Очень много постов на эту тему. В телеге на каналах типа незыгарей и кучи социологов эту ситуацию объясняют очень просто.
«Реальность такова, что подростки сталкиваются не с пафосными лозунгами, а с одиночеством, отчуждением и тревогой, которые нередко приводят к трагедиям.
Исследования педагогов и социологов фиксируют тревожный факт: среди развитых стран именно в России уровень подросткового одиночества один из самых высоких. В мегаполисах и крупных городах подростки массово чувствуют себя потерянными и никому не нужными. Каждый год в стране фиксируется около 4 тысяч попыток суицида и более 1,5 тысяч завершённых самоубийств — и в большинстве случаев речь идёт именно о подростках.
Схожие проблемы переживают западные общества, а также Япония и Китай. Подростки-мальчики сталкиваются с трудностями социализации в условиях женской эмансипации: девочки становятся более самодостаточными, их выбор расширяется за счёт отношений с юношами старше, а у сверстников-мальчиков круг возможностей сужается. В России к этому добавляется ещё одна острая проблема — меркантильные установки, укоренившиеся в массовом сознании. По данным социологов, 70–80% девушек ориентируются на поиск богатого жениха. Но реальность в том, что таких мужчин в стране крайне мало: лишь узкая прослойка россиян обладает доходами выше среднего уровня.
Еще одна потеря слабая коммуникация подростков и молодых мужчин между собой. Советские дворы и подъезды остались далеко в прошлом; школьные связи давно не формируют устойчивые коммуникации; досуговая инфраструктура слаба и монетизирована.
Не менее серьёзна и проблема отсутствия системы мужского воспитания. Да, частично её функцию выполняют спортивные секции, но в остальном подростки оказываются предоставлены сами себе. Патриотические клубы и «Юнармия» работают с крайне узким контингентом. Суворовские училища и кадетские школы доступны, как правило, детям семей со связями и ресурсами. Обычная школа — это преимущественно женская среда, где фигура женщины-учителя лишена авторитета. При низком социальном статусе и зарплатах педагоги редко становятся для мальчиков значимыми взрослыми.
Социальных институтов, которые могли бы помочь мальчикам реализовать себя, в стране почти нет. И это особенно опасно на фоне навязываемого культа силы и милитаристских нарративов, транслируемых государством. Ему нужно поколение воинов. Маскулинность здесь возведена в культ — но экзистенциальные проблемы подростков она не решает.
В результате всё больше мальчиков рискуют социализироваться «на улице», как это уже было в 1980–1990-е годы. При этом наркотики становятся связующим звеном новых коммуникаций. Популярность криминальной субкультуры АУЕ стала тревожным сигналом. За этим следуют девиантное поведение, агрессия, ненормативная лексика и ощущение, что за пределами школьного двора для них просто нет места. Церковь, несмотря на усиление своей роли в государственной идеологии, не имеет авторитета у молодежи — что косвенно показывает предел её реального влияния на молодёжь.
Сегодня фундаментальные проблемы подростков — одиночество, неуверенность в будущем, психологические кризисы — прикрывают лозунгами и ритуалами патриотического воспитания, но за фасадом «героического будущего» остаётся поколение мальчиков, которые превращаются в недомужчин с массой комплексов.
Особенно уязвимы подростки 12–15 лет. Они будут сталкиваться с материальными трудностями острее, чем сегодняшние двадцатилетние, и это станет источником постоянного стресса. Запрос на раннее взросление и работу толкает их в сферу низкооплачиваемого физического труда. Государство же видит в этом простой выход: заставить молодёжь работать раньше и тем самым снизить долю людей с высшим образованием.
Так рождается поколение, которому предлагают рано повзрослеть, но не дают ни будущего, ни опоры, ни возможности обрести собственное достоинство. И это, пожалуй, куда опаснее любой идеологической «угрозы извне».
