Такое ДО СИХ ПОР происходит. Жуткие дела в Мексике | Неразгаданные тайны (Часть 2)⁠⁠

ИСТОЧНИК

Ключевой прорыв в деле произошел 1 апреля 1989 года, почти через три недели после исчезновения Марка. Мексиканские федералы из отдела по борьбе с наркотиками, дежурившие на контрольно-пропускном пункте, увидели, как некий грузовик без остановки проехал блокпост. Автомобиль пересек международную границу с техасской стороны и проехал по мексиканской федеральной автомагистрали №2, которая соединяет города Матаморос и Рейноса, что в штате Тамаулипас.

Вместо того чтобы включить полицейские сирены и остановить грузовик, полиция решила проследить за ним на автомобиле без опознавательных знаков. Затем сотрудник контрольно-пропускного пункта отправился за грузовиком на ранчо Санта-Элена за пределами Матамороса. Полицейские отошли подальше, чтобы понаблюдать. Примерно через 30 минут водитель грузовика выехал с ранчо и направился обратно в город. Офицеры решили проверить это ранчо. При быстром обыске полиция обнаружила культовую атрибутику и следы марихуаны.

Полицейские установили, что водителем грузовика был Серафин Эрнандес Гарсия, племянник местного наркобарона, который проводил свои контрабандные операции в районе ранчо. Но вместо того, чтобы арестовать Эрнандеса Гарсию, полиция решила продолжить сбор улик о предполагаемой преступной деятельности на ранчо и о членах банды, связанных с семьей Эрнандес. Они использовали информаторов в Матаморосе, чтобы узнать о «семейной» деятельности в Санта-Элене и впоследствии произвести серию важных арестов. Серафин не отличался выдающимся интеллектом — он не проявлял и той сообразительности, которая сделала его дядю главарём банды, годами терроризировавшей Матаморос и штат Тамаулипас, — но он и не был болваном.

9 апреля федералы вернулись на ранчо с несколькими полицейскими и арестовали Эрнандеса Гарсию, его дядю Элио Эрнандеса Риверу, Дэвида Серну Вальдеса и Серхио Мартинеса Салинаса, а также Доминго Рейеса Бустаманте, смотрителя ранчо. Находясь под стражей, задержанные вели себя очень расслаблено и непринуждённо. Их отправили в тюрьму, пока полиция допрашивала другого смотрителя на ранчо. Этот человек сообщил полиции, что ранчо часто посещали члены преступной группировки Серафина. Смотрителю показали фото Марка Килроя и он опознал его, заявив, что видел его на ранчо. «Да», — сказал смотритель полиции. «Я видел его», а затем указал на лачугу, расположенную неподалёку.

Когда полиция отдельно допросила Эрнандеса Гарсию, он признался, что несколько человек, включая Килроя, были убиты на ранчо Санта-Элена в течение последних месяцев.

Позднее федералы начали обыск на ранчо. Они нашли тридцать килограммов марихуаны, а чуть позже один из правоохранителей нашёл нечто такое, от чего у него в жилах застыла кровь. Неискушенному взгляду североамериканца это казалось обычным складским помещением с оплавленными свечами, окурками и пустыми бутылками на полу, а также котлами во дворе с толстым слоем пригоревшего жира. Но мексиканские копы увидели в этой обстановке кое-что другое. Они увидели храм дьявола, место, где практиковалась черная магия. Когда они сообщили эту поразительную новость своему команданте Хуану Бенитесу Айяле, расследование резко прекратилось — не смотря на возражения американских правоохранителей, которые считали, что контрабандисты что-то знали об исчезновении Марка Килроя. Однако Бенитес был непреклонен: поиски не могли возобновиться, пока здесь не будет нейтрализовано действие черной магии.

Мексика всегда была страной с богатым наследием магии, рожденной динамичным слиянием христианства и древних индейских религий. Посещение любого рынка раскрывает традицию, восходящую к ацтекам — огромное разнообразие странных и мощных трав, зелий и амулетов. Брухо, или шаманы, работают в деревнях, произнося заклинания или помогая местным жителям за небольшую плату. Даже в таких больших городах, как Матаморос, древние суеверия являются образом жизни. Примерно в то же время макиладора (промышленное предприятие в стране третьего мира) избежало закрытия только потому, что курандеро (шаман) смог вывести из строя часть дорогостоящего оборудования, которым был серьезно покалечен рабочий. Магия здесь является вездесущей. Сюжет популярной на телевидении мексиканской мыльной оперы середины восьмидесятых под названием «Эль Малефисио» («Проклятие») вращался вокруг идеи о том, что богатый бизнесмен из Оаха̀ки смог удержать власть, еженощно молясь сатане. Магия также является обоюдоострой; на каждое зло есть уравновешивающее добро. Американские законники, посетившие офис команданте в Матаморосе, заметили ниточки чеснока, ниточки перца и белые свечи — предметы, обычно используемые в Мексике для защиты от злых духов. Тогда неудивительно, что команданте Бенитес отменил обыски, пока на ранчо не призвали курандеро, чтобы изгнать демонов.

После того, как курандеро провёл свой обряд, дело пошло на лад. В понедельник днем смотритель ранчо опознал по фотографии Марка Килроя и вспомнил, что видел его в наручниках на заднем сиденье Suburban на складе оборудования. В комнате для допросов тюрьмы Матамороса Элио Эрнандес Ривера, Серафин Эрнандес Гарсия и двое других подозреваемых, арестованных на ранчо, признались в похищении Килроя и стали свидетелями его ритуального жертвоприношения. Серафин сказал следователям, что он похоронил Килроя, и отвёл их к могиле парня, которая была отмечена торчащим из земли куском проволоки. Другой конец проволоки был прикреплен к позвоночнику Килроя, чтобы, когда его тело разложится, члены культа могли вытащить позвонки и сделать из них ожерелье. Когда тело Килроя было извлечено из земли, команданте заметил, что ноги бедняги были отрезаны выше колен. Он спросил Серафина, являлось ли это частью ритуала. На что подозреваемый ответил отрицательно, но добавил, что так его было куда легче похоронить. У Серафина было детское лицо, маленький подбородок, но усы были огромными, как у революционера Эмилиано Сапаты, которые, казалось, случайно прилипли к его лицу. Он не был крестьянином, недавно приехавшим на телеге с кукурузой; он был избалованным папенькиным сынком из пригорода, любившим модные джинсы, стильные солнцезащитные очки, а также быстрые американские автомобили и дорогущие по тем временам мобильные телефоны. Серафина заставили часами работать под дулом пистолета под палящим солнцем, чтобы выкопать тела. Он, казалось, возмущался принудительным трудом, но в остальном казался беспечным, безжалостным и, как ни странно, бесстрастным. К полудню в ряд была сложена целая дюжина трупов.

Эта история потрясла общественность ещё до того, как из земли было извлечено последнее тело. Через несколько часов все крупнейшие телерадиовещательные агентства и большинство из самых серьёзных новостных организаций, расположенных по обе стороны от границы, направили на ранчо свои команды репортёров. Некоторые СМИ даже заказали чартерные рейсы, чтобы добраться на место раньше конкурентов. Агенты Херальдо Риверы и Опры Уинфри находились в постоянном телефонном контакте со своим начальством. На шоссе между Матаморосом и Рейносой крестьяне, работавшие на полях с кукурузой и пшеницей, вынуждены были постоянно отвлекаться от работы, когда мимо них проносились внедорожники федералов, за которыми следовал поток фургонов СМИ и микроавтобусов с оборудованием для передачи сигналов через спутниковую связь. Мальчик, пасший тощий мексиканский скот, даже снял шляпу, пока эта процессия не удалилась.

Официальные лица с обеих сторон изо всех сил старались приспособиться к средствам массовой информации, создавая освещение в своем собственном своеобразном сухо-деловом стиле. Агент американской таможни изъяснялся убедительно и чётко. Это произошло из-за наркотиков, подчеркнул он. Лейтенант отделения шерифа округа Кэмерон был замкнут и немногословен. Когда репортер спросил, как федералам удалось так быстро получить признание, лейтенант указал на бутылку с минеральной водой — «федералы любят сажать на такие бутылки не желающих сотрудничать свидетелей». Пресс-конференции проводились по два раза в день перед зданием суда в Браунсвилле. Между тем, политики, которые поспешили на место событий, чтобы помочь семье Килрой и выразить соболезнования, не забывали протолкнуть и свои интересы. Так, например, один законодатель из Порт-Изабель объявил, что он собирается вынести на рассмотрение законопроект, который позволит судить убийц за их деяния в юрисдикции Техаса, несмотря на то, что убийства произошли в Мексике, где смертная казнь не предусмотрена. Куда бы ни были направлены камеры — на здание суда в Браунсвилле, на штаб-квартиру федеральных властей в Матаморосе, на место преступления — Джим Маттокс, генеральный прокурор Техаса, с серьезным лицом не переставал твердить об ужасе всего происходящего.

Настоящая драма разыгралась на стороне Мексики, и молодой команданте чертовски хорошо это знал. Бенитес представлял новую породу федеральной власти в Мексике — молодой, образованный, жесткий, в меру честный. У него было идеальное индейское лицо, большие честные глаза и взлохмаченные волосы. Обычно он носил джинсы и футбольную куртку «Филадельфия Иглз». Мексиканские официальные лица обнаружили, что предшественник Бенитеса и большинство его высокопоставленных офицеров присвоили 5,5 миллиона долларов наличными и драгоценностями в виде конфискаций и взяток. Жестокий приграничный город Матаморос считался тупиком карьеры команданте, но Бенитес взялся за это задание с неожиданным рвением. Результаты его работы были впечатляющими: облавы на наркоторговцев взлетели до небес, и теперь он захватил практически всех ключевых членов печально известной банды Эрнандеса. По его глазам было видно, что волшебство действует.

Когда группа из 250 международных журналистов заполнила внутренний двор за штаб-квартирой федеральных властей, команданте появился на балконе с четырьмя подозреваемыми, находящимися под стражей; были выданы ордера на арест еще семи человек. К удивлению американских журналистов, все четверо свободно отвечали на вопросы о своей роли в ритуальных убийствах. Казалось, они жаждут признаться. Элио Эрнандес признал, что был рукоположен в священники-палачи первосвященником и крестным отцом культа, беглым кубинским садомазохистом Адольфо де Хесусом Констансо. Якобы Констансо лично казнил Килроя. Причиной похищения юноши, на самом деле, был явный приказ кубинца найти американского студента колледжа для проведения церемонии. Когда телекамеры увеличили масштаб изображения, Элио с гордостью показал знаки своей инициации — группы сатанинских символов, выжженные на его руках, груди и спине. Даже после двух дней, проведённых в тюрьме Матамороса, Элио не убоялся. Мексиканский репортер написал, что молодой главарь банды предложил команданте застрелить его: «Давай, — сказал Эрнандес. «Ваши пули просто отскочат».

Мексиканские журналисты инстинктивно подыгрывали этим психам. С их точки зрения, смерть была гораздо более привлекательной, чем жизнь. Данная история крутилась не вокруг наркотиков, а вокруг колдовства. Они описали в жутких подробностях, как сатанисты вырезали сердца у жертв подобно тому, как это делали древние ацтеки. Редакторы даже более традиционных газет не увидели ничего неприятного в размещении фотографий истерзанных трупов.

Спустя сорок восемь часов после того, как история была предана огласке, журналисты все еще стекались в округу. В те дни не было ни одного свободного номера в гостинице, ни одной свободной прокатной машины. Съемочная группа, представляющая сеть Fuji в Токио, прибыла с опозданием на два дня, как раз вовремя, чтобы снять самое драматическое событие из всех — обнаружение тринадцатого тела. Как только съемочная группа установила камеру на ранчо Санта-Элена, появился грузовик федералов с одним из заключенных, Серхио Мартинесом, известным в культе как La Mariposa (Бабочка) — уничижительный термин, обычно используемый для гомосексуалистов.

Мартинес, закованный в наручники, привел отряд федералов, вооруженных автоматическим оружием, к месту, расположенному сразу за ограждением загона. Там он остановился и указал на землю. Один из федералов дал ему лопату и кирку, и Мартинес начал копать. Солнце стояло высоко, и влажность от утреннего дождя смешивалась с неослабевающей вонью гниющего сена и разлагавшейся плоти, пропитавшей это место с тех пор, как были обнаружены первые тела.

Операторы, облачённые в хирургические маски и косынки, закрывающие рты и носы, подошли вплотную, а звукорежиссер повесил микрофон над головой Мартинеса, пока репортеры задавали ему вопросы. Мартинес твердил, что никого не убивал, а просто похищал людей и потом закапывал их тела. Через 45 минут работы из-под лопаты Мартинеса показалось колено и часть ступни. Порыв ветра понёс вонь в сторону публики, и все попятились. Даже Мартинес, который, проигнорировал нацеленные на него автоматы, начал задыхаться и хватать ртом воздух. Оператор снял свою хирургическую маску и предложил ее Мартинесу, который заполз обратно в яму и продолжил копать. Это был труп мужчины лет тридцати, с завязанными глазами и кляпом во рту, с разорванной грудью и вырванным сердцем.

Команданте предупредил СМИ, чтобы они держались подальше от Мартинеса —чтобы они не вставали на линию огня, — но La Mariposa казался чрезвычайно послушным и безобидным. Когда федералы извлекли тринадцатое тело, Мартинес прислонился к забору, отвечая на вопросы, заданные ему испаноязычным помощником репортера New York Times. Это было длинное интервью, и по эмоциям в голосе преступника можно было подумать, что он описывает мексиканскую революцию. Однако переводчица лишь покачала головой. Мартинес уверял, что невиновен в убийствах.

Команданте потворствовал желаниям средств массовой информации. Например, он не пытался опечатать место преступления. Почти в любой час дня журналисты могли зайти на ранчо, порыться в кучах грязи и в стогах сена в поисках чего-нибудь — чего угодно, — того, что ещё никто не нашел. Американские съемочные группы намеренно проглядели две крошечные теннисные туфли, брошенные возле кучи мусора; они приберегли нечто слишком ужасное для шестичасовых новостей. Однако мексиканская радиостанция распространила слух о том, что сектанты все еще рыщут и ищут детей, которых можно похитить и убить, в результате чего многие родители в округе забрали своих детей из школы.

Репортеры снова повязали себе на лица платки, когда вошли в дьявольский собор — небольшой сарай с жестяной крышей и стенами из красного толя. Воздух был грязным и густым. На бетонном полу валялись остатки алтаря и атрибуты черной магии: черные свечи, окурки, бутылки дешевого тростникового ликера, известного как агуардиенте. Здесь также лежали белые свечи, перец и вязанки чеснока, которые белый шаман привез с собой для очищения места.

Прямо за дверью сарая — видимо, сюда их поставили сами федералы, чтобы онт не попали в объективы средств массовой информации  — стояли сосуды и инструменты жертвенной церемонии: четыре котла и мачете. Три горшка были маленькими и содержали куриные и козьи головы, тысячи пенни, несколько костей и несколько золотых бус. Другой сосуд представлял собой большой железный котел со связкой деревянных кольев, погруженных в густую зловонную слизь из крови и частей тел, как человеческих, так и животных. Железный чайник был удивительно похож на объект, описанный экстрасенсом двумя неделями ранее.

По словам команданте, церемония проходила следующим образом: сначала верховный жрец приносил жертву, перерезая жертве горло или, как в случае с Килроем, мачете отрубая ему макушку. Жертв обычно сначала убивали, а затем калечили, хотя иногда всё происходило наоборот. Затем мозг, сердце, легкие и яички варили в железном котле, а полученный отвар раздавали членам, чтобы они могли его испить и освятиться. После этого миряне культа хоронили останки в загоне за навесом и вокруг него. Высшим благочестием и тщеславием культа — его непростительной глупостью — была непоколебимая вера в то, что этот нечестивый акт сделает его членов непобедимыми. Помимо физической неуязвимости они также верили, что эти ритуалы дадут им иммунитет от преследования правоохранительными органами.

Это дело началось с того, что Констансо приказал Эрнандесу Гарсии найти белого гринго, чтобы принести его в жертву. И сейчас нам необходимо познакомиться с некоторыми дополнительными действующими лицами этой истории. Без этого, к сожалению, не получится прочувствовать и понять весь мексиканский колорит и понять, как тесно была переплетены семейные узы с чёрной магией. Приготовьтесь услышать несколько имён, зачастую повторяющихся, в лучших традициях «Ста лет одиночества» Габриэлы Гарсия Маркеса.

14 марта 1989 года, сидя в своём пикапе и наблюдая, как по улице Авенида Альваро Обрегон в Матаморосе течёт толпа студентов, Эрнандес Гарсия мог бы задуматься об ироничности своей новой религии, если бы ему так сильно не приспичило по малой нужде. Если бы ещё он был из тех, кто привык размышлять. Никто не предупредил его заранее, что одной из его обязанностей станет похищение людей, чтобы его дядя Элио вместе с Констансо смогли принести их в жертву богам. Эти боги были ненасытны. Стоит отметить, что семейный бизнес Эрнандесов по контрабанде марихуаны оправился от серии прошлогодних неприятностей. По всем фронтам наблюдалась положительная динамика. С тех пор, как Эрнандес принял религию Пало-Майомбе, его оценки улучшились (он учился по специальности «правоохранительная деятельность» в колледже Техас Саутмост, чем невероятно гордился). Серафин принял новую веру, чтобы угодить Элио, который был всего на два года старше и больше походил на брата, чем на дядю. Он также сделал это, потому что думал, что это принесет ему удачу. Теперь же отступать было слишком поздно.

По обе стороны границы встречались десятки Эрнандесов — братья, кузены, племянники, другие родственники. Двадцатилетний Серафин представлял новое поколение: средний класс, относительно хорошо образованный, привыкший жить в достатке. Сколько он себя помнил, его обеспечивал наркобизнес. Бедность была тем неведомым, о чем говорили старики, что происходило с ними ещё до рождения Серафина. Его отец, Серафин Эрнандес Ривера, дед и большинство других родились и выросли в эхидо (сельскохозяйственной общине) недалеко от деревни Сан-Фернандо, на шоссе между Матаморосом и Сьюдад-Викторией. Эхидо Рамирес проживал в нищете, пока Саулю Эрнандесу Ривере не пришла в голову идея использовать эхидо в качестве места для выращивания марихуаны. Через десять лет они разбогатели. Они приобрели ранчо и виллы по всей Мексике, пересели с лошадей на дорогие автомобили и могли дать образование своим детям. Серафин родился в Мишене штат Техас, и получил образование в школе Нимиц Хай в Хьюстоне, где его отец руководил техасскими филиалом семейного бизнеса. Последние семь лет его семья проживала в Браунсвилле.

Серафин-страший был старшим из четырех братьев — на 5 лет старше Сауля, на 17 лет старше Овидио и на 23 года старше Элио. Но у Сауля были, скажем прямо, яйца. Это как раз то, что было нужно, чтобы переправлять марихуану из Матамороса в начале восьмидесятых. Запрет США на наркотики в Карибском бассейне привел к тому, что трафик был перенаправлен через Мексику в Техас, что значительно увеличило бизнес - и количество убийств в Матаморосе. Торговцы и мафиози из второго эшелона регулярно убивали друг друга, обычно в результате перестрелок из пулеметов, происходивших прямо на улицах в центре города. Хотя Эрнандесы были мелкими сошками, у них была защита известного и влиятельного бизнесмена из Матамороса, который, согласно сообщениям в газете El Popular, был крёстным отцом организованной преступности в приграничном городе. В июле 1986 года издатель и главный репортер El Popular были застрелены перед зданием редакции. Главным подозреваемым был Сауль Эрнандес. Шесть месяцев спустя Сауль и сам был застрелен перед рестораном.

После его смерти исчезли смелость, мастерство и связи, которые сделали семью Эрнандес успешной. Семья оказалась глубоко разделенной. Будучи старшим братом, Серафин пытался взять на себя лидерство, но это не возымело должного успеха. Через месяц после убийства Сауля Серафин был арестован в США после неудачной попытки доставить партию наркотиков. Он еще не предстал перед судом, но его арест предвосхитил конец техасского бизнеса. Тем временем на мексиканской стороне власть захватил Элио. Хотя он был самым младшим из братьев, Элио больше всего походил на Сауля — безжалостный, умный, честолюбивый и готовый пробовать новое. Некоторые из двоюродных братьев, племянников и родственников Эрнандесов остались верны Серафину-старшему, но большинство присоединились к Элио, включая Серафина-младшего и Овидио.

Затем начались другие проблемы. Один из их членов, Эль Дуби, разыскивался властями для допроса по поводу перестрелки в Лос-Сомбрерос в июле 1988 года. Овидио враждовал с двоюродным братом Хесусом Эрнандесом из-за сделки с наркотиками, в ходе которой Овидио прикарманил 800 000 долларов, принадлежавших Хесусу. Летом 1988 года напуганный Элио сообщил в полицию, что Хесус похитил Овидио и двухлетнего сына Овидио и угрожал убить его, если деньги не будут возвращены. Когда его близких отпустили целыми и невредимыми, Элио отказался выдвигать обвинения.

Тогда Элио решил, что семье нужна защита. В мире Эрнандесов лучшей защитой оказалась магия. Ведьмы и курандеро были такой же частью их повседневной жизни, как юристы и врачи для семьи Килрой. Как простой человек, вроде Элио, связался с принцем тьмы, Адольфо де Хесусом Констансо, до сих пор остается загадкой. Есть три теории, и все они выглядят правдоподобно: (1) Констансо имел связи с влиятельными наркобаронами в Центральной Мексике и работал с Эрнандесами над предыдущими сделками; (2) Эль Дуби знал Констансо через свои связи в Мехико; (3) Подруга Элио, Сара Альдрете, занималась черной магией и познакомилась с Констансо через друзей из кубинской общины Мехико.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

ИСТОЧНИК

ТЕЛЕГРАМ (18+)

ВК