СИЗО. 214-ая камера. Продление. Возвращение 2
Если первая часть
возвращения связана с суетой и автомобильными гонками, то вторая часть – с длительным неподвижным ожиданием.
Подъехали к СИЗО, воронок останавливался, двигатель выключался, наступала тишина – это означало, что мы встали в очередь перед СИЗО.
Да, в очередь, потому что воронок не один, есть и другие, приехавшие из других судов. А кроме них, есть еще ФСИНовские камазы, которые идут вне очереди, потому что они относятся к своему родному ФСИНу, а обычные воронки – к полиции.
Между ФСИНом и полицией есть некоторая вражда, "свой-чужой", поэтому полицейские воронки терпеливо стоят в очереди перед воротами.
Для арестантов наступает время томительного ожидания, которое может длиться и час, и два, и три.
Ожидание связано не только с очередью, но и с пересменкой, которая как раз происходит около восьми вечера, и на время которой прием арестантов приостанавливается.
Хорошо, когда в воронке отсек не забит, когда можно повернуться и вытянуть ноги, но такое бывает редко. Обычно внутри все занято, арестанты сидят вплотную друг к другу, предельно тесно. Особенно многолюдные выезды – в понедельник и пятницу.
Первый час еще терпимо. Народ курит, беседует, делится последними новостями и рассказывает, что было в суде. В темноте вспыхивают огоньки сигарет, романтика…
На второй час темы иссякают, сигареты заканчиваются, и наступает тягостная тишина. Ноги, спина затекают, хочется подвигаться, но никакой возможности нет: начнешь двигаться – будешь мешать соседям, что не есть хорошо.
Летом добавляется адская жара, особенно, если железный воронок стоит на горячем закатном солнце.
Зимой – мороз, который постепенно проникает под любую одежду и обувь.
Чуть оживляет ситуацию водитель, который раз в полчаса заводит двигатель, и воронок на несколько метров перемещается ближе к воротам.
На третий час терпение народа заканчивается. Самые нетерпеливые арестанты начинают орать и бить кулаком в железные стенки отсеков. Вся ненависть в первую очередь выплескивается на конвойных, которые сидят тут же, на своих сиденьях напротив арестантских дверей.
Очевидно, что конвой тут не причем, они так же сидят и так же ждут, так же дышат дымом, правда им несколько легче, потому что не так тесно и можно подвигаться, в крайнем случае выйти наружу, подышать воздухом, походить взад-вперед. Не знаю, как это связано с правилами безопасности, но постоянно видел, что конвойные периодически из воронков выходили.
При долгом ожидании бессильная бешеная ненависть постепенно охватывает всех арестантов, даже самых спокойных. Появляются идеи: а "давайте начнем синхронно стучать", "а давайте начнем воронок раскачивать":
— Качай его, братва! Положим его на бок!!
И стучат, и качают. Но кулакам становится больно, а воронок, хоть и качается на рессорах, но ложиться даже не думает, а силы заканчиваются, да и просто неудобно.
Поэтому, выплеснув эмоции, арестанты на некоторое время успокаиваются. При этом периодически кто-нибудь мечтательно говорит:
— Эх, быстрее бы в свою хату…
А другой ему отвечает:
— Думал ли ты когда-нибудь, что будешь отчаянно желать попасть в тюремную камеру?
Но вот двигатель снова заводится и воронок, покачиваясь, заезжает в ворота СИЗО. Арестанты оживают – скоро покинем этот тесный темный железный ящик.
Еще немного и машина подъезжает ко входу, открывается дверь и народ по одному начинают выпускать. Так как находимся во внутреннем дворе, то наручники уже никто не одевает.
Сначала арестантов разводят по привраткам, где снова ожидание. В отличие от воронка, ждать приходится уже стоя – немногие места на лавочках заняты арестантами и их вещами. Привратки тоже набивают народом, так что стоять нередко приходится чуть ли не вплотную, что тоже довольно утомительно. Но, по крайней мере, есть возможность воспользоваться туалетом, при полном, так сказать, аншлаге…
Через полчаса-час-полтора переводят в так называемую "первую" привратку – она отличается от других тем, что кроме входной двери в одной стене есть еще вторая дверь, ведущая в смежное помещение, где происходит досмотр.
Это означает, что еще один этап ожидания пройден.
Но и в "первой" привратке можно долго стоять в ожидании. Арестанты устали, наступил вечер, лица посерели, всё надоело…
В привратках народ по первоходам и второходам никто уже не сортирует. Поэтому там можно встретить кого угодно – и смотрящего за корпусом, и матерого рецидивиста, и наркомана со стажем. Встречаются такие персонажи, с такими лицами – хоть прямо в кино снимай. В блоге описать их невозможно, это надо видеть. Причем ты стоишь рядом с ними в непосредственной близости, практически плечом к плечу, все видишь, все слышишь.
Проходит еще время и, наконец, дверь в стене приоткрывается, начинают вызывать по одному по фамилиям или просто "следующий". Заходишь, внутри несколько сотрудников, пару столов. Называешь фамилию, расписываешься в какой-то бумажке (читать некогда, все надо делать быстро, народ ждет), далее – быстрое раздевание, прощупывание всех вещей, проверка металлоискателем, быстрое одевание. Уф, еще один этап пройден…
После этого ведут еще в одну привратку, где снова ожидание, но уже ожидание развода по своим камерам. В этой привратке, хотя у арестантов силы уже почти на исходе, настроение повеселее – все понимают, что скоро конец мучениям.
Через узкую решетку видно, что снаружи наступил глубокий вечер, почти ночь. Еще полчаса-час стояния и дверь открывается:
— Кто в первый корпус, выходим…
Арестанты из первого корпуса, протискиваясь через толпу, пробираются к выходу:
— Давайте, братва, держитесь…
Народ из других корпусов несколько ми завидует – повезло, их первыми уводят, но все понимают, что скоро придут и за ними.
Наконец, наша очередь, выходим, спускаемся в подвал, идем по темному сырому переходу, от усталости покачивает, но еще несколько минут – и ты в своей родной хате, где можно будет переодеться, выпить чаю, полежать, растянувшись, на своей шконке…
Среднее время возвращение в свою камеру из опыта: 22:00 – 22:30. Бывает и позже.
Продолжение следует.
