Темнейший. Глава 94⁠⁠

Княжеская рать готовилась к штурму укреплений Житников всю ночь. После того, как войско перешло на новое место – подальше от стен и «катапульты» -- воевода никому не дал покоя, ведь большая часть телег с провиантом сгорела. Воевода был в ярости. Дружинники связали за ночь кучу штурмовых лестниц в довесок к уже имевшимся. Когда красное солнышко выплыло из-за холодного горизонта – к поместью Житников добралась дружина Перепутичей. И на этом утренние напасти не закончились: чуть позже с севера явилось и войско Путяты Дубовича, откликнувшегося на призыв воеводы.

Грег насчитал около пятисот новоприбывших…

Отряды двух баронов примкнули к войску князя и Хмудгард без промедления выдвинул к стенам все имеющиеся силы.

Воевода опасался, что катапульта снова начнёт закидывать их огненными кувшинами. Поэтому он разбил войско на равные по численности отряды и стремительно окружил ими поместье Житников. Защитники на стенах тут же пришли в готовность. Отважно глядели на врага и посмеивались, не осознавая всей беды. Они были уверены в своей победе, даже несмотря на прибывшие подкрепления. Чрезмерно уверены…

Кувшины, что было странно, на гвардию не обрушились. Затрубили горны. Войско перешло в атаку, отряды двинулись к стенам медленно, сохраняя строй и прикрываясь стенами из щитов от хаотичной и разрозненной стрельбы защитников. Лучники не смогли нанести атакующим ощутимого урона, а потом их и вовсе подавили княжеские стрелки, которых было вдвое больше всех обороняющихся… Дружинники не могли высунуться из-за стен и поднять головы, зачастую получая крайне болезненные раны от стрел.

Отряды под прикрытием лучников преодолели ров практически беспрепятственно. Подобрались к частоколу вплотную и ненадолго замерли, ожидая, пока подтянутся и остальные. Снова протрубили горны. И тогда отряды синхронно перешли в атаку. Штурмовые лестницы облокачивались на брёвна, а защитники хватались за них, в попытках столкнуть вниз. Но тотчас оказывались подстреленными.  

Гвардейцы, разъярённые после тяжёлой ночи, лезли вверх по лестницам и никто не мог их остановить. Они перемахивали через ничтожные стены поместья и стрелы отскакивали от их брони, лишь изредка попадая в незащищённые ламеллярами открытые участки.

Защитники вонзали в них свои копья – с этим доспехи уже почти не справлялись – рубили ноги врагов саблями, сбивали на землю крепкими толчками и ударами, добивали топорами.

Лишь в первые секунды боя защитники наваливались на пробивающихся в поместье врагов с некоторым успехом. Но дружинники были вынуждены сильно растянуться – нападали на поместье со всех сторон и нигде у дружинников не имелось преимущества в числе.

Самые смелые и злобные гвардейцы пробились за частокол. И когда они слегка потеснили защитников, позволяя пролезть в поместье и остальным – началось избиение. Защитники пытались отбиться, но долго продержаться им не удалось. Даже самый вдохновлённый ночными рейдами боец вдруг осознал, что им не выстоять, что всех их ждёт бесславная смерть.

Гвардейцы пробились повсеместно, на всех участках. Некоторое время защитники держали строй, оказывая отчаянное сопротивление. Но когда гвардейцы стали пробиваться к ним за спину – началась паника. Сражаться приходилось с тяжело вооружёнными и хорошо обученными гвардейцами – и не было им числа. Небольшие команды дружинников обращались в бегство. Пытались сдаться. Однако гвардейцы никого не брали в плен. Им удалось распахнуть ворота – и тогда в поместье хлынули всадники и дружинники баронов, принялись рубить всех, кто им встречался на пути, окончательно ломая сопротивление.

Самые смелые защитники – преимущественно ветераны – продолжали биться, отступив в баронские хоромы. Они заманили за собой толпу гвардейцев. В ловушку, некогда обустроенную Никлотом.

Грег видел, как гвардейцы застопорились около хором, а это значило, что ловушка сработала. Решётки упали по концам коридора, отрезая пути к бегству, из стен вытаскивались брусья, образовывая бойницы. По гвардейцам безнаказанно открыли стрельбу. Из бойниц выскакивали длинные пики, пронзая тела и тут же втягиваясь обратно, ускользая из рук вторженцев. Деться из такого захаба было некуда – всех перебили в кратчайший срок. Но командиры Хмудгарда повели своих бойцов в дом через окна, в обход коварной ловушки, наполненной стонущими раненными.

В баронских хоромах затянулась нелёгкая для гвардейцев битва. Внутри узких коридоров ветераны лишили гвардейцев численного преимущества. Ещё долго вторженцы суетились вокруг баронских построек, обливаясь кровью.

Застрельщики, расположенные на башне, продержались дольше всех остальных. Подстрелить их было почти невозможно из-за узких бойниц, за которыми они скрывались – зато они разили всех подряд, вероятно, причинив княжескому войску больше ущерба, чем все остальные защитники. Дверь в башню расположили высоко, а лестницу затащили за собой. Атакующим пришлось приволочь свою и приставить к высокой двери, но головы всех, кто по ней полез разбивались булыжниками, сваливающиеся высоко из дыры над входом – для этого и предназначенной.

Башню пытались поджечь. Но застрельщики заливали огонь запасённой в бочках водой. Брёвна постепенно намокли по всем стенам внизу и отказывались гореть.

Взбешённый Хмудгард, подоспевший к воротам в этот самый момент, предоставил своим псам полную свободу:

-- Делайте с этим поместьем всё, что взбредёт в голову! 

И разъярённые гвардейцы разрывали на куски пытавшихся сдаться в плен защитников. Они выволакивали из домов мирных ремесленников, лапали и облизывали у них на глазах жён и дочерей, затем сдирая платья с самых красивых девиц, словно какие-то дикие разбойники.

Застрельщики пытались остановить гвардейцев. Особенно когда те выволокли из теремов и их жён.

По-видимому, стрелкам предложили сдаться – те вдруг открыли двери башни. Быть может, им пообещали, что отпустят живыми, если те сложат оружие. Но стрелков сразу же схватили, едва они спустились вниз. Прижали к земле. И заставили смотреть на то, как поочерёдно отрубают их любовям руки и ноги; или как нагибают их жён и дочерей, вытягивая из штанин соскучившиеся по женской ласке члены… дальше Грег уже не смотрел – что-то в душе у него оказалось задето. Он сразу вспомнил свою Ингу и живо представил, если бы оказался на месте обманутых застрельщиков, отчего сразу впал в ярость и едва удержался не броситься на помощь против целого войска…

В захваченном имении гвардейцы раздобыли себе новые припасы, которых, конечно, вряд ли хватит на столь большое войско, особенно на многочисленную конницу, но стремительная победа несколько исправила положение с провиантом. К тому же грабёж, глумление и насилие поднимали боевой дух.

Когда Грег решил, что больше не увидит ничего интересного и пора бы обо всём доложить Камилу, то увидел на горизонте стяги… со стороны болот к княжеским войскам подтягивалась ещё и дружина мерзавца Мазая Бродича. В почти полном составе. Дылде удалось насчитать сто пятьдесят человек.

Получается, князя Искро поддержали все, кроме Светломоричей. Ох и тяжело же придётся со всеми ними воевать…

-- Это дикие звери! – злился Грег. – Они даже хуже варягов, грабивших побережье у Ветрограда! Я не думал, что гвардейцы – свет высшего общества, почти то же самое, что и благородные рыцари – настолько жестоки!

-- Ха! – Савохич лишь усмехнулся. -- На войне всегда так, парень! Люди ведь мало чем отличаются от зверей, особенно не Посвящённые. Всем им присущи жадность, жестокость, дикая ненасытность и злобность! И редко кто способен на проявления добра и любви в этом кошмарном мире.

-- Никакого добра и любви не будет, -- заверил всех Камил. -- Мы накажем ублюдков за их жестокости. Вперёд! Не теряйте времени на разговоры! От них толку не больше, чем от дуновения ветра!

-- Ветер разжигает самые свирепые пожары, -- возразил Савохич, зачем-то пришпоривая мёртвого коня – видать, по привычке. Отряд ринулся дальше по дороге.

-- Нам нужно остановить их, -- сказал Грег. – Или они сделают то же самое с поместьем Миробоичей, если пробьются…

Скоро вдалеке выросли столбы дыма. Похоже, некоторые дома загорелись во время разграбления.

Несчастное село подвергалось уничтожению слишком часто за последние годы. За десять лет со времени бунта Эрна успели подрасти новые детишки – поколение, ещё не видавшее войны. И эта идиллия оказалась жестоко разрушена.

Защитники наверняка пожалели, что не оставили своё гнездо, отступив по предложению Камила в куда более надёжный замок Миробоичей. Вот к чему порой приводит самоуверенность и упёртость.  

И не удивительно, что Дубовичи и Поморичи не поддержали «тайный союз» -- у них тоже не имелось надёжных стен и судьба бы постигла их в точности такая же.

А как поступил бы Камил на их месте? Без своей некромантии?

Как же тяжела участь слабых!

Лагерь разбили у ручья. Асуп и Раб выкопали ямки под бездымные костры. Темнело. Ангел приземлился в тени деревьев и принялся ждать, когда хозяин решит на нём прокатиться.

По дороге мимо леса пронеслись гвардейцы. Воевода отправил небольшой отряд разведки для осмотра окрестностей перед ночлегом.

Солнце закатилось за горизонт. Тьма окутала тихий лес.

Масло нагревалось в котлах, но для начала Камил решил взять кувшины с углями.

Хорошо, что в кузницах поместья этого угля имелись большие запасы.

Ангел вновь обхватил Миробоича и взлетел, разогнавшись. Вновь в небо были подняты тяжёлые кувшины, подвязанные к верёвкам. Небо затянули облака. Скрыли луну. Ночь сделалась особенно тёмной – для княжеской дружины, но не для Камила.

В этот раз они подобрались слишком близко к лагерю врага. Это может быть опасно, хоть и маловероятно, что гвардейцы зайдут в леса далеко от дороги посреди непроглядной ночи. Во всяком случае, мёртвые лошади легко уведут их от преследования.

Княжеское войско разместилась за стенами лишь частично. Только для гвардии внутри хватило места. Остальных изгнали за пределы села. Пожары вовремя затушили – ничего не горело, кроме многочисленных костров.

Дружины разместились сразу за стенами, расставив палатки и шатры. Веселье продолжалось только за частоколом – воевода позволил отдыхать лишь гвардейцам, которые и внесли основной вклад в разгром Житников. В то же время обычным дружинникам было приказано не терять бдительности. Ведь Миробоичи могли в любой момент явиться вместе с Савохичем и Горничем. Хоть, очевидно, этого никто не ждал.

Оставшиеся телеги с провиантом расположили на удалении друг от друга, что сильно осложнит их поджог.

А посреди поместья гвардейцы глумились над пленёнными защитниками. Использовали их заместо стульев – в своём кровавом застолье. Из погребов  вытащили всё имевшееся вино. Раздобыли и пиво. Тех, кто не повиновался приказам, пытаясь сохранить остатки гордости – прижимали к земле, а затем и рубили на части. Калек оставляли трепыхаться на холоде, умирать от кровотечений.

Еду и вино гвардейцам подносили раздетые догола женщины, трясущиеся от холода и страха. Иногда женщин хватали за груди, силой прижимали к столу и наскоро, под смех соратников, удовлетворяли пьяную похоть. Самые стеснительные же бойцы, которым не хотелось показывать соратникам свои жалкие члены, уволакивали женщин и девочек в терема. Под рыдания и мольбы. Оттуда затем слышались крики и ругань.

Изредка защитники-стулья сбрасывали с себя ублюдков. Пытались прибить тех связанными руками. Но гвардейцы лишь смеялись над такими жалкими попытками. Они не убивали «стулья» сразу. Вставали толпой и пинали пленников, иногда заставляя и других защитников пинать восставших бедняг. Отказавшиеся немедля присоединялись либо к запинываемому, либо к разрубленным и стонущим калекам – на выбор.

Демоны. Черти. Нет – хуже. Настолько хуже, что и слова не подобрать.

И это некромантов преследуют и сжигают на кострах? подумал Камил. Будто мертвецы – страшная сила! Мертвец не заставит никого долго страдать. Он сразу прикончит тебя. Он не станет глумиться над тобой и твоей семьёй. Живые люди – вот самый страшный зверь из всевозможных, а вовсе не мертвецы, химеры или даже твари из глубин Изнанки…

Воеводы с его свитой видно не было. Они, кажется, скрылись в баронских хоромах, где отобрали себе самых красивых девиц и самое вкусное вино.

Камил сбросил три кувшина с углями на баронские хоромы. Гвардейцы разом обернулись на уже знакомый керамический звон, который слыхали прошлой ночью и который теперь вызывал у них ужас.

Один кувшин рухнул на башню и подпалил сухую крышу, а последний упал на ворота.

За второй партией угля долго лететь не пришлось – не в пример вылетам прошлой ночи. Близко.

Хмудгард вместе с сотниками, шатающимися и злобными, едва успели покинуть стремительно занимающийся пламенем дом Житников.

Они орали на всё село – тогда один из кувшинов бабахнул вблизи от них, заставив смешно подпрыгнуть. Угли вспыхнули на встречном ветру и разлетелись в стороны, обжигая кожу и оставляя на рубахах чёрные следы.

Хмудгард взглянул в небо, как бы не веря до конца, что и в этот раз на них напали при помощи катапульты. Ведь не было никакой катапульты в поместье – никто не сознался в этом даже во время пыток.

Но и в чёрном небе Хмудгард ничего не мог разглядеть.

Командующие добежали до своих лошадей, когда Камил принялся сбрасывать кувшины на свинарники, коровники, курятники и амбары с зерном – днём гвардейцам было не до извлечения припасов, они всё это время развлекались с женщинами и пьянствовали. Поэтому все припасы, на которые так надеялся воевода, не составит труда уничтожить в пламени.

Гвардейцы заметались, не зная, что же делать. Хмудгард приказал им тушить пламя и они немедленно бросились к колодцам, почти наперегонки.

В третий полёт Камил снова взял кувшины с углём. Следовало довершить начатое.

Распалить сильнейший пожар, с которым никто не справится.

Гвардейцы выгоняли животных из стойбищ, зачастую рискуя собственными жизнями – пламя очень быстро расползалось по соломенным крышам, а  гнилые старые балки трещали и обваливались.

А вот зерно никто не спасал. Крыши амбаров обваливались, хороня под собой  раздобытые крестьянами с кровью и потом запасы зерна…

Гвардейцы избивали пленных. Пытались вызнать у них, где же могли скрыть катапульту. Наверняка где-то в лесной чащобе!

Хмудгард вышел за стены с парой сотен гвардейцев и сразу отправил их осматривать окрестности, выискивать катапульту. Дружины тоже засуетились, бойцы стали собираться вокруг своих баронов и командиров.

Следующие кувшины рухнули на частокол и на дома ремесленников. Пожар стремительно набирал силы, но гвардейцы пытались остановить огонь и спасти как можно больше провианта. Они толпились у колодцев, набирая воду в вёдра, ушаты и корыта – выплёскивали всё на полыхающие стены без видимого успеха.

Сено загоралось – его и так имелось слишком мало, но теперь лошади будут вынуждены худеть, если поля засыплет снегами.

Теперь пожар нельзя остановить. Сверху это было очевидно.

Вдруг кувшины с раскалённым маслом обрушивались на толпы у колодцев. Гвардейцы вопили, разбегались, паниковали. Чёрный дым заволакивал всё поместье. Ничего нельзя было в нём увидеть на расстоянии двадцати шагов. Огонь поднялся такой большой и яркий, что Камилу пришлось взлетать ещё выше – к тому же клубы дыма поднялись на его высоту.

В полыхающем имении уже невозможно было находиться, не получая ожоги и не задыхаясь от дыма.

Гвардия ломанулась к воротам. На выходе началось столпотворение – все пытались вырваться как можно скорей. А потом кувшины с раскалённым маслом рухнули в самую середину густой толпы. Началась ужасная паника и давка. В попытке протиснуться за ворота гвардейцы спотыкались, толкали друг друга, падали, топтали лежащих насмерть. Затрещали, захрустели кости. А с неба всё сваливались кувшины, разбиваясь вдребезги. Ублюдки визжали от ожогов так, что глохли и срывали голоса.

Некоторые из бегущих перемахивали через горящие стены, видя, что творится на выходе, но получали ожоги, скатывались в рвы и, иногда, напарывались на колья.

Хорошо. Очень хорошо. Существует всё-таки справедливость. Жаль, что не вселенская! Жаль, что для её свершения часто требуется сила.

Хмудгард ругался так, что было слышно даже на большой высоте. Камил увидел, как пьяный воевода в ярости размахивает булавой и разбивает головы провинившимся дружинникам.

Поисковые отряды гвардейцев видали, что за ужасы творились у ворот с их соратниками. Они уже пронеслись по дорогам, но ничего не отыскали. Тогда сотники бросили их в окрестные леса: прочёсывать всё на расстоянии, которое могла бы покрыть катапульта. Однако, как полагали опытные командиры, до самих лесов было так далеко, что ни одна известная им катапульта, даже самая огромная, не смогла бы добросить и небольшой камень к стенам…

По гербам внизу на высоких знамёнах, воткнутых в землю у шатров баронов, можно было определить, где чья дружина расположилась. Камил отыскал знамя самого отвратительного ублюдка из всех баронов, которого возненавидел и презрел ещё на свадьбе Велены и Вальдемара.

Он сбросил кувшин с раскалённым маслом. Прямо на голову Мазаю Бродичу.

Надо же! Как наловчился попадать за три ночи! Какая меткость, какая точность! Но и без везения не обошлось – одним вражеским ублюдком стало меньше…

Барона пришибло насмерть. Он рухнул на землю, как хрупкий гвоздь под ударом молотка. Жаль, что умер Мазай мгновенно. Кувшин разлетелся, ошпарив вокруг стоящих.

Все задирали свои головы. И гвардейцы и дружинники засматривались на чернющее небо. Тыкали пальцами, указывая на что-то...

Неужели заметили?! Но ведь он летит высоко!

Лишь на обратном пути Камил осознал, что огромный дымный столб подсвечивался ярким пламенем от полыхающего села. Камил не рискнул совершать ещё налёты, хоть кувшины и с маслом и с углями ещё не подошли к концу. Ангела могли легко заметить на фоне переливающихся клубов. Возможно уже заметили. Ведь Камил только сейчас осознал, насколько же ярким оказалось пламя созданного им же пожара... Свет залил небо кровавым заревом. Свет отражался даже от облаков. Но хуже всего – Камил не мог оценить, насколько его глаза говорят правду. Этого же сделать не могли и его помощники, тоже отведавшие отваров острого зрения. Они видели ночь ярче, чем она была на самом деле и привыкли к этому. К тому же Камил слишком увлёкся поджогами, он не смотрел по сторонам и не оценивал изменившуюся обстановку, наслаждаясь местью…

-- Уходим! -- крикнул он, когда Ангел спустился на землю, среди костров с кипящим маслом в котлах.

-- Но ведь мы ещё не всё истратили, милорд… -- удивился Асуп.

-- Что-то случилось? – встревожился Дылда Грег.

-- Огонь пожара подсветил небо, -- ответил Камил. – И гвардейцы показывали в небо пальцами. Похоже, они увидели Ангела…

До них донёсся пока ещё тихий, но приближающийся грохот копыт. Конные отряды гвардейцев неслись по дороге. В их сторону. Подтверждая все самые худшие опасения Камила.

Гвардейцы видели направление, в котором скрылось летающее чудовище…

**

Ох ёшкин дрын! Я окуел от обрушившихся на меня сумм... спасибо огромное! Ваша поддержка очень важна для меня, она позволяет мне заниматься творчеством, выдавая огромные романы, навроде Спасов или Темнейшего. Спасибище!

Леонид Владимирович 20.000р

Константин Викторович 300р "Почему Житников то так быстро порешили?" Ответ: ну, данная глава, думаю, пояснила)

LepuSSSShade 500 р

*

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450