Роман Брайна Вайса "Много жизней, много наставников". Глава двенадцатая. (Мой перевод с английского)⁠⁠

Три с половиной месяца прошли с момента нашего первого сеанса гипноза. Кэтрин не только почти избавилась от беспокоивших её симптомов, не просто вылечилась, она просто излучала умиротворяющую энергию. Людей просто тянуло к ней. Когда она завтракала в кафетерии нашей больницы и мужчины, и женщины норовили к ней подсесть, делали ей комплименты, получая от этого удовольствие. Она, как рыбак ловила их в невидимые психологические сети. Хотя четыре года никто её в этом кафе не замечал.
Как обычно она быстро погрузилась в состояние глубокого гипнотического транса в моем тускло освещенном кабинете. Её белые волосы ручьями струились по знакомой бежевой подушке.

«Я вижу здание… оно из камня с каким-то шпилем на вершине. Местность очень гористая. Ужасно сыро… сырость снаружи. Я вижу повозку. Я вижу повозку, которая движется… впереди. В этой повозке сено, солома какая-то или сено, или какой-то корм для животных. Там несколько мужчин. Они несут какие-то знамена, что-то развевается на ветру на конце древка. Очень яркие цвета. Я слышу, как они говорят о маврах… мавры. Они говорят о войне, которая идет. Что-то металлическое покрывает их головы… какие-то шапки из железа. Год тысяча четыреста восемьдесят третий. Теперь заговорили о датчанах. Разве мы воюем с датчанами? Какая-то война идет».
«Вы находитесь там?», спросил я.
«Я этого не вижу», ответила она нежно. «Я вижу повозки. У них два колеса. Два колеса и сзади они открытые. По краям они тоже открыты, но по краям какие-то жерди, скрепленные вместе. Я вижу… что-то металлическое, что они носят вокруг шей… что-то из металла в форме креста, но концы загнуты, концы круглые… на кресте. Это праздник какого-то святого… Я вижу мечи. У них какие-то ножи или сабли… очень тяжелые с тупыми концами. Они готовятся к какой-то битве».
«Постарайтесь найти себя», попросил я. «Посмотрите вокруг, может быть вы солдат. Откуда вы на них смотрите?».
«Я не солдат». В этом она была уверенна.
«Посмотрите вокруг».
«Я принесла немного провизии. Это деревня, какая-то деревня». Она умолкла.
«Что вы видите сейчас?».
«Я вижу знамя. Какое-то знамя красное и белое… белое с красным крестом».
«Это знамя вашего народа?», спросил я.
«Это знамя короля этих солдат», ответила она.
«Это ваш король?».
«Да».
«Вы знаете его имя?».
«Я не слышала этого. Его здесь нет».
«Вы можете посмотреть, во что вы одеты? Посмотрите вниз и скажите, во что вы одеты».
«Какой-то кожаный… кожаный китель поверх… поверх очень грубой рубахи. Кожаная куртка… она короткая. Какие-то туфли из звериной шкуры… нет, это не туфли, скорее боты, мокасины. Никто мне не скажет».
«Я понимаю. Какого цвета ваши волосы?».
«Они светлые, но возраст у меня преклонный, потому в них седина».
«Что вы думаете об этой войне?».
«Она вмешалась в мой образ жизни. Мой ребенок погиб в прошлой стычке».
«Сын?».
«Да», она опечалилась.
«А кто остался с вами? Кто остался с вами из вашей семьи?».
«Моя жена… и моя дочь».
«Как звали вашего сына?».
«Я не вижу его имя, просто помню его. Я вижу мою жену». Кэтрин много раз рождалась как женщиной, так и мужчиной. Бездетная в настоящей жизни, она воспитала множество детей в своих других жизнях.
«Как выглядит ваша жена?».
«Она очень усталая, очень. Она уже старая. У нас есть несколько коз».
«А ваша дочь все ещё с вами?».
«Нет, она вышла замуж и ушла несколько лет назад».
«Вы остались вдвоем со своей женой?».
«Да».
«Как у вас складывается жизнь?».
«Мы очень устали, мы бедные. Это все нелегко».
«Нет, не легко. Вы потеряли сына. Вы о нем скучаете?».
«Да», ответила она просто, но в голосе чувствовалось горе.
«А вы были фермерами?», поменял я тему разговора.
«Да, мы выращивали пшеницу и ещё что-то похожее».
«Во время вашей жизни в вашей стране было много войн и много трагедий?».
«Да».
«Но вы все-таки дожили до старости».
«Но они же сражаются не в деревне», объяснила она. «Они должны долго идти к полям, где происходят сражения… через горы и леса…».
«Вы знаете, как называется страна, в которой вы живете или город?».
«Я этого не вижу. Но какое-то название должно быть, хоть я его и не вижу».
«Это очень религиозное время? Вы же видели кресты на солдатах».
«На других есть кресты, а на мне нет».
«Есть ещё кто-то живой из вашей семьи, кроме вашей жены и дочери?».
«Нету».
«Ваши родители умерли?».
«Да».
«А у вас есть братья и сестры?».
«У меня есть сестра, она жива. Я её не знаю», прибавила она, имея в виду то, что она не знает её в нынешней жизни, в которой она Кэтрин.
«Хорошо. Смотрите, может быть вы узнаете кого-то из жителей деревни или в вашей семье». Если люди реинкарнируют группами, то она вполне могла найти кого-то, кто много значит в её нынешней жизни.
«Я вижу каменный стол… Я вижу миски».
«Это ваш дом?».
«Да. Что-то приготовленное из… что-то желтое, что-то из кукурузы… или что-то… в общем желтое. Мы это едим».
«Всё правильно», и я прибавил, чтобы ускорить её. «У вас была тяжелая жизнь, очень тяжелая. И что вы об этом всём думаете?».
«Лошади», прошептала она.
«У вас есть лошади? Или у кого-то другого?».
«У меня нет… но у солдат… у некоторых из них. В основном они все пешие. Но это не лошади, это ослы или какие-то животные, которые меньше лошадей. Они в основном дикие».
«Ну идите же веред во времени, сейчас же!», велел я. «Вы уже в возрасте. Попытайтесь перенестись в ваш последний день в этой жизни».
«Но я не совсем старик», возразила она. В этой жизни она была совсем какая-то непослушная. Но что случилось, то случилось. Я не мог удалить эти воспоминания и не мог заставить её выбирать те подробности воспоминаний, которые считал важными.
«Есть ещё, что-то, что произошло в этой жизни?», попытался я поменять свой подход. «Для нас эти сведения очень важны».
«Ничего существенного», ответила она без эмоций.
«Итак, продвигайтесь вперед, вперед во времени. Давайте найдем то, что вы должны усвоить в этой жизни! Вы знаете, какой главный урок этой жизни?».
«Нет, не знаю. Я все ещё там».
«Да, я знаю. Вы что-то видите?», минута прошла в тишине, прежде чем она ответила.
«Я просто плыву», прошептала она нежно.
«Вы покинули его?».
«Да, я плыву». Она опять вошла в спиритическое состояние.
«Хорошо. Отдохните… Отдыхайте». Много минут прошло в тишине. Затем мне показалось, что она что-то слушает. Вдруг она заговорила. Её голос был громким и низким. Это была не Кэтрин.
«Вообще, есть семь измерений, и в каждом множество уровней. Одно из них – это измерение сбора воспоминаний. В одном из этих воспоминаний разрешается собирать свои мысли. Вам разрешается просмотреть прошедшую жизнь так, как она прошла. На более высоком уровне позволяют увидеть историю. Они могут вернуться показать нам, как изучить историю в целом. Но на низших уровнях нам позволено только видеть наши собственные жизни… которые просто прошли.
У нас есть долги, которые мы должны оплатить. Если мы не оплатили наши долги, то мы должны взять их с собой в другую жизнь, чтобы их все-таки отработать. Вы сильно продвинулись в оплате своих долгов. Какие-то души продвигаются в этом быстро, какие-то медленно. Когда вы принимаете физическую формы, вы отрабатываете, отрабатываете жизнь… Если что-то прерывает вашу возможность… отрабатывать долги, вы должны вернуться в измерение воспоминания и переосмысления и там вы должны ждать, пока душа, у которой вы в долгу не придет, чтобы встретиться с вами. И после этого вы с этой душой одновременно возвращаетесь на физический уровень, до тех пор, пока вам не разрешат вернуться. Но именно вы определяете, когда вы вернетесь. Вы определяете, что вам нужно сделать, чтобы оплатить ваши долги. Вы не будете помнить ваши другие жизни… только ту, из которой вы только что пришли. Только душам, которые находятся на высшем уровне – мудрецам – разрешается заглядывать в историю и прошедшие события… чтобы помочь нам, чтобы объяснить нам, что мы должны сделать.
Там семь измерений… семь измерений, через которые мы должны пройти, прежде чем вернемся. Одно из них – измерение перехода. В котором вы ждете. В этом измерении вы определяется, что вы возьмете с собой в следующую жизнь. У всех у нас есть… преобладающие черты. Это может быть жадность или может быть похоть, что угодно может определять, что вам нужно, чтобы оплатить долги определенным людям. Затем вы должны преодолеть это в этой жизни. Вы должны научиться преодолевать жадность, к примеру. Если вы не сможете сделать это после возвращения, то вам придется взять с собой эту черту в следующую жизнь, как и другие, и это бремя будет становиться всё тяжелее и тяжелее. И каждая жизнь, которую вы будете проходить, не оплатив долги будет труднее. Если же вы все преодолеете и вернете все долги, то вам будет дана более легкая жизнь.  Таким образом вы выбираете, какая у вас будет следующая жизнь. На следующем этапе вы отвечаете за то, какая у вас жизнь. Вы решаете». Кэтрин замолчала.

Это определенно был не Наставник. Он сказал про себя «мы на низшем уровне», по сравнению с душами на высшем уровне – «мудрецами». Да и сведения, которые он мне передал были более ясными и практичными. Меня интересовали остальные пять измерений и их особенности. Было ли состояние обновления одним из этих измерений? И как на счет состояния обучения и состояния принятия решений? Вся мудрость, которая передавалась в этих посланиях разных состояниях души была последовательной. Стиль подачи сильно отличался, была другая фразеология и грамматика, лексикон и изысканность стиха тоже были иными, но содержание оставалось понятным. Я систематически получал части знаний о любви, надежде, вере и милосердии, исследовало пороки и добродетели, состояния бестелесного существования души между жизнями. Это были знания о совершенствовании души посредством гармонии и баланса, любви и мудрости, совершенствовании с помощью волшебного и экстатического соединения с богом.
Я получил очень много полезных советов о том, как сохранять терпение и ждать подходящего момента для определенных действий, о том, как быть в гармонии с природой, об искоренении страхов, особенно страха смерти, о необходимости научиться доверять и прощать, о том, как важно научиться не судить других и не лишать никого жизни. Но самым важным из того, что я усвоил была незыблемая истина о том, что мы бессмертны, что мы превыше жизни и смерти, превыше времени и пространства. Мы боги и боги это мы!

«Я плыву», нежно прошептала Кэтрин.
«В каком вы сейчас состоянии?», спросил я.
«Ни в каком… Просто я плыву… Эдвард что-то должен мне… он должен мне что-то».
«Вы знаете, что он вам должен?».
«Нет… Какие-то знания… он должен мне. Он должен мне что-то сказать, может быть о ребенке моей сестры».
«Ребенке вашей сестры?», переспросил я.
«Да… это девочка. Её зовут Стефани».
«Стефани? Что вам следует о ней узнать?».
«Мне нужно узнать, как с ней связаться», ответила она. Кэтрин никогда не упоминала при мне о своей племяннице.
«Вы с ней очень близки?», спросил я.
«Нет, но она захочет их найти».
«Найти кого?», я запутался.
«Мою сестру и её мужа. И она сможет это сделать только с моей помощью. Я связующее звено. У него есть информация. Её отец врач, он работает где-то в Вермонте, в его южной части. Информация придет ко мне, когда это понадобится».
Позже я узнал о том, что сестра Кэтрин и её будущий муж отдали свою новорожденную дочку на удочерение. В то время они были подростками и ещё не поженились. Удочерение было организовано церковью и в то время не было больше никакой доступной информации об этом.
«Да», согласился я. «Когда настанет нужное время».
«Да. Когда он скажет мне. Он скажет мне».
«Какая у него ещё информация есть для вас?».
«Я не знаю, но ему нужно что-то мне сказать. Он должен мне что-то… что-то. Я не знаю что. Он должен мне что-то». Она замолчала.
«Вы устали?», спросил я.
«Я вижу пташку», прошептала она в ответ. «Стучится в стену. Птаха… Я вижу одеяло, лежащее снаружи конюшни».
«Конюшни?».
«У них там лошади. У них много лошадей».
«Что вы ещё видите?».
«Я вижу много деревьев с желтыми цветками. Там мой отец. Он ухаживает за лошадями». Я понял, что разговариваю с ребенком.
«Как он выглядит?».
«Он очень высокий с серыми волосами».
«Вы видите сами себя?».
«Я ребенок… девочка».
«Эти лошади принадлежат вашему отцу или он просто за ними ухаживает?».
«Он просто за ними ухаживает. Мы живем рядом».
«Ты любишь лошадей?».
«Да».
«У тебя есть любимая лошадь?».
«Да. Моя конь. Его зовут Яблочко». И тут я вспомнил её жизнь, в которой она её звали Мэнди, в которой лошадь тоже звали Яблочком. Почему она вспоминала одну и ту же жизнь? Возможно, она теперь видела её с другой точки зрения.
«Яблочко… да. Твой отец разрешает тебе кататься на нем?».
«Нет, но я могу его кормить разными вещами. Он тягает за собой повозку хозяина или его коляску. Он очень большой. У него большие копыта. Если быть невнимательными, он может на вас наступить».
«А кто ещё с тобой?».
«Моя мама там. Я вижу сестру… она больше меня. А больше я никого не вижу».
«А что ты видишь сейчас?».
«Я вижу только лошадей».
«Это счастливое для тебя время?».
«Да. Мне нравится запах конюшни». Она имела в виду конкретно тот момент своей жизни, когда стояла около конюшни.
«Ты чувствуешь запах, как пахнут лошади?».
«Да».
«Запах сена?».
«Да… из морды такие нежные. Там ещё есть собаки… одна из них черная и несколько котов… много животных. Собак берут на охоту. Когда они охотятся на птиц, собакам разрешают помогать».
«Что-то случилось с тобой?».
«Нет», мой вопрос был слишком расплывчатым.
«Ты выросла на этой ферме?».
«Да. А тот мужчина, который заботится о лошадях…», она сделала паузу. «Он на самом деле совсем не мой папа». Я был смущен.
«Он не твой настоящий отец?».
«Я не знаю, он… он не мой настоящий отец, нет. Но он для меня, как отец. Он мой второй отец. Он добр со мной, и у него зеленые глаза».
«Посмотри в его глаза, зеленые глаза, и попытайся его узнать. Он добрый, он любит тебя».
«Он мой дед… мой дед. Он очень любит нас. Мой дед нас очень любит. Он все время берет нас с собой. Мы ходим с ним туда, где он выпивает. И мы тоже можем выпить содовой. Мы ему нравимся». Мой вопрос вытолкнул её из просмотра той жизни и ввел в состояние повышенного восприятия. Она начала рассматривать свою нынешнюю жизнь, в которой она была, и отношения со своим дедом.
«Вы по нему скучаете?», спросил я.
«Да», нежно ответила она.
«Но вы же видите, он был с вами и ранее». Я объяснял, пытаясь как-то облегчить её боль.
«Он к нам очень хорошо относился. Он нас любил. Он никогда на нас не кричал. Он давал нам деньги и всегда всюду брал нас с собой. Ему нравилось, когда мы рядом. Но он умер».
«Да, но вы будете с ним вместе снова. Вы же это знаете».
«Да. Я была с ним ранее. Он не такой, как мой отец. Они такие разные!».
«Почему один вас так любит и хорошо к вам относится, а другой наоборот?».
«Потому что один учится и отдает долги. А мой отец не оплачивает свои долги. Он пришел обратно… без какого-либо понимания. Он сделает это снова».
«Да», согласился я. «Он должен учиться любить и воспитывать детей».
«Да», ответила она.
«Если они не понимают этого», добавил я, «они относятся к детям, как к своей собственности, а не как к любимым людям».
«Да», согласилась она.
«Ваш отец так этого и не усвоил».
«Да».
«Ваш дед это знал…».
«Я знаю», вмешалась она. «Мы проходим так много разных уровней, когда находимся в физическом состоянии… это, как стадии эволюции. Сначала мы проходим через стадию младенчества, потом мы на стадии маленьких детей, потом добираемся до стадии детства, а после этого становимся на ступень подростков… Нам нужно так долго идти пока… пока мы не дойдем до своей цели. Проходить все эти стадии в физическом состоянии очень тяжело, а в астрале это легко. Там просто отдыхаешь и ждешь. Сейчас тяжко проходить эти стадии».
«А сколько всего уровней в астрале?».
«Их там семь», ответила она.
«Какие?», спросил я, ища подтверждение упоминаниям о двух, о которых я услышал во время этого сеанса ранее.
«Я знаю только про два», объяснила она. «Есть ступень перехода и есть ступень воспоминания».
«Про эти два я уже тоже слышал».
«Об остальных мы услышим позже».
«Мы усвоили это одновременно», заметил я. «Сегодня мы получили важные знания о долгах».
«Я запомню то, что мне следует запомнить», добавила она загадочно.
«Запомните ли вы про эти уровни?», поинтересовался я.
«Нет, они для меня совсем не важны. Это важно для вас». Я это уже слышал ранее. Это было для меня, чтобы помочь ей, но не только. Чтобы помочь самому себе, но и не только для этого. А какова же конечная цель я никак не мог понять.
«Мне кажется, что вам стало намного лучше», продолжал я. «Вы так много узнали».
«Да», согласилась она.
«А по какой причине людей начало так тянуть к вам? Почему вы их так привлекаете?».
«Это потому, что я освободилась от множества страхов и они чувствуют, что я могу помочь сделать это им, вот они и чувствуют физическое влечение ко мне».
«Вы в состоянии с этим справиться?».
«Да». В этом я не сомневался. «Я не боюсь», прибавила она.
«Хорошо, я буду вам помогать в этом».
«Я знаю», ответила она. «Вы же мой учитель».