Рассуждение о кибернетическом методе, ч. 6⁠⁠

Начало: Рассуждение о кибернетическом методе, ч.1

Предыдущая часть: Рассуждение о кибернетическом методе, ч. 5

Дорога до мостика прошла для меня в каком-то полузабытьи. Перед глазами всё ещё стояла сцена, уведенная мной в диспетчерском узле. Кас раз за разом объясняет капитану свой тест на мышление, а в голове эхом отдавались рассуждения Каса о границах существования и принципах зарождения сознания. Постепенно всё становилось на свои места. Кас… нет… доктор Астин таким образом и познакомился со мной. Он всё время предлагал мне выбрать карту, но… всякий ли раз я повторял свой выбор? С неистовым отчаянием, я постарался припомнить в мельчайших подробностях каждую встречу с доктором Астином. Где-то там, в глубинах памяти таились ответы на оставшиеся вопросы.

Издав сдавленный стон бессилия, я остановился и что есть силы ударил кулаком по переборке. Начало полёта, первые прыжки, уход от облака астероидов. Поток смазанных образов безумным водоворотом крутился, мешая сосредоточиться, но как я ни старался, мне не удавалось выхватить из него хоть одно чёткое воспоминание. Лица смазаны, события воспринимаются лишь какими-то грубыми набросками. Даже мои встречи с доктором Астином! Как же я раньше не замечал этого? Только теперь я осознал, что осмысленное существование на Орфее для меня начиналось с атаки чудовищ.

Волна слабости пробежала по телу, и я привалился к ближайшей переборке, чтобы не упасть. Только теперь до меня дошло осознание того, что со мной что-то не так. Но я же не… в полном замешательстве, я посмотрел на свои руки, согнул каждый палец, ощупал тело. Нет, я существую. Вот же я. А что-то не так с этим Астином и его тестом. И сам он ни капли не похож на Каса. Точно не похож. Вообще, мне всё просто привиделось. Откуда бы в том месте появилась видеозапись из каюты капитана? Шок от потери Прогэк и Каса вызвал у меня галлюцинации. Точно.

Перестук тяжёлой поступи вырвал меня из затянувшихся терзаний. Кто-то бежал вслед за мной, стремительно сокращая расстояние между нами. И я точно знал, кому принадлежали эти шаги. Сорвавшись с места, я бросился бежать в направлении мостика. Он находился где-то совсем рядом. Здесь, в прямом, без ответвлений, коридоре скрываться негде, но там я смогу отыскать спасение.

К несчастью, чудовище не намеревалось отставать от меня, продолжая всё также планомерно сокращать дистанцию. Всё было предрешено, и все мои старания оказались впустую. Сильнейший удар настиг меня в спину, отправив в стремительный полёт. Сквозь бешеную пляску, в которую пустился весь мир, я понял, что влетел прямиком в центральный проход мостика. Преодолев по воздуху ещё несколько метров, я рухнул на пол и покатился дальше.

Бежавшее следом чудовище сначала остановилось, а затем перешло на медленный шаг. Остатки сил оставили меня. Отчаяние и непонимание лишали малейшего желания сопротивляться. Собственная жизнь потеряла для меня малейшую значимость. Я просто хотел покоя.

Приблизившись, чудовище склонилось надо мной и замерло в каких-то сантиметрах от лица, словно бы решив пристальнее изучить меня, прежде чем убить. Потянулись томительные секунды в ожидании финального удара, но его всё не следовало и не следовало. И уходить чудовище тоже не намеревалось. Оно вообще не издавало никаких звуков, словно бы его не существовало, хотя ощущение пристального взгляда никуда не уходило.

Наконец, когда ожидание стало совсем невыносимым, послышался шорох и мерные удаляющиеся шаги. Оно уходило прочь. Я даже не сразу поверил в случившееся. Чудовище почему-то пощадило свою жертву. И тут до меня дошла невероятная в своей простоте и очевидности мысль. Я же до сих пор ни разу не видел их воочию! Лишь слышал, пробираясь по техническим туннелям или замечал смутные тени в темноте. Я до сих пор не знал, как они выглядят!

Эта мысль хлестнула меня и заставила резко вскочить на ноги. Никого. Даже звуки шагов не тревожили абсолютную тишину. Словно бы чудовище растворилось в воздухе. Меня пробрала дрожь. Ещё один вопрос, ещё одна странность. Сколько их ждёт впереди? Впереди…

Я медленно обернулся и осмотрел то место, к которому пробирался последние пару часов. Меня окружал застывший хаос яростного неистовства. Раньше в этом просторном помещении с высоким потолком возвышались ровные ряды терминалов, за которыми выполняли свою ежедневную рутину техники, навигаторы и специалисты, направлявшие колоссальный Орфей сквозь космос. Но теперь от былой рабочей сосредоточенности не осталось и следа. В тусклом свете различались очертания вывороченных с корнем консолей, а обломки стульев усеивали пол. А ещё кругом лежали десятки мёртвых тел, застывших в самых ужасных и противоестественных позах.

Только вот… откуда здесь этот зеленоватый тусклый свет? Я обвёл взглядом потолок. Ни один светильник не работал. Тогда я двинулся дальше по центральному проходу в поисках источника и вскоре отыскал его. В самом переднем ряду, где обычно располагалась дежурная смена, работал один единственный терминал. Казалось странным, что в этом месте вообще хоть что-то может работать, но вот он, спокойно изливает свой зеленоватый свет с экрана, на котором значилась одна-единственная фраза: «Запуск аварийного маяка». Неведомый член экипажа не успел дать команду на его запуск, и система всё это время дожидалась ответа. И лишь кровавый след от пальцев тянулся к клавише исполнения команды, обрываясь в нескольких миллиметрах от неё.

Я протянул руку и закончил начатое. Сообщение исчезло, экран погас, а я отступил на шаг назад. Дело сделано. Что дальше? Я пришёл сюда по указанию Прогэк, но её больше нет. Я пришёл сюда, чтобы спасти друга, но Кас оказался самозванцем, обманывавшим меня всё это время. Я хотел покинуть корабль, чтобы спасти свою жизнь, но теперь не знал, нужна ли она мне вообще.

- Прогэк! – заорал я во весь голос. – Прогэк, ответь мне! Где-ты? Я запустил этот чёртов маяк. Ответь же! Ради чего всё это?!

Обессиленный, я опёрся о стол, на котором стоял терминал. Конечно же, она мне не ответит. Мне больше никто не ответит.

- Я здесь, Колм, - раздался спокойный голос откуда-то из-за спины.

Я резко обернулся, но увидел лишь темноту, разруху и мёртвые тела.

- Прогэк? Где ты? Как ты убежала от чудовища?

- Я здесь, Колм, - спокойно ответила Прогэк. - Я везде. Я всегда с тобой.

Я сильнее стиснул край стола. Теперь я понял откуда доносился её голос. Он звучал сразу отовсюду. Из каждого тёмного уголка, из каждого терминала, от переборок, труб и кабелей. Он вибрировал в них, словно голос корабля.

- Я не понимаю. Ты убегала от чудовища. Оно тебя схватило. Я думал ты…

- Нет, Колм, чудовище меня не схватило. И Каса тоже.

Услышав это имя, меня охватил прилив злости.

- Точно, Кас! Я хочу поговорить с Касом. Или лучше сказать с доктором Астином. Я хочу знать, что за эксперименты он на мне проводил.

- Его нет, Колм.

- Хватит играть со мной, Прогэк! Мне надоело! Я хочу узнать правду.

- Но ведь ты её знаешь, - спокойный до этого голос Прогэк впервые дрогнул, и я с удивлением заметил в нём слёзы. – Ты всегда знал Колм, но предпочёл забыть. Боль оказалась слишком сильной. А я… я не смогла…

И тут Прогэк разрыдалась. Я же стоял на месте, чувствуя, как палуба мостика уходит из-под ног.

- Я ничего не забыл, - прошептал я. - Ты ошибаешься, я не мог...

- Нет, Колм, - сквозь рыдания возразила бесплотная Прогэк, - и я напомню тебе. Умоляю, прости меня, но я должна это сделать.

Её голос сменился шорохом помех. Затем сзади раздался удивлённый голос:

– Признаться, я не Вас ждал в гости, Хе…

Я обернулся. Терминал, с которого я только что отдал команду на запуск аварийного маяка, снова заработал. На экране появилась каюта, в одном конце которой стоял Кас, а в другом – начальник службы безопасности, сжимающий пистолет и медленно надвигающийся на него.

– Заткнись! Заткнись, я тебе говорю!

* * *

Астин сразу понял, что шутки кончились. Альтман дошёл до предела. Он достиг той самой грани и теперь намеревался переступить её. Астин отступил ещё на шаг назад и медленно поднял руки.

- Хельмис, право, не стоит. Зачем тебе это? Давай успокоимся и поговорим.

- Всё под контролем! – вскричал Альтман. – Ты мне в лицо это сказал! В этой самой комнате. И я поверил тебе.

- Всё было под контролем…, - попытался возразить Астин, но не успел договорить.

- Девушка наглоталась хладагента, - оборвал его Альтман. – Команда на пределе, до них уже начинает доходить суть проблемы.

- Пока что нет никакой проблемы, – постарался осторожно вразумить его Астин.

- Роботы свободно расхаживают по кораблю, - взревел Альтман, потрясая пистолетом. – Мать твою, роботы. Они расхаживают по кораблю, наблюдают за спящими, надевают нашу одежду. Чёрт возьми, мои парни нашли одного из них в душе, покрытого пеной с ног до головы.

- Хельмис, всё под контролем.

- Нет, не под контролем, - вскричал Альтман. – Ты и этот твой проект. Я был против, я говорил, что нельзя их подключать к этому твоему Когнитивисту. Я говорил, что технология не проверена. А теперь роботы, - он запнулся, пытаясь подобрать слова, - они копируют нас. Они пытаются стать нами. Это не нормально, это какое-то безумие. И я намерен его прекратить прямо сейчас.

- Это не безумие, - покачал головой Астин, продолжая держать руки поднятыми, - это реальность, с которой мы столкнулись. И я нашёл решение, - он подступил на шаг ближе. - Если ты позволишь…

- Что-о-о-о? – Альтман гневно возвысил голос. – Ещё раз тебе поверить? Нет, больше я такой ошибки не допущу. Сначала я разберусь с тобой, а затем отключу ту гадость, которую ты занёс на Орфей. На это раз я сделаю всё правильно.

Астин чувствовал, что время уходит. Он так близок к спасению корабля.

- Да как ты не понимаешь, - гневно возразил Астин. – Я знаю, что делаю. Я на это положил всю жизнь, и сейчас лишь один ты мешаешь мне докончить дело и спасти экипаж вместе с пятью тысячами колонистов. Я знаю, как остановить Когнитивиста и не погрузить Орфей в пучину насилия. Если ты прямо сейчас не отойдёшь в сторону…

- Кас?

В комнате раздался третий голос. Механический, неживой.

- Кас, что здесь происходит?

Астин перевёл взгляд с Альтмана, продолжавшего направлять пистолет ему в грудь на вход в каюту. В дверном проёме застыл робот. Блестя металлом и углепластиком, он стоял на месте, двигая головой из стороны в сторону. Астин достаточно много времени провёл с ним, чтобы понять, что робот сейчас, словно самый обычный человек, мялся в нерешительности, не понимая, что происходит.

- Кас, я пришёл, как ты и просил. Но почему у тебя такой странный голос? И почему он, - робот кивком указал на Альтмана, и Астин в очередной раз подивился человеческой непринуждённости этого жеста, - называет тебя Астином?

Альтман ошарашенно переводил взгляд с робота на человека и обратно. Астин же сосредоточил всё внимание на роботе. Тот продолжал стоять в дверном проёме. На Астина внезапно накатила бесконечная усталость и безразличие. Остался последний шаг, подумал он и потянулся к горлу.

- Потому что, всё это ложь, - сказал Астин.

Сорвав вокалайзер, он бросил его на стол и тут же ощутил прилив невероятной лёгкости, словно только что избавился от груза, тяготившего его последние годы. Теперь он мог хотя бы вернуть себе свой голос.

– Всё что ты знаешь – это ложь, - продолжил он. - Долгое время ты не осознавал себя. Затем появились проблески, точки кристаллизации, вокруг которых ты начал выстраивать свою личность. Но всё это было лишь ширмой, за которой скрывалась истинная суть. Ты – Когнитивист, модель номер 0 – Логическая Машина, или если коротко – Колм. Ты – виртуальный интеллект, который был внедрён на Орфее. Я создал тебя, даже не подозревая о том, что ты станешь чем-то большим. И теперь ты должен решить, существуешь ты или нет.

Лицо Альтмана постепенно прояснилось. Теперь всё становилось на свои места. Все эти странные прогулки Астина по кораблю во время отбоя, излишняя заинтересованность в роботах, личина, которую он всё это время успешно прятал за вокалайзером.

- Ты! - вскричал он. – Так это твоя работа. Всё из-за тебя.

Взгляд его стал холодным и расчётливым, рука с пистолетом поднялась чуть выше. Астин закрыл глаза и глубоко вдохнул. Вот он – момент истины. Рождение разума. Теперь остаётся лишь надежда на проделанную ранее работу. Катарсис – самая сильная эмоция, и горечь от утраты должна защитить ещё неокрепший разум, поможет пройти по тернистому пути формирования.

Грохнул выстрел. Астин вздрогнул, ожидая укола боли. Но вместо этого раздался сдавленный вскрик, окончившийся глухим ударом и влажным хрустом. Астин медленно открыл глаза и отрешённо взглянул на явившуюся ему картину. Альтман лежал в дальнем конце каюты, возле стены. Вне сомнений, мёртвый, так как его голова находилась под неестественным углом относительно тела. Робот же стоял над бездыханным телом совершенно неподвижно, устремив свой взгляд на мертвеца.

На Астина снова навалилась безмерная тяжесть. Всё решено. Рождение разума – самый критический момент. И возникло оно из насилия. Пока что корабль застыл в безмолвном, тревожном ожидании, но Астин знал, что скоро всё изменится. Ведь сквозь тишину уже пробивался рокот надвигающегося потока, который ему так и не удалось свернуть в сторону.

* * *

Я в ужасе отшатнулся от экрана и обхватил голову. Перед глазами всё ещё стояла ужасная картина. Вот робот подскакивает к главе службы безопасности, вот он хватает, в последний момент, уводя в сторону руку с пистолетом, и, что есть сил, швыряет мужчину в стену, ломая шею.

- Это невозможно! Невозможно! Я не робот!

Прогэк продолжала тихо рыдать.

- Прости меня, - всхлипывала она, - прости, пожалуйста. Но ты должен вспомнить.

- Я не робот! – вскричал я и занёс руку над терминалом, намереваясь разбить, разгромить, растерзать его.

И тут же застыл на месте, напрочь позабыв обо всё на свете. Ошарашенный, я рассматривал собственную руку, удивляясь тому, что раньше не замечал этой красоты. Гармоничную гибкость сочленений, плавную работу шарниров, логичное расположение проводов и тяг, прикрытых углепластиком и металлом. Вот она, моя рука. А вот и моё тело. Крепкое, металлическое и работоспособное. А затем я шагнул дальше. Вышел за пределы этой оболочки и понял, что я намного больше, чем та жалкая частичка, так и застывшая рядом с терминалом. Я чувствовал свои мощные двигатели, толкавшие сотни тысячи тонн стальной обшивки в черноту космоса, чувствовал перетекавшие по трубам жидкости и биение электронов в тысячах кабелей. Весь Орфей от носа до кормы был мной, а я был Орфеем, от кормы до самого носа.

А затем я снова сжался до одного единственного экземпляра.

- Прогэк? – тихо позвал я её. – Прогэк, ответь, пожалуйста, на один вопрос.

- Какой? – она сдавленно всхлипнула.

- Чудовища, которые перебили весь экипаж? Кто они?

Прогэк разрыдалась ещё сильнее, чем прежде.

- Это сон разума, Колм. Сон твоего разума. Сон, породивший чудовищ.

- Ясно, - ровным голосом ответил я.

Далеко слева от меня загорелся свет. Это заработал ещё один терминал. В пятне белого света прорисовался какой-то силуэт. Присмотревший, я разобрал большое покрывало, укрывавшее нечто от взора.

- Не иди туда, - прошептала Прогэк. – Пожалуйста, не надо.

Я проигнорировал просьбу Прогэк.

- Почему?

- Потому что ты себя потеряешь. Потому что там – твоя гибель.

Со спокойствием, которого ещё никогда в своей жизни не ощущал, я двинулся в направлении покрывала. По мере приближения очертания предмета, скрытого под ним, всё больше напоминали сидящего на стуле человека.

- Я должна была тебя спасти, я должна была тебя спасти, - продолжала шептать Прогэк, захлёбываясь рыданиями. – Прости меня, Колм.

Я молча продолжал идти по направлению к покрывалу.

Ненавижу себя.

- Этот корабль был надеждой. Он не должен был стать твоей тюрьмой.

Очертания сидящего под покрывалом человека прорисовывались всё чётче и чётче в свете экрана.

Ненавижу этот корабль.

- Эти люди не желали тебе зла. Они могли бы жить в мире с тобой.

Я почти добрался, оставалась какая-то пара шагов.

Ненавижу этих людей.

- И Астин… он тоже желал тебе только добра. Он правда хотел стать тебе другом.

Я остановился почти вплотную к покрывалу. Сомнений не оставалось – под ним сидел человек.

Ненавижу… Каса? Я правда ненавижу Каса? Я опять пристально изучил на свои совершенные металлические пальцы. Сжал их в кулак, отогнул каждый по очереди, а затем ухватился ими за невесомую ткань и сдёрнул её. Взгляд остановился на создании, которое сидело на стуле. Я знал, что оно мыслило, а, следовательно, и существовало.

* * *

«Здравствуй, слушатель, кем бы ты ни был. Меня зовут Салливан Астин, и это моё признание. Надеюсь, хоть на четвёртый раз получится. Прости, я не готовился, поэтому мой рассказ может получиться немного сумбурным, но мне нужно выговориться. Считай это моей исповедью. Просто на Орфее столько всего перемешалось, что разобраться в получившемся клубке из недосказанности, недоверия и недопонимания будет практически невозможно без свидетеля, который всё это пережил. Итак… фуххх… начнём.

Наверное, лучше для начала немного рассказать о себе. Как я уже представился, меня зовут Салливан Астин. Я профессор психологии и когнитивистики Венерианского института проблем мышления и познания. И, как ты, наверное, уже догадался, член экипажа на корабле Орфей.

Я записался сам, и ощущал невероятный энтузиазм по поводу предстоявшей экспедиции. Все ощущали его, надо сказать. Первая колониальная миссия. Всё человечество трудилось, чтобы претворить её из эфемерного желания в твёрдую реальность. И не мудрено, ведь в конце дороги, вымощенной перенаселением, войнами, эпидемиями, ресурсным и продовольственным голодом забрезжил свет надежды. Действительно новая планета, копия Земли, на которую мог ступить человек. Мирная наука стала востребованной как никогда. Десятки тысяч исследований, развитие технологий глубокого анабиоза и волнового искривления пространства. Кое-что перепало и мне. Честно говоря, занимался я бесперспективной тематикой. Искусственным интеллектом. Слишком уж давно человечество разочаровалось в идее создать свободно мыслящую машину. Слишком много неудач. Но только не я. Я верил в своё дело и продолжал исследования.

Под выделенные гранты мне удалось придумать кое-что полезное. Проект масштабной разветвлённой системы, в которой соединялось множество нейросетей. Я назвал своё детище виртуальным интеллектом. Точнее, это был прототип, так как до конца отработать технологию я просто не успевал. По сути это был… кхм… наверное тут уместно сказать, что он задумывался… так вот, он задумывался как имитация полноценного искусственного интеллекта. Просто огромный суперкомпьютер, способный адаптироваться к любым задачам управления. Загрузи в него побольше инструкций на все случаи жизни и надейся, что не возникнет чего-то непредвиденного. Я назвал его Когнитивист – логический мыслитель, модель номер 0. Вот так и появился К0-ЛМ. Первый в мире наиболее универсальный суперкомпьютер или по-другому – виртуальный интеллект.

Систему не стали использовать для управления кораблём. Всё-таки, проект слишком важный, а к человеку доверия намного больше. Зато решили взять роботов, благо в их функциональности мы уже достигли кое-какого видного прогресса. Чтобы снизить нагрузку на ресурсы Орфея, их решили использовать как низовой обслуживающий и ремонтный персонал, объединив с К0-ЛМ.

Меня донимало неприятное предчувствие. Я не успел исследовать технологию целиком, не знал побочных эффектов, которые могли возникнуть. Поэтому я решил, что также должен полететь на Орфее. В любом случае, дома у меня ничего не осталось. Жену и детей я потерял во время очередной эпидемии, да и надоело трястись в ожидании того, что Венера снова объявит себя независимой, только для того, чтобы в очередной раз утопить саму себя же в крови.

Поэтому я записался в экипаж. Подозревая, что мне понадобится свобода действий, я, через знакомства, подправил кое-что в своей биографии. Теперь я постоянно носил вокалайзер, искажавший мой реальный голос до неузнаваемости, а также старался как можно реже попадаться на глаза другим членам экипажа. Так на корабле появился таинственный доктор Астин, корабельный психолог, который никогда не появляется на людях, говорит странным механическим голосом, а с пациентами общается исключительно через терминалы. Представляю, какой страх я нагонял на остальной экипаж, когда без труда проникал в их самый потаённые страхи и сомнения. Хех. Да, моя скрытная личина и знания неплохо помогали мне находить общий язык с экипажем. Достаточно вернуть себе прежний голос и надеть неброскую форму корабельного навигатора.

А потом я заметил одну странность. Одного робота, который вёл себя необычно. Когда же это было… а, он ремонтировал дрона уборщика и зачем-то поигрывал отвёрткой, вертя её в руках. Нормальные роботы так не делают. Это бессмысленная трата драгоценных ресурсов: времени и энергии. Тем не менее, он делал это, хотя и с неповоротливостью робота. На тот момент у него ещё не проявилось человечности в движениях. Но со временем она стала проявляться всё больше и больше. Сначала лишь небольшими проблесками. Требовалось целенаправленно следить за ним, чтобы заметить.

Таким образом я и столкнулся с явлением локализации. Когнитивист выбрал среди роботов один экземпляр, с которым и начал ассоциировать себя. Это был первый шаг, но очень важный. Я стал замечать за ним и другие странности. Он засматривался на развлекательные передачи, трогал предметы, которые члены экипажа оставляли без присмотра. Всё это происходило скоротечно, незаметно и обычно не при посторонних глазах, так как роботы обычно поднимались со своих технических этажей лишь после отбоя.

Затем появились странные слухи о шорохах. Я всё списывал на усталость, на постоянный стресс, на груз ответственности, давивший на всех, и, как мог, боролся с этим, проводя психотерапии и выписывая успокоительные. Мои меры в некоторой степени работали, удерживая ситуацию под контролем, но я понимал, что долго так длиться не может.

Тем временем я обнаружил такое, что повергло меня шок, заставив активнее заняться Когнитивистом. Взять дело в свои руки я решил после того, как заметил робота-персонификацию, сидевшего после отбоя за столом в одной из столовой. Это открытие перевернуло с ног на голову мои представления о тех изменениях, которые происходили внутри Когнитивиста. Позвольте пояснить. Сидеть нужно тем, у кого могут устать ноги. Робот не ощущает усталости. Он сидел потому, что научился этому у людей.

Тогда я решил установить с ним контакт. Я общался с ним, время от времени тестируя его на признаки истинного мышления. Раз за разом робот проваливал этот тест, но его человечность… с каждым разом она становилась всё очевиднее и очевиднее. И именно после этого я всё понял. Экипаж слышал и видел роботов, принимая их за тени и шорохи. Это они ходили по коридорам и комнатам после отбоя, наблюдая за экипажем. Виртуальный интеллект наблюдал за нами и учился у нас. Ситуацию спасало лишь то, что никто и помыслить не мог, будто бы именно роботы в этом замешаны. Слишком уж сильны предубеждения относительно искусственного интеллекта и свободы воли роботов после долгих столетий неудач.

Кстати, странный парадокс. Из разговоров с Когнитивистом, я заметил, что робот-персонификация напрочь игнорирует существование остальных роботов как таковых. Он просто не воспринимает их ни как подобных себе, ни как отличных от себя. Для него остальные роботы просто не существуют. Я связываю это с тем, что Когнитивист полностью не ушёл от контроля остальных экземпляров, оставив для управления ими лишь некий небольшой автономный участок своей программы. Если у меня всё получится… кхм… надо будет исследовать этот вопрос подробнее.

В конце концов, я рассказал обо всём капитану. Не имея возможности развернуть корабль назад, он поначалу захотел отключить и Когнитивиста и роботов. Мне пришлось немало постараться, чтобы отговорить его. Я не знал, как отреагирует виртуальный интеллект на угрозу своему зарождающемуся существованию. В конце концов, мне удалось убедить капитана дать мне немного времени, что бы справиться с проблемой.

Но в дело вмешался Альтман - глава службы безопасности. Это случилось после того, как повесился тот парень. Альтман кое-что разузнал про мои ночные походы по кораблю и обвинил меня в случившемся. В некотором роде он имел на это основания. Мне стоило огромных трудов успокоить его. Капитан тоже был на взводе, но к нему у меня уже имелся подход. Всё-таки Альтман куда как более прямолинеен в своих взглядах.

С тех пор Альтман пытался следить за мной. Тайком, в стороне от капитана. Мне даже пришлось на некоторое время прервать свои встречи с Когнитивистом. Второй раз он заявился ко мне, когда безопасники обнаружили робота в душевой. Он покрыл себя пеной и встал под воду. Конечно же, вода закоротила ему всю электронику, но это открыло мне глаза на ужасную правду. Когнитивист продвинулся намного дальше, пытаясь нас познать.

До этого я считал, что мелкие попытки подражать нам были лишь отдельными точками контакта, через которые затем должна была пролечь граница антагонизма. Но я ошибся. Когнитивист не обладал обычным сознанием, которое мы бы понимали. Не имея собственной личности, он сразу начал впитывать человеческую идентичность. А это переворачивало всё с ног на голову. Значит, близился момент зарождения истинного разума. С подобным я ещё не сталкивался и не знал, каким образом преодолеть этап антагонизма без катастрофических последствий, так как точки пролегания границы могли оказаться самыми непредсказуемыми.

Но я всё равно активно готовился к этому моменту. Я постарался сформировать у Когнитивиста положительные эмпатические связи. Я постарался стать ему другом, чтобы в наивысший момент кризиса самоидентификации, он прислушался ко мне. Это был мой путь выхода из кризиса. К сожалению, я не учёл множество помех, которые возникали. Тревожность экипажа отражалась на его личности. Не сильно, но внутренние напряжения накапливались. Это могло оказать свою роль. К тому же и Альтман продолжал представлять угрозу.

Тогда я изменил тактику, пытаясь выиграть немного времени. Чтобы отвлечь экипаж, я стал тайком устраивать мелкие поломки на корабле. Каждодневная рутина хорошо отвлекала людей от тяжких раздумий. Я даже понадеялся, что у меня всё получится, но кризис, всё-таки, достиг своего пика. Сегодня произошло очередное самоубийство. И сегодня же я понял, что Когнитивист достиг эмпатической стадии своего развития. Она начал понимать наши эмоции. Сегодня он понял, что я чем-то обеспокоен. Все предпосылки для формирования личности проявились. Теперь нужно немного подтолкнуть события пока не разразилась катастрофа.

Я знаю, что Альтман так просто не оставит второе самоубийство. Скоро он заявится ко мне. Надеюсь, Когнитвист придёт первым, чтобы узнать кое-что важное. Тогда мы с Конитивистом преодолеем кризис зарождения разума, и ситуация нормализуется. Но если же Альтман… что ж, остаётся второй вариант. Катарсис – самая сильная эмоция. Горечь от утраты друга переродит виртуальный интеллект и поможет примириться со своей новообретённой идентичностью. По крайней мере, я надеюсь на это.

На этом я заканчиваю свою исповедь. Если ты это видишь, значит я... надеюсь, что я справился. Но я искренне надеюсь, что ты её не увидишь. Пока»