Юмористам - памятники. Поэтам-фронтовикам? Наша память...⁠⁠

Сейчас, видимо, самое время ставить памятники. Именно так называемым писателям, именно вот юмористам-сатирикам. Вот Жванецкому поставили в Ростове-на-Дону, аж губернатор открывать приезжал. В Москве доску торжественно открыли на доме, где он жил. Непотопляемый Швыдкой приезжал...
Говорят — дата, 90 лет со дня рождения, это ж человек- эпоха. Эпоха...

А вот пулемётчику и советскому поэту Семёну Гудзенко - нет памятника. Этот тот самый, который «нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели...». Нет памятников и артиллеристу и поэту Сергею Викулову. Поэту и разведчику Павлу Когану, погибшего в 1942 году. Поэту и стрелку пулемётной роты Николаю Майорову, погибшего в том же 1942-м. Поэту и командиру миномётного взвода Михаилу Кульчицкому, погибшему в 1943 году - тоже нет.

Или вот - поэт, майор Красной армии Павел Шубин. Сегодня как раз 110 лет со дня его рождения. Не повод? Или они уже не эпоха?

Ну ладно, губернаторы со Швыдкими. Но ведь и мы забываем. Суета. Да и юмора же столько вокруг, мемосиков и видосиков, и все надо же посмотреть... И обсудить же еще надо, что там исчезло из магазинов и почему, например, яйца (или что там еще?) недавно подорожали. Как так? И ведь сколько обсуждали, сколько яиц «выели»...

Собственно, о чем я? Да о ней, о памяти. Не о памятниках.

Полмига

Нет, не до седин, не до славы
Я век свой хотел бы продлить,
Мне б только до той вон канавы
Полмига, полшага прожить;
Прижаться к земле и в лазури
Июльского ясного дня
Увидеть оскал амбразуры
И острые вспышки огня.
Мне б только вот эту гранату,
Злорадно поставив на взвод,
Всадить ее, врезать, как надо,
В четырежды проклятый дзот,
Чтоб стало в нем пусто и тихо,
Чтоб пылью осел он в траву!
...Прожить бы мне эти полмига,
А там я сто лет проживу!

Павел Шубин. 3 августа 1943, юго-восточнее Мги

Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему как мавзолей земля –
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят,
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой...
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей...

Сергей Орлов, 1944

Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.

Семен Гудзенко, 1942