Роман П часть 2 глава 2⁠⁠

Я тебя поймал

Усевшись за полуобгоревший стол, Майкл внимательно выслушал разведчиков. По их словам, на третьем этаже было около десятка бойцов, готовых до последнего биться с его гвардией. В таких случаях он обычно просил артиллерию, но сейчас, когда среди врагов был Моррис, об этом не могло быть и речи.

– Я не хочу, чтобы он умер, – спокойным голосом сказал Майкл. – Этот человек – слишком важная персона. Поэтому вы возьмёте его живьём. У нас есть запасы слезоточивого газа?

– У них противогазы, сэр.

– Пусть снайперы снимут всех, кто будет находиться около окна.

– Там шторы, сэр.

– Пусть стреляют по шторам. Насколько я помню Морриса, он будет ждать до последнего. Гранаты не кидать. Не хватало еще, чтобы он от шального осколка умер.

Как и ожидал Майкл, толку от снайперов было немного. Кроме разбитых окон и подбитых ваз, ничего дельного они не сделали. А тем временем, основательно окопавшись, Моррис и не пытался прорвать окружение. Просто сидел и ждал.

Связав пленных и выставив их в качестве щитов, была сформирована первая волна нападавших. В основном там были естественные, подгоняемые тремя зараженными пидами. Осмотрев пушечное мясо, Майкл пришёл к выводу, что для первой атаки сойдёт. Всё равно расходный материал.

Возглавил атаку лейтенант Джозеф Бургер. Который был толстоват и вполне соответствовал фамилии, также немного картавил. Любимым оружием лейтенанта был небольшой револьвер, пули для которого он без конца чистил, повторяя, что убийство должно исходить от сердца, с «чистыми помыслами».

Только вот в этот раз мастерство подвело. Пропустив переднюю кавалерию, Моррис каким-то чудным образом исхитрился вложить в прекрасную светлую голову Бургера целую кучу свинца, разбрызгав его мозги по всему лестничному пролёту. Так же было и с двумя другими пидами, глупо распластавшимися на лестнице. Взглянув на простреленную голову Бургера, Майкл задумчиво налил бокал вина. Поведение Морриса переставало быть покладистым. Он начинал пакостить.

Тем временем радист передал прямое сообщение из центра. Его отзывали в ставку, требовалось немедленное присутствие перед великими очами очередного естественного генерала. Майкл встал из-за стола, возникало неприятное ощущение, что он может упустить пленника, по крайней мере, не взять живьём. К тому же, вызов в ставку не сулил ничего хорошего, так как высшие офицерские естественные чины его не очень любили.

Радист наблюдал за его реакцией тихо, стараясь не вызвать бурю. Он понимал, что перед ним сам Майкл Джоксон, который предыдущего радиста сперва замучил, а после похоронил. И об этом знали все, только вот доложить никто не решался. Каждая блоха знала, что Майкл Джоксон найдёт кого угодно.

Потратив на размышления не более пяти минут, Майкл начал надевать бронежилет. Следившие за ним солдаты поняли, пришло время решительного штурма. Тут же, неожиданно выдвинулся один из естественных геев.

– Кто такой? – бросил Майкл, подавая знак к наступлению.

– Рядовой Кларк Кент.

– Метишь в герои, сынок?

– Не совсем, сэр. Хочу отомстить за отца, сэр.

– Давно убили-то?

– Год назад, сэр. Он был военным журналистом, сэр. Ходил с фотоаппаратом.

Смерив мстительного гомосексуалиста взглядом, Майкл улыбнулся. Такие солдаты ему нравились, и если молодой не идиот и не откажется от вакцинации, то станет таким же крепким и выносливым, одновременно повысив и без того оголённые чувства ненависти и агрессии.

Забросав этаж гранатами с газом, Майкл нацепил тепловизор. Это должно было хоть ненамного, но уменьшить их потери. Так и получилось – на лестнице они потеряли лишь двоих. Да и то совершенно случайно.

Зайдя на этаж и отстреливая заскучавших врагов, Майкл неустанно твердил о невозможности того, чтобы усатого генерала убили. И даже когда рядом рухнул третий, а потом и четвёртый боец из его команды, он продолжал отдавать неизменный приказ.

Наконец, загнанный в угол Моррис, явно желая умереть героем, вытянулся во весь рост и открыл ураганный огонь, моментально уложив всю первую линию. Майкл кубарем перелетел через пару перегородок, кинув в противоположную сторону несколько гранат. Взрывы, стоны, крики – это была его родная стихия. В ней он чувствовал себя превосходно. А вот Моррис так не мог, он был иного склада, воюя без удовольствия и желания.

Вынырнув прямо перед генералом, Майкл с легкостью выбил из его рук автомат. Затем краем глаза уловив отвратительное, почти истерическое нападение простелил одного из подоспевших к генералу солдат, приложившись сапогом по черепу. Убивать не стал, так, лишь замедлил решимость. Кто знает, может, ему ещё предстояло помучиться на глазах своего командира. Садизм то он любил.

Старик тем временем упорно сопротивлялся и Майклу пришлось крепко приложиться ему в череп, что успокоить отважного бойца.

– Зачистить, сэр? – раздался голос лейтенанта.

– Конечно.

– Хорошо, сэр!

Майкл улыбнулся и хрустнул шеей. Впереди было чудное времяпрепровождение в компании его генерала. Он даже мысленно раскладывал свой любимый набор из стали, которым так любил кромсать врагов.

Тем временем подошёл радист. В лице он нисколько не изменился, всё тот же жалостливый взгляд и желание угодить, крепко перемешанное со страхом. Не говоря ни слова, Майкл, отдав нужные распоряжения, вышел на улицу. Летать он не любил и по возможности добирался до центра на своем трофейном джипе.

Проезжая по разрушенному городу, он каждый раз пытался вспомнить, что тот представлял до войны. Зелень, высокие старые дома, спасающие от жары на летних верандах кафе. В общем, спокойная размеренная жизнь, а теперь, одни развалины.

Майкл посмотрел на небо. Чистое, голубое, хотя лишь пару дней назад оно несло смерть. Бомбы вакуумные, химические – вот лишь часть того, что подарили эти прекрасные небеса. И все потому, что гетеросексуалы старались подарить отступающим войскам хоть каплю драгоценного времени.

Местный штаб находился рядом с линией фронта. Полковник Тони Тайсон, которому непосредственно подчинялся Майкл, был не из тех, кто держался в стороне и предпочитал руководить как можно ближе от места основных действий.

Полковник был высоким, крепким, широкоплечим негром, немногим уступающий по своим габаритам Майклу. Он не был поклонником панибратства, поэтому всегда взывал к почтению и беспрекословному послушанию, наводя железным кулаком суровую дисциплину. Этому он научил и Майкла, выбив из него всю ненужную непокорность и остатки доброты. Естественных гомосексуалистов Тони ненавидел так же, как он и полностью соглашался относительно их крайне плохой боеготовности.

Майкл проверил караульных и вошёл внутрь небольшого полуразрушенного дома. Он не любил отвлекать полковника от его идеального хода стратегической военной мысли, а потому поднявшись по лестнице и войдя в кабинет и терпеливо встал позади, склонившегося над картой полковника. Но в одиночестве они пробыли недолго, через пару минут к ним вошёл ещё один человек.

Он был высоким худощавым мужчиной. Одетым в строгий чёрный костюм. Держался отстраненно, просто, с любопытством рассматривая обстановку. От прямого взгляда не прятался. Майкл посмотрел на его пальцы, они были тонкие, почти как у пианиста. Такими было бы удобно разделывать курицу.

Дождавшись брюнета, Тони быстро пробежал пальцами по клавиатуре, на экране высветилось чьё-то досье. Приглядевшись, Майкл почувствовал как по спине пробежал холодок. На экране был не кто иной, как сам Джейсон Стэтхом.