Конвейер. История №1. После жизни⁠⁠

Аннотация:

Куда попадают души после смерти? Ответить на этот вопрос нам помогут три героя, увидевшие все своими собственными глазами. Все чему их учили и что они знали о потустороннем мире, оказалось не таким, каким они себе представляли. Ни ада, ни рая не существует, есть лишь они...

Когда я была двенадцатилетней девочкой, у моей мамы обнаружили рак легкого четвертой стадии. Ее еще называют терминальной, то есть не подающуюся лечению. С этого момента я попала в совершенно другую реальность - вместо катания на велосипеде и прогулок с подругами я помогала папе по дому и почти все свободное время ухаживала за больной мамой, которая часто кашляла, ходила с одышкой и постоянно жаловалась на боли в груди. Несмотря на поддерживающую терапию, ее болезнь очень быстро прогрессировала - спустя всего полгода она уже не могла самостоятельно встать с кровати и дойти до кухни или туалета.

В тот день я спустилась вниз, и увидела папу в слезах – мамы не стало. Долгое время после ее смерти мне практически ежедневно снились кошмары, в которых я слышала очень жуткий низкий хрип с последующим сухим кашлем, после которого полный страдания и боли слабый голос мамы зазывал меня наверх, в ее бывшую комнату. Отцу очень тяжело далась эта потеря, и он попытался утолить свое горе в алкоголе. С каждым днем он все больше спивался, и я в свои пятнадцать лет уже была вынуждена стать взрослой. Помню, как после школы мне часто приходилось поднимать его на диван и убирать скопления пустых бутылок.

В один из таких дней, поднимая отца с пола и затаскивая на диван я заметила, что он стал намного легче. Как оказалось, он даже не прикасался к еде, которую я ему приготовила, а его кожа была какого-то болезненно желтого оттенка. Я вызвала скорую помощь, и отца забрали в больницу. Спустя неделю мне позвонили и сказали, что у него обнаружили цирроз печени, причем уже в терминальной стадии. Я молча слушала врача, еле удерживая телефонную трубку трясущейся рукой, и плакала. Он сказал, что до такой стадии очень редко доходят за полтора года. Видимо, отец периодически употреблял алкоголь и ранее, но текущие дозировки, несовместимые с возможностями организма их перерабатывать, бесповоротно погубили его печень.

Вернувшись из больницы, отец выглядел немного лучше, но стоило ему переступить порог дома, как он тут же двинулся в шкаф за очередной бутылкой. Я подбежала к нему, и схватив за руку слезно молила больше не пить, но он лишь дал мне пощечину, сказав, что ему глубоко наплевать на мою жалость. В течение следующих двух месяцев он четыре раза попадал в больницу, три раза его откачивали на моих глазах прямо на диване, и буквально за полгода он окончательно угас, умерев после очередной несовместимой с жизнью дозы алкоголя.

В семнадцать лет я осталась без обоих родителей, совершенно одна в этом огромном, холодном мире. События этих лет оставили незабываемый отпечаток на моей психике и характере, и я твердо решила стать хирургом-онкологом, чтобы у меня были навыки и силы бороться за спасение людских жизней, а не бездействовать, наблюдая, как они таят на глазах. Я прилежно училась и параллельно работала, окончив университет с отличием и отдав ему шесть лет своей жизни. Последующие два года интернатуры и четыре года ординатуры попытались вытянуть из меня все оставшиеся жизненные соки, но я не сдавалась, напоминая себе ради чего я сюда пришла.

Волею случая на работе я встретила мужчину, с которым у нас очень быстро завязались романтические отношения, плавно переросшие в небольшой уютный дом и прекрасного четырехлетнего сына. На свое тридцатилетие я решила собрать всех самых близких друзей и родных, так как поводов было много – я уже год как работала хирургом-онкологом, сыну в этом году исполнялось пять лет, да и учитывая специфику нашей работы мы крайне редко собирались за одним столом все вместе.

— …ну ладно тебе, Нэнси, хватит уже, а то я сейчас живот надорву, — пытаясь не помереть со смеху, я судорожно махала руками в попытках остановить эту истерику, — не может этого быть!

От слез у меня размазалась тушь, и я подбежала к зеркалу поправить макияж. Увидев свое отражение, я стала скользить по нему пристальным, изучающим взглядом: от ярко рыжих, пышных волос к высокому лбу с несколькими неглубокими, но уже наметившимися морщинками. От больших серых, немного грустных глаз, уголки которых были испачканы размытой черной тушью, к небольшому аккуратному носу. Пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой, растянулись в улыбке к самой себе, образовав маленькие ямочки на щеках. Только вот левый уголок рта еле приподнимался, но я не обратила на это внимание, списав на усталость. Вытирая глаза, я задумалась: у меня была прекрасная жизнь! Красавец сын, любящий муж, верные подруги и друзья, работа хирургом-онкологом, на которой я боролась за жизни людей.

— Ну и счастливица же ты, Лия Андресон! К своему тридцатилетию многого добилась своим упорным трудом. — с нотками зависти сказала я своему отражению, подмигнув.

Проведя остаток вечера с близкими мне людьми, я не успела заметить, как уже провожала последнего гостя. Закрыв дверь, я вдруг резко почувствовала, как что-то тяжелое придавило мне грудь, а голову пронзила невыносимая боль. Мои ноги враз онемели, а в глазах постепенно темнело. Опираясь спиной о входную дверь, я медленно сползала на пол.

— Вот черт, похоже на… — попытавшись улыбнуться сказала я, но левый уголок рта был более мне не подвластен.

Сидя на полу своей прихожей, я находилась в полной растерянности. Было жутко страшно и больно. Неужели и ко мне пришла смерть? Но какая же тут смерть! Рано еще умирать! Почему именно в этот день мой муж решил уехать с сыном в гости к его маме… Это же моя годовщина, дьявол. Надеюсь, что не последняя. От мысли, что именно так я и умру, одна, неподвижно сидя на полу этого прекрасного дома, который мы все эти годы усердно наполняли уютом и теплом, с искривленной от страха чудовищной улыбкой на лице, мне стало чертовски обидно. Нет справедливости в этом мире. Сначала родители, следом я, толком не успев пожить…

Ощущение было, словно миновала целая вечность с тех пор, как я сидела на холодном полу и все глубже и глубже проваливалась в пучину своего бессилия. Ноги не слушались, но я все же попыталась встать, опираясь левой рукой о дверную ручку, а правой о небольшой комод, однако в ту же секунду левая рука предательски онемела, и я всем телом обрушилась на пол. Неподвижно лежа на правом боку, подобно безжизненной тряпичной кукле, я с трудом смогла сфокусировать взгляд на мобильном телефоне, лежащем на маленьком мягком пуфике в нескольких метрах от меня. Немного передохнув, я попыталась собрать последние силы и даже немного приподнялась на правой руке. Остальные конечности перестали быть частью меня, и добраться до телефона стало непосильной задачей. Все эти попытки лишь окончательно ослабили мое бренное тело, которое целиком и полностью окутала смертельная слабость. Все предметы вокруг начали кружиться в томном вальсе и, медленно моргая, я все чаще закрывала глаза, но в тот же момент дергала головой из стороны в сторону – нужно оставаться в сознании, вдруг кто-то придет, а я уже не смогу очнуться.

В очередной попытке открыть глаза я поняла, что видимо не смогла этого сделать. Или смогла? Самое странное, что я вроде бы была в сознании, но меня окружала лишь тьма. Ощущение было, что я впала в летаргический сон – тело меня не слушалось, но я все еще была жива, ведь могла мыслить! Сама тьма была не такой, какой она бывает ночью в непроглядном лесу или же в комнате с выключенным светом. Нет. Она была обволакивающей, всепоглощающей, и от этого еще более пугающей своей бездонной глубиной. В попытках увидеть хотя бы малую толику света в этом бесконечном царстве мрака, я вдруг начала замечать слабые проблески тусклого свечения, к которому я словно пикировала сверху вниз.

Я закрыла глаза и попыталась привести себя в чувства.

— Это просто кошмарный сон. Я сплю у себя дома, никакого инсульта, я могу взять и проснуться, стоит только открыть глаза.

Я снова открыла глаза, внезапно ощутив, как мое тело плавно опустилось на что-то очень холодное. Я подскочила - мои руки и ноги снова мне подчинялись. Присев на корточки, я начала медленно ощупывать поверхность вокруг себя - она была похожа на ледяной, очень гладкий металл. Аккуратно встав в полный рост и прислушавшись, я не услышала ничего кроме гробовой тишины. Мне стало не то, чтобы страшно - это был экзистенциальный ужас. Я многое повидала за свою жизнь, но явно была не готова столкнуться с нечто подобным. Стоило только подумать об этом, как мое лицо невольно исказилось в невыразимом ужасе – я что, умерла? В попытках совладать с разыгравшейся фантазией и нахлынувшей паникой, я вытянула руки и слепо шагала во все стороны, тщетно пытаясь найти какой-нибудь выключатель, который включит свет. Не знаю сколько длилось это сумасшествие, но я явно перестала ощущать течение времени - секунды, минуты, часы, или же недели и годы минули в этой темнице? Мне начало казаться, что в этом проклятом месте, наполненном затаившимися ужасающими фигурами, которые то появлялись перед моим взглядом, наводя на меня первобытный ужас, то исчезали, время вовсе перестало существовать, оставив меня одну в этой бесконечной пучине собственного безумия.

В очередной момент исступления я села на ледяной пол и попыталась заплакать, но даже слезы не лились из моих глаз, лишь тело билось в безмолвных конвульсиях.

— Первый раз?  — прошептал низкий, бесплотный, нечеловеческий голос.

Я перестала дышать. Мое сердце замерло, а глаза широко раскрылись. От наступившего ужаса мне показалось, что даже кровь в венах застыла. Я окончательно лишилась каких-либо чувств. Остолбенев, я лишь смогла жалобно вскрикнуть, но мой крик был беззвучен, будто я находилась в вакууме. Впав в беспамятство, я начала махать вокруг себя руками, крича внутри себя.

— Не подходи! Что это за место? Что происходит? Кто ты?!

— Время такая скоротечная вещь! — задумчиво воскликнул голос, — Помнится, кто-то из твоих собратьев называл меня Хароном. И все как один молились каким-то богам. Ну конечно, все нужно обосновать с помощью мистики, веры или легенд, которые люди сами же создали. Ха-ха-ха! — зловещий смех разразился по всей площади этой беспроглядной тьмы, разносясь жутким эхо.

Отвоевав малую толику своего рассудка, мой мозг начал хаотично копаться в воспоминаниях – Харон, Харон, Харон... Внезапно я вспомнила уроки истории: у древних греков Хароном называли проводника, который после смерти провожал душу в подземный мир… Что-то внутри меня словно рухнуло в бездонную яму.

— Вот оно что! Надо запомнить на будущее, чтобы пугать новичков.

Невидимая сила толкнула меня в спину, и я безвольно зашагала наугад в темноту, чувствуя внутри себя лишь подавленность, пустоту и смятение, образовавшиеся после слов Харона. Что-то лопоча себе под нос и нервно жестикулируя, я наконец начала осознавать – видимо, я умерла от инсульта и попала в ад. Или не в ад? Мысли настолько путались, что я не могла найти ни одного логичного объяснения своему состоянию. Хаотичные размышления прервал разрезавший тишину голос Харона.

— Неужели у тебя нет вопросов? Ты какая-то молчаливая. Ну же, не бойся, спрашивай! Ах да, я же не вернул тебе голос. — угрожающе сказал он.

Я резко остановилась. Меня разобрала злоба, и я изо всех сил закричала.

— Хватит меня толкать! Я что, умерла?

— Банально, но ожидаемо, —  в его голосе звучало разочарование,  —  ты попала в место, которое вы называете то адом, то чистилищем, а я, если угодно, называю его, как и все прочие мои сородичи Конвейером. Здесь я встречаю ваши энергетические оболочки, которые якобы умерли, как у вас принято говорить, и привожу к Распределителям. Они тестируют вас и решают – готовы ли вы к последней, так сказать осознанной жизни, перед тем как попасть в…

Все еще не веря в слова Харона, я ущипнула себя за ногу, почувствовав резкую боль. Значит не сплю. Либо сон на удивление реалистичен. Какие еще к черту энергетические оболочки? Что за осознанная жизнь? Куда я там попаду? Мои мысли стали комком, запущенным с вершины высокой снежной горы. А что, если это не шалости моего воображения во время сна, а невообразимая реальность? Мои руки затряслись от этой мысли, но я не могла позволить себе сойти с ума. Я должна в любом случае выбраться отсюда! Сделав ряд глубоких вдохов и выдохов, я ответила Харону дрожащими губами, непроизвольно пустив слезу.

— Я жила, по совести, и делала людям лишь добро. Разве такие души заслуживают ада, чистилища или Конвейера, как ты его называешь?

Я точно находилась в кошмарном сне, где вела нереально жуткий диалог с невидимым ужасом. Еще чуть-чуть, и я проснусь! Наверное, перебрала с алкоголем, и мирно сплю в своей кровати.

— Души, души… Ха-ха! Да много ли ты знаешь, букашка?  —  грозно проревел Харон, — Я вообще удивлен, что вам разрешили иметь разум. Хотя, вы же едите коров, лошадей и даже собак. Будь они бездумными, в них не было бы столько… — он словно осекся и понял, что в ярости сболтнул лишнего.

Я ждала продолжения, но меня лишь безмолвно толкнули в спину. Вытерев слезы, я безропотно повиновалась. Мне начало казаться, что наш поход будет длиться целую вечность. Тупо шагая куда-то вперед с опущенной головой, я вдруг увидела, как тусклый свет начал освещать мою обувь и белое платье. Я подумала, что мой разум снова играет со мной, и остановилась только тогда, когда увидела под ногами край обрыва, едва не провалившись в него. Поняв, что свет реален я радостно подняла голову вверх, мгновенно оцепенев от жуткого зрелища: внизу бесконечные вереницы серых существ, похожих на людей, словно тысячи притоков медленно сливались в гигантское, невидимое русло, сокрытое за тусклой, бесконечно простирающейся в обе стороны горизонта полосой света. Толчок в спину заставил меня вернуться в реальность, и я кубарем полетела вниз, попав прямиком в эту толпу. На удивление было не больно, и поднявшись я сразу же заняла последнее место в этой странной очереди, медленно шагая вперед. В какой-то момент любопытство пересилило страх, и я стала разглядывать своих соседей - их лица были словно размыты серыми дрожащими помехами, а одежды было не разглядеть. По сути, это была живая безликая масса, шагающая в объятия белого света. Интересно, я также выгляжу для них? И понимают ли они, что происходит?

— Эй, меня кто-нибудь слышит или видит? — я махала руками, но в ответ получала лишь тишину.

В безрезультатных попытках привлечь к себе хоть чье-то внимание, я незаметно для себя оказалась перед очередной пропастью. Встав на колени и аккуратно заглянув вниз, я увидела лишь непроглядную бездну, резко обдавшую мое лицо потоком холодного воздуха, источавшего гниль и смерть. В ужасе попятившись назад, я ткнулась спиной в огромный факел, который и был источником этого белого тусклого света. Он был воткнут прямиком в металлический пол, окаймлявший весь край этой бездны. Снова посмотрев в сторону обрыва, я увидела то, что обрушило мой разум и затмило его невообразимым ужасом: из пропасти появились десятки чудовищно гротескных исполинов-гигантов с неестественно белой кожей, примерно в десять раз превышающих человеческий рост. Они плавно подлетали к краям обрыва и, приземлившись, врезались своими огромными когтистыми лапами-колоннами прямо в металл. Скованная диким страхом, я все же смогла заставить себя изучить их внешность - на голове не было ни глаз, ни волос, а телом они были схожи с древнегреческими скульптурами, изображавшими человека. Один из них нагнулся над стоящим перед ним человеком, поднес свой огромный когтистый указательный палец к пустому лицу, словно приказывая бедолаге молчать и, раскинув за своей спиной три пары черных крыльев, схватил когтистой лапой человека, исчезнув вместе с ним в беспросветной тьме.

Немного отойдя от шока, я подошла к обрыву и стала наблюдать за соседними очередями. Несколько раз чудовища не забирали людей, а располагали раскрытую ладонь на полу, и человек становившись в нее исчезал. Градус напряжения был уже за пределами разумного, вопросы возникали с такой скоростью, что я, набравшись смелости закричала куда-то в пустоту.

— Харон, отвечай! Почему некоторых не забирают?

В ответ тишина. Почему ко мне не летят? Может, про меня забыли? Окунувшись в дикие размышления, я вдруг встрепенулась от резкого толчка в пол. Мое тело пробила дрожь, и я медленно подняла голову вверх – передо мной стоял белый исполин. Отсутствие глаз и мимики на его лице начало вводить меня в панику - сердце забилось с такой скоростью, словно хотело вырваться из груди и убежать от меня прочь из этого кошмарного места. Чудовище медленно нагнулось ко мне, и в момент, когда наши лица поравнялись, на его голове проявились три гигантских глаза, зрачки и радужная оболочка которых были единым целым, сияя ярко-желтым цветом. Оглядевшись всеми тремя глазами по сторонам, он резко уставился на меня – в ту же секунду тело словно пронзили тысячами раскаленных на огне иголок, которые нестерпимо обжигали кожу, проникая все глубже и глубже, а сотнями острых как скальпель ножей потрошили плоть, выворачивая наизнанку каждый темный и пыльный закоулок моей души и разума. Его глаза были словно котлами, в которых я утопала, захлебываясь от боли. Мой разум помутился от болевого шока, и я попыталась отвести широко раскрытые глаза от его взгляда, но чудовище словно гипнотизировало меня, параллельно причиняя мне адскую, невыносимую боль, став со мной единым целым. Я не видела ничего кроме бездонных обжигающих каждую частицу тела желтых глаз.

Не знаю сколько длилась эта пытка, ведь я уже перестала отличать реальность от выдумки. Потеряв надежду на спасение, я просто плыла в этом море безумия, боли и криков. В какой-то момент боль наконец отступила, и я смогла сфокусировать взгляд на чудовище - его глаза потухли и исчезли, а лицо снова стало неподвижной скульптурой из белого мрамора. Он положил руку на пол раскрытой ладонью вверх.

— Вперед. — прозвучал жесткий голос Харона.

Я шагнула в ладонь, и в тот же момент воцарилась темнота. Мой измученный разум не понимал, где я и кто я, но услышав знакомые звуки я встрепенулась – вдалеке кто-то оживленно общался, словно раздавая команды. Мои глаза внезапно ослепил яркий свет, и я заплакала. Слезы текли по моим щекам горячим ручьем, а тело резко обдало холодом. Я начала кричать что-то невнятное. Вокруг меня находилось несколько размытых образов, похожих на людей. Один из них вытер мое лицо какой-то мягкой тканью, завернув меня в нее же, а мое зрение, немного привыкнув к яркому свету, прояснилось – вокруг стояли трое гигантских людей, один из которых передал меня на руки лежащей в кровати женщине. Она взяла меня и, внимательно разглядывая начала аккуратно покачивать, что-то приговаривая и непрерывно улыбаясь.

Тут я вспомнила свою жизнь и смерть, эту жуткую очередь, гротескных исполинов… Почему меня не утащили в темную бездну? Я что, переродилась? Получается, наша первая жизнь - испытание? Но каковы правила? От мягкого укачивания мои мысли медленно утекали в забытие, и я медленно засыпала. Все эти вопросы могут и подождать, ведь у меня впереди целая новая жизнь…

Страница автора на ЛитРес

Официальный сайт автора

© Алекс Дитрих, 2024. Все права защищены.