Роман П часть 2 глава 10⁠⁠

Даже сильный может быть мягким

База, обладающая прекрасным садом и лабораториями, имела и столь же великолепные комнаты для проживания, уютно разместившиеся на верхних трёх ярусах. На первом проживал Геринг, на втором – Адольф, а на третьем квартировали рядовые сотрудники.

Шведские смесители, мраморные умывальники. Проснувшийся в такой обстановке Майкл даже не сразу понял, где находится, в его привычных боевых буднях удобства были куда более прозаичны.

Тук, тук, тук. Майкл посмотрел на двери. Белые, резные, они органично вписывались в общий дизайн. Тук, тук, тук. Он сбросил одеяло и направился к двери. Полосатые шорты и майка – этого, по его мнению, было достаточно, чтобы встретить гостя. Проходя мимо столика с телефоном, Майкл обратил внимание на небольшой монитор видеосвязи. Видимо, не все придерживались использования последних технологий, предпочитая общаться по старинке.

Ранним гостем оказался Кларк Кент, который, вместо того чтобы откозырять молча, кивнул и вошёл внутрь. Майкл выглянул в коридор, там было пусто.

– Закройте двери, в комнатах прослушки нет, а вот про коридоры не знаю, – бросил дельтовец.

– Потрудитесь объяснить своё поведение, солдат.

– Хотел пожелать доброго утра, наша первая встреча была сумбурной, хочу познакомиться поближе.

– Для этого вовсе не обязательно приходить ко мне в номер с утра пораньше.

– Думаю, если вы узнаете меня лучше, то иначе посмотрите на ситуацию.

– Ближе к делу.

– Вам приходилось слышать о группе лиц, именующих себя «Жесткий проход»?

– Кажется, это экстремистская группа зараженных пидов, которые истребляют естественных гомосексуалистов.

– И что вы об этом думаете?

– Когда ты на войне, да ещё постоянно под огнём натуралов, любой солдат имеет цену, будь то естественный или заражённый.

– Но под вашим командованием, насколько мне известно, в основном заражённые, и причина тому – слишком частая гибель естественных. Грубо говоря, они для вас пушечное мясо. Или я не прав?

– К чему вы клоните?

– Для начала я хочу, чтобы вы прочли это, —Кент протянул свернутый листок бумаги.

Майкл сразу узнал его. Такими немного желтоватыми листками полковник Тони Тайсон передавал важные сообщения. Он предпочитал пользоваться курьерской почтой и очень редко прибегал к сети Интернет. Майкл развернул листок.

Корявым грубым почерком было написано:

«Майки, это наш человек, верь ему, как мне. Единство – главное, что есть среди нас. Мы обязаны сохранить его».

– Для чего всё это?

– Для начала войны. Вы уже видели вирус в деле, а вчера поняли, что он опасен для естественных гомосексуалистов. Не удивляйтесь, Эрнест Кальтербруннер – мой осведомитель и у него нет от меня никаких секретов.

– Только вот он спит с Адольфом.

– А ещё со мной. И тут я выигрываю у старика, – Кларк улыбнулся. – Но не будем сворачивать с главной темы. Я, как и ваш полковник, давно состоим в так называемой экстремистской организации «Жесткий проход», которая активно ищет способ уничтожить всех естественных гомосексуалистов. И на данный момент вирус – основной приоритет. Та форма, на которую наткнулся Адольф, самый настоящий подарок, мы обязаны им завладеть.

– А зачем вам я?

– Эрнест сказал, что от вас и Адольф, и Геринг в полном восторге, у них на вас большие планы.

– Они меня совсем не знают.

– Значит, узнают. К тому же вы исправно снабжали Адольфа первоклассной добычей. За это он особо благодарен. Понимаете, Майкл, важно ещё и то, что вы неплохой стратег и искренне ненавидите естественных гомосексуалистов. А если учитывать вашу преданность и то, что среди заражённых полно предателей, то вам вообще цены нет.

– Как лестно. И как давно вы узнали о вирусе?

– Едва он появился. Эта база всегда была под нашим наблюдением.

– Вирус, – Майкл хмыкнул, – знаете, меня больше привлекает силовой метод. Зараженных значительно больше и мы сильнее. Естественные не смогут нас сдержать, если мы захотим их перебить. Пока они нам нужны, уничтожать их рано.

– Не все зараженные думают так, как мы. Вы слишком долго варились в собственном соку, и на данный момент среди заражённых идёт смена настроений. Дело в том, что естественные развернули огромную кампанию по переманиваю наших основных сил. Повторяю, вы слишком долго воевали со своими гетеросексуальными сослуживцами и не знаете, насколько всё сейчас серьёзно.

– Да неужели? А вот мне кажется, что это вы не до конца разбираетесь в ситуации. Идти против естественных – глупо, их необходимо по максимуму использовать и только тогда уничтожать.

– А то, что среди естественных политиков есть сочувствующие натуралам, вас это не смущает, Майкл? В данный момент они пока только говорят, но, вполне возможно, начнут действовать, втыкая палки в колёса.

– Это кто же?

– Как же, республиканская партия голубых хиппи, – с неприкрытой иронией заметил Кент и посмотрел на него.

Майкла слегка передёрнуло от возникшего яркого образа. Эту поросль он возненавидел еще когда впервые прочитал про Вьетнам. Недоношенные, опирающиеся на пацифизм слюнявики, заражающие трусостью, женственностью, ленью и склонностью к марихуане. Он уже тогда понимал, что некоторые группы геев должны подвергнуться массовой зачистке.

Но как назло, среди врагов хиппи встречались не очень часто. С приходом войны такое течение не приветствовалось, и хиппи с присущей всем трусливым животным мастерством моментально растворились в пепле войны. Отыскать их на поле брани стало почти невозможно. Но зато потом (ближе к звуку победных военных барабанов) они, словно призрачные смеющиеся гиены, стали образовывать свою демократическую партию голубых свобод. В очередной раз предвещая падший под их пацифистскими воплями кровавый Вьетнам.

И вот теперь Кларк напомнил ему о них. Это был очень умный ход – уничтожение полчищ гомосексуальных хиппи можно было смело назвать священным долгом.

– Да, хиппи я не люблю, – сказал Майкл, – и среди естественных их довольно много. Но среди них также много учёных. А вы знаете, что, несмотря на всю нашу силу, вирус Т затронул интеллект, и мы никогда не доберемся до уровня Эйнштейна.

– Невероятно, вы переживаете за технический прогресс, вот бы не подумал. Хотя вы правы, вирус Т меняет мозг, но это не мешает нам сохранить пару сотен самых талантливых ученых и уничтожить остальных недовольных. На наших территориях полно баз, где можно укрыть несколько десятков, а то и тысяч светил науки. Они смогут спокойно там работать и модернизировать вирус, пока он, наконец, не станет идеальным.

– И это ваш план?

– Да. Примерно так.

– Это серьёзно, Кларк, нужно подумать.

– Не могу этого вам позволить, мне необходимо знать вашу сторону немедленно.

– Чёрт возьми, неужели вы подумали, что я перейду к естественным? – Майкл улыбнулся. – Вы очень плохо меня знаете.

– Это значит – вы с нами?

– Да. Только почему вы не поручили спереть вирус вашему любовнику?

– Он попросту боится, лабораторным крысам это свойственно.

– А что с планом по поиску женщин, от него нам стоит отказаться?

– Нет. Тони Тайсон полагает, что реализация этого плана позволит вам войти в полное доверие к Герингу и уже с более выгодных позиций спланировать похищение вируса.

– Неужели полковник – лидер вашей группировки?

– Нашей, Майкл, нашей группировки. Это, во-первых, а во-вторых, Тони не лидер, боссов несколько и я предпочитаю их называть руководством.

– Значит, руководство желает, чтобы сначала я провернул операцию по поиску женщин. – Майкл потёр подбородок – Что ж, ради этого меня сюда и направили.

Он улыбнулся. Ситуация складывалась как нельзя лучше, сперва он вдоволь поизмывается над Стэном Кристофферсоном, потом сожрёт местных естественных гнид. База выглядела всё привлекательнее и привлекательнее, а ведь он тут всего лишь второй день. У него даже чуть слюна не потекла от переизбытка чувств.

– Рад что вы с нами. Встретимся в столовой, сегодня, думаю, там будет много вкусных блюд. Понч, местный кулинар, вышел с больничного, а он, как мне сказали, просто мастер своего дела.

Майкл поднял глаза на Кента. Бывший сотрудник «Дельты», «Зада», а теперь ещё и член террористического «Жесткого Прохода» порождал бесчисленное количество самых разнообразных мыслей.

– До встречи, – Майкл протянул руку, тот крепко пожал её.

Я иду к звездам, генеральским звездам

Кода Кент ушёл, Майкл направился в душ, где стоя под теплыми струями воды, перебирал в памяти весь разговор. По идее, всё было правильно, идеология «Жесткого Прохода» полностью совпадала с его, только лишь методы немного отличались, по крайней мере, в последнее время. Они решили воевать вирусом, а надлежало воевать иначе – задействуя пушки, порох и огонь. На худой конец – ядерное оружие.

Фактически ему круто повезло, когда у него в руках столько возможностей. Ведь он один может повернуть весь ход войны в правильное русло. Ни Геринг, ни Тайсон, ни Адольф – никто из них не достоин этой миссии, только он. Майкл вытер свое тело белым полотенцем. О да, именно он станет предвестником новой войны.

В столовой было хорошо. Светло. Мистер Понч, как и предполагал Кент, оказался на высоте и превосходно приготовил мясо, снабдив его удивительными брокколи и мягким картофелем, обжаренным с двух сторон. Всё это буквально таяло во рту, рождая приятную эйфорию в желудке. Майкл пригубил стакан холодной воды. Она сильно напоминала родниковую, что он бы не удивился, если это было действительно было так.

– Я присяду? – услышал он знакомый голос.

Майкл оторвался от обеда и увидел стоящего рядом Адольфа. В глазах доктора читалось волнение. Майкл пододвинул стакан с водой поближе к себе.

– Да, конечно. Как спалось?

– Честно? Не очень. Было много работы, пришлось задержаться.

– Знаете, если честно, вас не понимаю, зачем вам вся эта суета с бабами, у вас же вон целое семейство в колбах. Все эти поиски, горы. Консервируете?

– Я не люблю консервы. Женщины, которых вы видели, все до одной заражённые. Вирус разрушил большую часть их организма, сохранив лишь кожу и часть органов. Вы же знаете, как он действует, он разрушает ДНК. Плохо ещё и то, что изначально вирус был направлен на невозможность излечения. А к женскому подвиду даже не стали придумывать антивирус, дабы у самок не было ни единого шанса. Вот и выходит, что проще отлавливать эти яичники.

– Яичники?

– Яичники, плацента, родильный набор, так сказать, – Адольф вяло улыбнулся, – одним влагалищем лишь впечатление производить можно, но никак не рожать. Негде сформироваться зародышу.

– И вы надеетесь, что в этой общине вы найдёте здоровую женщину, которая обеспечит вас всем необходимым?

– Да. К сожалению, выписать из родильных лагерей самку даже для сдачи ДНК – крайне проблематично. Наши бравые генералы так стремились их уничтожить, что сохранили очень мало экземпляров для того, чтобы рожать. И вот – проще похищать. Ей-богу, это дурдом. Вы даже не представляете, сколько денег я предлагал за пару маток из лагеря. Целое состояние. А все потому, что эти мастера переусердствовали с уничтожением.

– Я вижу, вы восхищаетесь их профессионализмом?

– Конечно. Где бы я ни искал, я находил лишь измученных умирающих женщин с начисто изменой ДНК. Это невольно вызывает во мне уважение. Я ведь поклонник успешно выполненной работы.

– Не переживайте, док, я найду вам подходящую бабу, – сказал Майкл, гоня ложкой брокколи. – Но ведь вас волнует не это, правильно?

– А что?

– Бросьте, док, вы явно чем-то обеспокоены. Так в чём дело?

– Эрнест. – немного помялся Адольф. – Он вчера допустил грубую ошибку, рассказав вам о небольшом негативном эффекте, который присутствует у новой разновидности вируса.

– Касательно заражения естественных? Что ж, я понимаю, что эта небольшая тайна не должна была дойти до моих ушей. – Майкл отпил глоток. – Но молодые часто совершают ошибки.

– Может, это останется между нами? Честно признаться, генерал надаёт мне по шее, если узнает об этом.

– Адольф, война научила меня держать язык за зубами, так что лучше уделите время вашему помощнику. А то вдруг это повторится снова.

– С ним я разберусь, – ответил Адольф, – а вот на вашу услугу я могу сразу же ответить взаимно.

– А конкретно?

– Чак Моррис. Свежий клиент. Я знаю, что вы не в ладах с ним и поэтому могу сделать так, что вы примете участие в моих экспериментах. Помогая, к примеру пытками.

– Продолжайте. Я заинтересован.

– На данный момент он содержится в изоляторе. Я поместил его туда сразу после доставки, дел поднакопилось, пришлось с этим притормозить. Но зато теперь, как я полагаю, это даже хорошо, и вы сможете неплохо развлечься, мучая нашего Чака.

– Садизм? Док. Вы взываете к самым темным моим порокам. – сказал Майкл, опрокидывая содержимое стакана.

– Нет. Я не делю на чёрное и белое, важен лишь результат.

– Ну, раз так, то ведите, хочу посмотреть на ваше заманчивое предложение. Думаю, Чаку тоже будет это приятно. Он просто обожает сюрпризы.

Майкл поднялся. Доброе утро постепенно превращалось в просто прекрасное. Ведь Моррис, кого он так старательно разыскивал и по которому так грустил, вот-вот предстанет перед ним не только доступный, но и связанный и бережно сохранивший веру в собственную волю. Что может быть лучше этого? Да почти ничего.