Про депресняк -15/+16
4,5 года до события...
Примерно в это время Эдгар теряет работу. Точных причин я не помню, но ситуация сложилась так, что директор сети супермаркетов вдруг оказывается безработным. Длилось данное состояние недолго - у него куча знакомых, и Эдгар буквально через месяц уже переезжает в другую область руководить небольшой сеткой магазинов бытовой техники. Естественно, поделился с другом, который его пригласил, информацией о строительном бизнесе Даши, и появляется у нас новый знакомый, Святослав. Долларовый миллионер из Сибири, который очень заинтересовался крымской недвижимостью.
В принципе, он и без нас собирался развиваться в Крыму, и наше знакомство пришлось очень кстати. В первый же приезд он поделился информацией, что строит курорт на термальном источнике, и никак не может подобрать нормальных строителей. Как обычно, впрочем. И самая большая проблема - это река, которая протекает по его территории и каждый год меняет свое русло. Нужно заковать реку в камень, проложив постоянное русло. И параллельно отстроить несколько зданий. Мечта, а не заказ. Только кто будет контролировать такой объем стройки? Конечно, Эдгар. Рамочный договор подписали, Эдгар уволился и переехал на курорт.
Да, он не строитель, но в таком развороте и не нужно быть строителем, нужно быть хорошим организатором и вести аккуратный учет. А кто еще может лучше организовать процесс, как не руководитель сети магазинов? На подстраховку по строительным делам, выписали ему помощника, прораба Валеру, который строил даже термальные электростанции на Камчатке. Умнейший человек! Нивелир из рук не выпускал. Даже на совещание к нам с Эдгаром, когда я приезжал на проверку, приходил с коробкой, в которой нивелир, и тренога через плечо на ремне.
Сказано-сделано. В течении месяца мы организовали общагу, кухню, пятьдесят шесть человек рабочих, экскаватор и кучу инструмента. Работа закипела. То, что ранее было планом работ на два года мы обязались сделать за полгода, и у нас это начало получаться.
Но мы были на этой стройке не одни. Деньги хозяин оставил своему управляющему, который являлся отцом друга Эдгара. Мы назвали его надзиратель. Дополнительно, поставил за нами наблюдать своего друга, который в свою очередь привлек еще одного своего друга, архитектора... Не хочу описывать множество мелких событий, которые случались чуть ли не ежедневно, такие как ссоры между девчёнками на кухне, переход этих девченок от тех, с кем приехали, к тем, с кем уехали... Разборки из-за выработки, постоянные склоки между полсотней рабочих, кочёвки этих рабочих из комнаты в комнату и из дома в дом... Постоянные идеи архитектора. которые я порой даже не успевал осметчивать, как появлялись совсем другие...
Интересно иное событие, в котором я так и не разобрался до конца. Будучи не местными на месте застройки, и имея над собой надзирателя, котрый был полковником милиции на пенсии, в моей голове все-таки не увядает уверенность, что все дальнейшие события были спланированны и подстроены.
Потому что дальше картина складывалась следующим образом: получив деньги на закупку очередной партии строительных материалов мы перечислили большую сумму на закупку бруса. Остальные деньги выплатили в качестве текущего аванса работникам, в надежде получить расчет за выполненные работы и тогда уже докупить недостающий материал. Но...
Материал, оплаченный нами, так и не приехал к нам. Зато к нашему надзирателю приехала машина леса, примерно через неделю после нашей оплаты. По его словам - себе купил, за свои деньги. Телефон поставщика выключен. По адресу дверь закрыта. Оставался вариант получить деньги за работы и на них закупиться, но и здесь получился конфуз - оказывается, берега реки не нужно было делать шириной три метра... И архитектор, который это требовал, улыбался и разводил руками - типа я не я... Надзиратель, который мерял и контролировал ширину берега каждые полдня, тоже встал в позу - не буду оплачивать. Совсем. И вообще, где материалы?
И пошел этот надзиратель к нашим работникам с пламенными речами - вам не заплатят! Бросайте этих крымчан и переходите ко мне на работу!
Среди рабочих были и те ребята, которые со мной уже не один год работают, именно они мне эту информацию и передали. Таких оказалось двадцать восемь человек, которые в тот же вечер погрузились в два буса и поехали ко мне в Крым, где и получили расчет за выполненные работы. Остальные, поверившие надзирателю, остались.
Эдгар возглавлял эвакуацию, и провел её блестяще. Спас почти весь инструмент и больше половины работников. Но его не выпускали с объекта вооруженные люди. Надзиратель вызвал местных бандитов, и пришлось Эдгару оставить свою машину в залоге, до проведения окончательных расчетов.
Машину Эдгар и Даша забрали через полгода, в порядке и не тронутую. А расчеты были очень сложные - по бумагам, даже если не учитывать берега реки, нам оставались должны кучу денег. Святослав тихонечко отошел в сторону, не желая вмешиваться, а надзиратель, вместе с другом Святослава, начали резать сметы - это дорого, здесь написано много, эта работа не завершена - к оплате не принимается... В общем и целом, пытались вывести нас на долг, но с трудом, урезав все, что можно, вывели в ноль. А сын надирателя, друг Эдгара, будучи действующим то ли прокурором, то ли начальником полиции вспомнил девяностые и начал угрожать - типа, вы кинули Святослава, и я вас найду. На что я просто ответил - тебе не нужно никого искать. Я дома, приезжай, ни от кого прятаться не буду.
Но никто так и не приехал. Может, и к добру.
А Даша заработала себе нервный срыв, и ушла в запой.
110 дней после события...
Что мешает человеку, даже переболев депрессией, пережив глубочайший стресс, перетерпев большое горе, встать на ноги и двигаться дальше? Что является камнем, о который спотыкается прежде сильная и гордая личность, и остается на коленях, порой даже навсегда?
Через почти четыре месяца после подобного события я четко ощутил, что это. Причем, не сам и не сразу разобрался в происходящем. Просто не поднимаются руки. Просто нет веры в то дело, которое делаешь. Просто нет света в конце тоннеля... Но не депресняк это, нет. Иное. Нет этого жгучего страха, давящей тяжести в груди и отчаяния... А есть тупая грусть и апатия. Когда даже просыпаться не охота.
И руки сами повернули руль, машина съехала с трассы, покатили колеса по проселку, когда-то давно даже немного асфальтированному. Потом резкий, очень резкий, почти на сто восемьдесят, поворот, и грунтовка. Еще метров двести, и я паркуюсь возле древнего храма. Прежний священник говаривал, что заложен он был на месте, где апостол Андрей проповедовал во время путешествия с Марией, матерью Иисуса Христа, две тысячи лет назад. И даже несколько камней от того прежнего храма есть в фундаменте существующего строения.
Я без цели и мыслей захожу в полутьму храма. Священник молится перед древней иконой Святой Девы, склонив голову. А в дальнем углу храма, не видном священнику, одна свеча в большом подсвечнике наклонилась, подтопила другую свечу, которая уже переломилась пополам и ярко разгоралась...
Я кинулся туда, привлекая движением внимание священника, он тоже увидел проиходящее, громко охнул и кинулся за мной. Ничего страшного, свечи потушили, и присели на лавочку пообщаться.
Святого отца звали иеромонах Агапит. После беседы он душевно пригласил меня посетить его храм не проездом, а целенаправлено, и даже оставаться с ночевкой. Затопим баньку, пообщаемся. Стыдно, но я так до сих пор и не собрался в такое паломничество. Видно, не время пока.
А во время беседы, когда мы познакомились, отец Агапит внимательно слушал меня. Я немного ему рассказал, как-то не тянуло меня тогда на душевные излияния, пусть даже и святому отцу... И видя мое смущение и нежелание говорить, монах Агапит заговорил сам... Мне показалось, прошло всего минут пятнадцать, но слушал я его почти два часа. Какая-то женщина, явно помогающая по хозяйству, принесла нам квас, а Агапит рассказывал мне истории. Истории моей жизни, но рассказанные иными словами, но так точно совпадающие с тем путем который я прошел, что я раскрыв рот не смел его перебить... И что самое главное, эти истории, подойдя к тому моменту, в котором я находился, не остановились.
Прозорливый монах начал плести нить будущего своего речами. Которые продолжились в виде алегорий и намеков на разные варианты развития событий, при том, что все эти варианты были благополучны. Чем и поразили меня в самое сердце.
Но речи прервались. Агапит посмотрел мне в глаза, слегка склонив голову, и произнес простую фразу. Уныние, сказал он, самое сильное, самое безотказное и самое действенное оружие нашего врага. Уныние, то состояние в котором нет вообще ничего, ни хорошего, ни плохого. Именно поэтому, не видя ничего плохого, человек так легко входит в это состояние... Поражая человека унынием, наш враг берет контроь над нами, и ведет прямо в небытие, лишая жизненных сил и пожирая душу.
Так вот, оказывается, что это есть. Уныние. Лучшего описания моему тогдашнему состоянию невозможно было найти.
И что же делать, отче Агапит?
Радуйся. Просто радуйся. Найди в себе причину для простой радости, и радуйся. Всему - солнечному свету, стакану воды, куску хлеба.
А ведь у тебя еще много поводов для радости, не так ли?