Никто не знал, где и когда нашел Антибиотик этого человека. Поговаривали что когда-то он был офицером то ли ГРУ, то ли КГБ. Возможно это были просто легенды и слухи, потому что никто кроме Виктора Палыча не знал ни настоящего имени Черепа, ни его прошлой жизни. Начальника контрразведки Антибиотика слишком боялись, чтобы интересоваться фактами его прошлого...
Виктор Павлович
А как же Виктор Палыч!
Про антибиотика ни кто не вспомнил?
Ващанов скрипнул зубами и, скривившись, достал из лежавшей перед ним на столе мятой пачки «беломорину». Дома Геннадий Петрович уже давно курил только «Мальборо», да и на работе, честно говоря, таскал с собой «Беломор» больше для «блезиру», — когда подполковнику хотелось покурить, он выходил в коридор и стрелял сигаретку у кого‑нибудь из сотрудников. Если сигарета оказывалась приличной — «Кэмел», скажем, или «Ротманс», — Ващанов, угощаясь из протянутой ему пачки, обязательно норовил подколоть сослуживца, говоря с наигранным удивлением вроде как в шутку:
— Бога‑атые сигареты… Интересно, откуда у оперов деньги на такие? Коррумпируемся помаленьку?
Сотрудник, натянуто улыбаясь, начинал что‑то отвечать, а Геннадий Петрович снисходительно кивал, с удовольствием затягиваясь халявкой.
Но сейчас идти в коридор на охоту подполковнику не хотелось. Час назад он, что называется, нарвался — подошел к группе оперов, смоливших у туалета что‑то явно неплохое, судя по запаху, и попросил закурить. Гришка Луговой, с которым Ващанов начинал когда‑то свою милицейскую карьеру еще в Куйбышевском РУВД, мгновенно сориентировался и вытащил из кармана расхристанную пачку «Беломора»:
— Держи, Гена, это вроде твои любимые?
Подполковнику оставалось только с кислой миной взять полувысыпавшуюся папиросу и удалиться к себе в кабинет, спиной чувствуя ухмылки оперов.
Но ещё молод для бани и всяких там рыбалок
