Тринадцатая, четырнадцая и пятнадцатая главы книги "пролетая над гнездом психушки"⁠⁠

В продолжение поста https://pikabu.ru/story/odinnadtsataya_i_dvenadtsataya_glavy...

Очередные главы книги психа из ФСБ.

Часть 13. Эффективное разрешение проблем

Мы обязательно разберемся, только ложитесь

Сотрудники прибыли, вошли ко мне в приемный покой. Лишние люди покинули помещение. Я выключил диктофон. Мы немного пообщались. Мне в очередной раз объяснили, что ложиться надо обязательно, ведь так необходимо «обследование», что без него никак. Я четким почерком, взвешивая каждую фразу, написал 2 рапорта на проведение служебных разбирательств и передал сотруднику СБ. Он вместе с моим начальником заверил меня, что все необходимые меры обязательно будут приняты и убедил подписать согласие на госпитализацию, чтобы меня обследовали. Ничего подозрительного в «обследовании» я не видел, был уверен, что до нового года выйду с диагнозом «полностью адекватен» и смогу устроить настоящее возмездие. Но, к сожалению, подписал согласие на госпитализацию (а именно на добровольные обследование и лечение) под давлением старших коллег.

Часто спрашиваю себя, почему это сделал? А тут все просто: меня коварно ввели в заблуждение. Целью было восстановить справедливость и наказать виновных в инциденте – и я посчитал, что достиг этой цели, написав эти 2 рапорта. Далее мне необходимо было подтвердить свою адекватность, которую якобы ставили под сомнение авторитетные и компетентные люди. И я решил, что именно это мне и требуется – лечь на обследование, которое однозначно подтвердит мой психический статус абсолютно здорового и трезво мыслящего человека. На этом и сыграли коллеги.

После подписания согласия у меня первым делом изъяли служебное удостоверение. Затем изъяли все личные вещи и верхнюю одежду. Описали все отдельным документом и отправили на склад. Я познал, что означает лишиться всего, что у тебя есть: телефона, паспорта, банковских карт, кошелька, ключей от квартиры, служебной печати и даже наручных часов. Позже с меня сняли обувь и предоставили больничные тапки. Отвели в соседнюю комнату на контрольную помывку в душе. За помывкой следил круглолицый доктор. Заглянули в рот, уши, подмышки. Я уже начинал чувствовать себя вещью. Но мозг работал отлично, и потому телефон я сдал с вытащенной сим-картой и картой памяти. Их я спрятал в складках одежды. За мной пришли санитары и отвели в отделение психиатрической больницы в качестве пациента. С этого момента внезапно начался худший период моей жизни.

Часть 14. Ад. Первые впечатления

Оставь надежду всяк сюда входящий

Молодой санитар Вадим, присутствовавший со мной в приемном покое все время, провел меня через ряд тяжелых металлических дверей без ручек. Я даже не понял, где закончилась свобода и началась моя новая реальность. В дальнем конце здания у внешней стены была комната, где мне указали на мое койко-место. Обстановка похожа была на зону, только там повсюду решетки, а тут просто сплошные металлические двери с замками без ручек и окна с решетками снаружи. И встречали меня не татуированные авторитеты, а странные, молчаливые, пришибленные жизнью люди, у которых будто бы высосали душу.

Я познакомился с седобородым дедом, который напоминал познавшего дзен мудреца, бывшим депутатом ЛДПР, которому мозг приказывал постоянно бегать трусцой, хорошим плиточником с постоянно трясущимися руками, парнем с переломанной и плохо срастающейся ключицей и многими другими пациентами психиатрического отделения больницы. Отдельного внимания заслуживает Платон – настоящий русский богатырь, который периодически орал в полный голос и стучал своим огромным кулаком по столу, стенам, дверям. Как у него только рука не ломалась от такой мощи! Не прошло и получаса, как мне поставили первый укол. Я был измотан и с радостью плюхнулся на кровать. На душе было легко, ведь виновные будут наказаны, а меня быстро обследуют и выпустят. Заодно и в психушке побывал. Как же жизнь ко мне благосклонна!

Проснулся от объявления ужина. В узком коридоре стоял длинный капитальный стол до самого окна, вдоль него расположились лавки, закрепленные у стен. За ним уже сидели все пациенты, к ним присоединился я. Санитар предавал с одного конца стола необходимое количество порций в жестяных собачьих мисках, пациенты же быстро ловили их и передавали дальше к стене. Потом раздали сильно покоцанные алюминиевые ложки, куски хлеба, жестяные кружки с мерзким компотом. Порции были адски горячими, но на вкус вполне ничего. Время приема пищи не ограничивали, по окончании каждый передавал на край стола миску с ложкой и кружку. После ужина начались расспросы обо мне, кто я и кем работаю, с чем лежу здесь. О том, что я офицер ФСБ, на тот момент уже знали все. Слухи вещь такая. Перед сном съел таблетку и вырубился.

Часть 15. Ад. Предисловие

Забудь о том, кем ты был до

Выдержка из медицинской документации:

«29.12.2018г

Состояние прежнее. Пациент осмотрен в наблюдательном блоке. Многоречив, постоянно в движении. Недоволен режимом отделения, считает, что он «более высокого статуса и не может находиться среди сумасшедших». Разговаривает на повышенных тонах, при этом темы разговоров отвлеченные. Своего внутреннего состояния не раскрывает, негативистичен. Напоминает о том, что после выписки будет обязательно обращаться в суд с целью возмещения морального вреда. Мышление ускорено по темпу, легко перескакивает с темы на тему, отвлекается, комментирует происходящее вокруг. Критики к состоянию нет. Соматическое состояние удовлетворительное. Гемодинамика со склонностью снижения на Аминазин. Накануне вечером АД снижалось до 90 мм рт ст. на момент осмотра утром Ад 110/70 мм рт ст. Ночью спал, ел достаточно.

р-р галоперидол 0,5% - 1,0 в/м 2 р/д (утром вечером)

р-р аминазин продолжить до 01.01.2019г, далее отменить

с 01.01.2019г. Т. Феназепам 1мг по 1т 2 р/д (У;В)

таб. финлепсин ретард 400мг 0-1/2-0»

Все, что указано в выдержке – правда. Мне реально кололи эти препараты. День прошел спокойно, размеренно. Со мной беседовал лечащий врач, а я был недоволен режимом отделения. Ждал, когда же состоится обследование, чтобы поскорее покинуть это место. А оказалось, об обследовании не могло быть и речи: к тому моменту я в статусе тяжелобольного психа был помещен на длительное лечение тяжелыми препаратами. Моим родителям донесли мысль, что «их сын сошел с ума и слава богу, что удалось его так вовремя начать лечить». Это был тяжелый удар: вместо жизнерадостного энергичного сына они вдруг получили обколотый лекарствами овощ, который лишь поначалу вызывал у медперсонала проблемы, а позднее стал шелковым и покладистым как образцовый гимназист. Мать приехала в больницу, но ко мне ее не пустили – я был в «наблюдательном блоке» – закрытой части психиатрического отделения, где происходит первоначальная оценка поведения пациентов, находящихся на стационарном лечении. Течение времени продолжалось.

Информация с канала "псих из ФСБ"