Эпизод. Самая нелепая смерть⁠⁠

Мокрая земля дождем сыпалась с неба. Она попадала в глаза, забивалась в уши, лезла в рот. А где-то над головами на расстоянии руки ревели многотонные железные звери. Автоматные очереди складывались в замысловатый холодный бит, под который в разных концах окопа, испуская последний крик, падали солдаты. Вот прямо сейчас прямо на Славины колени рухнул заплаканный, испуганный, уже мертвый Антон. Лучший друг. И где-то там внутри заиграла знакомая песня, которую мама пела перед сном.

Слава взял Антона на руки, прижал к груди и тихо, оборванным хриплым шепотом запел: «Ты, да я, да мы с тобой… Ты, да я, да мы с тобой… Хорошо, когда на свете есть друзья…»

Отчаянные ничего не понимающие люди ползали рядом, касались его своими руками, поднимали тяжелые автоматы от земли и стреляли в душную вражескую пустоту. «Если б жили все в одиночку, то уже давно на кусочки… развалилась бы, наверное, земля...» Слава положил друга на руку. Антон молча слушал заунывную песню, уставившись пустыми прозрачными глазами.

На миг мир замер… и уже в следующее мгновение, прямо там, за спиной, что-то рвануло…

….

Глаза слиплись от крови. На зубах скрипела холодная горькая земля. Кто-то схватил его за плечи и стал отчаянно трясти. Истеричный голос командира орал, что есть мочи:

- Поднимайся, солдат. Вперед!...

Слава разлепил веки и увидел человека с отстреленным ухом, который вскочил и, перепрыгивая через трупы, ломанулся туда, откуда стреляли.

- Ну, вперед, так вперед… - прошептал Слава и пошел за ним.

Как выглядит самая нелепая, самая ненужная, самая непонятная смерть? Она проносится огнем пулеметного марша по ногам, дробит в пыль коленные чашечки, а затем поднимается выше. Туда, где раньше были легкие, которыми он дышал, сквозь сердце, которое билось еще секунду назад. И, наконец, последняя пуля горячим теплом впивается, ввинчивается в череп, проходит через мозг и вылетает со всем содержимым с обратно стороны.

С неба грязным дождем валила черная земля. Вперед все также бежали обезумевшие люди, падая на тех, кому уже все равно.