Инквизитор часть 2 глава 14⁠⁠

***

Дениса Михаил нашел в саду, где после молитвы тот заботливо ухаживал за молодыми деревьями, взрыхляя вокруг них почву. Михаил не спеша подошёл и похлопал его по сгорбленной спине. Увлеченный работой, тот даже не сразу обернулся, глубоко кромсая землю мотыгой.

– Ого, – вытер грязной рукой вспотевший лоб Денис. – Мое почтение, брат мой.

– Приветствую, – пожал руку Михаил, который в изящном черном костюме заметно выделялся на фоне порядком испачкавшегося в земле Дениса. – Смотрю, работа полным ходом?

– Да, работы много. Но ничего, я стараюсь, а в труде всегда покой найти можно.

– В физическом?

– Особенно в физическом.

Михаил огляделся в поисках лавки.

– Нет, здесь негде сесть. Пойдем ко мне в келью, там есть место. Ты ведь не на минутку пришёл, верно?

– Как догадался?

– Обычно ты в сад не заходишь.

– Согласен.

Войдя в церковь, они поднялись наверх. Келья Дениса была крайне проста: стул, стол, кровать, которую и кроватью-то можно было назвать с большой натяжкой. Больше на добротную скамейку походила.

– Ты здесь ночуешь?

– Иногда. Точнее, раньше, сейчас я, в основном, дома, с женой.

– Ах, да, извини. Как у неё со здоровьем?

– С каждым днём всё хуже и хуже. Но ничего, на всё воля Божья.

– Я и вправду могу помочь. Есть возможность определить её в центр онкологических заболеваний. Там лучшие умы России.

– Не надо. Я же говорил. Это не только её решение, но и мое. Как-нибудь сами справимся. Но ты ведь не за этим пришёл, верно?

– Да. Как ни странно, хотел спросить твоего совета.

– Ого, главный инквизитор не смущается скромным мнением простого иерея?

– Я пока не главный.

– Пока.

– И вообще, откуда тебе это точно известно, ты же тут вроде затворника?

– Нельзя служить в Москве и быть затворником. Всегда все известно. К тому же, вы как-никак, наше подразделение.

– Не совсем. Боюсь, скоро это вы станете нашим подразделением.

– Да уж, я тоже об этом думал.

– У тебя есть чай?

– Немного. Мед есть. Будешь мед? Мне прихожанка одна приносит. Хороший, вкусный, башкирский. Подожди, сейчас всё сделаю.

Денис медленно поднялся и начал суетиться с чашками, чайником и медом. Наблюдая за ним, Михаил заметил, как тот осунулся, раньше он был куда свободнее в движениях. Да и не только это, даже взгляд его изменился, теперь он стал каким-то покорным. Впрочем, может, так было и с ним? Со стороны-то он себя не видит.

– Вот. Держи. Только накладывай отдельно. А то вкус пропадает.

– Да знаю я. Вечно ты мне не давал его в чае размешивать.

– Да, да, было дело, – улыбнулся Денис и по его лицу пошли морщинки, Михаил снова отметил, как быстро тот постарел с момента болезни жены, – казалось, столько лет прошло.

– Только давай без ностальгии. Надо жить настоящим, возможно – будущим.

– Без прошлого нет настоящего.

– Разве? А почему бы не расти? Не оставаться на месте, чего-то добиваться. Делать это постоянно.

– Ради славы и власти?

– Власть нужна для реализации амбиций. А что, если они правильные? К примеру, если ты решил избавиться от несправедливости, тебе ведь нужна для этого сила. Зло всегда агрессивно. И чтобы его победить, нужна сила и власть, полномочия. Люди, которые тебе подчиняются и понесут твое слово.

– Ты прям как наш епископ, – задумчиво обронил Денис, смакуя мед, – видимо, это твой путь. Но мне он не подходит. Это узкая тропа, там можно встать перед тем выбором, который я совершить не смогу, например, пожертвовать кем-то ради своей высшей цели.

– Жертвы неизбежны. Ты сидишь здесь, в тишине и покое, а ведь твои братья тоже жертвуют, но не здесь, в другом месте. Чтобы ты мог чувствовать себя спокойнее.

– Ты говоришь так, как будто мы на войне.

– Так и есть.

– Нет. Никто с нами не воюет и мы не должны. Мы несем слово, веру. Нельзя её вдолбить в умы насильно. Это можно сделать лишь мягко, без принуждения, только так можно достучаться до души.

– И насколько сильна твоя вера? – бросил Михаил и тут же остепенился. – Прости, я погорячился. Эти сложные вопросы всегда меня выводили из себя.

– Но ты ведь за этим и пришел, мой старый друг, – Денис похлопал его по плечу. – Я знаю тебя больше тридцати лет и вижу насквозь все твои интриги. Тебя что-то гнетет. Что-то неприятное.

– Да, гнетет. Я должен отдать малое, чтобы получить большое.

– Ради праведной цели?

– Только ради неё.

– Ты знаешь мой ответ. Он не изменился. И именно поэтому я простой иерей, а ты главный инквизитор России. Простите, будущий.

– Это ещё пока не решено. Как ты справедливо заметил, ещё предстоит нелегкий выбор.

― Уже не предстоит, мы оба знаем, что ты его сделал. И тут я уже ничем помочь не могу. Священник инквизитору грехи не отпускает.

– Это не грех. Что ты сделал, когда сожгли церковь и убили священника иеромонаха Ефрема? Тогда вмешались мы. И лишь благодаря инквизиции состоялся справедливый суд над ними.

– Человеческий суд. А вовсе не справедливый.

– Хочешь сказать, их надо было отпустить?

– Я не судья, я могу лишь выслушать и поискать мир в их душах. Если бы я мог, я бы поговорил с ними. Попытался пробиться к их сердцу. Узнать, что их гложет, зачем они сделали это.

– Боюсь, что ты получил бы ножом по горлу. Я был на следствии. Это отморозки, которые не понимают слова Божьего.

– Если это так, то почему преступники воздвигают на зонах церкви? Почему обретают веру? Человек должен порой оступиться, чтобы услышать Бога. Некоторые не способны расслышать его сразу, услышать его зов.

– Скажи об этом его жене и детям.

– Я им так и сказал. Да, я не был на следствии и не судил виновных. Но я ездил к родственникам убитого и разговаривал с ними. Утешал, пытался объяснить ребенку, что его отец умер не зря. И что если он продолжит служить Богу, как изначально предполагалось, он сделает правильный выбор, с моей точки зрения. Но решать, конечно, ему. А ты был у них?

– Нет. У меня не осталось на это времени.

– Понимаю. Об одном жалею, что не поговорил с этими юношами. Уверен, они раскаялись в своем преступлении.

– Вообще-то они пытались совершить побег и их застрелили. Есть люди, на которых не действует доброе слово, Денис. Это отморозки. Нелюди.

– Бог такого не говорил.

– Да откуда нам знать, что он говорил. Эти писания не более чем книги.

– Тогда зачем ты пришел, если всё и так хорошо знаешь? Поссориться? Высказать свое мнение? Или же услышать себя? Ведь ты же слышишь свой внутренний голос, мешающий тебе сделать жестокий выбор. Уверен, тут у него сил побольше.

– Да, тут побольше. И все же недостаточно. Скажи, ты точно решил не помещать Настю в клинику? Это мудрое решение – отдать её врачам. Пусть этим займутся профессионалы. Как, например, мы. Мы же не говорим людям молиться лишь дома, мы приглашаем их к нам. Здесь молитвы быстрее доходят до Бога.

– Не богохульствуй. Я знаю, к чему ты ведешь, – нахмурился Денис. – Нет, она никуда не поедет.

– Жаль. Очень жаль, – Михаил вздохнул. – Знаешь, я так до конца и не понимаю, как мы стали друзьями.

– Я тоже, – Михаил посмотрел в окно. – Но в любом случае ты всегда можешь прийти сюда. Здесь всегда будет теплый чай и какая-никакая келья.

– Спасибо, но звучит, конечно, как приговор. С семинарских пор прошло слишком много времени, и моя спина успела привыкнуть к добротной перине.

– Главное, чтобы не привыкла душа.

Когда они простились, Михаил ещё немного постоял на крыльце. Казалось, воздух вокруг этого места, хоть оно и находилось в черте города, был намного свежее, чище. Но только вот это всего лишь наваждение, ведь, по факту, грязи в нем было не меньше. Михаил вздохнул. Откровение откровением, а работать надо. И он направился к машине.