Трудные подарки
Однажды я напишу долгий трудный роман, который будет называться "Жизнь с дедом", а пока - ловите наброски!
Переезжая, дед нашел изящный способ избавиться от старого хлама, которого, как нетрудно догадаться, за 84 года скопилось изрядно: перекладывая груды добра с места на место, дед выдергивает из этой груды какое-нибудь ископаемое (сломанную еще в шестидесятых настольную лампу "Грибок", протертый до дыр картуз, вскрытый дверной замок, полезную брошюру "Тенториум") - и тут же его дарит!
Отказать деду невозможно - он старый солдат, он не знает слова "нет"! В ответ на все возражения он рекомендует не торопиться, а сначала рассмотреть хорошенько - ведь таких уже не делают!
Неделю назад он подарил мне бывшую бабушкину толстовку, которую в силу частой продырявленности невозможно было использовать иначе, чем ветошь - и вот уже целую неделю подкрадывается ко мне с разных сторон, умильно заглядывает в глаза и лукаво спрашивает:
- А кто это подарил тебе такую славную новую тряпочку для пола?..
Особенно любит дед всех одевать: год назад, когда он был еще молод и гоняем бабкой по магазинам, дед часто становился жертвой распродаж. И бесполезно было объяснять ему, что мы не носим НИКАКИХ рубашек, что мужикам неудобно в них махать руками по разным надобностям, а я терпеть не могу их гладить.
- Ты им только покажи! - вкрадчиво нашептывал дед, - Это же стиль! Это модно!
Рубашки действительно имели некое единообразие - все они были оснащены чрезвычайным количеством карманов, полос и надписей на сомнительном английском...
Пока я успевала, я шила из них чехлы для гладильной доски, но новые рубашки копились быстрее - в итоге пару дед все-таки обнаружил неношеными, с бирками и ценниками (он никогда не стеснялся намекать на масштабы своей щедрости), в пыльных недрах кладовой.
Но хуже всего обстоят дела с малознакомыми людьми. Ибо решительно и бесповоротно отвергнутые дары, из которых уже ничего не сшить, и даже не выкроить ветошь, дед складывает в особый чемоданчик, и я сейчас расскажу для чего...
Был у него в прежнем доме сосед Алеша, безотцовщина, подавленный нежной заботой мамы, сестры и бабушки, стеснительный и покладистый молодой человек, который не отказал деду однажды и с тех пор был без конца одариваем пустой стеклянной тарой, макулатурой и цельнодеревянной мебелью, выбросить которую самостоятельно у деда не хватало мужества и сил, а также множеством бесценных наставлений.
Вот уже два месяца, как Алеша избавился от мучительного соседства, но дед успел прикипеть к бедняге всей душой, и несмотря на наше бдительное участие, постоянно пытается припахать парня к какому-нибудь подвижничеству (в смысле подвигать какую-нибудь мебель).
В ответ на все наши увещевания, что, дескать, для этого есть мы, и что, в конце концов, нельзя же так злоупотреблять чужой бесхребетностью, дед упрямо насупливается и отвечает сурово:
- Ничего! Он должен уважить старика - я столько для него сделал!
Так вот, про чемоданчик.
Это - для Алеши.