объектом их пристального внимания, поэтому я проехала прямо, почти сразу оказавшись на выезде из поселения. Остановив машину, я стала крутить в руках навигатор. Оказывается, вместе с заправкой я проехала и нужный поворот. Ближайшая станция находилась в трёх километрах прямо по пути, на окраине примерно такого же городка, как тот, который я только что миновала. Решив заправиться там, я продолжила путь.

Примерно через час, сделав всё необходимое и быстро пообедав, мы выехали в обратном направлении. Хтуну спросил позволения ещё немного вздремнуть и, не дожидаясь ответа, снова скрючился позади меня.

Затянутое облаками небо было единственным, что слегка омрачало действительность. Однако видимость была хорошей, с соседнего кресла на меня смотрел муж, я чувствовала себя при деле и пребывала в приятном настроении. Немного удивил навигатор, перестроивший маршрут на другую дорогу. Теперь линия вела к ближайшему повороту на шоссе местного значения, параллельное основному.

Повернув в нужном месте, скоро я без проблем достигла окраины городка Лос Лимонес. Здесь начало происходить непонятное: навигатор показывал, что нужно вернуться и выехать на главную дорогу через поля. Я остановилась на первой же развилке, возле местного рынка, и разбудила ясновидящего. Хтуну вылез из машины, разминая затёкшие ноги, и осмотрелся по сторонам. Захватив капризный прибор, я последовала за ним.

Пока мы выстраивали маршрут, перебирая настройки, небольшая компания детей разных возрастов обступила наш автомобиль. Они деловито разглядывали его и нас, негромко переговариваясь. Как-то раз, уже испытав на себе наклонности местной ребятни, я внимательно следила за их действиями. Вот один из мальчишек, едва доросший до окон, заглянул в салон лендровера. И только я собралась его отогнать, как он с криками: «Урод! Урод!», сам отбежал прочь.

- Там урод! – громко говорил он, показывая в нашу сторону таким же оборванцам, обступившим его. А те вертели головами, пытаясь разглядеть причину его беспокойства.

Между тем причину звали Сэм. Именно его обезображенное шрамами лицо на фотографии увидел в салоне мальчишка. Я убрала ориентировку обратно в ящик.

- Придётся вернуться, - с досадой в голосе констатировал Хтуну. – Как правило, поиски короткой дороги занимают больше времени, чем движение по длинному пути. Я поведу.

Странно, но дети продолжали возбуждённо обсуждать наш приезд сюда. На их шум вышла полная пожилая дама. Они наперебой принялись что-то рассказывать ей, то и дело вытягивая в нашу сторону свои тонкие грязные пальцы. Хтуну завёл машину и ждал, когда всё это босоногое собрание разойдётся.

- Здравствуйте, - женщина подошла и заглянула в окно с моей стороны. Её властный голос давал понять, кто здесь главный.

Мы вежливо поздоровались.

Цепким и пронизывающим, как рентген, взглядом она оглядела нас, явных чужаков здесь.

- Вижу, что заблудились. Нужна помощь?

- Спасибо, нет, - максимально тактично ответила я. - Мы уже уезжаем.

- Вот и правильно. Только детей пугаете, – Она осмотрела салон. - А где этот, ну, кого они испугались?

Пришлось показать ей ориентировку. Конечно, шрамы в таком количестве на лице Сэма трудно было назвать мужским украшением.

- Пресвятая Дева... – женщина покачала головой. – Уезжайте, не надо нам таких.

Тут моё самолюбие потребовало справедливости. Не столько за себя, сколько за мужа, и я спросила её:

- А из-за чего шум? Ваши дети никогда не видели пострадавших в аварии?

- Видели, - ответила дама. – Каждый день стали видеть. Вчера на этом же месте стояла машина с мумией. А сегодня вы с этой рожей. Вы что, сговорились?

Я не знала, что и думать. Но становилось интересно.

- О чём Вы? Объясните, пожалуйста.

- Да остановились тут вчера такие же проходимцы. Он вышел дорогу спрашивать, а у неё половина лица белым заклеена. Вот и набежали ребятишки смотреть. Начали смеяться, а чёрт этот в ладоши хлопнул так, что заревели все. К вечеру только успокоились. Так что не надо вас здесь, уезжайте.

Меня словно током ударило. Стараясь сохранять спокойствие, я сказала ей:

- Это наши знакомые из России, Рудольф и Мария. Мы их ищем. И вот теперь Вы можете нам помочь.

- Вы их ищете? – снова оглядев нас, но уже с подозрением, она заметила:

- В нынешние времена трудно потеряться, если только не хочешь спрятаться. Я не для того здесь тридцать лет рынок держу, меня не обманешь. Я людей насквозь вижу!

Хтуну быстро обошёл машину и встал лицом к женщине.

- Мы их ищем, поверьте, – сказал он ей как можно серьёзнее. - Это очень важно и может коснуться многих, включая Вас. И Ваш рынок.

Возникла пауза. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, при этом казалось, что между ними нет разницы в росте. Притихшие невдалеке дети наблюдали за всем этим, сбившись в кучу.

- Ну ладно, – чуть смягчившись, ответила дама. – Главное, чтоб вы уехали. Всё равно все в Лимонесе знают, кому старый Хавьер сдал своё ранчо.

Мне так захотелось выйти и самой расспросить эту торговку, но я боялась, что, открыв дверь, нарушу установленный Хтуну контакт. Пришлось остаться на месте и буквально не высовываться.

- Что за ранчо? Где? – индеец словно сверлил её своим взглядом.

- Гостевое ранчо «Склон». Километра четыре отсюда, – женщина показала рукой вдоль улицы. – За школой налево сразу же.

Едва услышав название, я дрожащими руками стала набирать его в навигаторе. Хтуну что-то ещё говорил этой мадам, но я не слушала. Я смотрела на экран, туда, где зелёная полоска трека обрывалась возле маленького домика у пруда. Других дорог не было.

Если арест Сэма был ударом по голове нашего предприятия, то внезапный приступ у профессора можно сравнить с ударом в живот, от которого перехватывает дыхание. К такому развитию событий я не была готова. И вчерашняя мантра «всё к лучшему» уже не вызывала положительного резонанса в душе.

Я попыталась посмотреть на ситуацию с другой стороны. На что я надеялась? Хотела беззаботно прокатиться в компании хороших людей, которые бы сделали всю работу? Мой ответ самой себе не порадовал. Ведь это же абсолютно детский взгляд на жизнь. Увы, однажды всем нам приходится взрослеть. Но хуже то, что некоторые стараются этого избежать.

Пока я приводила в порядок свои мысли, Хтуну собрал всё необходимое и сложил в машину. Остались только мои вещи.

- Нам будет очень не хватать Вас, профессор, – совершенно искренне произнесла я, прощаясь с учёным. В ответ он лишь простонал что-то похожее на «Да, да» и повернулся на бок.

Через час мы выехали из Сантьяго, продолжив путь на северо-запад. Никаких городских видов я не запомнила, мысленно всё ещё переживая последние события. Хтуну, до этого момента молчавший, заговорил, не отрывая взгляд от дороги:

- Энн, есть ещё один неприятный момент.

- Какой? – мысленно я уже приготовилась идти пешком в одиночестве оставшуюся часть пути.

- Я мало спал этой ночью, пытался «увидеть» куда мы едем. Так что буду благодарен, если Вы станете со мной разговаривать. Иначе я усну за рулём.

Ну, не всё так страшно, оказывается.

- Конечно, Хтуну. Ответите мне на несколько вопросов?

- Попробую. Спрашивайте.

- И куда же мы едем? Удалось увидеть что-нибудь?

- Там есть что-то в той стороне. Мы явно едем не зря. Точнее сказать не могу.

- А как Вы это делаете? Этому учат, или Вы сразу таким родились?

- Учат, но не всех. Наша община живёт обособленно, почти в горах. Старейшины определяют детей в раннем возрасте, у кого какие наклонности. Потом сам уже сознательно выбираешь свой путь.

- Что нужно сделать, чтоб стать таким, как Вы?

Хтуну едва заметно усмехнулся.

- Сильно захотеть и от многого отказаться. Начать жизнь заново, если хотите. Это не так просто, как кажется.

- А Вам лично зачем всё это?

- От личного тоже пришлось отказаться, но я получил намного больше. Я помогаю общине и знаю, что не останусь один в трудную минуту.

- Хорошо. Вот живёте вы там, в горах где-то. И ради чего? Какой в этом смысл?

Индеец задумался. Я посмотрела на него, испугавшись, что он заснул.

- Каждый человек – инструмент богов на этой земле. С помощью людей боги вершат здесь свои дела, и нам не дано знать, чего они хотят. Не нужно искать смысл в жизни и своё предназначение. Нужно передать её дальше, по возможности сделав лучше. Стараться делать лучше, даже если ты не увидишь результата своих трудов. Это как быть звеном в цепи, концы которой тебе не видны. Улучшать начатое задолго до тебя и передавать дальше, чтобы цепь оставалась натянутой. Сейчас для этого нужно вернуть «Глаз Игуаны» на своё место.

- Неужели его может использовать кто угодно?

- Теперь, видимо, да. После случая с Вами я не удивлюсь. Раньше он не попадал в чужие руки, веками хранился в одних.

- Интересно было бы почитать к нему инструкцию, - пошутила я.

- Если оценивать «Глаз» как устройство, можно примерно объяснить его действие. Но вряд ли получится им безопасно пользоваться.

- Почему?

- Ну, смотрите. Если объяснять максимально просто современным языком, то при выполнении нужных условий камень амулета создаёт резонанс Вашей частоты и частоты Ицамны. Можно сказать, Вы звоните напрямую богам. Для работы такого канала связи нужна энергия, и много, всё-таки вы звоните не на соседнюю улицу. А это звонок за счёт вызывающего абонента, то есть за Ваш счёт. Поэтому тратится Ваша энергия в большом объёме. Думаю, дальше Вы сами знаете.

Я вспомнила тот провал сил после каждого «отклика» амулета и мысленно согласилась с собеседником.

- Но как же им пользовались жрецы?

- Они использовали энергию жертв, - ничуть не смутившись, ответил Хтуну.

- Жертв?

- Да.

- Но как?

- Если опять же коротко, то после необходимой подготовки один или несколько человек убивалось особым образом. Во время агонии выделяется много энергии, главное, чтобы жертва оставалась в сознании.

Меня прошиб пот от того, как обыденно Хтуну говорил об этом. Мне стало неуютно находиться с ним в замкнутом пространстве. Видимо, заметив моё беспокойство, он продолжил:

- Не переживайте так. Для многих майя стать такой «батарейкой» являлось особой честью. К этому акту готовились, иногда годами.

Мне вспомнились слова мужа, сказанные на эту тему. Отбросив всякую деликатность, я повторила их:

- Действительно, чёрт разберёт вас с вашей мифологией.

- Знаете, - ответил индеец без тени обиды в голосе, - в вашей христианской «мифологии», - он выделил интонацией это слово, - найдётся столько противоречий, что я не знаю, как можно воспринимать её всерьёз. Хотите об этом поговорить?

Нет ничего глупее, чем спорить о религии, политике и вкусах. Однако слова Хтуну задели меня, и я на какое-то время задумалась. Затем, вспомнив его просьбу, спросила, незаметно для себя перейдя на «ты»:

- Хтуну, как ты объяснишь то, что происходит? Как такое возможно? Я говорю про больницу и эту аварию.

- Если опять же упрощённо, то окружающий мир многослоен. Разные потоки текут рядом, часто пересекаясь. Обычным людям знать этого не нужно, их восприятие ограничено. Кто-то видит чуть больше. А кто-то может перемещаться между потоками или быть одновременно в нескольких. Всё дело в умении. И я боюсь думать о том, с кем мы связались.

- А ваша община не могла прислать кого-то более смелого? Или двоих?

- Могла. Старейшина предлагал нескольких человек, но профессор отказался.

- Интересно, почему?

- Он же не знал, что появится кто-то ещё. Он хотел просто выкупить амулет у вас и всё. А теперь нет времени ждать, пока кто-то приедет нам помочь.

- Зачем он это делает? У него есть столько денег, чтоб скупать редкости у всех подряд?

- Он тоже звено в той цепи жизни. И деньги не его, а общины, современных потомков майя.

Вот уж прибавилось поводов для размышлений. Но не прошло и минуты, как машину стало водить из стороны в сторону. Мой Бодрствующий «клевал носом», вцепившись в руль. Я поняла, что нужно брать дело в свои руки. В конце концов, я здесь не просто пассажир, во всех смыслах этого слова.

Разбудив Хтуну, я предложила ему поменяться местами. Он удивлённо посмотрел на дорогу, затем на меня и заглушил двигатель.

- Если встретится полицейский? – спросил он, с трудом устраиваясь на заднем сиденье.

- У нас спецмашина, – повторила я шутку кого-то из друзей, когда тому приходилось слегка нарушить правила на дороге.

- Сэм сейчас со мной, и мы всей компанией ищем эту пару. Про похищение сами узнали только что. У тебя есть подробности?

- Подробности в том, что мне придётся сейчас скитаться по деревням и беседовать с потными шерифами. Но ещё меньше мне хотелось бы провожать тебя на родину в наручниках. А у тебя есть подробности?

- Нет, – ответила я тихо. – Мы на трассе увидели ориентировку. Кроме этих «циркачей» мне подозревать некого.

Саша негромко выругался. Затем сказал уже спокойнее:

- Ладно, звони сразу, если что. Я бы на твоём месте затаился как следует.

- Спасибо, Александр. Постараюсь. Не волнуйся за нас, тут тоже люди со связями.

- Будь здорова, – и он отключился.

Я коротко пересказала компании содержание разговора. Сэм кивал, видно было, что он многое понял по интонации. Выслушав меня, он добавил:

- Звонил адвокат Хорсман. Он рассказал то же самое. А Хтуну говорит, что здесь больше нечего искать. Кто что думает?

Все молчали. Тогда Сэм продолжил:

- А я думаю вот что. Прятаться и терять время нам нельзя. Но мы так и будем ездить от точки к точке и, скорее всего, найдём амулет только в последнем месте. Как в кино, когда герои находят нужное в самом конце пути. Предлагаю поступить нелогично, так сказать, сломать систему. И сразу поехать в самую дальнюю локацию из списка.

Мужчины посмотрели на него с удивлением.

- Ну, всякие ваши тонкие материи и прочее, – попробовал объяснить Сэм. – Что у нас там по плану?

Они склонились над картой. Нужная метка стояла на фоне леса рядом с посёлком Пунта Русия на северо-западном берегу страны. Ещё одно эхо далёкой Родины?

- От нас километров двести, – с сомнением произнёс профессор.

- На то она и дальняя, – подытожил Сэм. – И пока мы стоим, она не становится ближе. Если все готовы, давайте выезжать. Только неплохо бы умыться и перекусить.

- Хорошо, что мы не в России, – попыталась пошутить я, но никто, похоже, не понял мою «длинную» мысль.

- В селении на берегу есть торговый центр, – сказал профессор, глядя в навигатор. – Предлагаю заскочить туда ненадолго. Мне тоже нужно сменить воду в аквариуме.

Как много раз бывало, здание, названное на карте торговым центром, на местности оказалось простым сельским магазином. Но к общей радости здесь нашёлся приличный туалет и выбор товаров в дорогу.

Уверена, что наиболее проницательные читатели уже догадались, к чему привела наша короткая остановка. Когда я, закончив приводить себя в порядок, вышла из общественной кабинки, двое полицейских уже уводили Сэма к своей машине. Третий ждал их возле открытой дверцы, потирая руки. При этом мой муж шагал сам, неторопливо опираясь на костыли, а стражи закона медленно сопровождали его по бокам. Заметив меня, Сэм мотнул головой из стороны в сторону, давая понять, что вмешиваться не нужно.

Я стояла, оторопев. Умом я понимала, что ничего критичного не произошло и что мой дорогой не тот человек, который испугается задержания. Но внутри меня всё бушевало, чувства рвались наружу. Усилием воли мне удалось совладать с собой и не выдать эмоций. В эту минуту Сэм усаживался в полицейский автомобиль. Он коротко кивнул, словно в никуда, и едва заметно улыбнулся, давая понять, что всё будет хорошо.

Я быстро направилась к нашему транспорту. Профессор со своим помощником молча наблюдали за тем же, что видела я.

- Иначе бы все мы уехали отсюда на другой машине, – ответил учёный на незаданный мной вопрос. – И совсем не туда, куда собирались.

Он был совершенно прав, если вспомнить слова торговца запчастями о соучастниках. Наверняка полиция ищет и их тоже.

Немного придя в себя, я позвонила мистеру Хорсману, нашему адвокату-хранителю, рассказала ему о том, что произошло. Он выслушал меня и в своей спокойной манере пообещал, что сделает всё возможное.

Мы расселись по местам, взяв курс на Сантьяго, второй по величине город в Республике. Проезжая мимо прилавков с запчастями, я заметила, что рольставни опущены и рядом никого нет.

«Всё к лучшему», – ещё раз утешила я себя. – «Всё на благо мне!», – так любит продолжать эту поговорку Сэм.

За окном сменяли друг друга поля, луга и перелески. На горизонте всё чаще появлялись местные горы и холмы. Непривычная пустота и тишина в салоне действовали на меня угнетающе. Хоть я и была относительно спокойна за Сэма, мне сейчас очень не хватало деловой суетливости мужа и его ободряющего голоса. Профессор так же молча вёл машину, крепко сжимая руль. Хтуну, почти не меняя положения, иногда искал на сиденье мою руку и, найдя её, снова забывался на короткое время. Я уже не удивлялась, считая это своей посильной помощью.

Вместе с нами к городу подобрались и сумерки. Когда природный пейзаж окончательно сменился на пригородный, профессор свернул к одному из мотелей, сообщив нам:

- На сегодня всё, извините. Ехать ещё столько же, но я весь день за рулём, больше не могу. Остальное завтра.

Уставшие и деморализованные, мы завалились в свои комнаты. Чуть тёплый душ немного взбодрил, но от этого лишь назойливее стали те негативные мысли, которые крутились в моей голове. Второй день наших поисков не приблизил нас к разгадке, но оставил без лидера и вдохновителя.

- Окей, – ответил он, – как там наша Мария Владимировна?

При этих словах три горла громко выдохнули, изобразив душевное облегчение.

- Что там у тебя происходит?

- Всё хорошо. Ты даже представить не можешь. Точнее, всё плохо, но в данный момент хорошо.

- Хватит говорить загадками, моё время дорого. Выкладывай по порядку, что случилось?

- Мария пропала. И в клинике ничего не помнят о вчерашнем дне. Её там как будто не было. И меня вчера не было. И ты не приезжал.

- Вы что там, забродившего рома перепились? Позвони, когда будешь в норме.

- Саша, подожди. Что-то неладное происходит. Про это ДТП тоже никто не помнит, ни в полиции, ни в прокате машин. Кто-то вмешивается в память людей, иначе я не могу это объяснить. И я так рада, что ты не пострадал. Точнее, мы все очень рады.

Мои спутники закивали: «Да, да...».

Александр помолчал несколько секунд. Потом спросил:

- А что вы от неё хотите? Зачем вам-то эта Мария нужна?

- Ээ... Есть подозрение, что тот мужчина с трассы украл кое-что ценное у моих знакомых. А она была с ним. Вот мы и ищем её. Его. Их.

- Понятно, – он устало выдохнул. – А чего в полицию не заявите?

- Ну, Саша...

- Ладно, ладно, конспирологи. С тебя книга, я запомнил. Правильно, что позвонила. Я тут тоже ищу её. А нахожу их. Вот только что закончил.

- О чём ты? – все повернули головы к телефону.

- Я запросил списки прилетевших на остров россиян за последнюю пару недель. И нашей знакомой в них нет. Тогда на всякий случай я решил проверить списки вылетевших сюда из Москвы. И чудесным образом она там есть.

Тут каждый из слушателей негромко произнёс своё самое заветное ругательство.

- Да, – продолжал Александр, – я примерно так же подумал. И совсем уже на удачу я решил сверить пассажиров того рейса: кто вылетел и кто приземлился. И получил разницу в две фамилии. На соседних местах.

- И кто второй? – спросил Сэм

- А это кто? – не понял Александр.

- Это муж, – ответил Сэм, обозначая интонацией своё право задавать вопросы.

- А второй – некто Рудольф Валентинович Мутнавский.

- Саша, ты гений! – я не могла скрыть своего восхищения. Сэм, конечно, посмотрел на меня, прищурившись, но он тоже был достаточно умён, чтобы не скандалить по мелочам.

- А фотографии их можно найти? – спросил он в телефон, прерывая мой приступ радости.

Александр ответил не сразу:

- Для этого нужны чёткие обоснования запроса. Это же личные данные и всё такое. Я и так на «чужую поляну» залез, превысил свои полномочия. Оформляйте заявление в полиции и приходите. А пока у меня нет повода поднимать это всё. Нет дела, нет и тела, как-то так.

- Ну что ж, логично, - сказал Сэм скорее самому себе, откидываясь на сиденье. И обратился уже к учёному: – А что скажут наши ночные наблюдатели? Увидели что-нибудь?

Я выключила громкую связь и попрощалась с Сашей. Но он не унимался в трубке уже по-русски:

- Что там у вас происходит, какие наблюдатели? Можешь рассказать?

- Не сейчас. Дождись книги, раз уж решил. Тебе самый первый экземпляр.

- Ладно, чертовка, - он по-дружески разозлился на меня, - теперь я с тебя не слезу. Специально сделаю памятку, чтоб не забыть, если вдруг эти циркачи и до меня доберутся.

- Отличная идея! – похвалила я его и отключилась.

Между тем профессор отвечал на вопрос:

- Хтуну говорит, что видит свет Ицамны. Но теперь он не может сказать, где искать амулет, так как его света стало больше.

- Ну-ка, объясните простым смертным, – Сэм поёрзал на своём месте.

Хтуну заговорил, и в его голосе чувствовалось лёгкое волнение:

- Свет Ицамны теперь видится сразу в нескольких местах на острове. В том числе и на Вас, – тут он снова посмотрел на меня. – И на Вас, Сэм. Только поэтому, Энн, я иногда Вас разглядываю, а не по той причине, что Вы подумали. И я не могу сказать точно, какой из этих сигналов настоящий. Точнее, все они настоящие, но где в этот момент находится амулет, я не могу сказать. Извините, я раньше с таким не сталкивался.

Такой вот он, тихий, скромный экстрасенс. Просто читает мысли. Но, скорее всего, по моему лицу многое было ясно и так, слишком уж эти мысли просты и понятны.

- И ещё я думаю, – продолжил индеец, – что вы оба не утратили воспоминаний только потому, что «Глаз Игуаны» был рядом с вами в момент похищения.

- Очень может быть, – согласился профессор.

- Что будем делать? – Сэм вернул разговор в деловое русло.

Родригес помассировал подбородок и предложил:

- Было бы логично объехать все эти места. Или хотя бы начать это делать. У нас есть зацепки: белый мужчина, часто с блестящим кейсом, и женщина с повреждённым лицом. В любом случае, следы аварии на ней ещё долго будут заметны. Извините, Сэм.

- Ничего. План принимается. У вас есть список этих мест? После обеда мы могли бы начать.

- Я составлю через час, если мне не мешать, – так же негромко сообщил Хтуну.

- А я докуплю необходимое в дорогу, – учёный проверил, на месте ли его портмоне.

- Так и сделаем. Энн, поможешь профессору? И смотрите по сторонам, эта парочка может быть ещё в городе. А пока поедем в гостиницу, – Сэм устроился на сиденье и захлопнул дверь.