"Завтрак с Эдди."⁠⁠

Утренние шоу - дерьмо.

Кроме одного-единственного.

Я привык делать всё с утра под голос Эдди Рэйвена. Я вставал, шёл в туалет, умывался, ел и собирался под этот бархатный баритон, который рассказывал про свежие новости, погоду и прочее.

Когда это шоу закрыли, я даже купил сборник лучших моментов на диске.

Потому что не смог больше нормально собираться с утра.

Вот и сейчас Эдди что-то бормочет из моего ноутбука, пока я собираюсь на работу.

- Холодный фронт, холодный фронт... - он делает вид, будто вспоминает слова, после чего с ухмылкой говорит: - Как в пятом эпизоде "Звёздных войн"!

Я улыбаюсь, хотя эту шутку я слышал несколько тысяч раз.

Сборник я купил потому, что не мог без этого голоса собраться.

Во всех смыслах.

Началось всё каким-то ощущением пустоты внутри. Я гонял телевизор по всем каналам, смотрел на эти лица и понимал, что улыбки деланные, кофе в кружках давно остыл, а радостные диалоги - продукт сценаристов.

"Эдди Рэйвен вёл такое же шоу" - ответите мне вы.

"Он был живой" - отобью вашу подачу я.

Поэтому и диск не подошёл.

На экране ноутбука - онлайн-трансляция. Какой-то сумасшедший транслирует шоу Рэйвена в интернет. Три часа утром. Каждый день.

Причём это - свежие выпуски. Своим фирменным баритоном Эдди продолжает сражать наповал таких же фанатов, как я. Правда, он уже не в своей студии, но какая разница?

В комментариях смеются и говорят, что, видимо, энтузиаст запер его у себя дома и заставляет делать новые выпуски.

Под очередную дежурную шутку я заканчиваю расставлять еду на подносе.

Несколько тостов, кружка кофе без кофеина, записка - и россыпь таблеток.

Парень, которому всё это предназначено, может не дожить до завтрашнего утра.

- Времени осталось не так много, но только одна вещь может выгнать меня из этой студии. - Пауза, о эта пауза. - Арендодатель.

Я снова смеюсь.

На чём там я остановился?

А, ощущение внутренней пустоты.

Потом перестал лезть кусок в горло. Я приезжал на работу - и только там мог есть, а утро начиналось ничем. Голос Рэйвена был маслом на моём тосте и сливками в кофе.

Закончилось всё тем, что я стоял перед унитазом в попытке выдавить из себя хоть каплю. Кнопка смыва, разделённая дугой, похожей на улыбку, будто говорила мне: "Псс, парень, а ты уверен, что знаешь, зачем ты тут?".

Чёртово окружение насмехалось надо мной, проигравшим в борьбе с условным рефлексом.

После этого я и сделал то, что должен был.

Нашёл Рэйвена и начал умолять, уговаривать его вернуться.

Я стоял на крыльце его дома, он облокотился на перила веранды.

Он рассказал мне, как ему надоело вставать в четыре утра и быть бодрым в пять, что он, чёрт возьми, стар, и хочет уехать в Луизиану, на юг, поближе к своей дочери.

Что же я сделал в ответ?

Я прохожу к люку в стене и ставлю поднос на подставку. Она медленно начинает уезжать вниз, в подвал.

Лифт я установил не так давно, раньше спускался сам.

Эдди продолжает смеяться и рассказывать свежие новости.

Впрочем, его лицо меняется, когда он доходит до информации о новом урагане, идущем к Восточному побережью.

Я напрягаюсь, смотря на экран.

Этой новости я всегда боюсь.

Впрочем, на этот раз всё обходится - Эдди спокойно продолжает вести речь о других известиях, а я продолжаю завтракать.

Трансляция подходит к концу. Рэйвен прощается со всеми: "Надеюсь, ещё свидимся!", после чего уходит из кадра.

Экран становится тёмным.

Я же слушаю в наступившей тишине, как внизу звякает дверца лифта, когда кто-то забирает поднос.

Новости про Восточное побережье я боюсь потому, что там живёт дочь Эдди. Он сам мне об этом рассказал, когда бился в дверь, желая поскорее покинуть свою студию.

Мне и зрителям трансляции, которую успели вовремя отключить.

Моей трансляции.

Эдди не доживёт до утра, если не примет горсть таблеток, лежащих на подносе, который я отправил в подвал.

У него постепенно теряется связь с реальностью. Он шутит свои шутки в своём подвале, общается со зрителями, готовится к эфиру. Потом три часа - он король и он на коне. Потом - снова сладкое забвение.

Его дочь погибла из-за Катрины.

Поэтому он и начинает биться в дверь, когда его память услужливо подкидывает ему эту новость.

Лифт медленно возвращается наверх, с пустым подносом.

В мою записку "С добрым утром, Эдди" завёрнута лишняя таблетка.

Мы с ним знаем, что она лишняя. И что он примет её, когда захочет, чтобы это кончилось.

Я обещал похоронить его возле дочери, и я это выполню.

А потом и сам лягу рядом, надеясь, что через толщу земли, досок и корней, через все преграды потустороннего мира смогу услышать этот голос.

Нет, я не сумасшедший.

Это закончится, когда главный участник захочет этого сам.

Но пока нам нравится шоу.