Всемуко Путенабо (16)⁠⁠

Сыч поворачивается к Жанне:
– Предыдущее распоряжение отменяется. Собирайся.
– Как?
– Как на праздник. За себя оставь эту, сегодняшнюю, с красивым задом и глазами, которые не знают, как этим задом распорядиться.
– Полину из информационного?
– Да. Для тебя будет особое поручение. Другие не потянут.
Жанна искренне рада и, кажется, почти готова расцеловать. Засиделась в офисе, запылилась.
– Вот адрес, – Сыч пишет вынутым из кармана «Паркером», – будь через час и жди меня.
С глаз долой, из сердца вон. Дверь хлопает, секретарша мгновенно забыта. Сыч выходит. Трое ребят, не так давно сменивших кожанки на костюмы, поглядывают по сторонам и, прикрывая телами, усаживают в машину. Бронированный мастодонт бесшумно прыгает вперед.
Горский, сволочь… Знал все заранее. Про наезд полиции, про амнистию. Продумал. Снял деньги. Продал недвижимость. Занял у доверчивых приятелей. Выходит, готовился давно. Обманывал, глядя в глаза?
Ну что же. Милостивый и милосердный – не про Сыча.
– К дому Горского, – командует он шоферу.
Надо лично встретиться и поговорить по душам с женой бывшего партнера. Гм, бывшей женой. Будущей вдовой.
- - - - - - -

Девушка глядит на Марго с немым обожанием, которое граничит с благоговением. Хоть сейчас на костер. Только прикажи.
Лицезреть лично – что ангела увидеть. Чудо. Как если бы Президент случайно на огонек заглянул. Марго невесело усмехается.
Пришлось. Не было выбора. А все Чарли.
– Когда? – Она сводит брови.
– Я стараюсь… – лепечет девушка.
– Когда? – грозно грохочет Марго, и огонь в глазах.
Лиза бледнеет.
– Постараюсь сегодня… С ним очень трудно. Почти не пьет, намеки не понимает, к близости не стремится. Даже задумывалась: может быть, импотент?
– Ты провалила задание, – констатирует Марго и величественно усаживается. Кресло услужливо растекается и замирает в приниженном реверансе. – А ведь я рекомендовала тебя в Комиссию.
На Лизу страшно смотреть. Ужас, страдание, желание исправить…
– Сегодня! – восклицает она громко. – Обязательно! Даю слово!
Марго снисходительно взирает. Молчит. Раздумывает.
Бедная девочка. Мечтает о вершине. Идиотка.
Тихий вздох вырывается сам собой. Марго глядит в сторону. Как все посвященные нижнего круга, эта девочка думает, что Чрезвычайная Комиссия, она же Комиссия Четырех или просто Комиссия, – основатели. Лишь сами комиссионерки знали, что это не так. Не основатели, а зицпредседатели. Без Чарли не было бы Лиги. Первоначальный выбор и создание Комиссии – тоже заслуга Чарли. Как и идея, формат, методы и структура Лиги в целом.
– Помощь потребуется?
Лиза вскидывается:
– Что вы! Я сама…
– Подумай. Это последний шанс. Речь не о тебе, а о задании. Завтра может быть поздно. Проиграешь ты – проиграем все мы.
– Сделаю любой ценой.
Удовольствие в усталых глазах Марго:
– Вот это ответ.
- - - - - - -

– Входите, Борис Борисович.
– Здравствуй. Как жизнь?
Горская разводит руками: сам, мол, знаешь, потому и явился.
Сыч вешает пальто в прихожей и проходит в холл. Дом Горских небольшой, но расположен среди дорогих особняков и обставлен внушительно. Чувствуется, что доход у семьи достаточный.
Хозяйка забывает о горестях и вспоминает о гостеприимстве:
– Кофе?
– Не откажусь. – Он опускается в антикварное кресло, удобно тонет, откидывается. Из окна открывается чудесный вид на проходящую неподалеку улицу. – Лера… Мы с тобой давно знаем друг друга. Скажи честно, что произошло?
– Володька взбрыкнул.
– Переведи.
Валерия Даниловна, серьезная солидная женщина в расцвете лет, вдруг эмоционально всплескивает руками:
– Не знаю, какая вожжа ему попала… пусть и знаю куда. Жили нормально, мелкие его грешки старалась не замечать, думала – перебесится, остепенится. Годы-то. Мы же всё всегда вместе, никто нам ничего просто так не давал. Сами у жизни брали. И всегда вместе.
Сыч смеется:
– Никто не давал, сами брали – в зависимости от контекста это разбой либо групповое изнасилование. Карается законом.
– Перестань, – Горской не до шуток. – Представь, теперь эта мразь меня кинула.
– Меня тоже.
– Тебя? – Валерия Даниловна удивлена, если не сказать больше.
Таких, как Сыч, обманывать – что вверх какать.
– Да, старого приятеля, защитника, спонсора и клиента.
– Поэтому ты… – догадывается хозяйка о причине визита.
– Как это было? – требует Сыч. – Подробно. Спасибо. – Он принимает из ее рук чашку кофе.
Валерия Даниловна садится напротив.
– На днях он вернулся взбудораженный, сказал, что предстоят большие перемены.
– С кем встречался?
– Не сказал. Я не спрашивала. Он был где-то в верхах. Он много где бывает.
– Дальше.
Сычу не до разглагольствований, каждое лишнее слово – как ножом в печень. Чашка в руках подрагивает. Охотничий азарт накрыл с головой. Ружье заряжено, собаки спущены. Осталось найти хитрую лисицу и нажать на спусковой крючок. Содрать шкуру и сделать чучело. И выставить на видное место. Чтоб.
– Володя объяснил мне, что нужен срочный фиктивный развод и за день оформил все бумаги.
– Сбережения?
– Мои остались при мне. Не отдала. Все записанное на него он снял, строившийся для детей коттедж продал. Сказал, нужно много денег, которые затем вернутся в большем размере. Сказочник.
– Может быть, сказочник не он? – подбросил Сыч.
– Тогда Буратино на поле чуде… хм, дураков.
– Думаешь, кто-то мог его обмануть? – Сыч неплохо знал Горского. Потому и доверил собственные средства. На скользкие предложения тот не поведется.
– Легко. Очередная шалава.
Через окно видно, как вдали из такси выходит Алекс и быстрым шагом направляется в сторону дома Горских.
Нет, не Алекс, но человек одет в длинный серый пуховик и шапку, как у Алекса прошлой зимой.
Любопытно, кто это и зачем идет к Валерии Даниловне. А если это…
Охотничий азарт чуть не выплескивается. Горский?! Думает прошмыгнуть незаметно? Оставил дома что-то важное и вернулся? Или Сыча водят за нос, и Лера с муженьком заодно?
Сейчас голубчика повяжут, и все выяснится. Губы уже растягиваются в улыбке…
Даже сюда доносятся скрежет и визг тормозов – сзади на человека несется старенькая «Лада». Дорога скользкая, ее мотает. Человек в сером пуховике оборачивается, старается уклониться, но «Лада» буквально принимает его на себя, а потом и в себя. Лязгнувшая болезненным стуком задняя дверца вновь захлопывается. Поглотив прохожего внутрь, машина исчезает вдали.
– Что это было? – Сыч указывает за окно.
Хозяйка, поздно поднявшая глаза, ничего не заметила. А пальцы Сыча уже выудили телефон.
– Ребята, светлая «Лада» на улице, поехала вправо. Перехватите, – следует распоряжение охране.
Собеседница ничего не понимает. Тревоги в глазах не заметно. Либо это был не Горский, либо она ни в чем не замешана, и его сейчас доставят тепленьким.
Или не его. Тогда выяснится, кто сюда шел и зачем. Пока же нужно исходить из того, что новой информации нет, и следовать прежнему плану.
Сыч возвращается к прерванной теме и участливо кивает убитой предательством еще довольно привлекательной женщине:
– Володя так падок на сладенькое?
– Не то слово, – вздыхает она обреченно. – Анфиски, Олеськи, Аришки, Аленки… Не успевала запоминать.
– Аленка? Это которая? – Невесту цели номер два, которая исчезла в один день с обозначенной целью, зовут именно так. – Неужели с бабой подчиненного закрутил?
Валерия Даниловна гневно машет руками:
– Не говорите мне о ней! Столько нервов…
– Настолько серьезно? – вздрагивают брови Сыча.
– Прямо у меня на глазах такое вытворяли!
– В смысле? – Воображение у Сыча богатое.
– Едва познакомились. На вечеринке. Я в углу скучаю, а он хвать эту козу за ляжки – и обжиматься!
До Сыча доходит.
– Танцевали, что ли? – Он едва сдерживает смех. – А потом?
– Я за ним не следила. Знаю, что он снял квартиру. Мне этого достаточно.
– Матвеев не появлялся? – Долой неприятную тему, сейчас она вызывает у собеседницы раздражение.
– Никто не появлялся. Никому я теперь не нужна. Только полиции. Пропавшие деньги ищут.
– Я тоже ищу, – напоминает Сыч. – А на Матвеева не злишься?
– За что? Он тоже жертва.
– Не думала «отомстить» с ним Володьке с Аленкой? – скалится Сыч.
Горская укоризненное качает головой:
– Мстить нужно причине, а не следствию. Впрочем… – она улыбается лучисто и задорно, мгновенно меняется и из хорошо упакованной домашней клуши вдруг превращается в знойную обольстительницу, – это мысль. Если Кирилл появится…
– Если появится – позвони мне, хорошо?
- - - - - - -

Ее ответ понравился. Настроение у Марго пошло вверх, и Лиза рискует продолжить:
– Сегодня я нашла еще кандидатку в Лигу. Боевая девушка. Ситуация обычная, я рассказала о нас, она готова приступить хоть сейчас. Можно пригласить?
Она имеет в виду Бал. Марго понимает.
– Нет. Ты знаешь о правилах.
Лиза кивает.
– Надеюсь на тебя, – говорит Марго, прощаясь.
Лиза взвинчена. Она боится предстоящего, того, что наобещала. Но еще больше боится не исполнить.
Лиза глядит назад, на красиво убранную постель. На часы. Сбрызгивается дорогущими чудодейственными духами, купленными за посулы стать желанной чуть не на генном уровне. Потом раздевается, долго смотрит на себя в зеркало, принимая самые сказочные позы. То морщится, то одобрительно хмыкает. Где-то придирчиво мнет, где-то приподнимает ладонями, где-то приглаживает. Не хуже Жени и уж тем более Алены. И куда только смотрит, удод глюкнутый?
Она перетаскивает в ванную пушистый ковер из комнаты, стелит как надо и в очередной раз репетирует падение. Нормально. Эффектно и не больно. Если Кирилл не полный кретин, это сработает.
А если кретин?
Волноваться поздно, слово дано. Накинув на голое тело прозрачный пеньюар, Лиза садится ждать.
- - - - - - -
(продолжение следует)