Пламя (часть вторая)⁠⁠

Переступив порог квартиры, я быстро скинул одежду на диван (привычка, которую терпеть не могла моя бывшая жена), налил себе кофе и сел за кухонный стол, где обычно читал книги. С первых же строчек я понял, что это скорее не дневник, а мемуары, причем написанные относительно недавно: несмотря на то, что Вячеслав описывал свою жизнь с малых лет, повествование шло в прошедшем времени, как будто в какой-то момент мужчина решил поделиться с бумагой своими переживаниями. Прямо как я — от осознания этого мне стало прямо-таки не по себе.

Изначально я собирался прочитать лишь часть дневника, ведь на следующий день мне надо было рано вставать на работу, тем более, что стрелки на кухонных часах уже перевалили за полночь. Однако погрузившись в чтение, я уже не смог оторваться несмотря на то, что текст меня откровенно пугал, уж очень живо Вячеслав описывал свои переживания и произошедшие с ним события. Через какое-то время я уже не мог избавиться от ощущения, что абсолютно все описанное в дневнике — правда, хоть и пытался изо всех сил убедить себя, что такое чувство возникло у меня лишь из-за того, что автор написанных строк воспринимал порождаемые его пораженным безумием мозгом галлюцинации за чистую монету. К сожалению, мои попытки оказались безуспешны, из-за чего я совершил самый, наверное, глупый поступок в моей жизни, который, как я надеюсь изо всех сил, не станет роковым.

Но обо всем по порядку.

Ниже я прикладываю страницы, вырванные из дневника Вячеслава. Мне кажется это правильным — поместить здесь историю, с прочтения которой я начал терять связь с реальностью.

P.S. Может я заразился безумием от Вячеслава?

***

Я всегда любил огонь. Еще будучи маленьким ребенком, я обожал играть с увеличительным стеклом, подаренным мне дедушкой — поджигать муравьев, гусениц и прочих мелких букашек. Было в этом что-то неимоверно красивое и, одновременно, интересное: зрелище того, как огонь, с одной стороны дающий жизнь, может ее же и отбирать, заставляя живое существо корчиться в сильнейших муках (пусть этим существом является маленькое насекомое).

Когда я стал постарше, то открыл для себя такую вещь, как спички. И, хоть родители и говорили мне множество раз, что «спички детям не игрушки», я не мог не пользоваться тем, что разжигало огонь в десятки раз быстрее, нежели увеличительное стекло, которое я за ненадобностью выбросил. Я жег все, что только можно: старые газеты, стержни от шариковых ручек, сухую траву (за что получил пару раз крепко по шее от отца). Даже не знаю, откуда у меня взялось такое «пироманьячество» - насколько мне было известно, никто из моих родных таким не увлекался, а наоборот, все в моей семье с осторожностью обращались с огнем, который, вырвавшись из-под контроля, может причинить огромный ущерб. Тем более в нашей деревне, где подавляющее большинство домов было из дерева.

Тем не менее, несмотря на мое увлечение, я никогда не оставлял огонь без контроля. Дело в том, что я, несмотря на свою любовь к нему, отлично понимал его способность к разрушению, а кроме того я чувствовал, что он этого страстно желает — остаться без контроля. К сожалению, однажды я не смог сдержать его, и тогда-то и понял всю его мощь и коварство.

Это случилось, когда мне было двенадцать лет. К тому моменту наша семья жила в небольшом городе — отец, будучи «рукастым», не пьющим ответственным мужиком смог устроиться на местный металлургический завод, где неплохо платили. От нового места жительства я был просто в восторге: несмотря на скромные размеры городка (население его составляло всего двадцать тысяч) мне он казался просто огромным после нашего захолустья, но главной составляющей моего восторга был спичечный завод (второе по размеру градообразующее предприятие после того, где трудился мой отец). На территории этого завода имелась площадка, куда свозили на временное хранение бракованную продукцию, которую периодически отправляли куда-то на переработку. Туда можно было легко проникнуть через дырку в заборе, что я и делал, набивая карманы бракованными спичками, из пяти которых загоралась лишь одна (но загоралась!). Представляете, каким Клондайком мне — юному пироману, не имеющему денег на дорогие зажигалки, тогда казалось это место?

Спустя какое-то время, я нашел единомышленника, вернее единомышленницу. Ее звали Кристиной и познакомились мы совершенно случайно.

У меня было любимое место, где я разводил огонь, чтобы просто смотреть на него и наслаждаться видом — пустырь по дороге в школу. Когда заканчивались занятия, я чуть ли не вприпрыжку несся туда, собирая по пути мусор, который можно было бы сжечь: газеты, фантики, обертки. Рядом с пустырем был подлесок, в котором я собирал хворост, после чего, сложив все в кучу, поджигал теми самыми бракованными спичками, которые воровал с завода.

Перед летними каникулами в седьмом классе было время, когда я целый месяц не ходил на место, где занимался полюбившимся делом вдали от посторонних глаз. Мой вынужденный перерыв был связан с долгами по учебе, которые успели накопиться за последнюю четверть — существовала большая вероятность того, что меня оставят на второй год (чего я сильно не хотел, ведь все лето мне пришлось бы учиться, а не быть предоставленным самому себе), поэтому вместо наслаждения видом пламени после уроков, я доставлял себе «удовольствие» изучением школьной программы.

К счастью, оценки у меня получилось исправить, поэтому с началом лета я был полностью свободен от учебы. Чуть ли не бегом я понесся на пустырь после последнего урока, но добравшись, впал в ступор: там уже был человек, который разжег довольно крупное пламя и стоял перед ним, очевидно, любуясь. Осторожно подкравшись сквозь кусты, я увидел, что это девочка примерно моего возраста — я видел ее в школе, но имени не знал.

«Она что, тоже любит огонь?», - удивился я.

-Хорошо у тебя получилось разжечь, - произнес я, подойдя ближе.

Девочка вздрогнула — было видно, что она не догадывалась о чьем-то присутствии.

-Да я просто... - начала было она, покраснев от смущения.

-Любишь огонь, - закончил за нее я. -Не переживай, я его люблю не меньше.

-Правда? - девочка с подозрением взглянула на меня.

-Ты, наверное, видела здесь следы предыдущих костров, так вот знай — это я разводил.

Девочка продолжала сверлить меня глазами. Наконец, видимо решив, что мне можно верить, она произнесла:

-Кристина.

Так мы и познакомились. Оказалось, она была на год старше меня и переходила в девятый класс. Обычно «классовое различие» в школе является серьезным камнем преткновения в общении: по какому-то негласному правилу, общение с учениками младших классов в нашей школе считалось унизительным, уж не знаю почему. Однако любовь к огню «сожгла» предрассудки в нашем с Кристиной случае. Уже в скором времени мы стали отличными друзьями, на фоне нашего общего увлечения. Тогда, в силу возраста, я этого не понимал, но сейчас считаю, что это была моя первая любовь. К сожалению, закончилась она трагично.

***

Это случилось через полгода после того, как мы познакомились. Во время уроков Кристина подошла ко мне; обычно в школе мы старались не афишировать свою дружбу из-за опасений, что нас могут засмеять одноклассники («классовое различие», будь оно неладно), поэтому я понял, что она хочет сообщить что-то из ряда вон выходящее.

-Я нашла отличное место! - выпалила она. -Брошенный двухэтажный старый деревянный дом, находится на окраине города, рядом никто не живет!

Я видел возбуждение, которым была охвачена Кристина. А еще я видел огонь в ее глазах, которым в скором времени должен был быть охвачен заброшенный дом.

-Пошли! - еле сдерживаясь от радостного крика, с готовностью кивнул я.

Как только занятия в школе закончились, мы пошли в сторону места, где в скором времени должны были наблюдать прекрасное зрелище. Оказавшись там спустя полчаса, я убедился в истинности слов Кристины: до ближайших построек было не менее пятисот метров, более того, оставленное хозяевами жилище отделял от других домов густой подлесок, за которым проходила автомобильная дорога.

Судя по покосившейся крыше, выбитым стеклам и бурьяну, бурно растущему вокруг, в доме давно никто не жил. Войдя внутрь, мы оказались в комнате, где лежали остатки того, что когда-то было мебелью, а также куча покрытых густой пылью пустых бутылок и мусора. Если тут кто-то и обитал прежде, то это было давно. Наверх вела деревянная гнилая лестница, некоторые ступеньки которой отсутствовали.

-Ну что, начнем? - спросила Кристина с предвкушением.

-Давай! - с готовностью ответил я, доставая спички.

Накидав в середину комнаты остатки разломанной мебели и старые газеты, когда-то служившие подстилкой для бездомных, я зажег спичку, после чего куча весело занялась огнем.

-Проследим, чтобы загорелось как следует и уходим, - предупредил я Кристину.

В этот миг послышался треск двигателя и шелест шин по грунтовке, проходящей возле дома. Подойдя к окну, мы увидели милицейский мотоцикл с коляской, в которой сидел местный участковый (я его знал, так как однажды он приходил к нам в школу).

-Черт! - пискнула Кристина. -Надо прятаться!

-Да куда ты тут спрячешься? - засомневался я.

-На второй этаж! - Кристина уже была возле лестницы. Когда она начала взбегать по ней, лестница громко заскрипела, а потом случилось то, что было вполне ожидаемо, учитывая ее состояние — часть лестницы с шумом отломилась. К счастью, моя подруга успела в последний момент прыгнуть вперед, поэтому оказалась на втором этаже невредимой.

-Про меня — ни слова! - она шмыгнула в комнату.

-Что это у нас тут? - послышалось от двери. Обернувшись, я увидел двух хмурых милиционеров. -Юный поджигатель?

-Я не... - начал было оправдываться я. Однако оглянувшись назад понял, что это бессмысленно — разожженный огонь быстро двинулся от кучи мусора к стене с истлевшими занавесками, которая тут же загорелась.

-А ну на выход! - подошедший милиционер — тот самый, что сидел в коляске, грубо схватил меня за плечо и поволок на улицу. Выходя, я почувствовал спиной сильный жар; взглянув назад понял, что огню прогнивший от старости дом пришелся «по вкусу».

-Постойте, там со мной человек! - пискнул я.

-Чего? - не расслышал милиционер.

-Да подождите вы! - я с силой вырвался из цепкой хватки и развернулся. Увиденная картина до сих пор приходит мне во снах.

Дом с той стороны, где висели занавески, уже чуть ли не полыхал. Единственное окно на втором этаже было в пламени, за языками которого я видел бледное от ужаса лицо Кристины.

-Помогите! - отчаянно прокричала она.

Милиционер, несколько мгновений назад ведущий меня, резко развернулся на звук.

-Дочь! - вскричал он, после чего бросился в охваченный огнем дом.

-Стой, Серега! - второй милиционер бросился вслед за напарником. К тому моменту даже я уже понял, что у Кристины чертовски мало шансов: из окна было не вылезти, а сломавшаяся лестница лишила ее возможности спуститься на первый этаж не сломав ноги.

Милиционеры скрылись в доме, который уже полыхал словно спичка. Подбежав к дверному проему вслед за ними, я почувствовал сильнейший жар, заставивший меня отпрянуть. В следующий момент послышался жуткий тянущий звук, после чего дом будто сложился вовнутрь — я лишь в последний момент успел отскочить назад, увернувшись от нескольких горящих досок.

Именно тогда я и понял всю силу пламени.

Вернувшись домой, я никому ничего не рассказал. Когда о трагедии с тремя погибшими стало известно, я сделал вид, что весьма удивлен трагичной новостью. На похоронную процессию явилась вся школа и, думаю, я был единственным, кто не проронил ни слезинки, при этом ощущая огромную дыру в душе.

В тот же вечер я решил, что больше никогда не буду играть с огнем. Родители, знавшие о моей любви к огню (хоть это знание и было сродни верхушке айсберга, основная часть которого скрывается в воде), весьма удивились, когда я попросил их приобрести домой электрическую плитку вместо газовой — настолько я не хотел иметь дел даже с небольшим пламенем. Даже спустя много лет моя фобия никуда не ушла и, возможно, все так бы и продолжалось, если бы Николай — мой близкий товарищ, с которым мы познакомились в армии, не предложил мне открыть крематорий.

Поначалу я отказывался, но Николай был настойчив: он прогнозировал большую прибыль из-за становящегося все более популярным такого способа погребения, как кремация, при малом количестве конкурентов (вернее, практически полном их отсутствии). От меня даже не требовались первоначальные вложения — он был согласен на то, чтобы я отдавал свою часть первоначального капитала из будущего дохода.

-Зачем я нужен тебе? - спросил я.

-Мне нужен человек, который будет заниматься организаторскими вопросами, в то время как я - «производственными процессами». Ну а так как у меня нет никого, кому я доверял бы больше, чем тебе, то... - Коля развел руками.

Он знал про мою фобию, поэтому клятвенно пообещал, что к кремационной печи я даже близко не подойду. Подумав некоторое время, я согласился — это решение совпало с увольнением с работы, когда мне понадобился источник заработка (снова работать «на дядю» совершенно не хотелось). Так я и стал одним из владельцев крематория. А спустя год, Пламя позвало меня.