Закрыв глаза⁠⁠

--Понимаете, эээ... доктор... Ну, как бы... - я физически чувствовал, как мой пациент и не знает, с чего начать-то: заранее подготовленная речь, если она была, тут же забылась; всё, связанное с причиной его визита ко мне, казалось ему самым важным.

--Не торопитесь рассказывать, Андрей... Как лучше к вам, на "вы" или на "ты"? - сделав голос максимально добрым и бархатным, вопросил я. У всех больных такие предпочтения, понятное дело, различаются.

--Да как угодно... Давайте на "ты", - слабо проговорил Андрей, нервически потирая ладонями и без того потрёпанные и выцвевшие джинсы. Определения "потрёпанный и выцвевший" можно было без зазора совести применить и к нему самому: он то неровно дышал, вытирая пот с невероятно худого лица, то тёр колени; также он был очень бледен: даже не белой была его кожа, а уже с каким-то синюшно-зеленоватым оттенком - хотя, может, это тени играли. Я знал, что ему девятнадцать лет, но выглядел он, пожалуй, на все тридцать. Впрочем, большинство моих пациентов выглядят именно так - стереотипные посетители психотерапевта - а то и похуже. Я бы хотел взглянуть Андрею в глаза, чтобы узнать о нём как можно больше, ещё не вступая в диалог, но они были закрыты. Больной и вошёл в мой кабинет вслепую, и уселся в кресло, и говорил со мной именно так. Я изучил его дело, не так давно поступившее в клинику, и знал, что не открывая глаз этот несчастный человек существует уже несколько месяцев.

--Хорошо. Так вот, не надо торопиться. Расскажи абсолютно всё, что касается твоей проблемы - звучит тривиально, но именно и это уже будет первым шагом к её решению! Нет никаких ненужных деталей, лишних подробностей - от начала и до конца выложи всё, почему ты пришёл ко мне, ну и я... Мы начнём решать. Я прекрасно понимаю, какая путаница у тебя сейчас в голове, но просто расскажи, так сказать, потоком сознания. Это важно, Андрей, - я откинулся в кресло, напоминающее пивной живот, и уставился на собственные пальцы, ожидая рассказа моего визитёра.

--Хорошо, - молодой человек тяжело вздохнул. --Началось это... ээ... в ноябре девяносто пятого. Пять месяцев назад. Не п-помню число... - он мямлил и заикался, но это было совершенно естественно. -Короче, как-то незаметно случилось. Вот. Да. Б-было мгновение - и всё в порядке было. Тип-топ. А в следующее раз - и подстава эта. И незаметно так, не сп-понтанно, а так п-плавненько...

--Так. Ну-с, излагай о подставе этой, - я не смотрел на него.

--Окей. Ну... Они появляться стали, - Андрей заёрзал на кресле. Видно было, что он ощущает, что рассказ его с этими некими Ими звучит нелепо и до ужаса банально - так же, как и десятки других, поведанных несчастными людьми в этом кабинете и этой клинике. --П-появляться... Издалека так. Сначала... тени, наверное, сгустились как-то. И заговорил в них кто-то. Трудно описать, да вы поймёте. Вот. П-потом уже явные образы появились. Да. Вдалеке сначала. Ну, гуляешь, там, в парке, вдруг оп! - видишь, стоит кто-то вдалеке. За деревом. Моргнул - нет никого. Или в толпе какой-то вдруг выцеп-пляешь лицо - неприятное такое. Стоит и п-пялится в упор на тебя. Оп - исчезло... - пациент до хруста сжал кулаки. --Доктор, я же понятно говорю?

--Абсолютно, - я кивнул, хоть он и не мог меня видеть. --Продолжай, ничего не упуская.

--Ну вот. У меня сессия была в универе скоро, я как-то и внимания не обратил... Но они ближе становились. Ближе и уродливей. Ну, на улице вдруг за тобой идти кто-то начинает. П-преследует так. Оборачиваешься - а у него лицо какое-то... Не лицо-то и особо. Вроде человека, но какое-то такое... Набекренистое. Страшно вот тогда стало. Вот. Моргаешь - он не исчезает. Закрываешь глаза, головой трясёшь панически - как испаряется. Вот, доктор, - больной отхлебнул воды из заботливо заранее принесённого стакана, что стоял рядом на столе: он уже прекрасно ориентировался без зрения. -И много их было... Много. Я отказывался думать... Отказывался. П-понимал ведь, что неладно это вообще, да мозгами на стресс и прочую лабуду списал... Мда. А они всё ближе. Ближе и страшнее. Беседуешь с другом - нормально. Моргаешь - а у него вместо лица как земля вспаханная - только глаза тебе как в душу смотрят. И зубы. Ой, острые. Ты моргаешь - а он, сука, не исчезает! - Андрей входил в психический раж. --Не пропадает! Головой трясёшь, то-сё - на месте сидит и ме-еедленно так к тебе пододвигается. П-потихоньку. Глаза закрываешь, орать что-то начинаешь - и сразу тебя за руку хватают, трясут. "Андрей, что такое?! Андрюха, глаза открой!!!". Открываешь - вроде всё в порядке. Человеческие лица. Знакомые.

--Так, - я потирал ладони друг о друга. --И это продолжало прогрессировать?

--Да. Исчезали они на дни, а то и на часы - и снова. То рядом сидят, то издали таращатся - и непременно ближе подбираются. Всё быстрее. Драться пытался, хоть видел, что зубы у них мне глотку вспорют махом - толку нет. Лезешь драться с таким - разнимают с человеком. Убить даже хотел, но в топку мысли эти бросил. Знал, что труп уже человеческий обнаружат и направят меня далеко и надолго... Только глаза закрытые и спасали. Не знаю, откуда они и почему именно ко мне пристали - глаза спасают. Как в детстве от Буки под одеяло залезть. П-почему? Хрен знает. Но веки как броня от них, - Андрей на секунду будто призадумался - да... Под самый Новый Год с матерью разговариваю... взгляд на секунду отвожу... и опа. Мама клыками на меня пялится. И так подходит быстренько. Явно не чтоб поцеловать сыночка. А из пасти этой речь матери литься продолжается, про праздники, хуё-моё, - экспрессия заболевшего человека перетекла в мат, но он этого и не заметил, - а тварь рядом уже. Чёрт. Ну... С тех пор я вот так и хожу... Сплю, ем, пью. Закрыв глаза, я знаю, что как-то защищён. И вокруг всё вправду тихо-ладно, доктор. Свои вокруг. Ну, вроде бы. Хи. Лиц я их не вижу, но ведут они себя, как люди. В клинику вашу вот направили. Деньги есть, - пациент примолк и вдруг едва не разрыдался.

--Пожалуйста, доктор!.. Вы же умным быть должны, так скажите, почему Я? Я ж не грешил особо, да и в бога вообще не верю. Не убил никого, не предал, блядь, за что мне это вообще, и ведь реальны они, да только все поехавшие говорят, что реально, но другие-то не видят, и всё это... Конец жизни... - речь Андрея спуталась, он спрятал иссохшее лицо в ладони и мелко затрясся, буквально источая жалость действительно ни за что разбитого человека.

Я взял со стола карандаш и, завертев его в руках, заговорил.

--Я понял тебя, Андрей. Не буду задавать уточняющих вопросов, ибо я действительно всё понял. Это... ужасает. Теперь слушай меня очень внимательно. Ты хочешь решить свою проблему, а значит, всё уже не так плохо - не конец жизни никакой. Проблему мы сейчас решать и начнём. Ты готов помочь самому себе, выслушав и исполнив указания, если они будут?

Пациент безмолвно кивнул, продолжая трястись.

--Итак. Для начала представь, что все эти "они", увиденные тобой... не реальны. Просто очень тщательно смоделированы. Смоделированы твои разумом. Погоди возражать: да, поверить или просто представить это нелегко, но сам подумай, невзирая на всю достоверность этих... образов: что вероятнее - то, что это реальные потусторонние существа или что это иллюзия, галлюцинация? Думаю, ответ очевиден. Прозвучит больно, но ты умный человек, Андрей, и должен понять и принять это - у тебя психическое расстройство. Не могу ещё сказать, какое, но вполне возможно, что и шизофрения. Негативные галлюцинации, преследующие тебя в облике мистических враждебных существ; и ты уже безволен, апатичен по отношению к ним, хоть и желаешь избавиться от них... Можно продолжать. Врождённое? Наверное. Могу предположить, что "пробудилось" на почве стресса перед зимний сессией в вузе. Но это никак не конец жизни, Андрей! Опять же, не делай ошибочных ранних суждений. Страшные сказки про психушки и овощей в прошлом. Твоя болезнь вполне лечится, причём довольно эффективно и несложно. Другое дело, - я усилил акцент на свои слова, -- что перед тем, как открыть дверь в твоё здоровое будущее, необходимо верно подобрать ключ. Неверно сделаешь первые шаги - лечение насмарку. Я знаю, что ты боишься конец дней провести или одному дома на куче таблеток, либо в дурдоме. И именно чтобы не допустить этого, ты должен сделать первый шаг к нормальному лечению и послушаться меня, - ораторствуя, я следил за мимикой пациента. Юноша явно понимал меня и даже верил, но по-прежнему был отчаянно нахмурен, закусив губу.

--Просто открой глаза, Андрей.

--Нет! - вскрик его прозвучал как-то особенно сухо и болезненно. Надрывно. --Я знаю, что за этим последует. Нет, доктор, я правда понял вас насчёт правильного подхода и... прочего, но, чёрт, я не открою глаз. Нет. Да, я болен, я и сам это осознаю, но ведь я в курсе, что увижу на месте вашего лица.

--Ты увидишь обыкновенное человеческое лицо, - мягко промолвил я, добавив ласковой вкрадчивости в тон. -Представь лицо мужчины лет сорока с небольшим, с уже заметными морщинами, следами от очков, очками... Светлые волосы, дурацкой чёлкой ниспадающие на лоб... *Глаза* в конце концов, Андрей! Голубые и настоящие! Ты так давно не видел чужих нормальных лиц и глаз! А закрыв свои, ты ведь от всего мира отдалился. Ты закрыт, и никакой ключ ради лечения в душу твою не войдёт. Так и просидишь всю жизнь, ослепнув. Шанс, понимаешь? Хотя бы шанс на то, что ты не увидишь своих пугающих иллюзий, представь. Откройся же! Просто... откройся. Открой не только глаза, но и как бы, ммм, самого себя! --я увлечённо зажестикулировал и пододвинулся к моему подопечному, едва не вскочил с кресла. -Ну а если что, - вздох, - ты всегда успеешь снова закрыть глаза.

--И как вы это делаете?.. - голос истощённого дрожал. --Я понятия не имею, что я творю, но я попробую. Что-то... есть такое в вашем тоне. В словах путаюсь. Пиздец. Просто... закрытым овощем и в самом деле пролежать не хочется. Терять нечего. Ну и глупый я. Ха-ха. Ну...

Несколько секунд, которые его веки дрожали перед тем, как открыться, были часами, тянувшись, как липкая нить мухоловки, в которой добарахтывает последние мгновения жизни глупое насекомое. Тонкие, уже покрывшиеся какой-то мертвенной синевой, оболочки глаз нервно колыхались, как эта самая муха, как кусок желе, по которому вмазали кулаком. В конце-концов, после ещё одной паузы - я буквально ощущал, как в этот миг для него остановилось время - Андрей издал странный сиплый вздох и открыл глаза.

Зрачки его напоминали шарики авторучек; даже то небольшое количество света в моём кабинете резко врезалось в глаза пациента до слёз. Проморгавшись, Андрей, казалось, облегчённо вздохнул, блаженно улыбнулся и посмотрел на меня.

Я тоже улыбнулся. Тонкие и жёсткие губы цвета жжёной резины отошли назад, открывая два ряда белоснежных острых зубов, напоминающих маленькие полумесяцы. Если попытаться их пересчитать, то, кажется, можно впасть в гипнотический транс. Зубы были очень острыми - под мясо. За ними таился вытянутый жёсткий язык с небольшим остриём на конце.

Воздух вышел из груди Андрея с тихим неприятным свистом. Чтобы закрыть глаза, ему пришлось бы затратить всего-то две-три сотых секунды, но я мог двигаться гораздо быстрее...

Гораздо быстрее.

Источник