`Спасибо за чудесный вечер! Ты лучший` – жена нашла переписку мужа
Часть 1. Трещины
Тарелка выскользнула из рук, и звон разбившегося фарфора эхом разнёсся по кухне. Ирина замерла, глядя на осколки любимого сервиза. Один из них, самый крупный, отразил её искажённое лицо.
– Мам, ты чего? – Маша оторвалась от телефона. – Ты какая-то странная сегодня.
– Всё норм, – Ирина смахнула осколки в совок. – Задумалась просто.
"Норм". Это словечко дочери прилипло к ней, как и привычка всё замалчивать. Телефон мужа до сих пор лежал в кармане домашнего халата – тяжёлый, будто надгробная плита их пятнадцатилетнего брака.
"Светик ❤:
Котик, спасибо за чудесный вечер! Ты лучший! 😘"
Вот так просто. Одно сообщение, случайно высветившееся на экране, когда она хотела проверить, почему у Андрея телефон разрывается от звонков. Он забыл его, уезжая на "срочную встречу".
– Пап задерживается? – Маша подошла к окну, выглядывая знакомую машину.
– Да, у него это... совещание, – Ирина с остервенением принялась натирать столешницу.
– Слушай, мам, – дочь присела на подоконник, болтая ногой. – Я вообще хотела с вами обоими поговорить, но раз уж так...
Ирина замерла. Что-то в голосе дочери заставило её насторожиться.
– Я решила поступать в Питер.
Тряпка выпала из рук.
– В смысле в Питер? – глупо переспросила Ирина.
– В прямом. Там программа крутая по дизайну. И вообще... – Маша неопределённо махнула рукой. – Хочу попробовать жить отдельно.
"Отдельно". Слово ударило под дых. Ирина прислонилась к кухонному шкафчику, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
– Мам, ну не делай такое лицо! Я же не на Марс улетаю.
– Конечно, милая, – Ирина выдавила улыбку. – Просто... неожиданно.
В прихожей хлопнула дверь. Андрей, как всегда, насвистывая, разувался, гремя ключами.
– Дамы, я дома! – его голос, такой привычный, родной, сейчас резал слух.
– Пап, круто, что ты пришёл! – Маша вскочила. – У меня новости!
Андрей появился в дверях кухни – улыбающийся, в расстёгнутом пиджаке. От него едва уловимо пахло женскими духами.
– О, семейный совет? – он попытался обнять жену, но она отстранилась, делая вид, что занята уборкой.
– Типа того, – Маша плюхнулась на стул. – Я хочу поступать в Питер.
– В Питер? – Андрей присвистнул. – Ну ты даёшь, малая! А чего так далеко?
– Пап, ну какое далеко? Четыре часа на "Сапсане"!
– И правда, – усмехнулся он. – Что скажешь, Ир?
Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Духи. "Светик ❤". Дочь уезжает.
– А что я? – она повернулась, встречаясь взглядом с мужем. – Маша взрослая девочка. Пусть решает сама.
– Мам, ты чего такая? – нахмурилась дочь. – Я думала, ты порадуешься за меня.
– Радуюсь, – Ирина попыталась улыбнуться, но вышла гримаса. – Просто голова разболелась.
– Может, таблетку? – Андрей шагнул к аптечке.
– Не трогай! – она слишком резко дёрнулась. – Я сама.
Телефон в кармане халата словно прожигал кожу.
– Ир, ты какая-то дёрганая сегодня, – Андрей присел за стол. – Что-то случилось?
"Случилось? О да, милый. Случилось. Твоя Светик передаёт привет".
– Всё нормально, – она отвернулась к окну. – Просто устала.
– Слушайте, – Маша переводила взгляд с одного родителя на другого. – У вас что-то происходит? Вы какие-то странные оба.
– С чего ты взяла? – Андрей натянуто рассмеялся. – Всё как обычно.
– Вот именно, – пробормотала Ирина. – Как обычно.
Она вытащила телефон и положила его перед мужем.
– Твой, забыл. Там какая-то Светик беспокоится. Всё хорошо прошло?
Андрей побледнел. В кухне повисла звенящая тишина.
– Мам... пап... – Маша медленно поднялась. – Я, наверное, пойду к себе.
– Сиди, – Ирина наконец повернулась к семье. – Раз уж у нас семейный совет, давайте всё обсудим. Заодно узнаешь, почему мама такая странная.
– Ира, не здесь, – процедил Андрей. – Не при ребёнке.
– Ребёнке? – Ирина истерически рассмеялась. – Она в Питер собралась! Она уже не ребёнок. Кстати, Маш, помнишь тётю Свету? Папину коллегу? Которая приходила к нам на твой день рождения?
– Ира!
– Что "Ира"?! – она почувствовала, как внутри что-то ломается. – Сколько можно, а? Я же не дура! Думаешь, я не знала? Сначала Оксана из бухгалтерии, потом эта фитнес-тренерша...
– Я пошла к себе, – Маша вскочила, опрокинув стул. – Вы... вы разбирайтесь сами.
Громкий хлопок двери заставил обоих вздрогнуть.
– Довольна? – Андрей устало потёр лицо. – Обязательно было при ней?
– А как ты хотел? – Ирина опустилась на стул, чувствуя, как дрожат колени. – Тихо-мирно? Типа ничего не было? "Доча, мама с папой просто устали друг от друга"?
– Можно было подождать.
– Я ждала, Андрей. Пятнадцать лет ждала, – она подняла на него глаза. – Знаешь, что самое паршивое? Я ведь всё знала. Просто делала вид, что всё норм. Как Маша говорит – "норм". Только ничего не норм. И никогда не было.
– Любишь её? – Ирина сама не знала, зачем спросила. Может, хотела сделать ещё больнее. Себе.
Андрей молчал, рассматривая свои руки на столе. Обручальное кольцо тускло поблёскивало в свете кухонной лампы.
– Нет, – наконец выдавил он. – Никого не люблю. Просто... так получалось.
– "Так получалось"? – она горько усмехнулась. – Прям само собой, да? Упс, споткнулся и упал в чужую постель?
– Ир, давай без этого, а? – он поморщился. – Я знаю, что виноват.
– Знаешь? – она встала, нависая над столом. – А я вот не знаю! Не знаю, что мне делать с этим знанием! С этим... – она махнула рукой, – со всем этим враньём!
Сверху грохнула музыка. Маша включила свой любимый рок на полную громкость.
– Отлично воспитали дочь, – процедил Андрей. – Теперь весь дом будет в курсе наших разборок.
– А что такого? – Ирина истерически рассмеялась. – Пусть знают! Пусть все знают, какой ты... – она осеклась, глотая рвущиеся наружу слова.
– Какой? – он тоже встал. – Ну давай, скажи! Козёл? Кобель? Давай, Ира, не стесняйся!
– Знаешь что? – она вдруг почувствовала дикую усталость. – Я даже ругаться не хочу. Просто... противно.
Она опустилась на стул, разглядывая трещину на кафеле. Когда она появилась? Год назад? Два? И почему раньше не замечала?
– Я подам на развод, – слова прозвучали как-то буднично, словно она сообщила о походе в магазин.
– Ир...
– Не надо, – она подняла руку. – Ничего не говори. Просто... уйди сейчас. Переночуешь у своей Светика, я думаю, она будет рада.
– А как же Маша?
– А что Маша? – Ирина горько усмехнулась. – Она в Питер собралась, забыл? Самое время для развода. Типа, всё к лучшему.
Андрей постоял ещё минуту, открыл рот, будто хотел что-то сказать, но передумал. Развернулся и вышел. Хлопнула входная дверь.
Ирина сидела в оглушающей тишине кухни. Музыка наверху стихла. Где-то капала вода из неплотно закрытого крана. Тик-так отсчитывали время настенные часы – подарок свекрови на новоселье.
За окном мигнули фары отъезжающей машины. Вот и всё. Пятнадцать лет уместились в один вечер, в одно случайное сообщение, в один хлопок дверью.
– Мам? – Маша стояла в дверях кухни, зареванная, с растрёпанными волосами. – Можно к тебе?
Ирина молча раскрыла объятия. Дочь прижалась к ней, как в детстве, когда боялась грозы.
– Я не поеду в Питер, – глухо проговорила она куда-то в мамино плечо.
– Поедешь, – Ирина погладила дочь по спине. – Обязательно поедешь. И будешь крутым дизайнером. И...
Голос предательски дрогнул.
– Мам, ты плачешь?
– Нет, – она шмыгнула носом. – Это просто... аллергия на враньё. Хронический насморк, знаешь ли.
Маша фыркнула сквозь слёзы:
– Ты даже сейчас шутишь.
– А что остаётся? – Ирина вытерла глаза рукавом халата. – Реветь? Не дождутся.
Она встала и подошла к окну. Ночной город подмигивал огнями, жил своей жизнью, равнодушный к чужим драмам.
– Знаешь, – она обернулась к дочери, – а ведь я в твоём возрасте тоже хотела уехать. Поступать на журфак в Москву.
– Почему не уехала?
– Встретила твоего папу, – она пожала плечами. – Влюбилась, забеременела, закрутилось-завертелось... А потом стало поздно.
– А сейчас?
– Что сейчас?
– Сейчас не поздно?
Ирина замолчала, глядя в темноту за окном. Где-то там, в этой темноте, была другая жизнь. Та, о которой она перестала мечтать.
– Знаешь что, – она решительно повернулась к дочери, – а давай вместе начнём. Ты – в Питере, я – здесь. Новая жизнь, новые правила. Как думаешь?
– А справишься? – Маша с тревогой посмотрела на мать.
– Обязательно, – Ирина улыбнулась. – Я же твоя мать. А мы, Кузнецовы, народ крепкий.
За окном занимался рассвет. Новый день. Новая жизнь.
Часть 2. Прозрение
Фотоаппарат оттягивал сумку, но Ирина не замечала тяжести. Она брела по осеннему парку, ловя в объектив случайные кадры: опавшие листья, собаку, гоняющуюся за голубями, старушку на скамейке.
– Ирка? Кузнецова, ты, что ли?
Она обернулась на знакомый голос. Елена Воронцова – первая красавица их выпуска, а теперь владелица сети салонов красоты – стояла, держа в руках стаканчик кофе.
– Ленка! – Ирина растерянно опустила камеру. – Сто лет не виделись!
– Да уж, – подруга юности окинула её оценивающим взглядом. – Выглядишь... интересно.
Ирина невольно одёрнула старый свитер. После ухода Андрея она забросила свои "статусные" шмотки. Зачем? Для кого?
– А ты всё такая же, – она улыбнулась, разглядывая безупречный маникюр подруги.
– Стараюсь держать марку, – Елена подмигнула. – Слушай, у меня тут полчаса до встречи. Кофейня за углом – норм местечко. Расскажешь, как жизнь?
"Как жизнь". Ирина горько усмехнулась про себя. Три месяца после развода, съёмная квартира, работа корректором в местном издательстве и курсы фотографии по вечерам.
– Да нечего особо рассказывать, – она пожала плечами. – Развелась вот.
– Да ладно! – Елена округлила глаза. – С этим... как его?
– С Андреем.
– Точно! Вы ж со школы вместе были. А чего так?
– Бабы у него завелись, – Ирина хмыкнула. – Точнее, они всегда были. Просто я решила, что хватит.
Они устроились за столиком у окна. Елена заказала два капучино и какие-то мудрёные пирожные.
– А помнишь, – она вдруг рассмеялась, – как ты в одиннадцатом классе собиралась в Москву? На журфак?
– Помню, – Ирина отхлебнула кофе. – Только не срослось.
– Зато я свалила, – Елена вздохнула. – Правда, тоже не в Москву. В Новосиб. Замуж вышла, развелась, бизнес открыла...
– А сейчас?
– А сейчас... – она загадочно улыбнулась. – Сейчас я там, где хочу быть. Знаешь, Ир, я тебе умную вещь скажу: никогда не поздно всё поменять. Вообще никогда.
Ирина молчала, вертя в руках салфетку.
– Маш-то как? – Елена сменила тему.
– В Питер поступила. На дизайнера учится.
– Молодец девчонка! А ты чего с фотиком?
– На курсы хожу, – Ирина смутилась. – Так, для себя.
– Покажь что-нибудь.
Ирина достала фотоаппарат, принялась листать снимки. Старик, кормящий голубей. Дождь на стекле. Пустая детская площадка.
– Слушай, а ведь неплохо! – Елена присвистнула. – У тебя взгляд цепкий. Только грустно как-то всё.
– Какая жизнь, такие и фотки.
– А давай я тебе предложение сделаю? – Елена подалась вперёд. – Мне для салонов фотограф нужен. Рекламу снимать, портфолио мастеров. Возьмёшься?
– Да ты что! – Ирина замахала руками. – Я ж только учусь!
– Вот и поучишься на практике, – Елена достала визитку. – Подумай. И вообще... – она окинула подругу внимательным взглядом, – зайди в мой салон. Я тебя своему стилисту сдам. Он из таких, как ты, конфетку делает.
– Из таких, как я? – Ирина напряглась.
– Из женщин, которые забыли, что они женщины, – Елена подмигнула. – Ну что, возьмёшь визитку?
***
Салон Елены оказался огромным светлым помещением с зеркальными стенами. Ирина неловко переминалась у входа, чувствуя себя белой вороной среди холёных клиенток.
– О, явилась! – Елена выпорхнула из-за стойки администратора. – Макс! Макс, иди сюда! Я тебе жертву привела.
"Жертва" – слово резануло слух. Ирина хотела развернуться и уйти, но высокий парень с ярко-рыжей чёлкой уже схватил её за руку.
– Та-а-ак, – протянул он, критически осматривая "жертву". – И что у нас тут? Развод?
– Как ты...
– Милая, – он закатил глаза, – у меня глаз намётанный. Когда женщина так запускает себя, тут либо развод, либо декрет. На молодую маму ты не похожа, значит – развод.
– Макс! – одёрнула его Елена.
– Да ладно, я же любя, – он подмигнул Ирине. – Ну что, будем делать из тебя человека?
Три часа превратились в калейдоскоп красок, запахов и прикосновений. Макс колдовал над её волосами, что-то подстригал, красил, укладывал. Потом была косметолог, маникюр и, наконец, шопинг с Еленой.
– Теперь смотри, – Елена развернула её к зеркалу.
Ирина замерла. Из зеркала на неё смотрела незнакомка с модной стрижкой медного оттенка, в стильном брючном костюме и с идеальным макияжем.
– Это... это я?
– Нет, твоя сестра-близнец, – фыркнул Макс. – Конечно ты! А теперь бери камеру и пошли работать.
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть? – Елена подтолкнула её к студии. – У меня как раз модель на пробы записана.
Первые кадры дались тяжело. Руки дрожали, голос срывался, когда она пыталась руководить моделью. Но постепенно что-то щёлкнуло внутри. Она словно смотрела на мир через объектив – чётче, яснее, правильнее.
– А ты молодец! – похвалила Елена, просматривая фотографии. – Схватываешь на лету.
День пролетел как один миг. Уставшая, но довольная, Ирина вышла из салона. На улице темнело, зажигались фонари.
– Ира?
Она вздрогнула. Этот голос она узнала бы из тысячи.
– Привет, Андрей.
Он стоял у входа с высокой блондинкой. "Светик", – мелькнуло в голове.
– Ты... изменилась, – он растерянно разглядывал её новый образ.
– Да, – она улыбнулась. – Представляешь, жизнь не заканчивается после развода.
Блондинка нервно дёрнула его за рукав.
– Андрей, мы опаздываем.
– Да-да, конечно, – он словно очнулся. – Ну... рад был встрече.
– И я, – Ирина развернулась и пошла к своей машине.
Она не оглянулась. Впервые за долгое время ей не хотелось оглядываться назад. Впереди была новая жизнь, новая работа и... она нащупала в сумке флаер фотовыставки, который сунула Елена.
"Городские истории. Приглашаются начинающие фотографы".
– Ну что, – пробормотала она, заводя мотор, – начнём писать свою историю?
Телефон пискнул сообщением. Маша прислала селфи на фоне Исаакиевского собора:
"Мам, ты такая красотка на новых фотках! Горжусь тобой! ❤"
Часть 3. Взрыв
"Городские истории в лицах", – гласила вывеска над входом в галерею. Ирина в сотый раз поправила бейджик "Автор" и одёрнула платье. Её работы – серия портретов случайных прохожих – заняли целую стену.
– Волнуешься? – Макс протянул ей бокал шампанского.
– Дрожу как первоклассница, – она сделала глоток. – Может, зря я всё это?
– Не зря, – отрезал он. – Смотри, сколько народу пришло!
И правда, галерея постепенно наполнялась людьми. Елена притащила всех своих клиентов, коллеги по фотокурсам привели друзей. Даже Машка прилетела из Питера – стояла у входа, гордо показывая всем: "Это моя мама!"
– О, ещё гости, – Макс кивнул на дверь. – Причём интересные.
Ирина обернулась и замерла. На пороге стоял Андрей. Один, без своей Светы.
– Я на минутку, – она сжала руку Макса и направилась к выходу. Нужен был воздух. Срочно.
– Убегаешь? – голос бывшего мужа догнал её на крыльце.
– Проветриться вышла, – она закурила. Отвратительная привычка, подцепленная на нервной почве после развода.
– Ты же не курила.
– Я много чего не делала, – она выдохнула дым. – Например, не снимала, не выставлялась. Не жила.
– Ир...
– Зачем пришёл, Андрей?
Он помолчал, разглядывая носки своих ботинок.
– Маша сказала про выставку. Хотел... посмотреть.
– Посмотрел?
– Да. Ты молодец. Правда.
Она горько усмехнулась:
– Спасибо на добром слове. Что-то ещё?
– Света... мы расстались.
– И?
– Что "и"?
– Что я должна сделать? – она развернулась к нему. – Прыгать от радости? Утешать? Принять обратно блудного мужа?
– Ира, я...
– Нет, Андрей, – она покачала головой. – Просто нет. Знаешь, я тебе даже благодарна. Если бы не твои измены, я бы так и сидела в своём болоте. А теперь... – она махнула рукой в сторону галереи, – теперь у меня есть я. И меня это более чем устраивает.
Телефон взорвался трелью. Маша.
– Да, солнышко?
Краем глаза она видела, как Андрей разворачивается и уходит к своей машине.
– Мам! – голос дочери срывался. – Мам, я это... в аварию попала. Небольшую совсем! Просто такси, в которое я села... Мам, не волнуйся, просто...
– Где?! – внутри всё оборвалось.
– В травме на Пушкинской. Но правда, ничего...
– Стой там! – она уже бежала к своей машине. – Я сейчас!
– Что случилось? – Андрей обернулся на крик.
– Маша... авария... – она трясущимися руками пыталась попасть ключом в замок зажигания.
– Я поведу, – он решительно открыл водительскую дверь. – Ты в таком состоянии за руль не сядешь.
В приёмном покое пахло хлоркой. Маша сидела на кушетке, с перебинтованной рукой и пластырем на лбу.
– Мамочка! Папа! – она кинулась к ним. – Я так испугалась!
– Тихо-тихо, – Ирина прижала к себе дочь. – Что с рукой?
– Просто ушиб и пара царапин, – Маша шмыгнула носом. – Нас слегка задело на перекрёстке. Я даже телефон не выронила!
– Господи, – Ирина почувствовала, как подкашиваются ноги. Андрей поддержал её за локоть.
– Присядьте, пожалуйста, – молодой врач выглянул из кабинета. – Нужно заполнить документы и... вообще-то, лучше бы ей остаться под наблюдением. На всякий случай.
Они устроились на жёстких больничных стульях. Маша между родителями – как в детстве, когда болела, и они дежурили у её кровати по очереди.
– Пап, – она вдруг всхлипнула, – а помнишь, как ты мне сказки рассказывал? Когда я в третьем классе ангину подхватила?
– Помню, – он погладил её по голове. – Про принцессу-партизанку. Сам придумывал.
– А мама суп варила...
– И заставляла полоскать горло содой, – Ирина невольно улыбнулась.
– Вы такие классные были, – Маша шмыгнула носом. – А теперь...
Повисла тяжёлая тишина. Где-то в коридоре надрывно плакал ребёнок, пищал чей-то телефон.
– Знаешь, – Андрей вдруг заговорил, глядя в пол, – я ведь каждый раз, когда... когда изменял, думал: "Вот сейчас, в последний раз". А потом накрывало какой-то пустотой, и...
– Пап, – перебила Маша, – ты сейчас серьёзно? В травме будешь объясняться?
– А где мне ещё? – он невесело усмехнулся. – Дома – нельзя было, на выставке – тоже. А тут... тут всё как-то правильно встало. Семья, мать её...
– Андрей, – Ирина покачала головой, – не надо.
– Надо, Ир. Я же вижу, как ты расцвела. Без меня. А я... я всё про*бал. И тебя, и семью, и дочь.
– Не про*бал, – Маша сжала его руку. – Я же здесь. И мама... мама тоже здесь.
– Родители Кузнецовой! – раздалось от регистратуры. – Зайдите, пожалуйста!
Они поднялись одновременно – оба, не сговариваясь. Как раньше, когда Маша болела.
– Иди ты, – Андрей отступил. – Я... я подожду тут.
Ирина кивнула и пошла к кабинету. Что-то надломилось и отпустило внутри. Словно последний осколок прошлой жизни встал на место – не склеивая заново, но завершая картину.
Когда она вышла, Андрей всё так же сидел на стуле, ссутулившись и глядя в одну точку.
– С ней всё хорошо, – Ирина присела рядом. – Оставляют на ночь под наблюдением, утром выпишут.
– Я побуду с ней, – он вскинулся. – Если ты не против.
– Не против, – она достала телефон. – Только предупрежу Елену, что выставку придётся закрывать без меня.
– Знаешь, – он помолчал, – ты это... береги себя. И прости меня. Если сможешь.
– Уже простила, – она впервые за долгое время искренне ему улыбнулась. – Иначе бы не смогла жить дальше. И... спасибо тебе.
– За что?
– За то, что заставил очнуться. Начать жить. Стать собой.
Она встала и направилась к выходу. У дверей обернулась:
– Знаешь, говорят, осколки разбитой чашки можно склеить. Но пить из неё уже нельзя. Зато можно сделать мозаику. Красивую. Совсем другую.
Часть 4. Новая жизнь
Год спустя.
– Нет, чуть влево голову, – Ирина поправила объектив. – И взгляд в камеру. Да, вот так!
Вспышка озарила студию. Фотосессия для обложки модного журнала – её первый по-настоящему крупный заказ.
– Ир, там к тебе, – Макс заглянул в студию. – Доча приехала.
Маша влетела ураганом, с охапкой каких-то папок и неизменным планшетом подмышкой.
– Мам! Я победила! – она закружилась по студии. – Мой проект взяли на выставку молодых дизайнеров!
– Так, стоп, – Ирина опустила камеру. – Давай по порядку. Извините, – она повернулась к модели, – можем сделать перерыв?
Через полчаса они сидели в любимой кофейне. Маша взахлёб рассказывала про свой проект – что-то связанное с экологичным дизайном упаковки.
– А папа знает? – Ирина помешивала остывший кофе.
– Ага, – Маша достала телефон. – Вот, поздравил уже. Обещал приехать на открытие.
– Как он?
– Нормально вроде, – дочь пожала плечами. – На терапию ходит. Говорит, помогает разобраться с этой его... тягой к приключениям.
Ирина кивнула. После той ночи в больнице они виделись редко – только по вопросам, связанным с Машей. И это было правильно.
– Мам, – Маша вдруг стала серьёзной. – А ты... ты счастлива?
Ирина задумалась. За окном шёл дождь, превращая улицу в размытую акварель. Она достала камеру – такие кадры нельзя упускать.
– Знаешь, – она опустила видоискатель, – я наконец-то поняла, что счастье – это не когда всё идеально. Это когда ты живёшь свою жизнь. Настоящую. Без оглядки на чужие ожидания.
– Даже если больно?
– Даже если больно, – она улыбнулась. – Потому что эта боль – твоя. Как и радость, как и все эти моменты, – она показала на экран камеры, где застыл размытый дождём город. – Смотри, какая красота.
– Мам, – Маша подперла голову рукой, разглядывая снимок, – а ведь ты всё-таки стала журналистом. Только вместо слов у тебя фотографии.
– Выходит, что так.
Телефон пискнул – напоминание о вечерней съёмке. Жизнь продолжалась – новая, непривычная, её собственная. И она была прекрасна, как мозаика из осколков старой.
КОНЕЦ
Светлые строки | Рассказы
83 поста20 подписчиков
Правила сообщества
Будьте культурными и люди к вам потянутся!