Глава 33 "Холодное блюдо" из книги "Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый." Часть 2⁠⁠

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

ХОЛОДНОЕ БЛЮДО

Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным! Не знаю, кто придумал эту пословицу, но она просто шикарна в своем понимании!

После инцидента в умывальнике, когда двое дедов с третьей батареи и их прихвостень Золотой, пытались меня опустить, я не смог им этого простить и начал готовить свое холодное блюдо!

После той ночи я стал осторожным — в безлюдных местах, типа умывальника, я один не появлялся. Можете смеяться, но да — в туалет, пока эта троица была на этаже, я один не совался. Не очень-то хотелось повторно испытать такое, знаете ли. Я позволил этой троице про меня забыть, дабы усыпить их бдительность. Я лишь выжидал подходящего момента, и такой момент настал.

Гена и Борзый призывались в один день. Эти двое уже устали бухать каждый вечер, и всеми мыслями были уже дома. В последний месяц своей службы они не вылазили из своей каптерки — шили на дембель красивые дембельки и рисовали дембельский альбом.

Борзый и вовсе стал со мной дружески здороваться, и даже, однажды, имел неосторожность сказать:

— Хохол, ты нормальный парень! Если мы тебя чем обидели, то не обессудь, братан!

Конечно же, Борзый, как всегда, был пьян и слова его, как извинения, я не принял. Хотя Борзому сказал, что все нормально. Но, какой там нормально?! У меня перед глазами до сих пор его член кривой стоит — а он мне «не обессудь!» Такие вещи не прощаются.

Я такое не прощаю.

После поездки в Москву, мы с Зарубеком сдружились. Если малую долю власти в своих батареях деды и имели, то теперь, когда этот призыв уволился, Зарубек с Акаем стали полноправными лидерами всего артдивизиона — этакими серыми кардиналами!

Я знал, что у Зарубека есть связи за забором, а потому решил непременно этим воспользоваться.

Я никому не рассказывал про случай в умывальнике. Не стал рассказывать и Зарубеку. Я лишь сказал, что Борзый и Гена должны мне некоторую сумму.

— Так давай, я их прям ща отхуярю! — Зарубек встал со стула, готовый идти в кубрик третьей батареи.

— Не надо! Слишком просто! — успокоил я его, чтобы он не сорвал мой план раньше времени.

— А нахуя усложнять, Хохол?

— Хочу, чтобы они совсем расслабились. Чтобы уже распрощались с казармой! Так им будет обиднее всего, да и вопросов меньше возникнет, если вдруг здесь моросить начнем.

Зарубек со мной согласился. И так, план был прост — Зарубек звонит в городок местным дагестанцам, те поджидают у КПП Борзого с Геной и начинают за ними следить.

Что делают большинство дембелей, когда выходят за ворота КПП? Они бухают! Не многие умные ребята терпят до дома, но это явно не про Гену с Борзым.

Трое дагестанцев подошли к дембелям, когда те заказывали второй бокал пива в местной забегаловке у ж/д вокзала. Гену с Борзым завели за кафешку и попросту избили. Затем их обыскали, отобрали все деньги, и телефоны. Потом они достали из их сумок дембельские формы, что ребята так усердно шили, кинули их на землю и, со словами: «Привет вам от Хохла!», помочились на них. Думаю, что Гена с Борзым сразу поняли, за что они пострадали.

Оставшись без денег, телефонов и дембельской формы, двое дембелей с третьей батареи поехали домой.

С Борзым и Геной я вопрос закрыл. Осталось решить вопрос с Золотым — с этим персонажем я решил расправиться сам.

После отбоя я дождался, когда все уснут. После увольнения дедов, Золотой занял койку у окна — типа он тут самый главный.

Я взял старое вафельное полотенце, намочил его обильно водой и направился с ним к кровати Золотого. Золотой спал на спине, с открытым ртом, довольно похрапывая. Я достал свой телефон и поставил в режим видеосъемки. Включив камеру, я опустил мокрую тряпку Золотому на лицо, при этом держа тряпку палкой, но не руками. Золотой быстро проснулся, присел, и скинул с лица тряпку.

— Чо за хуйня!? — недовольно рычал Золотой.

— Тссс. — я приложил палец ко рту, призывая Золотого замолчать.

— Хохол? — Золотой, явно, не ожидал меня увидеть.

— Я тебе, Золотой сейчас одно видео покажу, а ты посмотри внимательно! Только не шуми. Лады?

— Видео?…

Вот будят вас среди ночи мокрой тряпкой по лицу, а потом еще и кино обещают показать — тут и не знаешь, как реагировать. Как отреагирует Золотой, я знал заранее.

Сначала я показал Золотому на телефоне, как я кидаю тому мокрую тряпку на лицо, держа ее палкой. Потом я включил второе видео, которое отснял заранее, где я мочусь на такую же тряпку в туалете и передаю Золотому привет.

Думаю, вы уже поняли, что я сделал большую подлость! Хотя и подлость то с подвохом — я не стал кидать Золотому тряпку с мочой на лицо, а лишь инсценировал это. И, по выпученным глазам Золотого, я понял, что трюк удался.

— Ничего сказать не хочешь? — глядя на растерянного и испуганного Золотого, спросил я.

— Хохол… — все, что смог выдавить тогда Золотой.

— В общем, слушай гнида опущенная сюда! Я тебе даю неделю, чтобы ты запросился о переводе в пехоту! Мне не важно, что ты будешь делать и какому офицеру отсосешь для этого, но, если через неделю я увижу тебя в дивизионе, то это видео начнет гулять по полку у всех солдат на телефонах!

— Ты никому не расскажешь, если я переведусь? — голос Золотого дрожал.

— Нет. Но, если ты мне попадешься на глаза, пусть даже не в дивизионе, а просто в столовой, я испоганю тебе жизнь!

Я встал и пошел на выход. Уже у выхода я обернулся:

— Неделя, Золотой! Одна неделя!

Через пять дней Золотой лег с симуляцией в госпиталь. В госпитале он пробыл около двух недель, пока не выклянчил у своего комбата перевода. И не куда-нибудь в соседний батальон, а в Самару!

В общем, моя месть прошла по плану! Полегчало ли мне от этого? О, конечно же полегчало! Мне, наконец-то, перестал по ночам сниться кривой член Борзого — вместо этого мне снилось, как на их дембельки мочатся три здоровенных дагестанца.

Ну, и, напоследок, хотелось бы сказать:

Золотой, если ты читаешь эти строки, то, надеюсь, ты меня простишь, облегченно вздохнешь и поймешь, что мною тогда двигало…