Когда мне становилось грустно, я выходил из дома на чёрную улицу. Ноги сами несли меня мимо мглистых полей, через серый мост к чёрной аллее моего города. Кто-то может сказать, что именно это место породило множество историй, начинающихся со слов "в чёрном-чёрном городе...", но я вас уверяю, это не так.
Чтобы попасть в мой город, нужно приложить больше усилий, чем для проникновения за колючую проволоку закрытых объектов.
Я отвлёкся. Обычно я так и делал по пути к цели. Что было моей конечной целью? Не знаю. Мне нравится просто жить, куда-то шагая, присаживаясь, встречая людей. Когда я один или когда мы грустно в чьём-то обществе, мои ноги снова начинают движение. И каждый раз я обретаю себя в этом парке.
Через мои глаза прошло столько людей, что мне хватит их образов до конца города. Кто-то смеялся, обнимая меня. С кем-то мы просто сидели спина к спине у барной стойки, игнорируя друг друга. А потом я обнимал эту самую спину в другом месте. Были и те, с кем нужно было обмениваться взаимными клятвами и обещаниями. В ту секунду это казалось необходимым. Разумеется, мы расходились. Порой даже быстрее и азартнее, чем с мимолетными попутчиками. Почему? Не знаю. Может, мы успевали закрыть друг другом свои впадины, заполнить резервуары, а потом...начинало плескать через край. И, спасая собственные судёнышки, мы расходились. Как утром мотыли.
Этих размышлений мне хватало. Я открывал своим ключом небольшую кованую калитку в стороне от парадных ворот и проскальзывал внутрь. Шёл, шурша листьями, мимо пустых скамеек, не поднимая головы на статуи. Каменные люди не слишком пристально следят за тобой, если ты делаешь вид, что не замечаешь их. Спустя годы мне даже не приходится притворяться. Разве что нужно что-то узнать у Плакальщицы или одного из часовщиков. На большом чёрном поле в восточной части парка растёт дерево, отличное от других. Его выпирающие, словно натянутые вены, корни, застывший ствол, листья чернее ворот. Даже прожилки на кусках листвы выполнены в этом цвете.
Когда я пришёл сюда впервые в детстве, мне было интересно изучать его. Пока не вылез обитатель дупла. Чёрного, разумеется.
Сейчас он сидит на толстых ветках над землёй, свесив белоснежные ноги. Скалится мне и периодически задаёт какие-то глупые вопросы о том, что происходит в мире. Его не волнуют войны, курсы валют, наводнения. Я сомневаюсь, что он с робостью встретит ураган, который однажды принесёт покой моему городу. Он словно напоминает мне, какие ничтожные события порой могут выбить меня из колеи.
Мы спорим. Много и часто. Но он остаётся прав. Я признаю это и, улёгшись в траве, замолкаю. Мне нравится контраст этого парка и моей жизни. И кажется, что собеседник тоже это понимает, потому подталкивает меня к каким-то философским настроениям.
А вокруг бродит ветер, шаркая листьями и задевая плечами ветки. Иногда они со свистом распрямляются за моей спиной. Иногда там происходят странные вещи. Впрочем, здесь это не в первой.
-Почему ты остаёшься здесь?
Собеседник с тихим громыханием склоняет голову набок.
-Почему не уходишь?
Он молчит, глядя на меня. Видно, что он уверен в том, что я сам знаю ответ. Поэтому некоторое время мы молчим.
-А зачем?
Я пожимаю плечами. Разворачиваюсь к нему спиной и смотрю на выход из парка. Сзади на плечо осторожно падает рука.
-Отдай моё сердце?
Вкрадчиво и нежно звучит из-за спины. Я грустно качаю головой.
-Не в этот раз, дружище. Не в этот раз.
Калитка закрывается легко, практически беззвучно. Как и положено дверям в райский сад.