Сказ о том, как Василий Шуйский царём был⁠⁠

«Каждое новое поколение встречается с определенными условиями, уже имевшимися в готовом виде в момент, когда это поколение народилось. И великие люди стоят чего-нибудь только постольку, поскольку они умеют правильно понять эти условия, понять, как их изменить. Если они этих условий не понимают и хотят эти условия изменить так, как им подсказывает их фантазия, то они, эти люди, попадают в положение Дон-Кихота. Таким образом, именно по Марксу вовсе не следует противопоставлять людей условиям. Именно люди, но лишь поскольку они правильно понимают условия, которые они застали в готовом виде, и лишь поскольку они понимают, как эти условия изменить, – делают историю. Так, по крайней мере, понимаем Маркса мы, русские большевики». [Сталин И.В. БЕСЕДА С НЕМЕЦКИМ ПИСАТЕЛЕМ ЭМИЛЕМ ЛЮДВИГОМ 13 ДЕКАБРЯ 1931 Г. Сталин И.В. Cочинения. – Т. 13. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1951. С. 104–123.]

Таким образом, исторические условия времени, о котором пойдет речь, были таковы: пресечение правящей династии, а затем и политический, экономический, социальный и национальный кризисы. И во всей этой мутной воде свою «рыбку» ловили исторические личности под стать эпохе: лживые, изворотливые, прожженные интриганы, которые ради власти готовы были пойти на всё. Это такие деятели как Борис Годунов, Федор Романов, Богдан Бельский, все Лжедмитрии и многие другие. Но, пожалуй, всех их, по лживости, изворотливости и прожженности превзошел Василий Иванович Шуйский, который умудрился, к тому же, оставаться 4 года царем государства на пике того хаоса в который оно было погружено.

Василий Шуйский, пожалуй, переплюнул даже самого себя: лживость, изворотливость, прожженность в итоге сыграли с ним злую шутку, и в истории он остался одним из самых бездарных правителей страны.

О том, как Василий Шуйский шел к власти, об его интригах, я и хотел поговорить. Собственно интригами это сложно назвать. Интриги принято делать тайно, инкогнито, но Василий Шуйский действовал открыто, зачастую на глазах всего городского столичного люда, при этом ему приходилось, каждый раз клясться, целовать крест, убеждая всех в своей правоте, хотя не задолго до этого, столь же яростно он убеждал всех в обратном.

Но обо всём по порядку. История нашего героя начинается в тот год, когда у себя в уделе трагически погиб младший царевич правящей династии – восьмилетний Дмитрий Иванович. Погиб надо сказать странно: сам упал на ножик… 28 раз. А если серьезно то, родственники царевича, и главным образом мать, Мария Нагая, обвинили в смерти царевича, столичных чиновников, во главе с дьяком Михаилом Битяговским. Собранный набатным звоном народ, тут же растерзал 12-15 человек «понаехавших» из столицы.

Однако ни родственники, ни сама мать при смерти царевича не присутствовали, поэтому, когда из столицы прибыла следственная комиссия и опросила свыше 100 свидетелей, то картина преступления значительно изменилась. По официальной версии царевич страдал падучей болезнью (эпилепсией), и очередной приступ случился во время игры в ножички, во время которого царевич и упал горлом на нож. Так себе версия конечно. Но с тех времен до наших дней мало что изменилось в официальных версиях.

Правил страной в дни этой трагедии, старший брат царевича Дмитрия, Федор Иванович Рюрикович. Однако, по мнению многих современников и историков, он не был способен к государственному управлению, и всеми делами в государстве заправлял, шурин (брат жены) царя, Борис Годунов, который сумел до этого отодвинуть от царя Федора регентский совет из 4 бояр: Н.Р. Юрьева (Романова), Б.Я. Бельского, И.Ф. Мстиславского, И.П. Шуйского, отца Василия Шуйского. И.П. Шуйский, герой войны, был сослан в монастырь, где погиб от угарного газа, по приказу Годунова. Поэтому многие, очень многие, тогда и сейчас говорят о прямой выгоде Бориса Годунова в смерти царевича Дмитрия, чтобы самому остаться у власти. И хотя у Федора мог родиться наследник, или жена Федора, Ирина (сестра Бориса), могла оспорить трон у Дмитрия, который, к тому же считался незаконнорожденным, тем не менее, тень убийцы царевича падала на Бориса Годунова.

Отправляя комиссию, Борис надеялся на то, что комиссия сможет его оправдать. Для этой цели, во главе комиссии был поставлен фактический враг Годунова – Василий Шуйский. И хотя отец и брат Василия были изведены с этого света именно Борисом Годуновым, Василий «прогнулся под изменчивый мир» и, ради карьеры, усердно доказывал невиновность Бориса.

К слову сказать, деятельность комиссии, имела мало успеха в прекращении слухов о вине Бориса. Ни царь Федор, ни Борис не участвовали в похоронах Дмитрия, да и сам Дмитрий был похоронен не в столице, а у себя в вотчине, да ещё так, что его могилу позже с трудом смогли найти. Все это давало почву для расцветания всевозможных слухов.

Итак. Василий Шуйский отрапортовал царю Фёдору и правителю Борису, что царевич Дмитрий точно погиб при несчастном случае. Вины Бориса нет. Дмитрий мёртв.

Однако тучи кризиса и хаоса постепенно сгущались над страной и Борис, после смерти Фёдора, сам избранный на Земском соборе царём, удерживал страну только личной харизмой, силой воли и какой-то матери. Надо сказать, что Борис Годунов с треском проигрывал информационную войну, которая тогда называлась – «столичные слухи». По слухам выходило, что Борис виноват не только в смерти царевича Дмитрия, но и в смерти детей Федора (которые либо рождались мёртвыми, либо умирали во младенчестве), и в смерти самого Фёдора, и в трёхлетнем неурожае и голоде. Слухи умело распространяли враги Годунова, в том числе самые его непримиримые враги – Романовы.

Среди прочих Романовых выделялся Фёдор (отец будущего царя Михаила), двоюродный брат Фёдора Ивановича Рюриковича. Фёдора Романова насильно постригли в монахи под именем Филарет. Упекание в монастырь в те времена было равнозначно политической смерти, но Филарет, однако ещё проявит себя в политической борьбе.

И проявилось это в том, что один из упорно ходивших слухов, начал обретать реальность. А именно, за границей, в сопредельном государстве объявился некто назвавший себя «чудесно спасшимся царевичем Дмитрием». Этим некто оказался беглый монах, Григорий Отрепьев, который, к тому же имел отношение к дому Романовых.

«Дмитрий жив?!» Именно так должен был воскликнуть Василий Шуйский на весть о появлении Лжедмитрия 1 и подозрительный взгляд Бориса Годунова в свою сторону.

А между тем войска Лжедмитрия 1 стремительно росли, и хотя, на пути к столице, они разгонялись, с формулировкой «несанкционированный митинг» и «нарушение эпидемической безопасности», желание переизбрать царя не только не угасало, но приобретало все больше сторонников.

Для сторонников Годуновых ситуацию резко осложнила внезапная смерть самого Бориса Годунова. Царем стал его 16-летний сын Фёдор Годунов, умный и образованный, однако, вся нелюбовь к Борису (и страх перед ним) передались юному царю, и присяга ему была вялой и равнодушной.

Через полтора месяца после воцарения Фёдора Годунова в столицу прибыли посланцы от Лжедмитрия 1, дворяне Плещеев и Пушкин (далёкий предок великого поэта), с «царской» грамотой. Где «он вам не Димон» торжественно «простил» вину столичным жителям, их верность Годуновым и призвал свергнуть Годуновых, и впустить «законного царя». И хотя грамота сильно взбодрила умы и успокоила совесть людей, однако к открытому бунту против, даже и юного Годунова, ещё не решались, так как свежи ещё были в памяти события 14-летней давности и гибель царевича Дмитрия.

И в эту ответственную минуту, пред собравшимся народом на площади, был вызван боярин Василий Шуйский (который, как и все присягнул на верность Фёдору Годунову).

Василий Шуйский, на голубом глазу, заявил что Годунов хотел убить Дмитрия, но того в последний момент подменили сыном попа и убили не того. А самого Дмитрия надежно уберегли. Итак. Василий Шуйский дал совершенно противоположные показания, тем, что давал ранее.

Тут же группа дворян ворвалась в Кремль и схватила Федора и его мать (позже их убили). Сестра же Фёдора, Ксения Годунова, была насильно сделана наложницей Лжедмитрия 1. Тела Фёдора Годунова и его матери были выставлены напоказ, а затем, вместе с телом отца, перезахоронены, без отпевания, как самоубийцы.

Въезд «царя» в столицу несколько обескуражил горожан, во-первых настоящему Дмитрию на тот момент должно было быть 22-23 года, а прибывшему «Дмитрию» было 27-28. Но это, конечно же, было не существенно. Существенней же было второе обстоятельство: «царь Дмитрий» прибыл в иноземном наряде, в окружении иноземцев, равнодушно относился к местной вере и обычаям, не спал после обеда, не ходил степенно, хотел завести образование низших слоев.

Несмотря на то, что именно благодаря Василию Шуйскому, в конечном итоге Лжедмитрий 1 смог стать царём, именно этого человека Лжедмитрий 1 подверг опале. Василия положили на плаху, вознесли над ним топор, но в последний момент помиловали и отправили в ссылку. А виной этого был сам Василий Шуйский, так как после воцарения Лжедмитрия 1 почти сразу стал распространять слухи, что Лжедмитрий не настоящий.

Лжедмитрий же сам оказался не промах и велел доставить в столицу Марию Нагую, мать настоящего Дмитрия. Пред лицом народа была разыграна трогательная встреча «сына и матери» где, запуганная Мария Нагая (впрочем, может она и сама желала, хоть так, вновь прописаться в царских палатах) признала в Лжедмитрии своего сына.

Царствование Лжедмитрия не задалось, хотя он и имел солидный кредит доверия. Вместо того, чтобы хоть как-то соответствовать роли православного царя, найти хоть какую-нибудь опору своему трону, Лжедмитрий, рассорился со всеми своими сторонниками, приобрел недругов, и в довершение женился на Марине Мнишек, которая, по всей видимости, осталась католичкой.

Это стало последней каплей и вскоре, Лжедмитрий был свергнут. Во главе заговора встал… правильно, недавно вернувшийся из ссылки и прощеный Василий Шуйский. Лжедмитрий пытался бежать от своих убийц, ворвавшихся во дворец, но, выпрыгнув из окна, сломал ногу. Видимо, боясь его очередного воскрешения, в него несколько раз пальнули из пищалей, затем, срывая царский кафтан, рубили саблями, затем тело протащили по земле на площадь, где оно было выставлено на всеобщее обозрение на три дня, где каждый желающий мог ещё надругаться над телом. Вновь была вызвана мать царевича Дмитрия Мария Нагая, которая, тонко чувствуя всеобщее настроение, немедленно отреклась от того, что Лжедмитрий её сын. Затем тело Лжедмитрия 1 сожгли, останки растоптали ногами, зарядили в пушку и выстрелили, повернув её на запад, со словами: «откуда пришел, туда и возвращайся».

И вот наконец сбылась мечта Василия Шуйского. Дальний родственник Рюриковичей, он стал царём, но вся его опора состояла лишь из нескольких боярских родов. Даже у Лжедмитрия 1 изначально сторонников было больше, пока он их всех не растерял за год своего правления.

«Боярский царь» как его называли, Василий Шуйский не вызывал симпатий, тем более много раз все имели возможность убедится в «правдивости» его слов. Однако вступая на трон, Василий Шуйский впервые присягнул своим подданным: он поцеловал крест и обещал, что никого не осудит и не предаст смерти без истинного суда.

Понимая, насколько царевич Дмитрий может оказаться «живучим», Василий Шуйский торжественно перевёз останки настоящего царевича в столицу, объявил его святым. А также вновь объявил пред всем народом, что де инокиня Марфа Нагая говорила что царевич «умре». Святость царевича нужна была для того, чтоб всякий кто усомнился, уже мог быть обвинён в ереси. Василий Шуйский подкупил нескольких здоровых людей, чтоб у гроба царевича они «чудесно исцелились».

Но все ухищрения оказались напрасны и Дмитрий то и дело «воскресал» в разных уголках страны.

Один из сторонников Лжедмитрия 1, Михаил Молчанов, бежавший после свержения своего царя выдал себя за вновь «чудесно спасшегося царя Дмитрия», и может мало кто ему бы поверил, но на своём пути Молчанов повстречал Ивана Болотникова, который уже к тому времени имел солидную биографию: представитель обедневшего дворянского рода, бывший боевой холоп князя Телятевского, попал в плен, был рабом на галерах (честно), затем был освобожден и вернулся, домой объехав, чуть ли не пол тогдашнего света.

Иван Болотников проникся историей «царевича/царя Дмитрия» и согласился стать «царским воеводой» и возглавить начинавшееся восстание против Василия Шуйского. В лагерь Болотникова стекались крестьяне, холопы, казаки, дворяне. Его движение приобретало форму гражданской войны. Однако восставшие не ставили своей целью изменить общественно-экономические отношения, они лишь хотели занять место тех, кто сейчас был у власти, и расчитывали на делёж добычи и получение земли и воли.

К Болотникову также примкнули войска «царевича Петра Фёдоровича», якобы сына Фёдора Ивановича.

Болотникову не повезло, пожалуй, ровным счётом в одном – он выступил в аккурат между двумя Лжедмитриями. И когда его отряды стояли под стенами столицы, то горожане со стен сыпали проклятья и, в ответ на заявление, что послан Болотников от царя Дмитрия, кричали, что Дмитрия они убитым лично видели. После же болотниковцы были оттеснены от столицы и заперты в городке. Штурмом взять правительственные войска городок не могли. И Василий Шуйский предложил сдаться Болотникову и Лжепетру под честное, его Василия, слово (ага), что им сохранят жизнь. В итоге оба были убиты.

Очередного самозванца, Лжедмитрия 2, отправили тогда, когда восстание Болотникова было уже подавлено, лишь остатки войск смогли примкнуть к новому «чудесно спасшемуся». По старой традиции начался процесс признания нового самозванца, которого подбирали уже похожим не на настоящего царевича Дмитрия, а на Лжедмитрия 1. Кто он был на самом деле точно не известно, вроде чуть ли не пьянчужка из кабака. Однако, жена первого самозванца, Марина Мнишек «признала» в Лжедмитрии 2 своего мужа, и позже даже родила от него ребенка.

Возникла ситуация двоевластия, когда фактически два "царя", находились в патовой ситуации и не могли победить друг друга, а их люди, в стремлении получить в будущем выгоду, «перелетали» из лагеря в лагерь, по несколько раз.

Отряды Лжедмитрия 2 не только грабили окрестности, но осадили знаменитый монастырь, который охраняло 300 стрельцов, но и все монахи и местные крестьяне встали на его защиту. Героическая оборона продолжалась 18 месяцев и в итоге закончилась победой. Оборона монастыря сильно повлияла на тогдашних людей и способствовало организации народных ополчений.

Но и положение Василия Шуйского не было прочным. Столичные купцы наживались на поставке припасов Лжедмитрию 2, в городе зрели заговоры, люди были готовы свергнуть Василия в любой момент. Его спасала лишь поддержка патриарха Гермогена, который хоть и не любил царя, но стоял за твёрдый порядок в стране.

В лагере же Лжедмитрия 2 появился также свой патриарх – Филарет Романов, который начал двигаться по карьерной лестнице ещё при первом самозванце.

Василий Шуйский был вынужден заключить союз с ещё одним сопредельным государством на условиях обмена волости на 5000 отряд генерала Делагарди. В итоге под общим командованием молодого и талантливого полководца, родственника царя, Михаила Скопина-Шуйского, правительственные войска нанесли поражение войскам Лжедмитрия 2, но от дальнейшего участия в войне отряд Делагарди уклонился, и затребовал плату, которая легла бременем на, без того разорённое население.

Участие Делагарди позволило в открытую вступить в страну королю Сигизмунду III, поскольку он поддерживал обоих самозванцев, и воевал с королём генерала Делагарди. Сигизмунд III осадил пограничный город, в надежде быстро взять его и дойти до столицы. Но осада затянулась почти на два года.

Василий Шуйский же оказался в незавидном положении. Последняя его надежда – Михаил Скопин-Шуйский, который успел к тому времени одержать ряд блестящих побед, снять осаду с монастыря, был отравлен при дворе Василия Шуйского. Ходили упорные слухи, что Михаила отравила жена брата царя Дмитрия Шуйского. У Василия не было прямых наследников, и в Михаиле Скопине-Шуйском все, в том числе и сам Василий, видели опасного претендента на престол, к тому же Михаил был популярен в народе. В общем, Шуйские хотели как лучше, а получилось как всегда.

Смерть Михаила стала шоком для народа, а бездарный Дмитрий Шуйский потерпел поражение от отряда Жолкевского, гетмана Сигизмунда III, идущего на столицу.

Василий Шуйский вынужден был «по челобитию всех людей» отречься от престола и насильно постричься в монахи. Затем его выдали Жолкевскому и Сигизмунду, и в их плену он и умер спустя два года, всеми забытый.

Но пока Василий Шуйский был жив, «каша» заваренная, в том числе и им, продолжала «расхлёбыватся» простым народом. После Василия семь бояр призвали на трон сына Сигизмунда III, королевича Владислава, но Сигизмунд отказывался от того чтобы его сын принял православие, поэтому переговоры зашли в тупик. Однако это не помешало представителям Владислава явится в столицу, и закрыться в центральной крепости.

В итоге, наблюдать всю эту чехарду устал народ, и одно за другим собрал два народных ополчения.

В лето 7120 года от сотворения света, 2 народное ополчение разбило и изгнало поляков из Москвы. Смутное время завершилось, избранием 16-летнего Михаила Федоровича Романова, сына «тушинского» патриарха Филарета. Фигура Михаила устраивала многих, а за его спиной встал патриарх Филарет. Так завершилось тяжелейшее испытание нашей истории.

Использованные Модификаторы:

1. упомянуть чей-либо возраст

15. пользоваться любым альтернативным летосчислением: по хиджре, от сотворения мира и т.д., на вкус автора

16. обязательная подходящая (!) цитата из сочинений Маркса/Ленина/Сталина в начале текста, как в монографиях советского периода

27. не упоминать место действие до последнего абзаца (т.е. никаких узнаваемых ориентиров)

29. не упоминать время действия до последнего абзаца

Фраза:

2. хотели как лучше, а получилось как всегда

Картинка:

Материал написан для авторского челленджа. Если у кого-либо есть желание поддержать конкурс и увеличить его призовой фонд — реквизиты в этом посте (и ссылочку на данный пост).

Cat.Cat и Лига историков представляют: ОЧЕРЕДНОЙ АВТОРСКИЙ ЧЕЛЛЕНДЖ