Фантаст Юн Ха Ли рассказывает о конструирование мира и культуры мира далекого будущего⁠⁠

Авторы фэнтези с продуманным и сложным миром, обширными легендами и историей часто представляются этакими великими комбинаторами, тщательно прорабатывающими свои миры. Однако не всегда интересный мир рождается в ходе долгого планирования. Иногда миры словно сами себя создают. Например, нечто подобное произошло с космической оперой «Механизмы империи» Юн Ха Ли. Циклом, который может похвастаться очень оригинальным и самобытным миром.

«Механизмы империи» рассказывают о далеком будущем, где главной силой в галактики империя гекзархат, поделенная на шесть фракций, а работа технологий зависит от особого календаря. Цикл состоит из трех томов: «Гамбит девятихвостого лиса», «Стратагема ворона» и «Возрожденное оружие».

Гекзархат придумал американский писатель южнокорейского происхождения, математик и фантаст Юн Ха Ли. Он давно не новичок в фантастике, и набил руку на десятках отличных рассказов, прежде чем приступать к написанию романов. И приступил весьма удачно: его дебютный роман «Гамбит девятихвостого лиса» тут же получил «Локус», был номинирован на «Небьюлу», «Хьюго» и премию имени Артура Кларка.

О том, как он создавал мир «Механизмов империи», рассказал сам Юн Ха Ли порталу The Illustrated Page. А мы подготовили перевод этой статьи.

Мое признание, возможно, вас ужаснет.

Когда я писал «Гамбит девятихвостого лиса», я ориентировался на множество заметок. У меня была основная идея. У меня был список увлекательных тактических хитростей, которые я стащил из книги Джеймса Даннигана и Альберта Нофи “Победа и хитрость: обман и уловки на войне” (на русском не публиковалась, оригинальное название — Victory and Deceit: Deception and Trickery at War). У меня был и особый список деталей, которые не попали в роман: например, перечень высоких календарных месяцев.

Это не признание. Скорее, признание состоит в том, как весь остальной мир я продумывал, пока писал грубый черновик. Я, конечно, знал, что в гекзархате шесть фракций, но какие в них были приняты культурные нормы? Какой была жизнь в гекзархате хотя бы с точки зрения его армии, фракции Кел?

Вот пример того, что я придумал на ходу, а оно выросло как снежный ком и выродилось в (ужасающие?) последствия не только для «Гамбита девятихвостого лиса», но и для двух его сиквелов, «Стратагемы ворона» и «Возрожденного орудия». Я решил, что в магической системе этого общества одной из суперсил Кел будет боевая магия. Преданные солдаты Кела занимают особые геометрические положения по отношению друг к другу, генерируя эффекты вроде силовых щитов или огненный копий. Затем я дополнил идею суицидальными формациями, в которых солдаты буквально бы загорались ради более мощной атаки или чего-то в этом духе.

Что ж, подумал я, возможно, в прошлом Кел был элитной армией, и его солдаты вполне могли стать настолько фанатично преданными своему делу, чтобы согласиться на что-то подобное. Но гекзархат — не слишком-то приятное место, и рано или поздно кто-нибудь бы додумался промывать мозги солдатам, чтобы выстраивать суицидальные формации из обычных штурмовиков, а не только из фанатиков, которых, наверное, было непросто найти. Так что я придумал формационный инстинкт, тип промывания мозгов, который заставляет Кел подчиняться высшему руководству.

Кел — добровольческая армия, но эта идея моментально сделала всю систему значительно более мерзкой. А заодно она определила и слабые стороны системы, которые исследуются во второй и третьей книге. В конце концов, если ты можешь свергнуть кого-то с вершины иерархии, вся конструкция рушится, как карточный домик.

Я также задумался о потенциале для сексуального насилия. Лично мне, несмотря на то, что гекзархат — ужасное место, в котором существует множество форм злоупотребления властью, не хотелось писать еще и о масштабном институционализированном сексуальном насилии. Так что я решил, что командование Кел хоть как-то боролось с насилием и, что еще более цинично, моральными проблемами армии, и я придумал очень строгое табу на установление личных отношений. Никто в Кел не должен заводить отношения или заниматься сексом с другими бойцами, и точка. (В «Гамбите девятихвостого лиса» упомянуто, что нарушение табу карается казнью обоих преступников). Затем я оглянулся на историю Кел, и решил, что во времена Джедао у Кел была менее радикальная политика насчет отношений, потому что это был период до изобретения формационного инстинкта. В качестве еще одного последствия я решил сделать секс-работу в гекзархате легальной. Несмотря на то, что это не лучший способ заработка, существуют как секс-работники, нанятые специально для труда в армии Кел, как и те, кто работает с остальными клиентами.

В более широком смысле я вдохновлялся восточно-азиатской культурой, но не слишком строго ей следовал. Я бы ни за что не сказал, что мир гекзархата аутентично азиатский. Авторитаризм и иерархическая природа гекзархата частично взяты из конфуцианства и нео-конфуцианства, потому что контроль государства над общественным мнением зависит от контроля над обществом. Но я отошел от точного следования истории: например, мне не нравится конфуцианский патриархат и я не хотел воспроизводить его в своем мире, пусть речь и идет о далеком и мрачном будущем. Так что я постарался устроить все так, что с женщинами и мужчинами (и позже ставшими небинарными людьми) в гекзархате обращаются как с равными. Я решил, что мы уже в столь далеком будущем, что люди и так генетически модифицированы до чертиков.

Некоторые мелкие детали также были вдохновлены Азией. Например, еда. Мне надоело читать научную фантастику, где кухня по умолчанию европейская, так что я решил, что Кел будет летать по космосу, поедая кимчи (знаменитые соленья Кел). Люди там едят палочками. В одной из рассказов по миру цикла Джедао впервые видит вилки. Позже в «Возрожденном орудии» я представил персонажа, который ненавидит чай, потому что мне ужасно надоело, что азиатам всегда приписывают любовь к чаю. Мне кажется это очень смешным, учитывая, что я сам пью чай, но так и не выработал никакого ритуала, а моим первым чаем был «Липтон» из военторга.

Другой пример — вера в несчастливое число четыре, с ним я знаком еще с детства в Южной Корее. Я привык видеть лифты, где четвертый этаж был отмечен буквой F (four, «четыре» по-английски), а не цифрой 4, которая приносит несчастье. Учитывая, что официальная религия гекзархата базируется на практической нумерологии, я предположил, что и у них наверняка будут какие-то связанные с цифрами суеверия. Обсуждая это с мужем (который выискивает косяки во всех моих произведениях), мы решили, что одной из причин, почему экономика гекзархата иногда проседает, будут задержки запусков различных продуктов в ожидании наиболее благоприятных дней. Позднее соперник старого гекзархата подстегнет экономику, смягчив это требование в «Возрожденном орудии».

Возвращаясь к полу и гендеру, я изначально решил, что Кел относится к модификациям тела, включая смену пола, с подозрением. В «Гамбите девятихвостого лиса», сюжет которого очень сфокусирован, не было места для того, чтобы это продемонстрировать, но такое отношение связано с тем, что фракции Андан и Шуос свободно модифицируют свои тела. Андан — потому что они ответственны за первый контакт и дипломатию, и иногда бодимодификации как часть взаимодействия с иными культурами необходимы, чтобы произвести хорошее впечатление. Они также высококультурны и считают красоту одним из способов манипуляции людьми. Ну а Шуос, что ж, они шпионы. Со своей стороны Кел, честно говоря, просто постоянно растущая армия ксенофобных фашистов, так что они презирают Андан и сильно не доверяют Шуосу.

Я бы хотел сказать, что запланировал все это заранее. Но на самом деле у меня была лишь общая идея, ощущение общества, которое я хотел изобразить, и я позволил деталям появляться по ходу написания, а потом докручивал их, перечитывая написанное. Расскажите, понравился ли вам результат.

Материал подготовлен редакцией издательства интеллектуальной фантастики fanzon.