Мемуары моего прадеда. Часть 15. Югославия.
Пост не форматный, прошу отнестись с пониманием.
Часть 1. http://pikabu.ru/story/memuaryi_moego_pradeda_chast_1_detstv...
Часть 14. http://pikabu.ru/story/memuaryi_moego_pradeda_chast_14_strog...
Продолжение:
Часть 15. Югославия.
Попрощавшись с офицерами, начальниками служб, я выехал через Ригу в Москву. В Москве узнал, что я вместе с другими отобранными офицерами буду направлен в длительную командировку в Югославию с группой военных советников. Оформляли долго. В Управлении внешних сношений Генштаба, возглавляемом генералом Славиным, заполняли различные анкеты. Вызывали в ЦК партии, где с нами подробно беседовали, инструктировали и где мы оставили свои партийные билеты.
Один из офицеров нашей группы категорически отказался от поездки в Югославию после разговора со знакомым - совершенно седым подполковником, который только что возвратился из-за границы и со слезами счастья на глазах радовался возвращению на Родину. Не знаю точно, но говорили, что этот офицер за отказ поехать на задание в Югославию лишился партийного билета.
Месяца через полтора после прибытия в Москву меня приглашает к себе начальник финчасти управления и говорит, что есть бумага из части, где я служил, предложено уплатить за недостачу продуктов - водки и консервов. Он сказал, что я могу отказаться от уплаты, могу оплатить половину стоимости, как хочу. Я понял, что это новый комбат попался на госконтроль. Сначала подумал, что надо отказаться, проучить его, чтобы не зарывался в будущем. Но рассудив хорошенько, решил возместить стоимость продуктов, израсходованных при моих проводах. Я ведь буду обеспечен за границей, а у него, наверное, большая недостача и впереди боевые действия. И сказал начфину, чтобы он перевел указанную сумму с моего сертификата.
Вскоре мы вылетели в Белград. А семьям можно было выехать к нам только через год. Опять разлука.
А наш корпус в это время грузился в эшелоны и направлялся на Дальний Восток для разгрома японских самураев.
Прилетели в Белград на Земунский аэродром. Выходим из самолета - тепло, а мы в зимней форме. Проводили нас прямо в помещение Военной миссии. Начальник Военной миссии Киселев построил нас в вестибюле, коротко проинструктировал, как официально надо обращаться с югославскими офицерами, и, в частности, к начальнику Генерального Штаба Югославской Армии Арсо Ивановичу, которому мы сейчас будем представлены. Сам пошел доложить Арсо Иоановичу.
Только Киселев скрылся за дверью, как из другой двери появляется начальник штаба ЮА и с радостной улыбкой бросился к нам обниматься, предлагает садиться, мол, зачем так официально... Появляется Киселев и громко разочарованно говорит: «Арсо Иоанович! Я ведь Вас инструктировал, как надо себя вести с нашими офицерами». Начальник Генштаба махнул рукой и продолжал каждого обнимать и пожимать руку.
После краткой беседы инструктор-переводчик повел нас в гостиницу "Теразия", что на главной улице Белграда. Проходя мимо рынка, мы увидели на стеллажах горы различных фруктов и ни одного продавца. После узнали у инструктора, уже прилично владеющего сербским языком, что все продавцы ушли на обед.
Вскоре мы вернулись на базар, накупили много фруктов, пришли в гостиницу и с удовольствием наелись, так как у нас в России еще была ранняя весна, и ничего подобного мы не видели.
Любовь и уважение к нам, русским людям, проявлялось со стороны начальника Генштаба ЮА повседневно. Он даже приходил в гостиницу "Москва", где мы питались, и все беспокоился, хорошо ли нас кормят и поят.
Нашей задачей, как я понял, было помогать дружественной Югославии, создать из частей и соединений партизанского типа современную регулярную армию. Оказать помощь в создании сети военных учебных заведений, налаживании учебного процесса в них и боевой подготовки в частях и соединениях ЮА.
При распределении часть советников попала в различные армии, а часть - при Генштабе. Меня оставили в Белграде. Моим непосредственным начальником был полковник Данилов - старый связист и разведчик. Это не первая была его заграничная командировка, он много лет работал в Китае и других местах. Это был опытный, грамотный, инициативный офицер, носитель бесчисленного количества полезных идей. Он много сделал для строительства войск связи Югославской Армии. По его разработкам были построены узел связи Генштаба, училище связи (в дальнейшем переросло в академию связи), подвижные узлы связи Генштаба и армейские, стационарный полевой подземный узел связи ГШ и многое другое.
Данилов и меня активно привлекал к работе. Я помогал оформлять его идеи на бумаге в виде планов, описаний, изготовления чертежей. Участвовал в составлении донесений в Москву. Но основная моя работа была в отделах Управления связи, которое возглавлял югославский полковник Керекович. Офицеры Югославской Армии относились к нам дружески, доверяли нам, консультировались по различным вопросам строительства частей, подразделений связи, методике их обучения.
Мы сразу столкнулись с рядом курьезных вещей. Например, как осуществлялась связь офицеров Генштаба с армиями? Вызывался узел связи гражданского министерства, те вызывали по почтовой связи нужный город, а уж город вызывал, вернее, соединял с командующим армией или его офицерами.
И вот за одну ночь нами был составлен план раздела постоянных линий связи страны на военные линии связи и гражданские. Было созвано обширное совещание (конференция) с участием всех заинтересованных должностных лиц. Конференция длилась несколько дней, все высказывались, сколько хотели (у них регламент выступлений не устанавливался). В результате было принято решение и практически быстро выполнено. Армия стала иметь свои обособленные постоянные линии связи, которые эксплуатировались и ремонтировались армей-скими связистами.
Встал вопрос о строительстве и оборудовании узла связи Генерального Штаба. Югославы сетовали на отсутствие помещения, а строить новое здание негде, да и средства пока ограничены. Данилов спрашивает, а что у вас в подвалах здания Генштаба? Пошли смотреть. Подвалы оказались захламленными разными материалами, ненужными вещами. Попросили план здания и опять за две ночи (Данилов любил серьезной работой заниматься ночью) был составлен подробный план размещения узла связи ГШ с ориентировочным расчетом средств связи. Конференция по этому вопросу длилась долго, но после принятия решения в короткий срок было освобождено помещение подвала, отремонтировано, заказано оборудование. За аппаратурой для узла связи были посланы представители и в Италию, и в Голландию, и кое-что собрали внутри страны.
Примерно таким же путем создавалось Училище связи на Баннице (пригород Белграда). Данилов непосредственно меня закрепил за училищем и в помощь мне направил еще двух наших офицеров - связистов.
Начальником училища был назначен майор ЮА Друже Милан - серб по национальности. Взаимоотношения у меня с ним сложились в основном хорошие, даже дружеские. Но однажды, проверяя с начальником училища ход боевой подготовки курсантов в поле, я высказал по-дружески Милану, что у него проявляются националистические замашки. Я и раньше это примечал. Если Милан замечает какой-либо недостаток у курсанта: форма одежды, внешний вид и др., он в первую очередь спрашивает курсанта, какой он национальности. Если он серб, то Милан расплывается в улыбке, спросит, где проживает, про мать, отца, пишет ли письма, затем похлопает дружески курсанта по плечу, попросит печать привет родителям от него лично и легонько пожурит за непорядок. Но если курсант оказался по национальности хорват, македонец, босниец или черногорец - так отсчитает, что чертям тошно станет.
Когда я ему по-дружески высказал о его неприязни к курсантам другой национальности, назвал его националистом, он вспыхнул, обиделся и целую неделю избегал встречи со мной.
Как-то поговорил я с ним по душам, выпили раки (югославская водка) по стопочке, отошла у него обида на меня, долго мы беседовали, но я понял, что для него долго еще сербы будут умными и хорошими, а люди других национальностей - людьми второго сорта.
Вообще, с югославами надо было общаться очень осторожно. Критиковать можно, но ни в коем случае не называть конкретного виновника. Вот несколько примеров.
Нашими советниками было обнаружено в дивизиях одной из армий большой процент чесоточных лошадей. Командованием Югославской Армии для проверки этих данных была создана комиссия, которая и подтвердила эти данные. Об этом было сказано на совещании в Генеральном Штабе в присутствии всех командующих армиями. К счастью, докладывал об этом не наш советник, а югославский генерал, который конкретно указал виновника - командующего 4-й армии, в дивизиях которой это было обнаружено. И что бы вы думали? Командующий 4-й армией, прибыв домой, пишет записку, что в его смерти повинен тот-то - публично меня оскорбил, и пускает пулю в висок.
Или такой был случай.
Шла колонна машин на рекогносцировку. На первой машине ехал наш переводчик-инструктор Слюсаренко. Колонну задерживала на узкой дороге грузовая машина, на подаваемые сигналы не реагировала. На одном участке Слюсаренко как-то сумел обогнать грузовую и погрозил пальцем водителю, мол, что же не уступишь дорогу, держишь в пыли всю колонну легковых машин? Водитель грузовой дал газу, чуть не столкнул машину Слюсаренко под откос, стал своей машиной посреди дороги и остановил всю колонну, требуя какого-то удовлетворения. Оказалось, что грузовую машину вел поручик югославской армии, а шофер сидел рядом (это практиковалось еще с партизанской войны). Поручик был оскорблен тем, что на него погрозили пальцем, это затрагивало его офицерское достоинство. Офицеры Генштаба долго уговаривали этого поручика, объясняя ему, что у русских это не является оскорблением. Слюсаренко извинился перед этим поручиком, хотя был в звании майора. Наконец, колонна генштабовских машин продолжала движение.
Наблюдая за поведением, обычаями югославских офицеров, я сделал вывод, что и после второй мировой войны за офицерами югославской армии сохранились некоторые старые привилегии, какое-то превосходство над "цивильными" людьми. В довоенной Югославии счи-талось большой честью выйти замуж за офицера, но для этого надо было уплатить 100 тысяч динаров приданого, большая часть которого, как правило, шла на уплату долгов офицера. В семье офицер также проявлял старые офицерские привычки. Приходя с гулянки или службы, офицер садился, вытягивал ноги, а жена должна была стаскивать его грязные сапоги и утром они чистыми до блеска должны были стоять в определенном месте.
Чистка обуви введена и в гостиницах Югославии. Когда мы жили без семей в отеле "Теразия", в первый же день произошел такой случай. Пришли мы на ночлег усталые, разулись в номерах и легли спать. Утром просыпаемся, а сапог нет. Всякие мысли полезли в голову, жаль стало новеньких хромовых сапог. И когда вышли в коридор, увидели аккуратно выстроенные, начищенные до блеска наши хромовые сапоги. В последующие дни мы уже смело оставляли сапоги в коридоре и каждое утро любовались их блеском.
В Югославии как-то все смирились с неписаными правами офицеров, их поведением. Так, например, офицеру все уступали дорогу, даже женщины (кроме наших русских). Как-то мы с женой пошли в "задругу" (мастерскую) заказать себе обувь. Я открываю дверь, пропускаю вперед жену, а навстречу из "задруги" идет югославский офицер. Зная, что все ему уступают дорогу (прет как танк). И вот, встретившись между двумя дверьми, они стоят какое-то мгновение друг против друга. Видя, что офицер не собирается ей уступить дорогу, жена отчитала его, обвинила в неуважении к женщине, оттолкнула его легонько в сторону и гордо прошла в помещение "задруги".
Офицер, поняв, что перед ним русская женщина, с улыбкой извинился и, отступив, пропустил ее.