Загадочная история Кости Вишенкина⁠⁠

Кто такой Костя Вишенкин? Таким вопросом задавался каждый, кто был свидетелем одного скандального случая, произошедшем на углу красной пресни, где исторически происходили разные ситуации. С давних пор в этих местах обитала колдунья, которую все боялись и обходили стороной. Ходили легенды, что она похищала детей из близлежащих деревень и поедала их у себя в логове. Шептались, что она проводит страшные ритуалы и даже один раз вызывала сатану, отчего в Апрелевке за ночь все куры подохли. Так и чурались местные бабку, ходили кругами, пока она не померла. Когда вскрыли ветхую хату, колдунья сидела в кресле перед окошком, на коленях у нее лежал старый справочник по автотракторам. В обветшалом сарае за домом нашли коленвал в масле, какие-то шестерни с разобранным приводом и несколько пар детской обувки. В итоге закопали старуху вместе со всем нажитым, так и покидали все в яму, даже автотракторный справочник закинули от греха подальше. Местный дьячок долго молился, топтался вокруг да приговаривал : "И слава богу!"

Дом страшной старухи жители сровняли с землей, а на его месте стихийно обустроили отхожее место. Не успели развалины порасти сорняком, как пришла туда цивилизация. На фундаменте колхозного туалета со временем поставили пивняк, в который тут же стали стекаться всякие любители пенного. С тех пор местные, из-за превратностей судьбы вынужденные соседствовать с кабаком, потеряли всякий покой. Днем там буднично ошивалась всякая сволочь, канючила на стакан и при встрече все время жалостливо заглядывала в глаза, а встречалась такая сволочь на каждом углу, вырастая как из-под земли в самый неподходящий момент. Ночная жизнь этой пивнушки наполнялась тяжелым духом перегара и одеколона Шипр. Толи одеколон вливали в пиво, толи пиво в одеколон, сейчас уже не разобраться, да и летописцев среди них не завелось.

Рабочий люд напивался до синих чертей, бил друг другу натруженными руками опухшие пунцовые лица и устраивал постоянные дебоши. Милиционеры посещали злополучный кабак чаще родного дома, а уезжали всегда в компании активно отдохнувших душой и телом.

Поездки непременно сопровождались песней, всегда одной и той же, самой древней, впитанной поколениями с молоком матери. С первых ее звуков наступало единение, и в спертом воздухе трясущейся темной кабины зачинался катарсис. И лилась эта песня рекой. Широкой и необъятной, такой же безграничной, как душа простого работяги, во всю мочь рвущего глотку о своей горькой доле. И всякий, кто слышал эту песню - плакал, потому что звучало это многоголосие из самых недр поющих сердец прямиком в сердца слышащих. Звучало со всей болью, которую тщетно пытались утопить в пьяном угаре и драках. Ехали и пели в едином порыве. Водитель ронял скупые слезы и быстро утирал их рукавом, пока угрюмый опероуполномоченный заполнял протоколы задержания. Краткий миг единения заканчивался лаконичным матерным рыком, которым угрюмый опер завершал выступление. И вот так в ночи, в тарахтящем и трясущемся бобике, хмельной ансамбль тяжело вкатывался в известный околоток. Через неопределенное время отбывшие артисты возвращались обратно в кабак и между своими приятелями по разбадяженному разливному держались задумчиво, с еле заметным налетом подавленности. На расспросы отвечали вяло, как-то полу боком, больше молча отмахивались. Но иногда что-то вспыхивало в их взгляде мимолетным призраком осязания всей трагичности бытия, который тут же растворялся в опрокинутом стакане. И вакханалия повторялась сызнова.

И вот однажды ночью, в час полной луны, двери приметного кабака распахнулись и внутрь зашел сам Костя Вишенкин собственной персоной. В воздухе повисла тишина, смешиваясь с тяжелым духом спирта и перегара, переливалась в густом сигаретном смоге, застыла в опустевших стаканах и суровых складках лиц. Вишенкин ступал твердо, вальяжно прошелся мимо притихших столиков, провожаемый испуганными взглядами. Никто не смел шелохнуться и нарушить молчания, только слушали как тихо поскрипывают начищенные сапоги.

Он прошел прямиком к трактирщику, что-то шепнул ему на ухо. Трактирщик побледнел и выронил кружку, немного поколебался и убежал в подсобку. Только тогда самые прозорливые посетители заметили в руке Вишенкина черный маузер. Трактирщик вернулся через минуту. Спотыкаясь, в трясущихся руках он вынес плотно набитый мешок и отдал его необычному посетителю. Вишенкин ухмыльнулся, развернулся на одних каблуках и ретировался так молниеносно, что многие уверовали в мистическое провидение. Трактирщик же совсем не выдержал нахлынувшего потока противоречивых чувств и свалился на грязный пол без сознания.

С тех пор местные потеряли покой окончательно и бесповоротно. К пьяным кутежам злополучного кабака подмешался страх быть ограбленным дерзким неуловимым налетчиком, который появлялся так же внезапно как и пропадал. Многочисленные свидетели, все как один, беспорядочно рассказывали малосвязанные между собой фантастические вещи: одни твердили, что у злодея горели глаза адским пламенем, кто-то видел, что бандит держал за пазухой крупнокалиберный пулемет, иные божились, что изверг ударом убивал сразу несколько человек в ряд, хотя во всех эпизодах ни одного убийства или насильственной травмы зафиксировано не было. Загадкой оставалось как бандит выбирает своих жертв, как происходит налет и сама таинственная личность, крепко державшая в страхе весь город.

Лучшие умы криминального сыска пытались вскрыть замысел Вишенкина и взять его живым или мертвым, но сама фортуна благословила налетчика на его крестовый поход. Сыщики всегда были на шаг позади, довольствуясь только слухами и размытыми догадками. Никто не помнил его лица, ни особенности его поведения, даже не могли вспомнить как он проникал в кабаки. Все помнили только оцепеняющий леденящий всех ужас и сам факт совершенного злодеяния. Силы правопорядка оказались в тупике, а преступления совершались с методической точностью.

Когда отчаяние волной докатилось до чинов столь высоких, что строгие выговоры и служебные перестановки стали такой же обыденностью как и постоянные налеты, к делу подключили легенду мура, Валерия Палыча Тереньтьева.

Валерий Палыч тонко ощущал народные волнения и вполне точно мог предугадать развитие событий, так что он решил действовать на упреждение. Матерый зубр собрал многочисленные слухи и систематизировал их на предмет повторяющихся деталей. По имеющимся свидетельствам он составил возможный портрет преступника. Прохаживаясь по своему кабинету с раскуренной трубкой, он составлял в голове многочисленные сценарии с участием Вишенкина, пытаясь проникнуть в в недра его преступного сознания.

Так в поле его зрения впервые попал пистолет, черный маузер Вишенкина, который он так и не пустил в ход ни в одном своем ограблении. Сопоставляя немногочисленные факты, Терентьев пришел к выводу, что преступник по своей натуре тонкий манипулятор, который достигает своей цели не приходя к прямому насилию. Собирая по крупицам малейшие зацепки, следователь ездил по местам преступлений и расспрашивал очевидцев. Отсеивая вереницу слухов и мистических подробностей, он выяснил странное пересечение злополучного кабака с судьбой Вишенкина.

Старожилы поведали Валерию Палычу о легенде про колдунью, прожившую в этих местах. По старым архивам следователь пробил ту самую бабку. Обнаружилось, что Константин Вишенкин приходится ей правнуком. Ребенком родители часто возили его к ней, оставляли на целое лето, и мальчик часто возился с разобранными двигателями и старым проржавевшим редуктором в сарае.

Родственница его не была колдуньей, а редуктор и машинные детали в сарае хранились от того, что ведьма та была конструктором 1-ой категории в отставке и на досуге занималась разными железками, и часто рассказывала истории маленькому Вишенкину.

Выяснилась также одна особенность Вишенкина. У мальчика был необычный зрительный недуг, он не мог долго находится на улице в дневное время, солнечный свет приносил невыносимую боль глазам, поэтому мальчик весь день проводил в доме и на улице появлялся только под сумерки.

Костя любил прабабушку. Местные старики припомнили, что вечерами за кабаком несколько раз появлялся неизвестный мужчина в плаще, медленно расхаживал там без цели, и всегда после него на земле видели две красные гвоздики. Так следователь постепенно восстановил возможные маршруты преступника и его связи.

Остальное было делом техники, в которой Валерий Палыч был непревзойденным мастером. Тогда он смог проследить логику преступника и точно определить следующее место преступления. Проработав всевозможные сценарии развития событий, он тщательно подготовился и ожидал удара.

Вишенкин сидел в своем кресле, тусклый луч света пробивался сквозь плотные шторы и падал на стол с рассыпанными патронами. В руке он крепко сжимал свой маузер и смотрел на образ в углу темной комнаты.

Костя прокручивал в голове детали своего последнего дела, как машина подъедет к черному ходу, как он попадет внутрь, как будет вести себя в кабаке и что будет говорить владельцу.

Он вспоминал глаза матери, как держал ее за руку, когда она лежала на кровати и отхаркивала свои легкие. Вспоминал безмолвное отчаяние отца и свое клокочущее яростное бессилие. Тогда он боялся и не знал, что ему делать. Но теперь все изменилось, он сам стал причиной страха целого города, и когда он заряжал свой верный маузер, он точно знал, что нужно сделать.

Его последний выход, он больше никогда не будет бояться и теснота никогда больше не будет давить на грудную клетку, пусть отец не смог, он сможет, потому что он дал ей свое слово. Обещание умирающей матери, которую он не смог уберечь от недуга.

В этот раз он решил вновь навестить тот самый пивняк, отстроенный на фундаменте колхозного сортира. Где сломали дом его прабабушки, которая летними вечерами рассказывала ему сказки про храброго богатыря, спасающих слабых.

Машина подъехала к черному ходу ровно в полночь. Водитель заглушил двигатель, и Вишенкин направился в кабак. Внутри было слишком тихо, посетителей не было, только человек в плаще стоял за стойкой и разливал водку в стаканы.

-Проходи, коль пришел, - сказал незнакомец.

Костя подошел ближе. Половицы жалобно скрипели под ногами, лица незнакомца не было видно в темноте.

-Водочки выпьешь?

-Не откажусь.

Незнакомец подвинул ему стакан. Вишенкин выпил и не поморщился.

-Долго же я за тобой бегал.

Вишенкин всматривался в лицо собеседника и наконец узнал следователя Тереньтьева.

-Так это ты майор, стало быть, арестовывать меня пришел.

Тереньтьев запрокинул свой стакан.

-Ну а ты как думал. Вор должен сидеть в тюрьме.

-Это ты правильно сказал. Только сейчас не тот случай.

-Пора, костя, - во мраке сухо щелкнул курок, - достаточно.

В тусклых окнах замелькали тени, блестели мигалки патрульных машин.

-Только без резких движений, зачем все осложнять.

-Тесно мне с тобой, Тереньтьев, ты уж не обессудь.

Вишенкин сделал шаг назад, в сумраке кабака Валерий Палыч приметил еле заметное движение рукой.

-Не надо, Вишенкин, это конец.

Яркая вспышка ослепила обоих. Взрыв выбил окна, и оба упали на пол. Мириады осколков крошкой рассыпались по полу. Огонь охватил кабак, едкий дым разъедал глаза, трещали автоматные очереди.

Вишенкин, отстреливаясь, выпрыгнул на улицу и побежал в переулок. Тереньтьев вырвался следом, кровь заливала ему глаза и мешала прицелиться.

Пули свистели за спиной налетчика, перебивая в ушах стук сердца. Вишенкин свернул во двор и уперся в глухой забор, что-то больно кольнуло его в спину. Ноги подкосило, и он упал в грязную лужу. Маузер вылетел из руки и утонул во мраке.

Валерий Палыч тяжело выдохнул и опустил пистолет. Вишенкин судорожно водил рукой по грязному асфальту, выискивая пистолет, но вместо рукояти пальцами ощущал только влажную грязь. Костя лежал на спине и не мог повернуть головой. Он глядел в антрацитовое ночное небо и смотрел на россыпь ярких звезд, их свет таял с каждой секундой. Тереньтьев подошел к нему и наклонился над распластнанным телом:

-Живой?

Кровь хлынула изо рта Вишенкина, он чуть приподнял руку и Тереньтьев тут же схватил её.

-Темно, Валерий Палыч.

Не отпуская Вишенкина, Валерий Палыч сел рядом.

-Все, Костя, все.

Костя Вишенкин, гроза красной пресни, не ответил. Уставился потухшими стеклянными глазами в бесконечное звездное небо. Не слышал он топот ног и вой сирен, не чувствовал, как его тело закрывают в черный пластиковый мешок.

С тех пор прошло много лет, и никто не осмеливался повторить дерзкие налеты Вишенкина. Тереньтьев вышел на пенсию и про легенду московского сыска стали забывать. Лишь изредка прохожие могли заметить одинокую фигуру в тупике московского дворика, после которой на грязном асфальте оставались две красные гвоздики, да и те быстро исчезали под безразличной метлой дворника.

Вот так и закончилась история легендарного московского налетчика, державшего в страхе весь район красной пресни, но иногда во дворах ненароком звучит вопрос, кто такой Костя Вишенкин? Вопрос так и остается без ответа, растворяясь в городском смоге.