Племянник сидит на полу, играет с паровозами, собака нализывает его затылок, племянник не отрывая взгляда от паровозов отпихивает ее, моя дочь сидит в этой же комнате и пишет домашнее задание. Я вышиваю в другой комнате.
Через какое-то время племянник с ревом врывается в комнату: «Бриенна мне ухо укусила!»
Я осматриваю ухо – небольшая царапина. Я беру племянника за руку и подвожу к собаке. Тычу ей в нос руку племянника и кричу: «Это кто сделал?! Кто кусается?!»
Собака ложится на пол и униженно скорбит. Тогда племянник вырывает у меня руку, гладит собаку: «Не ругай ее! Она хорошая! Это Сяп-Сяп меня укусила». (Племянник и племянница так называют мою дочь)
Оторопев от такого поворота, я решаю усовестить врунишку – беру опять его за руку и кричу на дочь: «Это кто укусил? Кого наказать!?»
Дочь еле сдерживает смех: «Это не я!»
- «Ах, так!? Сейчас же иди в комнату и сиди там!» закрываю дверь в детскую и смотрю на племянника, полагая, что сейчас наступит раскаяние, и он признается, что укусила его собака, а моя дочь не виновата.
Ничуть не бывало. Племянник подает мне стул, чтоб я подперла им дверь – «А то она откроет и выйдет».