Лет пятнадцать назад я и мои два друга Дима и Славик решили, что нельзя вот так вот жить и умереть, так ни разу не побывав на Байкале. Размышляли, к слову, об этом не очень долго: где-то в промежутке между вторым и третьим тостом.

Сделав несколько телефонных звонков, мы довольно скоро нашли хороших людей из Улан-Удэ, которые за какие-то смешные деньги с удовольствием согласились организовать наш отдых.

Уже через пару дней мы, соответствующе экипированные, выпивали в кафешке зала ожидания аэропорта "Домодедово".

Помню, что когда мы вылетали из Москвы, солнце уже заползало за горизонт, а при подлёте к столице Бурятии оно выползало обратно. Я поделился с друзьями своими наблюдениями, но они довольно скептически к ним отнеслись, сославшись на пять бутылок вискаря, которые мы приговорили за семь часов полёта.

Поселили нас в самой центровой гостинице "Интурист", вокруг которой уже с утра барражировали ярко одетые дамы.

Город Улан-Удэ оказался чрезвычайно провинциальным. Окраины и пригород удручали своей нищетой. Про ставшие уже привычными для нас развлекательные заведения и большие торговые центры пришлось забыть. Их просто не было. В качестве достопримечательности наша группа посетила люксовый ресторан, стилизованный в форме юрты, где нам подарили фотографии на фоне страшного монголоидного воина Чингисхана и дали насладиться горловым пением заграничного музыканта, приглашённого из самого Улан-Батора.

Мы были в таком восторге от отточенной техники его исполнения (я думаю, что болтавшийся в наших желудках алкоголь тоже внёс свою лепту в восприятие), что подозвали администратора ресторана и попросили его уговорить монгола попеть еще немного, конечно же, за дополнительное вознаграждение.

Нам тогда казалось, что его гениальное пение и издаваемые им звуки могли ввергнуть любого морально неустойчивого человека в состояние нирваны.

Надо сказать, что на бис его вызывали впервые.

Он был так польщён вниманием, что наотрез отказался от денег.

Потом мы пригласили его к нашему столу и....долго пили, ну, и ужинали, конечно.

Через переводчика монгол узнал много нового об Осетии, Аланах, тонкостях ведения осетинского застолья, а ещё стал с этого дня мечтать попробовать волшебнейший из напитков Вселенной - араку.

Утро было омерзительным.

Местная водка оставляла чудовищное похмелье.

По плану мы должны были поехать в центр Буддизма - местный храмовый комплекс, - дацан - чтобы приобщиться к буддийской религиозной культуре и увидеть своими глазами монаха Итыгилова, которого закопали в состоянии нирваны и выкопали через семьдесят лет, а он, со слов журналистов местных газет, совсем не изменился.

Улыбчивые монахи с удовольствием рассказали нам об основах своего учения, показали, как кидать деньги под цилиндры с мантрами и крутить эти цилиндры, которые возносят молитвы к Будде.

Показали даже дерево, под сенью которого отдыхал сам Будда. Было весело. Но удивительного монаха Итыгилова нам так и не удалось увидеть.

Завершив посещение немногочисленных достопримечательностей города, мы выдвинулись в сторону Байкала.

Несколько часов ехали на микроавтобусе, потом плыли на пароме и в конце дошли до места на катере.

Шикарная баржа, причаленная к берегу рядом с тайгой, ожидала нас, дружелюбно раскрыв двери своих кают. Тут же рядом из земли торчала палатка-кухня. Несколько человек обслуживающего персонала и "человек из тайги", смешно "окавший" в разговоре, готовили для нас еду и всячески старались разнообразить наш отдых.

Как водится в этих местах, перед тем как выпить любой алкогольный напиток, обязательно надо из стакана три раза пальцами выплеснуть духам их долю. Мы так часто это делали в тот вечер, что я совершенно уверен, что даже духи были вдребезги пьяными; мы-то просто умерли.

Утром следующего дня я вышел на палубу.

Хорошенько протёр глаза, широко зевнул, окинул взором Байкал, а затем тайгу и замер, непроизвольно открыв рот.

Из тайги, рыча и пыхтя, ломая по пути сучья и заминая лапами небольшие ёлки, на меня шел медведь.

"Усохни моя душенька!" - почему-то пришла фраза из мультика в голову - "Как есть - медведь!"

Я слегка вскрикнул и, дико озираясь, стал махать руками в сторону бурого агрессора и хриплым голосом звать на помощь.

Обслуживающий персонал, увидев гостя из леса, побросали всю утварь и позапрыгивали на борт баржи.

От криков и возни из каюты вышли Димос и Славик. Кричать они не стали, так как не могли. Алкоголь и, видимо, страх атрофировали их голосовые связки, поэтому из их горла вырывались лишь странные звуки, похожие на традиционные монгольские песнопения.

А тем временем, голодный зверь уже добрался до наших стратегических запасов еды и водки в палатке.

С диким рёвом он пожирал сырое мясо, заедал его хлебом и даже пытался раскусить зубами тушенку.

Все напряжённо ждали, пока животное наестся.

Наконец, с грохотом смахнув лапой большую миску со стола, медведь медленно побрёл в нашу сторону.

Он смотрел на нас исподлобья, размахивая чумазой мордой из стороны в сторону и угрожающе рыча. Затем остановился и затих в какой-то странной позе.

"Человек из тайги" не выдержал мхатовской паузы медведя и бросил в агрессора пустую бутылку, попав ему в голову. Бутылка с характерным звуком срикошетила и, упав на камни, со звоном разбилась.

Медведь пошевелился, поднял полные грусти влажные глаза и, как мне тогда показалось, попытался пристыдить нас за акт немотивированной агрессии в свой адрес. Затем, развернувшись, неуклюже закопал свои какашки – как оказалось, он просто какал после плотного завтрака - и, недовольно ворча, ушёл в тёмный лес.

Что и говорить - вся наша группа, включая поваров и даже "человека из тайги", хорошенько сняли стресс с помощью, известного даже местным духам, антидепрессанта.

Так начался наш первый день пребывания на Байкале, а впереди была ещё целая неделя...

#аланскиехроники

В самом центре Владикавказа рано утром разыгрывалась ужасная трагедия.

Лада Приора, проезжая мимо ресторана «Синдикат», сбила лобовым стеклом и убила пролетавшего мимо голубя.

Убиенный голубь тихо лежал на брусчатке и не подавал признаков жизни.

Приора-убийца остановилась между трамвайных путей.

Из неё вышел молодой человек в чёрной футболке с картинкой в виде черепа и каких-то надписей готическим шрифтом.

Молодой человек был искренне расстроен.

Он встал рядом с трупиком, скрестил руки ниже пояса, опустил голову и стал тихо скорбеть.

К скорбящему подошёл офицер дорожной полиции и встал рядом.

- Уважаемый!..- грустно обратился полицейский к молодому человеку.

Молодой человек скривил лицо и умоляюще попросил:

- Яття прошу, не нагнетай. Погоди немного.

Гибддшник поправил фуражку, отдал честь и продолжил:

- Уважаемый! Вы только что...

Убийца оторвал взгляд от жертвы и зло посмотрел на блюстителя порядка:

- Я знаю! Знаю, что я сделал только что! Не переживай. В отказуху не уйду. Не кантуй меня. Мне нужно немного времени...

Полицейский пожал плечами, сделал удивлённое лицо, приподняв брови и скривив губы, скрестил руки с жезлом за спиной и стал ждать.

Прошло несколько долгих секунд.

Гибддшник, устав от бездействия, наклонился к голубю и осторожно потыкал в него жезлом.

- Чотты делаешь! Он же мёртвый! У тебя что, нет ничего святого?! - возмутился убийца.

К удивлению обоих «мертвая» птица пошевелила хвостом.

Затем аккуратно вытащила маленькую голову из-под туловища, помогла себе крыльями и встала на лапки.

Её слегка покачивало, но она была живой.

- Былллииин! - радостно воскликнул бывший убийца!

- Ахххренееть! - поддержал его полицейский.

Голубь несколько секунд тихо сидел, слегка покачиваясь из стороны в сторону, затем резко взмахнул крыльями и улетел.

На глазах молодого человека выступили предательские слёзы.

Полицейский проводил взглядом птицу и снова строго обратился к водителю:

- Уважаемый! Здесь остановка запрещена! Немедленно уберите птицу! Тьфу, быллиин, машину уберите!

Молодой человек по-братски приобнял полицейского, похлопал его по плечу, радостно сказал:

- Всё, командир! Всё! Я не убийца, а всё остальное фигня! - и быстро уехал с места несовершение преступления...

#аланскиехроники

Мы с моим другом в детстве часто придумывали приключения на свои худые задницы.

По окончании пятого класса, находясь в Лескене на летних каникулах уже несколько недель, нам стало нестерпимо скучно.

Доведённые до совершенства луки и стрелы, ружья, стреляющие шпульками, копья, легко протыкающие фанерный лист и прочие стандартные в те времена развлечения совсем перестали нас радовать.

Мы целыми днями искали настоящего приключения.

Наконец, насмотревшись советских фильмов про путешественников, наша исследовательская группа решила посетить близлежащие холмы.

От старших ребят было известно, что если перейти через пару холмов, то можно выйти на такое место, где протекает мелкая речка, в которой в несметном количестве водится самая вкусная в мире рыба - форель.

Надо сказать, что с раннего возраста я, и все мои ровесники очень любили ловить рыбу.

Но в речке, которая протекала рядом с селом, всю рыбу давно уже поубивали хлоркой, и ловились, в основном, усачи и всякая карасня. Поэтому, поймать благородную царскую рыбу-форель, - было пределом наших мечтаний.

Собрав нехитрые снасти, ранним утром наша группа выдвинулась в направлении "дальних холмов".

Мы всю дорогу весело болтали.

Мечтали об огромных рыбинах, которые, чуть ли не сами, будут выпрыгивать в наши садки.

Иногда, когда уставали, мы останавливались и, развалившись в густой и душистой траве, ели взятый из дома сыр с хлебом, запивая чистой водой из крана, и лениво ловили кузнечиков и других летающих насекомых.

Сначала похода прошло, наверное, часа три.

Преодолев уже пару холмов и не обнаружив заветную "чудо-речку", наше настроение стало заметно портиться, а энтузиазм начал падать в геометрической прогрессии. Мой верный друг зароптал, а спустя некоторое время и вовсе откровенно заныл и захотел домой.

Но у меня и в мыслях не было позволить так бездарно закончиться нашему приключению.

- Не хнычь! Если после этого холма речки не будет, то вернёмся обратно! - сказал я, чем заметно подбодрил товарища.

Когда мы перешли вершину очередного холма, радости нашей не было предела! Речка, чьорт побери, серебристой тонкой лентой игриво извивалась в низине, причудливо отражая на неровной поверхности ветви, растущих по её берегам кустов и деревьев. Она была именно такой, какой её нам описывали.

Руки дрожали от нетерпения и из-за этого разворачивание рыболовных снастей немного затянулось.

Наконец, мы забросили свои удочки, с насаженными на крючки червячками, в воду.

Долгое время клёва не было. Поменяли место. Результат тот же. Решили сменить червя на жучков, - это такие многоножки, которых можно наловить под камнями в реке - и клёв пошёл.

Каждая пойманная форель вызывала у нас дичайший восторг, и пару минут у нас уходило на обсуждение несомненных достоинств очередного трофея. Улов решили складывать в один садок, чтобы затем по-братски разделить.

Было весело.

Мы и не заметили, как стало темнеть.

Опомнившись и быстро собравшись, двинулись в обратную дорогу.

Пройдя какой-то час, стало очевидно, что мы заблудились. Я пытался ориентироваться по разным небесным светилам, но именно в этот момент луна предательски заползла за тучу, а миллиарды мерцающих на небе звёзд ровным счётом ничего мне не подсказывали про направление на наше село.

Друг сел на землю, обхватил колени руками и начал впадать в истерику, плача и подвывая. Честно признаться, я и сам слегка струхнул, но паниковать не собирался. Немного подумав, решили идти в сторону вершин холмов, а там уж как-нибудь увидеть освещенный населённый пункт. Когда была преодолена вторая вершина, отчаяние коснулось и меня.

- Неужели ошибся? - думал я.

Погода стояла очень тёплая, но меня стало неприятно знобить. В голову приходили страшные мысли о диких животных, - волках и медведях - которых в наших местах водилось премного. Спутник завёл об этом разговор, и мы ускорили шаг. В конце концов решили, что хуже всего - это шакалы.

- Они подлые и всегда нападают сзади - трусливо озираясь, думали мы.

Если долго чего-то бояться, то рано или поздно человек привыкает. Страх перерастает вначале в уныние, а затем в некое подобие азарта. Так и у нас: преодолев первую фазу - фазу уныния - мы перешли ко второй фазе и поставили цель: целью была очередная вершина холма. Да к тому же и луна сжалилась над нами и оголила свой неровный краешек из-за тучи, осветив тусклым светом окрестности.

Мы были на 100% уверены, что за этим холмом будет уже видно наше село. Но на вершине нас ожидало горькое разочарование. Внизу была кромешная тьма…

Вдалеке прокричала ночная птица, где-то рядом грустно завыл шакал, а два десятилетних мальчика сидели в ночи и навзрыд плакали.

Это было искренне. Это была крайняя степень отчаяния. Мы были раздавлены действительностью.

Плакали громко, закрыв лицо руками, периодически вытирая слёзы и сопли рукавами...

Чьи-то сильные руки оторвали меня от земли и развернули в воздухе. На пару мгновений я онемел от ужаса. Затем, в свете краешка луны, я стал различать знакомые черты лица. Это было лицо моего отца! Не помню, что он говорил – спрашивал, наверное, всё ли у меня в порядке,- но когда удостоверился в моём удовлетворительном физическом состоянии, отвесил мне справа смачную пощёчину. Проделав то же самое и с моим компаньоном, в том числе и меру физического наказания, он стал громко звать остальных.

За нами на поиски вышла большая группа сельчан. Они очень радовались, что нашли детей целыми и невредимыми и умоляли отцов нас не наказывать. Типа, и так уже сами себя наказали.

Как выяснилось, увлекшись рыбалкой, мы, поднимаясь вверх по течению, ушли довольно далеко и пересекли границу Балкарии. Нас же безуспешно искали ниже по течению. Но плачь в ночи был не только самозабвенным, но и очень громким, и по звуку отец нас и нашёл.

А еще, нам крупно не повезло в тот злосчастный вечер: отключили электричество во всём районе. Отсюда и тьма кромешная с вершины холма.

Когда мы уже дошли до окраины села, я остановился и стал делить рыбу. Вся поисковая группа легла со смеху. Честно поделив добычу, мы разошлись по домам.

Дома мама ещё добавила на орехи и сказала, что привяжет меня на собачью цепь, а если продолжу вести себя как бродячая собака, то и жить буду в конуре с Шариком.

Шарика я очень любил, но перспектива совместного проживания меня не радовала. Пришлось дать честнейшее-пречестнейшее слово, что без ведома старших теперь ничего делать не буду.

Но прошло каких-то пару недель и нам стало снова нестерпимо скучно..

#аланскиехроники

В прежние времена было принято уважать старших, учиться у них уму-разуму, исполнять все их указания и стараться всячески старшим угождать, чтобы мои младшие, глядя на то, как я себя веду, так же относились и ко мне, когда постарею.

Да. Именно так и было.

Кроме старших родственников, уважаемых по определению, в огромном авторитете был мой сосед Кермен, который родился младшим среди своих братьев, поэтому посредством меня компенсировал всю несправедливость по отношению к себе со стороны родных старших.

Он частенько заставлял меня сдавать пустые бутылки в магазин, и на вырученные деньги покупать сигареты, якобы для отца. Когда бутылок не было, учил воровать сигареты у отца так, чтобы тот не догадался. Заставлял играть в карты на удары по ушам, от чего мои, и так не маленькие, уши частенько опухали и приобретали приятный бардовый оттенок. Короче говоря, Кермен воспитывал меня, как умел.

- Нет в мире ни одного мальчика-подростка, который бы не испытывал благоговейный трепет от возможности хотя бы подержать в руках боевое огнестрельное оружие, а уж пострелять из него - это предел мечтаний!

Так думал я в свои десять лет, наблюдая за тем, как группа десятиклассников нашей школы под командованием учителя НВП Ехья (НВП - Начальная Военная Подготовка) ровной шеренгой заходили в подвальное помещение - тир.

Учитель по военке был бывшим военным и испытывал ко всем штатским плохо скрываемую неприязнь, которую с удовольствием срывал на школьниках.

В тот день, прямо во время урока он бросил огромную связку ключей в

Кермена, который, надо сказать, хоть и был отъявленным хулиганом, пил и курил, но ранений от брошенных ключей, в общем-то, не заслуживал.

Связка со звоном отлетела от головы Кермена и упала на пол.

Через мгновение ключи полетели обратно, но Ехья оказался готовым к ответному огню и ловко уклонился от снаряда.

Завязалась короткая перестрелка подручными предметами, в результате которой Кермен позорно капитулировал и извинился, затаив глубокую обиду.

Зайдя в помещение тира, в строгой военной обстановке нвпшник прочитал инструкцию по правилам стрельб.

Затем он построил учеников в две шеренги и стал вызывать стрелков по двое на огневой рубеж, выдавая им по три мелкокалиберных патрона.

По команде ружья заряжались и, собственно, происходила стрельба по мишеням.

Когда дошла очередь Кермена, Ехья долго и с подозрением, как будто чувствовал что-то неладное, смотрел на него, но всё-таки выдал патроны, а сам пошёл менять мишени.

Кермен, наплевав на строгие инструкции, стал возиться с винтовкой, пытаясь её зарядить, и, когда военрук уже подходил к огневому рубежу, случайно выстрелил...

Из темноты стрельбища раздался грустный стон и звук падающего тела.

От выстрела звенело в ушах.

Через несколько секунд нвпшник мертвецким голосом простонал:

- Убили меня...меня убил...

Затем он немного помолчал и снова простонал:

- Кермен, рождённый от собаки, Кермен меня убил...

Все оцепенели от ужаса и уставились на убийцу, думая, что это был выстрел отмщения за унижение в классе.

Кермен бросил винтовку и, сломя голову, выбежал из тира.

Он бежал молча.

Его терзали невыносимые, страшные муки совести.

Так может терзаться только человек, лишивший жизни безвинного.

Добежав до перекрёстка, где я его ждал с украденными в очередной раз у отца сигаретами, он буквально сбил меня с ног.

Рассеянно положив сигареты в карман, убийца нежно, по-отечески посмотрел мне в глаза и потрепал за волосы. Если бы он мог тогда говорить, то это звучало бы так:

- Аланчик, ты всегда был для меня самым лучшим младшим. Но теперь наступили тяжёлые времена, и злые люди надолго разлучат нас. Прощай, друг!

Он перепрыгнул через кирпичный забор и скрылся в зарослях кукурузы, а я смотрел ему вслед и видел, как он приминал кукурузные стебли, пробивая в них себе дорогу.

А в это время к воротам школы на полной скорости подъехала машина скорой помощи.

Торопливый сельский доктор с саквояжем в руках бегом устремился в подвал школы.

Я не знал в чём дело, но мысленно увязав Кермена, тир и скорую, понял, что произошло страшное.

Забежав вслед за доктором и кучей собравшихся зевак, я увидел, как медсестра клеила на голую, окровавленную задницу военрука лейкопластырь.

Как оказалось, в момент рокового выстрела Ехья повернулся и наклонился за выпавшей из кармана связкой ключей, и, благодаря наклону, пуля попала в самое выгодное для него мягкое место.

Когда стало понятно, что его жизни ничего не угрожает, я побежал искать своего старшего друга, чтобы сообщить ему радостную весть.

Поднявшись ногами на забор, я увидел в глубине кукурузного поля сигаретный дымок, источаемый глубоко законспирировавшимся беглецом.

Через минуту мы уже по-братски обнимались с Керменом, который на радостях выкурил три сигареты подряд.

Надо сказать, что Ехья оказался наредкость порядочным человеком и не стал давать делу юридического оформления. Он только потребовал, чтобы ему принесли официальные извинения, как и принято у осетин, и накрыли богатый стол, чтобы старшие могли взмолиться Всевышнему и попросить Его уберечь младших от всяческих невзгод.

Извинения были принесены, столы накрыты, молитвы Всевышнему вознесены, а Кермен с тех пор оружия в руки больше не брал.

#аланскиехроники

Умные люди часто говорили мне, что высшее образование без профильной практики ничего не стоит. Поэтому на втором курсе факультета физики я решил поработать электриком на Владикавказском заводе железобетонных конструкций (ВЗЖБК).

Работа электрика раскрывала лишь небольшую страницу единственной в мире науки - физики, но она приносила мне неплохие деньги.

А деньги, как известно, жизненно необходимы пьющим студентам.

Первый день на новом месте прошёл без происшествий.

Я с утра изучал технику безопасности и настраивал под свою худую фигуру выданный мне комбинезон с карманами.

Во время обеда старший коллега объяснил мне, что нужно брать с собой тормозок.

И уточнив:

- Сынок, жидким в тормозке может быть только водка! - заставил выпить стакан именно этой жидкости и дал закусить сыром и варёным яйцом.

Я стал приносить с собой тормозок, заботливо заворачиваемый в газету «Растдзинад», и вносил свой посильный вклад в общий обеденный котёл.

Меня учили разным хитростям профессии, а по ходу обучения изрядно обогащали мой словарный запас отдельными словами и целыми лексическими конструкциями из области обсценной лексики.

В конце месяца нас позвали в конторку, чтобы выплатить кровно заработанные деньги.

Хочу уточнить, что крови, по крайней мере моей, за этот месяц было пролито немало.

Из-за манипуляций с разными острыми инструментами неумелыми руками я частенько получал порезы разной степени глубины и ширины.

Слава Богу, что в процессе обучения я не потерял целостность рук и ног, и остальных конечностей, а порезы тогда быстро заживали на моей молодой плоти.

Бухгалтер нашей организации была женщиной в возрасте слегка за сорок, с выдающимися во все стороны формами и высокой причёской а-ля Фрекенбок.

Отсчитав мою зарплату и удержав положенные по закону налоги, она располовинила купюры и со сладострастной улыбкой отдала одну половину бригадиру.

Бригадир не дрогнул от моего недоуменного взгляда и дружески похлопал по плечу:

- Вообще-то, первую зарплату у нас пропивают сразу всю, но ты студент, поэтому пропьём только половину.

Мы сходили в ближайший продуктовый магазин и накупили там продуктов и водки.

Потом дружно перевернули какую-то огромную катушку, прикатили её к вагончику и устроили на её поверхности импровизированный круглый стол.

Мы расселись, кто на чём, вокруг круглого стола и бригадир поднял наполненный до краёв стакан:

- Сынок! Ты вливаешься в наш крепко спаенный и споенный - тут он громко захохотал - коллектив. Я надеюсь, что мы поладим, и да поможет нам Всевышний!

Всё выпили до дна.

Второй тост, по традиции, мы выпили за Уастырджи, сердечно попросив его продолжать делать из жеребят коней, а из мальчиков, таких, как я, настоящих мужчин.

Третий тост сказали персонально за меня, как за виновника торжества.

Недолго подискутировав, ребята решили, что новичка нужно подвергнуть проверке на прочность и профпригодность, и налили мне полный гранённый стакан водки.

Я сказал, что с большим удовольствием его выпью, но желал бы тоже удостовериться в прочности моих новых, несомненно, уважаемых, коллег.

Старший покрутил свой чапаевский ус и пафосно согласился:

- Ты мудр не по годам, сынок! Никто и ни в ком не должен сомневаться в нашем коллективе! Всем пить полные и до дна!

Уговаривать, к слову, никого не пришлось.

Мне стало хорошо, что называется, по настоящему.

Невероятный прилив сил и энергии от алкоголя ощущал не только я.

Мои коллеги стали наперебой забрасывать комплиментами бухгалтершу, называя её то нимфой, то демонической росомахой.

Нимфа жеманно тупила взгляд и, бросая томные взгляды, отмахивалась пухлой ладошкой.

Я энергично встал и смело предложил выпить за единственную женщину за столом.

Бригадир, старательно выпячивая нижнюю губу, уважительно качал головой и лично заполнил водкой стаканы.

- Мужчины пьют до дна за нашу красавицу! - громко скомандовал старший и мы, как по команде, выпили «с локтя».

Естественно, до дна.

В какой-то момент я почувствовал, что меня стали мягко опутывать щупальца Бахуса, ежесекундно пытаясь закрыть мне веки, поэтому, незаметно для всех, я зашёл в щитовую, сел в мягкое кресло, прилёг на пульт и немедленно, очень сладко уснул.

Проснулся я от страшной головной боли, но не в щитовой, а в нашем строительном вагончике.

Было раннее утро.

Птички щебетали так громко, что в моём правом глазу в такт птичьим трелям лопались капилляры.

На всякий случай я закрыл правый глаз и осмотрелся левым.

На лавочке под деревом сидел и мял сигарету сторож.

- Да, сынок, ну ты вчера и учудил. Устроил ты безобразие.

Я сделал удивлённое лицо, но ничего не смог сказать из-за страшного обезвоживания во рту.

- Да ты ничего не помнишь! - удивился в свою очередь сторож и закурил.

- Когда ты уснул в щитовой, то случайно нажал кнопку выгрузки цемента из бункера. Весь цемент, все три тонны высыпались на землю. Его потом вручную до ночи обратно загружали. А тебе хоть бы хны. Бригадир хотел даже в бетон тебя закатать, но бухгалтерша отговорила. Приглянулся ты ей, видать! - закончил сторож и заговорщицки подмигнул.

Я открыл свой правый окровавленный лопнутыми капиллярами глаз.

Сторож ничуть не изменился.

Я ничего не помнил, но мне было очень стыдно.

Когда вся бригада пришла на работу, я попросил у них прощения и выразил готовность искупить кровью свой поступок.

Бригадир долго крутил свой ус то справа, то слева, затем радостно махнул рукой:

- Аааа, ладно! Чёрт с тобой. Прощаем. В конце концов, ты же убил никого! Давай, дуй за пивом, и рыбки вяленой возьми.

В тот день к работе мы не приступили, так как пиво плавно перетекло обратно в водочное возлияния.

И на следующий день мы тоже ничего не стали делать, так как бригадир запретил нам работать в состоянии абстиненции, и мы снова попили пива с рыбкой, но закончили опять водкой.

Только через неделю, когда к нам пришёл какой-то строгий начальник в галстуке и в грубой форме, с употреблением обилия матерных выражений потребовал закончить объект, мы, под командованием бригадира, взяли себя в руки и приступили к работе.

Объект был сдан в срок, а я, в день сдачи объекта, узнал от бригадира новую мудрость:

- Сынок! Запомни: Чем травился, тем и лечись!

Пивом голову не обманешь!

Затем он покрутил ус и добавил:

- Неправильный опохмел ведёт к длительному запою!

Через год я уволился, будучи уже довольно квалифицированным электриком, и с богатым словарным запасом, но мудрость усатого бригадира осталась со мной на всю жизнь...

#аланскиехроники