"Взросление", рассказ, часть 3⁠⁠

Часть 2 "Взросление", рассказ, часть 2

8.

Двери автобуса медленно со скрипом закрываются. Одна из створок дергается в конвульсиях, и так и не справившись с перекосом остается на месте. Ледяной воздух тут же наполняет все пространство автобуса, выгоняя последние остатки тепла, с таким трудом полученного дыханием немногих пассажиров. Я один из них. На дворе конечно не май месяц. На улице еще темно. Или уже темно. Честно сказать я не знаю. Время дня, день недели, неделя месяца, месяц года, я не имею ни малейшего понятия что сейчас. Видимо зима, раз так холодно, и если мы только что проехали газетный киоск с моей стороны, значит я уже еду домой с работы. Мне хочется есть, живот об этом очень настойчиво напоминает. Разведенного в пластиковом стаканчике пюре за пятнадцать рублей было явно маловато. Но что делать, моей заработной платы хватает только на оплату аренды жилья и на подобного рода питание в течение месяца. Сегодня звонили с кирпичного завода, расположенного по соседству, предлагали работу, неплохо на самом деле - деньги те же, но у них обеды для сотрудников бесплатно. Думаю стоит соглашаться.

Моя остановка. Выпрыгиваю в темный морозный воздух прямо в не закрывшуюся дверь. В голове играет старый добрый трип-хоп и одна мысль. Впечатление, что больше мыслей чем одна в голову не помещается. Покончил с одной, появляется другая. Они как-бы стоят друг за другом в районе шеи и ждут своей очереди, похлопывая при этом друг друга по плечу – эй, давай поторапливайся, ты тут не одна. Зайти в магазин - купи поесть на сейчас и на завтра. Захожу в магазин, беру хлеб, самой дешевой колбасы и пластиковый стакан с порошком картофельного пюре - в этот раз со вкусом курицы. Вдруг, какая-то из мыслей не дожидаясь своей очереди забегает вперед, и я беру вторую в своей жизни пачку сигарет. Первую я стащил у отца из шкафчика - ТУ-154. Странно это как-то, зачем мне сигареты если у меня дома еще лежит несколько высушенных растений марихуаны. Трава мне досталась от Никиты, моего старого друга, уже и не помню каким образом она попала мне от него, но точно знаю где он ее взял - втихаря нарвал на одной из множества подмосковных плантаций. Трава дрянная, и почти не берет, но иногда после особенно трудного или тупого дня она помогает мне его забыть.

Вслед мне звенит колокольчик над входной дверью. Снег хрустит под моими неспешными размеренными шагами. Чиркаю зажигалкой и дымлю в темных дворах пустого маленького города, тесно прижавшегося к “старшей сестре”. Вдохнул в себя и поперхнувшись громко раскашлялся. Никак не могу привыкнуть к дыму внутри легких. Он начинает медленно заполнять меня, мое тело и разум. Очередь мыслей заволокло, и они растворились в дыму. Я один уже несколько месяцев, но по ощущениям - несколько лет. Один и тот же день несколько лет. Я совершенно выбит из колеи, у меня нет желаний, я не собран и снова никого не чувствую рядом. Тусклые фонари освещают дорогу до моего “дома”. Поднимаюсь по бетонно-железной лестнице, поворачиваю ежесекундно-слабеющей рукой, тяжеленный ключ в двери. Привет, я дома. Мой охрипший от кашля голос отражается от блеклых обоев и бьет мне в уши моей же тусклой интонацией. Как же я жалок. И похож на героя книг Достоевского.

У меня порядок и чисто - времени много, людей нет. Упираюсь лбом в стену, сумка сползает с плеча и падает у ног с глухим стуком. Стянув ботинки, не развязывая шнурков, и скинув куртку на вешалку прохожу в ванну и минут десять упорно мою руки. Нет, дело не в том, что я чистюля, я просто забыл, что нужно делать дальше. Сдавило желудок, ну да точно – неплохо бы поесть. Пустой старый холодильник полностью отражает мое душевное состояние. Отрезаю себе колбасы и кусок вчера сваренных макарон. В стакан наливаю ром. Женька приезжал из Москвы. Чудак все-таки у меня друг. Позвонил с утра в воскресенье – «я говорит еду к тебе на машине». Я даже рома купил по этому случаю. Приехал поздно вечером. Мы поехали с ним, покатались по ночной столице, поговорили о прежней и текущей жизни. А потом он довез меня до дома и поехал назад в Москву - с утра на работу.

Беру тарелку, стакан, плюхаюсь в кресло, включаю старый ламповый телевизор с маленьким кинескопом, второй канал - канала всего два, не знаю, что идет, ем без аппетита, пью с отвращением, ставлю тарелку на пол, откидываюсь в кресле, закрываю глаза, пытаюсь сконцентрироваться на какой-то тревожащей меня мысли, ничего не выходит, открываю глаза, из полуприкрытых век смотрю за движением электронов по экрану, минута, десять, какое-то мельтешение перед глазами и в мозгу, накрывает, слезы делят лицо на три части, хлопаю веками, всё, прошло, прошло, отпустило. Встаю. Нужно полежать, голова кружится. Брякаюсь на старую советскую почти на двух человек кровать и смотрю в желтоватый потолок. С большим усилием ворочаются мысли в голове. Так нужен кто-то рядом, просто невозможно, кота что ли завести? Пытаюсь позвонить сестре, но нет денег на телефоне. Заставляю себя подняться, сна нет, а так тупо лежать даже для меня чересчур.

Включаю компьютер. Интернет я так и не смог подключить, точнее не смог уговорить хозяйку его подключить. Запустил игру, еще не успев загрузиться она мне уже надоела. Тупо хожу по папкам, посмотрел пару минут “Криминальное чтиво”, выключил. Может порно? Нет, не сегодня. Черт, даже мастурбировать не хочется, …не могу. Зато очень хочется выть. Решаю, что день сегодня был не из легких, и к тому же достаточно туп, а завтра будет такой же, поэтому встав на табуретку беру пару листиков конопли и тут же рядом лежащую пачку беломорканала. Я решаю пойти легким путем и сбежать от действительности. Выбор жалкого наркомана. Обвиняю себя и жалею одновременно. Так только одинокие мужчины умеют. Подготовив себе пару часов спокойствия накидываю на голые плечи пальто и с голыми ногами в тапочках иду на балкон.

Балкон у меня что надо - бетонная плита с железной оградой, проглядывается отовсюду, второй этаж и напротив дерево. Но я же просто курю сигарету, что тут такого? Вдох и выдох, вдох и выдох, все просто. Почему же не приходит спокойствие? Почему не заполняется пустота в груди? Почему в конце концов я продолжаю думать? Почему, почему, почему…
Да ну к черту это все! Щелчком запуливаю недокуренный косяк в ближайшую ветку. Возвращаюсь в комнату, к холодильнику и пью ром из горла. Давлюсь, льется по щекам и делит лицо на три части. С остервенением одеваюсь. Именно так - зло, с особой жестокостью и силой напяливаю на себя вещи. Допиваю остатки рома, хватаю только что купленную пачку сигарет, зажигалку. Вроде бы закрыл дверь? Ааа, к ебеням всё!

Закуриваю, кашляю. Угольком жгу пальцы, без остановки, второй трясущейся рукой запихиваю новую сигарету в рот. Пол пачки за раз, подташнивает, но только чуть-чуть - не достаточно для того, чтобы я остановился. Стою у самой дороги, «дороги жизни». Уже поздняя ночь, на улицах почти никого нет, машин практически тоже. Что будет если шагнуть за секунду до того, как одна из них пролетит на бешеной скорости мимо тебя? Пинком под зад выгоняю эту мысль из очереди. Пока я решаю, что делать дальше, рядом со мной возникает фигура. Я докуриваю последнюю сигарету смотря на своего внезапно возникшего спутника. Господи, как же хочется курить.

Мужчина средних лет и больше мне добавить нечего – я пьян, а сигаретный дым застилает мои глаза и память. Он курит и очень спокойно смотрит туда же, куда и я только что смотрел - на противоположную сторону дороги. Там собственно и нет ничего, кроме пары круглосуточных магазинов. Но я-то просто подвис тут, а он по всей видимости хочет перейти и никак не решится. У Вас не будет сигаретки? Достает пачку, открывает, протягивает мне - беру одну, сразу же поджигаю и с жадностью затягиваюсь - сто лет не курил. И только после этого возвращаю пачку. Убирает её назад в куртку, очень аккуратно и обстоятельно застегивает карман - каждую клёпочку. Молчим, думаем каждый о своем и просто курим. Мы стоим с ним на краю жизни, он смотрит на ту сторону, я на него. Два человека встретившиеся в темноте, чтобы вместе подышать воздухом. Он выбирает черный ауди. Я выбрасываю вперед руку пытаясь помешать. Но в побелевшей от мертвой хватки руке я сжал не его, а свою последнюю сигарету на дороге "жизни".

9.

Из моих детских снов меня извлекают очень грубо. Если Вы хотите испортить лучшие моменты в жизни какого-нибудь малыша, то смело будите его, взяв за плечи и трясите что есть силы до тех пор, пока сон, в котором он был супергероем, обладающим не дюжиной силой и умел летать, не выветрится из него полностью. Я крайне недоволен поведением бабушки, о чем ей тут же и сообщаю. Баб, ну еще минуточку. Но бабушка тоже обладает суперсилой, поэтому поднимает меня с завалинки и тащит за руку за собой.

-Нечего сидеть тут, голову напечет, плохо станет, а мне потом родителям объясняй.

Она еще что-то гундела себе под нос, но я уже не слышал, потому что спал дальше и как раз пролетал над своим королевством. Проснулся я только тогда, когда больно ударился носом об землю – зловредный корень, торчащий из земли, подставил все-таки мне подножку. Уже который год бабушка пилила деда, чтобы он уже наконец вырубил эту корягу. Но дед, по причине по которой все деды мира не выполняют хотя бы одно из миллиона указаний своих бабок, не трогал его, позволяя периодически запинаться и ругать себя на чем свет стоит, тихонько посмеиваясь про себя при этом. В этот раз деда вспомнил уже я – ударившись носом и резко проснувшись, я истошно заорал во весь голос, но скорее от испуга, чем от боли. Чем несомненно обрадовал бабушку, потому что ей больше не нужно было тащить меня за руку, постоянно спотыкающегося. Быстро успокоившись и утерев нос, я сориентировался в пространстве – мы стояли у самой кромки, и дальше была непроницаемая густота буреломного русского леса. Бабушка достала белую девчачью косынку и повязала мне - уже появились клещи. Убрала штанины в сапоги, раскатала рукава. Проделала ту же процедуру с собой. Все, пошли.

В лесу было просто чудесно. Свежий чуть сладкий запах слегка влажной после небольшого дождичка юной листвы оглушал. Был такой период времени, когда весна уже закончила свою работу, и ждала, когда придет лето, чтобы передать ему во владения природу. Просто замечательно, когда тебе еще совсем немного лет и можно вот так просто идти, дышать полной грудью этот одурманивающий воздух и ни о чем не думать. Впереди вся жизнь, но ты совершенно не думаешь об этом, тебя волнует только здесь и сейчас. И оно очень беззаботное это здесь и сейчас. Пожалуй, это и есть детство.

Поначалу я шел вместе с бабушкой, которая внимательно и придирчиво оглядывала каждую маленькую елку. Ей нужна была маленькая принцесса среди елок. Я просто тащился следом и пинал ногами мох. Это занятие мне быстро надоело, и я начал носиться. Как бы мне не было жарко, но бегал я как угорелый взад-вперед. И не просто так бегал, а играл в Брюса Ли. Это такая мною же выдуманная игра, когда нужно пинать ногами и/или толкать руками (головой, попой, всем телом) уже сгнившие и еле стоящие деревья, чтобы они с глухим протяжным стоном обрушивались на землю. В идеале еще, чтобы они при этом разваливались на несколько частей. Но высший пилотаж – достигнуть эффекта домино – повалить одно старое дерево на другое старое дерево. Крррр-рырх. Ба-бах! И ты стоишь такой и улыбаешься. А потом бежишь дальше искать еще гнилушки. Чувствую себя санитаром леса, закончившим высшую школы восточных единоборств. Бабушка не одобряет моего увлечения и говорит, что от меня много шума. Хотя я думаю, что она просто боится за меня, ведь меня самого может придавить таким вот «старичком». Естественно я ее слушаю, обещаю так больше не делать и бегу чуть дальше вперед, чтобы она не увидела, как я с разгона врезаюсь в очередное дерево. Это занятие мне никогда не надоест. Просто класс!

Так я и бешусь, пока в какой-то момент понимаю, что убежал слишком далеко и не слышу уверенных хрустких бабушкиных шагов по сухим прошлогодним сучьям. Остановился, прислушался - ничего не слышно. Сориентировался откуда только что прибежал. Повернул назад, пробежал несколько метров, остановился, прислушался. Нет, ничего. Наверное ошибся с направлением. Бегу в другую сторону. Слушаю. Бегу назад. Тишина. Кричу, что есть силы. Как назло поднялся ветер, деревья качаются и шумят так, что ничего не слышно.

Ну то есть абсолютно ничего. Я даже не слышу свой собственный крик – ветер рвет его на части как старую газету, различимы только обрывки моего голоса сквозь шум листвы. Я сразу вспомнил как терялся раньше. Меня всегда почти сразу находили, давали поджопник и все, гуляй дальше. Даже испугаться никогда не успевал. Поэтому и сейчас я не напуган, просто растерян. Бегаю по лесу, запинаюсь о поваленные мной же гнилые коряги и кричу, зову бабушку. Я заблудился. Да нет, все в порядке, бабушка тоже меня ищет, и на следующей полянке я увижу ее разгоряченную от бега, волнения и гнева. Вот она задаст мне. От этой мысли я улыбаюсь, все будет хорошо. Смешно - я мечтаю о хорошей взбучке.

Но время идет, растет количество полянок, на которых меня никто не ждет, и я уже понимаю, что все плохо и меня не найдут как обычно. Начинает смеркаться. Ночи здесь наступают очень быстро, а в лесу они особенно темные. Постепенно мной овладевает страх. Он накатывает огромной волной, сбивает с ног и не выдержав я реву взахлеб. Прислонившись к дереву медленно сползаю по нему. Я остался один.

10.

Сквозь свои же утихающие всхлипывания слышу чьи-то шаги. Радостный я тут же оказываюсь на ногах и прислушиваясь пытаюсь определить откуда идет шум. Ну наконец-то, она нашла меня. Нууу, счас я ей задам! Ну как так можно оставлять меня без присмотра! Определив, как смог направление бегу туда откуда как мне кажется слышаться шаги. Накатившая огромная радость, что мне не придется ночевать в лесу, а может и вовсе жить, мешает моему взволнованному восприятию. Я довольный бегу на хруст, на оглушающий хруст ломающихся под чьей-то тяжестью деревьев.

Впереди начинает светлеть, похоже я все-таки нашел ту самую полянку, на которой меня ждут. За секунду до того, как я выскакиваю на открытое пространство в голове молнией проноситься мысль - бабушка не смогла бы издавать столько шума! Но уже поздно и в следующее мгновение я оказываюсь на полянке, совершенно беззащитный. Глаза мои расширяются, а в открытом рту застревает немой крик…

На маленькой полянке, на противоположной ее стороне, стоит огромный лось. По всей вероятности, я наткнулся на короля этих диких животных и его рога подпирают небо. Он просто огромен! Когда я, так неожиданно не только для себя, но и для него вылетаю на поляну, он с упоением перемалывал молодые сучья кустарника. Сразу же заметив меня, он спокойно и с интересом останавливает на мне взгляд своих блюдц. Я стою как вкопанный и тоже смотрю на него, точнее в эти всепоглощающие черные зрачки. В них можно утонуть, об них можно разбиться. Он не отводит взгляд, а я просто не могу. Полностью погружаюсь в глаза зверя, их чернота и закатившееся солнце обволакивают меня. Вокруг сразу становится очень тихо, кажется, что даже ветер оторопел и затих. Абсолютная тишина и какая-то вязкость воздуха, хоть ножом режь. Все запахи напротив обострились. Я чувствую запах свежей листвы и сырости мха на поваленных много лет назад деревьях. Аромат лесных трав и распускающихся первых цветов. Мне ударяет в нос первобытный запах дикого животного. Плотный, резкий, мускусный. Слышу только глубокое дыхание и стук сердца - безумное срывающееся на галоп, своего и спокойное гулкое как удар колокола, его. Мы просто стоим дышим и слушаем друг друга. Маленький заблудившийся в темном лесу мальчик и могучий хозяин этого леса. Мы не враги друг другу. Мы можем жить здесь вместе, можем существовать вместе. Я понимаю, что он не причинит мне вреда. Боковым зрением в последнем луче солнца замечаю падающий с березы листик.

Лось спокойно поворачивает и уходит в лес, отпуская меня из-под своих колдовских чар. Я вздрагиваю, по всему телу бежит дрожь, запоздавшая волна адреналина с головой накрывает меня. Я буквально оседаю на землю, не в силах удержаться на подкашивающихся ногах. Я пытаюсь вдохнуть, хватаю ртом воздух, но пытающиеся вырваться из груди сердце не дает мне этого сделать.

- Аауууууу!!! Ауууууу!!!! Где ты?!!

Уши заложило, еле разбираю доносящиеся до меня звуки родного голоса.

- Аааууууу!!!!

Господи, неужели меня все-таки нашли!!! Кое как справившись с непослушным телом я поднимаюсь и вначале очень тихо, но с каждым пройденным метром все увереннее, мой шаг и голос крепнут, и я, не боясь уже никаких животных этого леса, ору во все горло!

- АААУУУ!!!! Я ЗДЕСЬ!!! БАБУШКА!!! Я ЗДЕСЬ!!! АААУУУУУУ!!!!

Ничему и никогда я так не радовался как той порке в лесу! Конечно в начале были обнимания и целования, потом порка, а потом снова обнимания, слезы и много много слов. Вся красная, в кое как болтающемся на шее платке, она скорее походила на атаманшу только что остановившую коня, чем на мою кроткую бабушку. Я плакал и смеялся вместе с ней. И всю дорогу, что она меня тащила к дому я сжимал, что было сил ее руку и рассказывал, как тоже искал и бегал, как испугался, что потерялся, как уже строил планы как буду жить в этом лесу и стану как Робинзон Крузо. А про лося ничего не рассказал. Почему-то я решил, что это не нужно никому знать, что наша встреча будет тайной - моей и его. А может и вовсе не было никакого лося? Просто разыгравшееся воображение маленького испуганного мальчика и тени сгущающегося сумрака. А запах? А запах просто померещился. С годами память сгладилась, выветрились ощущения и чувства. Но иногда, во время прогулки, оставшись один в лесу, я чувствую этот запах. Этот звериный запах хозяина леса. Я оборачиваюсь, но никого нет. Только самым краем глаза, я замечаю какое-то движение, но это всего лишь падающий с дерева листик...


П.С. Придя домой, бабушка ничего не стала рассказывать взволнованному нашим долгим отсутствием деду, просто сказала ему, что все завтра объяснит. Я сразу же разделся и залез под одеяло. Только оказавшись в теплой уютной кровати под одеялом, в натопленной избе, я осознал, как устал. Какой день! В голове моей крутились все сегодняшние события. А ведь лето только начинается! Столько дней впереди! Да что дней, вся жизнь впереди!

Перед сном мы любили слушать приемник на батарейках и единственное долетавшее до нас по волнам радио было Маяк. Иногда там рассказывали сказку, но обычно что-то непонятное бубнил мужской голос. Вот и сегодня он размеренно и уверенно рассуждал о влиянии русской классической литературы на современного человека. Мои глаза стали закрываться, и я начал медленно проваливаться, тихо и спокойно идя навстречу ярким мальчишеским снам.

2015 год