.........Есенина куда понес аэроплан?
В Афины древние, к развалинам Дункан.....
Айседора (Дора Анджела Дункан) родилась в семье, которой к моменту ее появления на свет уже не было: родители расстались до рождения дочки . С ранних лет девочка была предоставлена себе,мать вынуждена была много работать. А Дора целыми днями бродила по берегу моря, будто чувствовала свой будущий стиль танца свободного словно морские волны.
Весь мир оказался у ее ног и один из властителей этого мира сын миллиардера Парис Зингер. Она приехала к нему на Лазурный берег. Он вышел к ней во всем белом, будто принц из сказки. Дора родила ему наследника. Наверно, это были самые счастливые и уж точно самые безмятежные годы в жизни Дункан. В эти годы она посещает Россию и находит восторженный прием у публики. Как писали о ней : "Просветленная и радостная, каждым жестом стряхивала с себя путы хаоса, и ее тело казалось необыкновенным, безгрешным и чистым…"
Когда Дора впервые приехала в Россию, ей было 26 лет.Могла ли молодая женщина подумать , что в рязанской деревеньке в крестьянской избе сидя на печке учит грамоту мальчишка ее будущий единственный муж?!
Прошло 15 лет и Дора ахнула увидев Есенина . У этого русого паренька были такие же голубые глаза, как у ее погибшего страшной смертью сына .
Она подошла к Сергею своей знаменитой скользящей походкой, обняла и поцеловала. Есенин который уже сильно подвыпил на том банкете, пихнул ее ,со словами "Отстань, стерва!". Дункан ни слова не поняла по-русски . Она решила, что тот шутит и снова поцеловала. Есенин повернулся чуть не упав и с размаху отвесил ей увесистую пощечину. Дора сначала потеряла дар речи, после у нее подкосились ноги и она осела на пол .Потом вовсе разревелась, как малое дитя . В тот же миг Сергей бросился ее утешать. Так и начался их роман. Вечером Дункан нацарапала бриллиантом на оконном стекле по-английски: "Есенин - хулиган! Есенин - ангел!"
Дора оказалась в большевистской Москве .Нужно сказать, что к тому времени Дункан уже сильно отяжелела. И практически перестала танцевать. Ей хотелось организовать свою школу танца, и на ее призыв откликнулась Советская власть.
"Захваченная коммунистической идеологией, Дункан приехала в Москву. Малинововолосая, беспутная и печальная, чистая в мыслях, великодушная сердцем, осмеянная и загрязненная кутилами всех частей света и прозванная "Дунькой" в Москве она открыла школу пластики для "пролетарских детей"
Здесь же она найдет своего хулигана ,свою последнюю любовь. Она любила его пылкой почти материнской любовью. А Есенин жутко ревновал ее к мировой славе, которая была у Дункан, но не у него.
От чего он часто на нее злобился и кричал - "Ты сука!" Стерва!" ."А ты собака!" тихо шептала Дункан и тут же начинала плакать. " Да после твоей смерти отстанутся только кости, а от меня останутся стихи!"..
К Есенину заваливались собутыльники домой и он при них говорил о Доре похабщину ,буянил .Кривляясь он кричал друзьям показывая жестами на Дору "Эх, вы хоть замените меня!" Выйдя из-за стола наблевал прямо на пол посредине комнаты, под дружный хохот и звон стаканов приятелей. На утро она подошла к нему и ткнула в грудь прямо в крест, сказала:"Здесь у тебя Христос!" А потом показала на лоб:"А здесь у тебя дьявол!"
Дункан однажды не выдержала и сказала поэтессе Одоевцевой: "Поэты-отвратительные мужья и плохие любовники. Хуже даже, чем актеры, профессора, цирковые борцы и спортсмены. Недурны военные и нотариусы. Но лучше всех - коммивояжеры. Вот это действительно любовники! А поэты - них и говорить нечего - хлам! Одни словесные достижения. И большинство из них к тому же -пьяницы, а алкоголь, как известно, враг любовных утех.."
Но Дункан что-то держало возле Есенина. Держало настолько крепко, что она моментально забывала все обиды .Как-то поэт после разговора с сестрой устроил целый спектакль. Он изобразил себя буйным и пьяным, а его сестра не дала им остаться наедине.Они оба буквально сбежали от опешившей Айседоры.
Все это выглядело отвратительно. Но у поэта и его близких были основания для такого маневра. Дело в том, что к тому времени вокруг Дункан и Есенина сплотилась кучка прихлебателей, которые жили на их подачки и были против решительного разрыва. Свою новую подругу Галину поэт умолял на коленях: "Меня будут тянуть туда, а вы не пускайте, не пускайте ни за что!"
После смерти Есенина ,Дору обступили журналисты с вопросами о их жизни.Она заявила им с достоинством: "Между мной и Сергеем никогда не было ссор! Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием"
Через два года после смерти Есенина 14 сентября 1927 года, она накинула на шею длинный пурпурный шарф с вытканными на нем птицами и лазоревыми цветами села в авто. Она всей душой любила быструю езду, и шофер гнал машину вовсю, навстречу морскому ветру. На повороте он сбавил скорость и услышал вдруг за спиной громкий всхрип. Он оглянулся. Дора уже безвольно откинулась на сиденье. Шарф обмотался между спицами колеса и мгновенно задушил её...

Быстрое движение ей было необходимо, как воздух. Айседора, дитя свободы, скорость любила не меньше, чем танец. «Даже если бы я могла знать, что эта поездка станет для меня последней, то велела бы гнать во весь опор. Я снова влюблена», - сказала она за несколько минут до своей смерти. И села в авто к своему «греческому богу с колесницей»…

…Любимый красный шарф был ее неизменным спутником – кусок алой ткани как символ свободы, как образ сполохов огня – страсти и жажды жизни.

…Она верила в то, что танцевать ее научила сама богиня Терпсихора. У Айседоры было кровное родство с Грецией. Ее танцевальные номера были похожи на ожившие сцены с античной вазы. В греческой тунике вместо пачки, босоногая – Айседора Дункан шокировала достопочтенную публику начала 20 века и заставляла ее преклоняться и трепетать.

«Дунькин платок», - так называл ее знаменитый шарф второй ее муж Сергей Есенин. Влюбленный столько же в Дункан, сколько и в ее славу, певец «страны березового ситца» не мог понять всей глубины ее личности. У Дункан эта любовь была любовь-отчаяние.

Танец «Апаш». Его Айседора танцует в Москве. В Страну Советов она сбежала из Парижа за новой свободной жизнью – подальше от излишней, как ей тогда казалось, буржуазности искусства. Она – самая популярная женщина российской столицы 1921 года. Она танцует мистичный танец с шарфом, как со своим партнером. Апаш, хулиган, - Айседора. Красный шарф – красивая, страстная женщина. Гибкое тело шарфа вьется в руках, пальцы сдавливают шарфу-партнеру горло и ломают хребет. Труп призрачного партнера лежит на полу обездвиженный. Публика рукоплещет. Есенин же видит в нем себя: «Сердце сжимается. Точно это я у нее под ногами лежу. Точно это мне крышка". Этот шарф, яркий, красный, тревожащий, сыграет самую трагическую роль в судьбе знаменитой танцовщицы. Также как и автомобиль.

Айседора Дункан не раз попадала в автомобильные аварии. Знаков-предостережений было много в ее судьбе. С авто была связана самая большая трагедия всей ее жизни. В 1913 году она с детьми возвращалась в Версаль из Парижа, где они обедали у отца ее сына, миллионера Париса Зингера. Она вышла в Нейи – посмотреть, как репетируют ученицы в ее танцевальной школе. Старенький Рено с ее детьми, Патриком и Дейдрой, а также их гувернанткой, поехал дальше по набережной Сены. Через 100 метров машина едва не столкнулась с такси, резко затормозила и заглохла. Шофер вышел завести ее с заводной рукояткой и забыл поставить машину на тормоз. Авто стремительно съехало в реку. Машину с пассажирами смогли поднять только спустя полтора часа. Разумеется, было уже поздно.

Долгие годы она жила с этой болью. Ее преследовали видения. Третий ребенок, которого она родила, чтобы заглушить свою неизбывную боль, прожил всего лишь несколько часов. Ее многочисленные романы были обречены: «Искусство и любовь не способны жить вместе». Ее золотоволосый мальчик, Сергей Есенин, повесился в том же номере гостиницы «Англетер», где они были когда-то так счастливы вдвоем. Жизнь зашла в тупик. Ей было 50. И, несмотря на горделивую, как и тридцать лет назад осанку, она чувствовала огромную усталость.

14 сентября 1927 года. Ницца. После концерта она отправилась ужинать с друзьями в маленькое кафе на набережной дез Англез – с Иваном Николенко, с которым они обсуждали съемку ее танца, и давней подругой Мэри Дэсти. У Мэри были предчувствия – она умоляла Айседору никуда больше сегодня не ездить. Но у Айседоры уже было назначено свидание. У нее была новая любовь – «красивый, как греческий бог» Бенуа Фалькетто, владелец гаража «Гельвеций». Ей так нужна была хотя бы капля тепла и нежности.

Он появился перед кафе на своем двухместном гоночном автомобиле, Айседора сбежала по ступенькам, не захотев даже надеть пальто, забросила на плечо свой красный шарф, с желтой птицей, лазоревыми астрами и иероглифами, села в авто и воскликнула «Прощайте друзья, я еду к славе». Машина тронулась. Мэри закричала «Твоя шаль, Айседора, твоя шаль» - красный шарф протянулся к земле, как красная струйка крови. Проехав 9 метров, машина остановилась. Однако было уже поздно. Айседора была мертва. Шарф попал в ось колеса и сломал ей шею. Смерть была мгновенной. Она ничего не успела почувствовать.

В 9.30 в клинике Сен-Рош врачи зафиксировали смерть великой танцовщицы. Бенуа все время повторял «Я убил Мадонну». Но его ли это была вина? Свидетели произошедшего оставили противоречивые показания и об имени водителя, и о марке машины. Это не была Бугатти, как до сих пор принято считать. Питер Курт, биограф Дункан, изучил все газетные заметки о трагическом случае в Ницце – это был сверхпопулярный в двадцатые годы во Франции гоночный автомобиль Амилькар Гран Спорт. В той модели не было крыла – ничто не мешало шарфу спадать прямо на колесо.

Автомобиль-убийца и шарф-убийца. Два соучастника, затянувших петлю на шее богини танца.

Тело Айседоры увезли в Париж в заваленном цветами вагоне, кремировали и похоронили на кладбище Пер-Лашез, рядом с ее матерью и детьми. Ее оплакивал весь Париж, великую танцовщицу и женщину с трагичной судьбой.

ИСТОЧНИК

Разработала танцевальную систему и пластику, которую связывала с древнегреческим танцем

Утверждалось, что её последними словами, сказанными перед тем, как сесть в автомобиль, было: «Прощайте, друзья! Я иду к славе». По другим источникам, Дункан сказала «Я иду к любви».