Висконти. Дела семейные
“Поэтому лучшая из всех крепостей – не быть ненавистным народу”. — Государь. Никколо Макиавелли.
Адзоне Висконти кажется мне человеком приличным. И не только потому как он зону топтал и законы знает. Хотя, в основном по этому, конечно. Помимо обходительности общения, Адзоне с самого начала показал себя на удивление мудрым человеком. Для начала, он не пытался возглавить семью, а стал лишь одной стороной в триумвирате — двумя другими ножками табурета власти стали его дяди Джованни и Лукино.
Джованни был основным рубакой семьи, человек большой личной храбрости и с многочисленными зарубками на копье. И, хотя благочестивым и набожным, Джованни не назовешь, но так получилось, что именно он и был архиепископом Милана. Просто в тот момент, когда нужно было назначить архиепископа, у Галеаццо Висконти, его отца, не было лучшей кандидатуры, чем Джованни. Хотя у папы Римского было другое мнение.
Лукино был железным генералом, не вылезающим из рейдов и осад окрестных городов.
Само собой так получилось, что обходительный Адзоне стал главным по всяким глупым мелочам, вроде управления захваченным.
Просто, чтобы Адзоне было легче решать всякие мелкие текущие вопросы, 15 марта 1330 г. Общий Совет городского управления признал его главным и постоянным синьором Милана.
На самом деле, конечно, это действительно много значит. Совершенно неясно как, но Адзоне просто прогибал под себя реальность, оставаясь при этом человеком о котором отзывались, как о “приятном в общении”.
В феврале 1331 г. Адзоне, внезапно, принял викариат от нового императора Иоанна Богемского и Люксембургского. Допустим, Адзоне не первый из Висконти, кто принимал викариат от императора. Но ведь он получил викариат без обязательств подданства и “подарков”! Одновременно с этим Адзоне умудрился усесться и на второй политический диван Италии — папа вдруг пошел на встречу в некоторых вопросах. Отречение снял, даже обвинение в колдовстве задвинул под сукно. Разве что так и не признал в Джованни Висконти архиепископа.
Что ещё важно, Адзоне смог добиться роста благосостояния горожан Милана и прилегающих территорий. Спонсировал реконструкцию стен, а заодно и возвел несколько важных строений, таких как колокольня и часовня. К этим работам были привлечены мастера, чьи имена навсегда вошли в человеческую память — перечислять их я не буду, все равно вы их не знаете.
Про Милан это не просто слова, как покажут дальнейшие события, Адзоне действительно много сделал для города и пользовался в Милане широкой поддержкой того молчаливого большинства, о котором нам ничего не известно, но которое строило, кормило и одевало тех людей, именами которых заполнены учебники истории. Все эти члены коммун, горожане и крестьяне, готовы были драться за Адзоне. Или, вернее, за то благополучие, которое он смог им дать. Впрочем, большинство людей и тогда и сейчас, придают этому слишком мало значения.
Конечно, без небольших скандалов не обходилось. Например, дядя Марко, который в 1329 г. прибыл в Милан для выяснения отношений с племянником, устроил скандал. Марко был вообще человеком скандальным — именно он содействовал тому, что в свое время Адзоне, Джованни и Лукино, вместе с Галеаццо (отцом Джованни и Лукино, дедом Адзоне) отправились на кичу. Марко выступил как главный свидетель и обвинитель. Причем обвинял Марко свою семью в братоубийстве. У них действительно был еще один брат, который умер при странных обстоятельствах, но до Марка никто не считал нужным лезть в семейные дела. Похоже, что это был переворот. И довольно неуклюжий, по крайней мере обвинения Марко не вызвали должного возмущения. Хуже того, довольно быстро выяснилось, что Марко Висконти человек неприятно скандальный и слишком жадный — короче, у власти Марко не удержался. Он был вынужден бежать, и сидельцы вышли на волю, легко восстановив свою власть в городе. Однако Галеаццо Висконти застенки пережил плохо и вскоре умер.
Видимо, ещё Марко был излишне самонадеян, поскольку после всего этого, как я уже сказал, в 1329 г. он прибыл в Милан и пошел к Адзоне требовать себе долю от семейного бизнеса. А возможно, за Марко стоял Лодризио Висконти. Лодризио, обойдемся без подробностей, это человек из более старшей ветви семьи Висконти. И он не раз демонстрировал свои претензии на главенство.
Поскольку Адзоне человеком был тихим, то вопли Марко его видимо сильно обескуражили. Настолько, что Марко вылетел из окна. Так в Милане изобрели дефенестрацию задолго до того, как она стала популярна в Праге. А поскольку Адзоне был человеком мудрым и любил порядок, то перед тем как Марко выпал из окна, кто-то заботливо перерезал ему горло, чтобы не было, как в Праге.
Лодризо немедленно бежал, чем подтвердил подозрения на свой счет Еще больше он их подтвердил, когда выяснилось, что у него наготове армия наемников, с которой он вторгся во владения Милана, немедленно взяв несколько городков.
И это прекрасный повод посочувствовать их жителям, поскольку в наемниках у Лодризио был сам Вернер фон Урслинген. К счастью для Адзоне, пока еще без своей Великой Компании, к несчастью для жителей захваченных городков, с компанией таких же отморозков. Девиз, который Вернер фон Урслинген только через несколько лет нашьет на своем копье, "Враг жалости, милосердия и Бога" — он уже воплощает в жизнь с истинно немецкой последовательностью.
Из заметных чемпионов Кхорна у Лодризио можно назвать ещё Конрада фон Ландау — и все они вместе составляли “Компанию Святого Георгия”. Все эти младшие сыновья швабских баронов являются конными рыцарями. Закованные в сталь и так же хорошо натренированные убивать, как морская пехота США, эти суровые мужчины — серьезный довод в спорах о власти.
Момент выбран удачно — Адзоне вбухал все бабло в дорогущую реконструкцию стен и возведение зданий, у Милана есть всего несколько сотен регулярной тяжелой конницы и миланское ополчение. Ополчение, которое еще помнит о битве при Леньяно. Но и Адзоне помнит про битву при Леньяно, и особенно хорошо то, что она была больше полутора веков назад.
Вести о чудовищной, непредставимой жестокости, которую спустя семьсот лет немцы продемонстрируют очень далеко на востоке, не оставляют Адзоне, как политическому лидеру, свободы маневра — наёмников Лодризо нужно остановить, иначе они убьют и разрушают все вокруг стен Милана. Надо было хотя бы попытаться дать бой за контадо. К тому же очевидно, что такое опустошение, которое оставляет за собой армия Лодризио, видимо слабо ему подчиняющаяся, означает не просто разорение, а уничтожение миланского контадо. Смерть контадо, будет значить и смерть Милана.
С молитвами на устах и отчаянием в глазах, Висконти обращаются к народу. И народ Милана отзывается на призыв — Милан, впервые за десятки лет, выставляет ополчение, в которое вливаются отряды множества окрестных городков.
Адзоне, несомненно, был человеком оптимистичным и искренне верил в победы. Но он ещё он был достаточно мудр, чтобы готовиться к поражению.
Хребет миланской армии, отряд тяжелой кавалерии, ведет дядя Джованни, общее командование на дяде Лукино. А у Адзоне подагра.
Он остается в Милане готовить город к осаде — чтобы сохранить хоть что-то, когда рухнет все.
Ополченцы Висконти и наемники Висконти столкнулись у городка Парабьяго.
Подписывайтесь, или, если лень ждать следующего поста, то целиком статьи сложены тут