Зарница. Фрагмент 1⁠⁠

Эйсон спал. Спал и видел сон. Только вот от прошлого однообразия кошмаров не осталось и следа. Ему казалось, что каждую ночь сны меняют форму. Что теперь они непостоянны, непредсказуемы и становятся всё более и более ужасны. Вот и сейчас он видел отнюдь непривычную картину.

На эшафоте к объятому огнём столбу была привязана девушка, что визжала от нестерпимой боли. Обычно люди, собравшиеся у помоста, уже ликовали к этому моменту, но не в этот раз. Безмолвная толпа заворожённо глядела на казнь очередной «ведьмы». Эйсон не сразу заметил, что их ноги стояли на чёрной глади бескрайнего безымянного моря, словно на твёрдой земле.

Что-то… Что-то здесь было не так…

Живот сгораемой заживо девушки вдруг начал раздуваться. За считанные мгновения он стал как у беременной что вот-вот разродиться. Люди один за другим пали ниц и начали что-то бессвязно бормотать. А душераздирающий девичий крик постепенно сменился на хохот, как у человека, одержимого чем-то потусторонним.

Впервые за столько лет, неизменно видя во снах как в пламени костра сгорает та, что должна была стать его женой, Эйсон не чувствовал гнева и злобы. Нет. Сейчас он чувствовал ужас и отвращение от того, что происходило с его дорогой Элизабет. Из её чрева что-то пыталось выбраться, что-то… ему неведомое.

Огонь потух. Безобразное женское тело, обгорев почти до костей, застыло и не двигалось. Но двигался живот. Толпа замолкла, но только что повисшую тишину нарушил тонкий монотонный вой флейты. Эти отвратительные звуки исходили со всех сторон. А над всем этим кошмаром висело зловещее чёрное солнце в багровом ореоле.

Раздался странный хлопок. Из живота Элизабет вырвалась рука, затем вторая. А следом показалась безликая голова. После чего на помост рухнуло серое склизкое антропоморфное тело.

Толпа, всё так же молча, стала биться лбами о гладь воды, выбивая в такт монотонному завыванию флейты глухие шлепки. Это продолжалось до тех пор, пока существо, выпавшее из чрева Элизабет, не поднялось на ноги. И вот, когда оно уже стояло с гордо поднятой безликой головой, разом стихло всё: и звуки флейты, и глухие шлепки.

Люди поднялись на ноги и поспешно расступились, образовав проход к эшафоту. Серое существо, спрыгнув с помоста, направилось по этому проходу прямиком к Эйсону. Каждый шаг безликого сотрясал морскую гладь, а эшафот скрипел, готовясь вот-вот развалиться.

Эйсона бросило в пот от мимолётной мысли, что это существо чрезвычайно похоже на незнакомца, вышедшего из чёрного солнца во время одного из прошлых кошмаров.

Безликий остановился неподалёку. Занёс руку за спину и откуда-то достал флейту, кажется, из резной кости. Затем поднёс её к месту, где у него должны быть губы и извлёк четыре омерзительных звука. И в тот самый миг толпа за его спиной повернулась к Эйсону. Их тупые бледные одутловатые лица с пустыми глазницами вызвали в наёмнике какой-то необъяснимый ужас.

Но присмотревшись, Эйсон понял природу страха, овладевшего им. Он узнал их. Всех. Всех тех, кого счёл виновными в смерти своей возлюбленной и убил.

Они все смотрели на него: бывшие соседи, обычные горожане и конечно же охотники на ведьм. Ну а после закричали и с дикой неистовой яростью ринулись вперёд, по пути сливаясь в непонятную однородную тёмную массу. Наёмник потянулся к мечу, но быстро обнаружил, что безоружен. Толпа, превратившись в неведомое бесформенное нечто со множеством глаз и рук, словно бушующая волна, накрыла свою беспомощную жертву и погрузила её в чёрные воды бескрайнего моря.

Эйсон тонул. А густая-густая тьма обволакивала его.

Он созерцал необъятный хаос, текущий скользкими щупальцами по полотну реальности, шелестящую мерзость, явленную из глубин искаженного мироздания, что источала первобытный ужас, рвущий на тусклые и бесконечно неправильные клочья его душу, оставляя сознание наедине с неестественным смехом, глумящимся над ним и казалось над законами всего сущего.

Вдобавок он чувствовал запах. Давящий запах этого богопротивного места сводил его с ума.

Погружаясь всё глубже и глубже в непривычную беспредельную бездну, Эйсон не знал почему ему сняться эти сны, не знал что они означают, но одно знал точно – всё это началось когда он отыскал ведьму по имени Селена и когда она наделила его «силой».

Но неужели ему всю жизнь придётся терпеть эти кошмары? Есть ли хоть крохотная надежда на то, что легенда о заветном гримуаре окажется правдой? Он не знал, но надеяться приходилось, ведь у него больше ничего не было кроме этой жалкой надежды. А ещё веры… Веры в то, что хотя бы после смерти он снова сможет быть с той, что наполняла его жизнь смыслом.

Через какое-то время Эйсон увидел ослепляющее сияние. Когда же его глаза стали едва привыкать к свету, а разум начал осознавать что перед ним, он ощутил леденящий холод и тут же закричал. Закричал от нестерпимого неземного ужаса. Но к его великому счастью это последнее видение непременно забудется с пробуждением.