Одержимость⁠⁠

Мария вышла замуж за Дмитрия в конце лета, когда листья только начинали желтеть. Он был прекрасен — умный, заботливый, с тёплыми руками и мягким голосом. У них родился прекрасный ребёнок.

Но в первую же ночь после свадьбы он проснулся с чужими глазами. Чёрными. Глубокими, как бездонный колодец.

— Ты не мой муж, — прошептала она, чувствуя, как ледяной пот стекает по спине.

Он улыбнулся. Сначала она думала, что ей мерещится. Потом — что он болен. Но когда он начал шептать на языке, которого не знал, когда его пальцы оставляли на её коже синяки, похожие на древние символы, она поняла: это не Дмитрий. А что-то, что забрало его тело.

Родственники крутили у виска.

— Он же так тебя любит, — говорила её мать, поправляя на шее странный амулет — чёрный камень с трещиной, напоминающей глаз.

— Он святой человек, — вторил отец, его пальцы нервно постукивали по столу в ритме, который сводил Марию с ума. Тук-тук-пауза. Тук-тук-пауза. Как будто кто-то стучал из-под пола.

Друзья смеялись. Потом перестали отвечать на звонки. А потом… их глаза тоже стали чёрными. Они приходили к ней ночью, стучали в дверь, звали её по имени. Шептали: «Присоединяйся».

Однажды она проснулась от звука царапанья по стеклу. За окном, в кромешной тьме, стояли они — её мать, отец, подруга детства. Их рты растянулись в одинаковых улыбках, а глаза отражали лунный свет, как у кошек.

— Мы ждём тебя, — прошептали они в унисон.

В отчаянии Мария обыскала дом. В подвале, за грудой старых ящиков, она нашла потрёпанный дневник Дмитрия. Последняя запись была сделана за день до свадьбы:

«Они нашли меня. Я чувствую, как оно ползет под кожей. Боже, помоги — я не хочу исчезать. Они говорят, что скоро я стану частью Целого. Они уже везде».

На следующей странице был нарисован странный символ — круг с переплетёнными линиями, напоминающими паутину. Под ним было выведено:

«Они не люди. Они другие».

Однажды она притворилась, что согласна стать частью чего-то, согласна присоединиться.

— Давайте встретимся все вместе, — сказала она, улыбаясь. — Я готова.

Они пришли. Она облила их святой водой, смешанной с солью — так, как прочитала в старом церковном манускрипте. Они загорелись. Крики были нечеловеческими. Пламя лизало стены, пожирало занавески, взрывалось в окнах. Она стояла посреди ада, смотря, как они корчатся, как их кожа трескается, обнажая что-то тёмное, липкое, не принадлежащее этому миру.

Из огня вырвалась рука — длинные пальцы со слишком толстыми суставами схватили её за запястье.

— Ты теперь наша, — прошипело Зло, которое звучало как голос Дмитрия, но… не совсем.

Она вырвалась, оставив на своей коже чёрный след в виде того самого символа из дневника.

Потом приехала полиция.

— Безумная мать, — говорили они. — Сожгла мужа и родню.

— Они были не людьми! — кричала она.

Но её слова тонули в рёве сирен.

В больнице, куда она попала после всех допросов, она увидела своё отражение в луже на полу. Её глаза стали чёрными. И она улыбнулась.

За дверью послышался стук. Тук-тук-пауза. Тук-тук-пауза.

— Мы ждём тебя, — прошептал хор голосов.

* * *

Заголовки новостных газет:

«В психиатрической клинике пациентка утверждает, что её семья была «нелюдью»
Врачи диагностируют острое психотическое расстройство.

«Кровавая расправа: пожар унёс жизни пяти человек»
Соседи утверждают, что после потери ребёнка их соседка стала совсем нелюдимой, даже перестала общаться с друзьями.

«Женщина сожгла мужа и родственников в приступе безумия»
По предварительным данным, 32-летняя мать, пережившая потерю ребёнка, облила близких бензином и подожгла. Полиция рассматривает версию психического расстройства.

* * *

если понравилось, вы также можете почитать мою книгу, она бесплатна и уже на подходе вторая. добавьте ее в библиотеку и почитайте минут 10. так вы поможете ее продвинуть, за что благодарю.