Падение Римской Испании, часть IV⁠⁠

Седьмая стадия (456–460) Деяния Майориана

Свержение императора Авита, последовавшее в 456 году, породило многомесячный юридический вакуум власти на Римском Западе, поскольку восточный император Маркиан, обладавший полномочиями утверждать своих западных коллег, не испытывал ни малейшей радости при виде весёлой карусели из свергаемых, возносимых и снова свергаемых временщиков. Валентиниан III, Петроний Максим, Эпархий Авит — все эти замечательные (или не очень) люди по разным причинам оказались неспособны обеспечить спокойствие и порядок в ещё контролируемых Равенной землях. Теперь же во власти оказался целый конгломерат ещё пока закадычных друзей из римлян Майориана и Эгидия, а также германца по имени Рицимер, которые подружились ещё в те годы, когда все вместе служили под началом Флавия Аэция. Кстати говоря, Рицимер по своему происхождению являлся сыном свевского короля Рехилы, а по материнской линии он являлся внуком вестготского короля Валии. Оба этих короля уже появлялись на страницах данного цикла.

Всё, что осталось от Рицимера — монограмма

Все трое римских офицеров, что захватили власть на Западе, были по-своему достаточно одарёнными людьми, а Майориан, ставший по итогу императором, являлся лучшим человеком, когда-либо занимавшим западно-римский престол. Проблема заключалась в том, что вся эта весёлая команда являлась кучкой узурпаторов с точки зрения Константинополя, посему в восточной столице тянули несколько месяцев с официальным признанием Майориана в качестве западного императора. Впрочем, была и ещё одна уважительная причина для затягивания решения. В том же год скончался восточный император Маркиан, что породило необходимость спешного поиска его преемника. Пока суд да дело, в Константинополе стало слегка не до кучки офицеров, захвативших власть в Италии.

К концу 457 года новый восточный император Лев I наконец-то признал власть Майориана, но с одной оговоркой: Майориан с точки зрения Востока стал не августом, равным по рангу Льву, а только цезарем. Впрочем, тут же на выручку пришёл италийский сенат, который объявил Майориана августом 28 декабря 457 года.

Флавий Майориан

С другой стороны, волокита, устроенная в Константинополе, являла собой неприятный, но не особо опасный прецедент. Однако, как выяснилось, помимо Льва, был ещё один человек, который крайне враждебно отнёсся ко смене власти в Равенне. Этим человеком стал вестготский король Теодорих II. Последний крайне болезненно воспринял свержение Авита, ведь тот был его близким другом. Результатом стало то, что Теодорих бросил все свои испанские дела и ринулся воевать в Галлии со своими вчерашними союзниками. На порубежье 458 и 459 годов в Галлию явился и сам Майориан, где как своими деяниями, так и стараниями своего друга Эгидия , разбил вестготов и вынудил Теодориха обновить статус федератов, от которого король только-только отказался.

Разобравшись где дипломатией, а где пинками и тычками, с проблемой признания своего титула со стороны вестготов и властей Константинополя, Майориан продолжил неблагодарную работу по собиранию осколков Западной Империи. После того, как император вверил ещё подчинявшиеся римлянам части Галлии Эгидию, он обратил свой взор на Иберийский полуостров. Сама Испания Майориана интересовала, как говорится, “постольку-поскольку”. Да, восстановить имперский контроль там было бы, конечно же, неплохо, но полуостров нужен был императору в первую очередь для другой цели.

Как известно, за 30 лет до описываемых событий вандалы и аланы под предводительством Гейзериха покинули Испанию и переправились в Африку. Там они навели немало шороху и в результате успешно сбросили римлян в Средиземное море, создав на обломках африканских провинций своё собственное королевство. Новоявленное государство не успокоилось на захвате, собственно, африканских владений. Так, вандалы, активно использовавшие морские силы, постепенно захватили почти все острова Западного Средиземноморья. Вершиной их деятельности супротив римлян стало знаменитое разграбление Рима, состоявшееся в 455 году. Тогда вандальские корабли вернулись в африканские порты, гружёные сокровищами по самое не балуй. Со временем римляне вернут себе эти сокровища и сполна воздадут вандалам за все свои предыдущие унижения, но произойдёт это почти столетием позднее. А пока что Империя решительно никак не могла сладить с Вандальским королевством.

Монета имени Гейзериха

Вот именно о вандалах-то и думал император Майориан, ну а Испания ему понадобилась, чтобы стать базой для грядущего вторжения в Африку, дабы разделаться наконец-то с опостылевшим Гейзерихом и его воинами. В 459 (или 460) году император отрядил две армии на возвращение Испании. Первая отправилась из Италии по морю, командовал ей магистр обеих армий Непоциан. Вторая армия под командованием Эгидия (а затем и лично Майориана) выдвинулась из Галлии.

Как известно, к тому времени силы свевов, основного противника имперских войск в этих краях, были основательно подорваны воинами Теодориха. Ещё в 456 году город Бракара Августа (совр. Брага, Португалия), столица свевов, была взята и разрушена вестготскими отрядами под командованием некоего Сирилы. К моменту появления имперских войск на Пиренеях Сирила по приказу Теодориха был смещён со своего поста и заменён комитом Суниерихом, которому предстояло действовать в паре с его римским «коллегой» Непоцианом, прибывшим из Италии.

Тандем римлянина и вестгота оказался на первых порах довольно удачной идеей. Так, совместные римско-вестготские силы под их командованием нанесли несколько чувствительных поражений свевским отрядам где-то неподалёку от города Луки Августы (совр. Луго) на северо-западе Испании, после чего снова вернулись к несчастной Бракаре, а также добрались до другого центра свевов, Скалабиса (совр. Сантарен, Португалия). Перечисляя эти города, мне бы хотелось ненадолго остановиться на Луго. Незадолго до прихода союзного воинства свевы сами взяли этот город. Как пишет Идаций:

“Некоторые римляне, жившие в Луке, были вместе с правителем благородного рождения убиты свевами в дни Пасхи во время их вторжения”.

Как можно заметить из этих строк, в Луго ещё действовала римская администрация, однако, по всей видимости, в условиях хаоса на Пиренеях город превратился в квазигосударственное образование, не связанное с Империей и которое, судя по словам Идация, просуществовало крайне недолго.

Стены Луки Августы

Одновременно со всеми перечисленными выше событиями (или чуть позднее) Майориан собственной персоной через Цезареавгусту (совр. Сарагоса, Испания) прибыл в Новый Карфаген (совр. Картахена, Испания), где уже стоял флот, которому предстояло принять участие в решении крайне сложной задачи. Что до Испании, то здесь военные действия на какой-то момент затихли — большая её часть в последний раз вернулась под контроль Римской державы. О визите императора в Испанию кратко сообщают т. н. “Хроники Цезареавусты”:

“В те дни император Майориан прибывает в Цезаравгусту”.

Вообще стоит отметить, что «испанская» часть правления Майориана изобилует пробелами, чрезмерными даже по меркам полуторатысячелетней давности. Несомненно, император, союзные вестготы и усмирённые на время свевы заключали определённые договоры, а римляне попутно делали новые назначения. Однако всё это лишь предположения, пусть и не лишённые логики, ну а достоверно известно лишь то, что Непоциан, один из командиров римского экспедиционного корпуса в Иберии, был оставлен главным на полуострове, где он и командовал остатками римских сил вплоть до своего смещения вестготами где-то в 462 году. Кстати говоря, этот наместник являлся отцом Юлия Непота, предпоследнего западного императора.

Возвращение Африки предполагалось мероприятием едва ли не венчающим военные свершения Майориана. Одновременно с постройкой флота в Испании император призвал своенравного и склонного к сепаратизму далматинского командира Марцеллина, дабы тот напал на Гейзериха с востока (с недавно отвоёванной Сицилии), пока сам Майориан будет разорять побережье Мавретании с запада. Их двусторонний марш, один с Иберии, другой с Сицилии, обещал стать серьезной угрозой, и Гейзерих прекрасно это понимал, поэтому неоднократно отправлял послов в лагерь Майориана, дабы договориться о перемирии, но император все попытки короля вандалов решительно отвергал.

Отчаявшись найти общий язык с римлянами, Гейзерих подкупил некоторых строителей того самого имперского флота в Испании. Подкуп удался, и предатели организовали пожар, в котором корабли и сгорели, так и не встретившись с врагом. Разочарование Майориана было неописуемым. Наш старый знакомый в лице хрониста Идация пишет следующее:

«Большое число кораблей, подготовленных им для переправы к вандалам, были уничтожены вандалами, предупрежденными предателями. Майориан, опечаленный этим, приказал вернуться в Италию».

Практически вторит Идацию и “Галльская хроника” (CHRONICA GALLICA ANNO DXI):

«[Майориан] [который желает отправиться в Африку, [но] корабли его в Испанских землях были захвачены вандалами возле Картагены Спартарии]».

Поход бесславно завершился, не успев толком начаться. Майориану пришлось возвращаться в Италию, где он и погиб, пав жертвой амбиций своего бывшего друга Рицимера. Кончина этого, в общем, достойного человека стала точкой невозврата для Западной Римской Империи.

Кампании римского воинства под командованием Майориана

Восьмая стадия (461–473). Агония

Историю Испании между гибелью Майориана и завершением V века от Р. Х. можно сравнить со сложнейшим паззлом, который ещё и собрать невозможно из-за утраты нескольких важных кусочков. На первый взгляд создаётся обманчивое впечатление, что после гибели императора Испания окончательно стала вотчиной вестготов, ведь после ухода Майориана с территории полуострова каких-либо организованных сил, помимо вестготов, не осталось. Наверное, так же хотел думать и король Теодорих II. Реальность, как водится, оказалась малость иной. В реальности Испания превратилось в эдакий адский котёл, в котором бурлили не только вестготские короли, но и продолжавшие сопротивление испано-римские аристократы, а также свевские варлорды, каждый из которых жаждал восстановить королевство свевов, однако всякий раз натыкался на такого же умника, как он сам.

Так что не стоит думать, что Теодориха II, самого сильного игрока на иберийской “арене”, ждала лёгкая прогулка по подчинению Испании воле вестготов. Вестготская армия, всё ещё управляемая Непоцианом и Суниэрихом, вероятно, стояла в Эмерите и оттуда совершала глубокие рейды на территорию свевов, разграбив несколько городов на Атлантическом побережье. Кстати говоря, в роли информаторов, сообщающих вестготским командирам, в какую сторону лучше воевать, выступали римляне Озипоний и Асканий, возможно, являвшиеся испано-римскими аристократами, пытавшиеся руками вестготов избавиться от свевов. Об этой довольно сомнительной парочке я ещё упомяну позднее.

Пока же, несмотря на удачные рейды на территорию свевов, попытки обоих полководцев навести порядок в Испании в глобальном смысле кончились, по всей видимости, ничем и Теодорих II уже в 462 году отзывает обоих военачальников, а на их место ставит некоего римлянина (?) по имени Арборий. Тот, хоть и просидел в Испании три года, добился явно не слишком выдающихся результатов и тоже был отозван в Тулузу в 465 году.

К этому времени становится очевидным, что вестготы не только ещё не готовы стать полновластными владыками Испании, но и весьма слабо контролируют занятые ими области полуострова. Чтобы жизнь совсем уж не казалась мёдом, в Галисии состоялся краткий ренессанс королевства свевов во главе с Ремисмундом. Тот впервые со времён казни Рехиара воссоединил свой народ, не забывая попутно продолжать пинать несчастное римское население бывшей провинции, разграбив город Лукус Астурум (совр. Луко-де-Льянера, Испания). Стоит, впрочем, учитывать, что изначально Ремисмунд являлся ставленником вестготов и выполнял роль чуть ли не “пятой колонны” в свевских рядах. Дошло до того, что новый свевский король после своего избрания отправил вестготам в качестве заложницы собственную супругу, чем подчёркивал свой откровенно вассальный статус по отношению к Тулузе. Однако вскорости Ремисмунд посчитал себя достаточно сильным, чтобы продолжить грабить римское население. Усиление свевов явно не входило в планы Теодориха II и посему тот пытался поддержать римлян в Лузитании, однако не добился какого-либо успеха ни через Арбория, которого, к слову, отозвали, вероятно, именно за провальную попытку усмирения свевов, ни своей собственной дипломатией. Вообще Госпожа Удача явно оставила вестготского короля, ибо в 466 году Теодорих погиб при невыясненных обстоятельствах. Кто-то считал, что он умер сам, однако большинство хронистов предполагало, что уйти из жизни королю помог его брат Эйрих.

Современный Луко-де-Льянеро

Теодорих II своим правленим ознаменовал собой первый этап подчинения Иберийского полуострова вестготам, однако, как было сказано ранее, говорить о том, что уже тогда Испания стала вотчиной этого германского племени, говорить не приходится. Никуда не делись свевы, теперь объединённые Ремисмундом; испано-римляне оказались неспособны организовать единое сопротивление захватчикам, однако силами своей, надо сказать, весьма воинственной аристократии всякий раз выступали занозой известно в каком месте что у свевов, что у вестготов. Бетика, скорее всего, так и вовсе осталась независимой и формально подчинённой Империи, несмотря на поход Сирилы в 458 году.

Но, откровенно говоря, все эти пертурбации в стане вестготов и свевов мало сказывались на жизни рядовых испано-римлян. Теперь, когда Майориан погиб, а Теодорих II, номинально продолжавшийся являться представителем Империи, начал утрачивать свои позиции в Испании и вскорости тоже пал, местное население было предоставлено само себе. Увы, среди римлян не нашлось ни одного человека, способного организовать эдакое общеиспанское сопротивление германскихм захватчикам. В связи с этим нам приходится довольствоваться целой серией римских варлордов, каждый из которых либо подвергался унижениям, либо вертелся меж свевами и вестготами подобно ужу на сковороде, частенько предавая собственный народ во имя личной выгоды, что неоднократно будет подчёркнуто в данной статье. Читая строки за авторством Идация, можно прочесть такое:

Кирилл, вместе с Палогорием, знатным мужем Галисии, отправленный послом в Галисии, встретился с послами Рехимунда, отправленными к его королю. Те, быстро вернувшись, приняли Кирилла в городе Луке. Вскоре после его ухода свевы, нарушив свои обещания, коварно различные места несчастной Галисии грабят.

Или такое:

Свевы, хитростью войдя в Конимбригу, знатную фамилию Кантабра ограбили и увели мать с сыновьями.

Испано-римляне оказались меж молотом и наковальней в эти тёмные времена и, увы, похвалиться им фактически-то и нечем. В эти же годы обрывается хроника Идация. Последнее десятилетие жизни ему пришлось лицезреть немалое унижение собственного народа. Так, в 460 году по неизвестным причинам уже упоминавшиеся Озипоний и Асканий организовали похищение хрониста, которого они бросили к ногам свевского короля Ремисмунда. Того самого, на чьи владения эти двое римлян ранее натравливали вестготов Суниэриха и Непоциана. Очевидно, Озипоний и Асканий пытались постепенно избавиться как от одной, так и от другой германской оравы в родных краях, посему оказывали услуги как одним, так и другим.

В 468 году, незадолго до предполагаемой кончины, Идаций, вероятно, успел стать свидетелем откровенного предательства, ибо именно в этом году Ремисмунд занял Олисипо (совр. Лиссабон, Португалия), который пал в результате измены некоего Лусидия, который вообще-то, напротив, должен был возглавлять оборону города. Этот предатель-римлянин нисколько не переживал из-за своего поступка и прекрасно себя чувствовал и при дворе Ремисмунда.

Главное наследие Идация — его “Хроника”

А жизнь меж делом готовилась преподнести ещё одно испытание Римской Испании (точнее, тому немногому, что от неё оставалось) в лице упоминаемого Эйриха. Тот первые годы своего правления, в общем и целом, старался проявлять свою активность больше на дипломатическом фронте в отношениях с Империей. Первым делом он отправляет послов к римскому императору и свевскому королю. Кстати, аналогично поступает и Ремисмунд, который в свою переписку вовлёк заодно и вандалов Гейзериха. С вестготами у короля свевов отношения, впрочем, не заладились с самого начала. Наверное, это было предсказуемо, учитывая, что покойный Теодорих II был покровителем Ремисмунда и новый король вестготов, взошедший на трон по трупу предшественника, автоматом становился для свевов злейшим врагом. Эйрих это понимал не хуже, поэтому уже в 468 году вестготы вновь берут Эмериту Августу, видимо, занятую свевами после отзыва Арбория тремя годами ранее.

Возвращаясь к дипломатии обоих королей, стоит отметить что остаётся загадкой: какому императору писали что Эйрих, что Ремисмунд? Эту загадку Идацией не посчитал нужным раскрыть. С одинаковым успехом это мог быть как Лев I в далёком Константинополе, так и его ставленник Прокопий Антемий в куда более близкой к Испании Равенне. К счастью, здесь нам на помощь приходит Исидор Севильский, который ясно пишет, что послы всё-таки отправлялись в Константинополь.

Гравюра XVIII века, посвящённая Эйриху

Впрочем, новый западный император нам интересен, пожалуй, даже больше Льва. Так уж вышло, что именно Прокопий невольно запустил механизм окончательно обрушения Римской Испании. Этот император не испытывал ни малейших иллюзий насчёт Тулузского королевства и посему решил избавиться от него, создав мощную коалицию из италийских, галльских и испанских римлян, а также франков и даже свевов. План на бумаге был очень хорош, но запас удачи Западной Империи уже был на исходе, поэтому не был реализован в полной мере. А вот Эйрих, поняв, какую смертельную опасность для него представляет Антемий, стал действовать быстро и решительно, проявляя немалую агрессию в адрес римлян, так и свевов, начиная с 471 года. Первым по шее получили как раз испано-римляне, защищать которых было, естественно, некому, в отличие от Галлии с её семейством Сиагриев и, собственно, Италии. Исидор Севильский сообщает следующее:

Эйрих… без задержки начал грандиозное и разрушительное наступление на Лузитанию. Оттуда он послал армию, которая взяла Памплону и Сарагосу, обеспечив его властью над северной Испанией. В результате вторжения, он погубил знать провинции Тарракона, которая сражалась против него.

Как видим, римская аристократия попыталась возглавить сопротивление, но предсказуемо потерпела неудачу.

Гибель тарраконской знати ознаменовало собой фактическое падение Тарракона, последней испанской провинции, которую Империя ещё худо-бедно удерживала. После этого уже Римская Испания, чья кончина уже фактически стала свершившимся фактом, вступила в финальную стадию своего существования.

Финальная стадия (473–506). Тлеющие угольки

В 473 году под ударами вестготов рухнул Таррако (совр. Тарракон, Испания), причём штурмом города руководил некий Винцентий имевший титул не то дукса, не то магистра армии. Его биография довольно темна, однако, возможно, что именно он был тем “сиятельным Винцентием” (“illustris Vincentius”), кто в 465 году убедил епископов Тарракона написать письмо Папе Гиларию касательно выборов епископов в испанских церквах. И всё же римские титулы данного персонажа не должны нас смущать. Обладая ими, Винцентий сражался против своих же (а своих ли?) сородичей. Более того, король Эйрих приказал ему вторгнуться в Италию, но на Апеннинах у Империи ещё пока находились люди более удачливые (Прокопий Антемий, впрочем, уже погиб к тому времени, пав жертвой очередных интриг), чем Винцентий и последний был убит в том же 473 году.

А сопротивление римлян в Испании. несмотря на падение Таррако, продолжилось и на порубежье V-VI веков, когда Западная Римская Империя уже стала историей. В хрониках Consularia Caesaraugustana иVictoris Tunnunnensis Chronicon упоминаются, как минимум, двое восставших варлордов. Первым оказался некий Бурдунелл (“Маленький бык”), поднявший мятеж где-то в Тарраконе в 496 году. Увы, причины мятежа неизвестны, хотя есть смысл предположить, что Маленький Бык выражал интересы остававшихся в провинции римлян, которым решительно не сдалась нарастающая гегемония вестготов. Подробности мятежа нам неизвестны, зато известна страшная судьба Бурдунелла. Уже в следующем году его предали собственным соратники и передали в руки вестготов. Германцы, возможно, впечатлившись именем (прозвищем?) главаря, уготовили последнему особую казнь. Бурдунелла привезли в Тулузу и отправили медленно умирать в недра медного быка. Сие легендарное орудие пытки представляло собой полую скульптуру животного, внутри которой закидывали казнённых, а затем разжигали под брюхом чудовища огонь. Ноздри быка были сконструированы таким образом, чтобы из них доносились вопли медленно поджариваемых страдальцев, которые искажались в условиях конструкции и напоминали рёв того самого быка. Вот такой чудовищный конец встретил Маленький Бык, что само по себе звучит довольно иронично.

Последние мгновения жизни Бурдунелла выглядели как-то вот так

Казнь Бурдунелла на какое-то время утихомирила римлян Испании, но в 506 году в том же Тарраконе восстал некий Пётр, который закрепился в Дертосе (совр. Тортоза, Испания). Увы для нас, хроники о восстании очередного пост-римского вождя столь же скупы, сколь и о восстании Бурдунелла. Увы для Петра, финал его мятежа оказался практически аналогичен предыдущему, ибо в том же 506 году Дертоса пала после не очень, полагаю, долгой осады со стороны вестготов, Пётр погиб, а его голова торжественно переправлена в Сарагосу. Что ж, по крайней мере, ему удалось избежать сомнительной чести быть зажаренным в недрах медного быка, как это произошло с Бурдунеллом.

В начале 40-х годов XX века советский византинист А. Д. Дмитрев (именно так, не Дмитриев) пытался представить Бурдунелла в качестве вождя тех самых багаудов, беглых крестьян и рабов, что основательно испытывали терпение римлян в Галлии и Испании. Вот только в реальности Бурдунелл и Пётр именовались почтенными хронистами тиранами, т. е., по факту — узурпаторами, а не разбойниками, что наводит на мысль, что изначально оба были достаточно высокопоставленными чиновниками или военными в испано-римской администрации или армии. Мне видится, что оба варлорда были вполне себе римлянами и скорее пытались спастись от притеснений вестготов и лично короля Алариха II или, если очень сильно повезёт, хотя бы отыграть роль галло-римских полководцев из рода Сиагриев, что отчаянно удерживали остатки Римской Галлии до 486 года. Увы, им не досталась даже роль Непоциана.

С гибелью Бурдунелла и Петра завершились последние попытки римского населения что-либо противопоставить варварам. Вестготы стали полновластными хозяевами Пиренейского полуострова. Теперь Испания, некогда сокровищница Римской Империи, принадлежала им. Даже королевство свевов в северо-западной части полуострова падёт спустя 79 лет после гибели Петра. Однако между кончиной последнего испано-римского вождя и падением свевского королевства произойдёт одно событие, ненадолго возвратившие имперские знамёна на небольшую часть Иберии. Событием этим станет, конечно же, экспедиция восточно-римского воинства под командованием патриция Либерия. Однако история частичного завоевания византийцами Испании —это совсем другая история.

Автор: Артём Селицкий
"Заметки о поздней Римской империи и Византии."