Единство противоположностей: SJW и анархо-капитализм (Михаил Пожарский)
И вновь продолжается бой
И сердцу тревожно в груди
И Ротбард такой молодой
И юный анкап впереди
Наверняка многие слышали о той чуме, которая поразила западную гуманитаристику — “культурный марксизм”, “постструктурализм” (постмодернизм), “политика идентичности” и т.д. А все это вместе можно назвать одним словосочетанием — “критическая теория”. Такая методология, в рамках которой объекты изучения (прежде всего, в социальных науках) следует не просто изучать под микроскопом. Но подвергать, что называется, “деконструкции” (вскрытию противоречий, которых не видно невооруженным взглядом). Задача здесь не в том, чтобы понять устройство социальных структур, но в том, чтобы его изменить, способствуя “эмансипации” (“освобождению”). Это, конечно, предполагает радикальный социальный конструктивизм: реальны лишь люди, все остальное — социальные конструкты, производное от людей. Нет ничего “природного”, “вечного” и прочей богомерзкой “эссенции”. Зачем же нужна “эмансипация”? Затем, что все конструкты в той или иной мере репрессивны и нужны для того, чтобы кого-то угнетать. Капитализм угнетает рабочий класс, патриархат угнетает женщин, расизм угнетает цветных и т.д. Любой институт — это институт угнетения. Вся история — история угнетения (крестьян, рабочих, цветных, женщин, детей и прочих “сабалтернов”). Если угнетения не видно — значит, что оно скрытое и тогда доктора социологических наук спешат к вам с “деконструкцией”.
Марксистские уши здесь, разумеется, видны за километр. Для Маркса история была противоборством гегельянских сил, вечным противостоянием: рабовладельцы и рабы, феодалы и крепостные, капиталисты и рабочие. Любая общественная формация — система экономического угнетения, в которой всегда есть жертвы и есть выгодополучатели. Лекарство от этого — обретение своей классовой идентичности, осознание своих интересов, превращение из “класса-в-себе” в “класс-для-себя”. После того, как пролетариат почему-то не захотел играть в эти игры, последователи Маркса максимально расширили поле применения теории, особенно уделив внимание меньшинствам. Списки угнетенных настолько разрослись, что авторы сами начали в них путаться — пришлось выдумывать “очередь” т.е. теорию интерсекциональности.
Отсюда, собственно, растет идеология SJW (social justice warriors). За сотню лет кропотливой теоретической работы адепты этого подхода научились видеть механизмы угнетения в каждом столбе: гендерные шуточки — угнетение, компьютерные игры — угнетение, раздельные туалеты — угнетение. И даже язык — одна сплошная система угнетения (бороться с языковым угнетением нужно изобретая “справедливые” слова вроде “автор_ка”). Расширению подвергся не только список угнетенных, но и список угнетателей — теперь это не просто прослойка владельцев капитала, но все “белые цисгендерные мужчины” (иногда и белые цисгендерные женщины, если они не согласны с генеральной линией партии). Подобно всем марксистам, SJW — параноики. Их любимый вопрос: qui prodest? Кому выгодно? И всякий раз они гарантированно обнаружат, где зарыты корыстные интересы всей этой белой цисгендерной сволочи.
На практике — это типичная большевистская стратегия “Весь мир насилья мы разрушим: До основанья, а затем: Мы наш, мы новый мир построим”. Что приводит к катаклизмам разной степени трагичности. Попытки запустить в живой организм языка слова вроде “автор_ки” приводят к усложнению коммуникации и обособлению в секту носителей “правильного” языка. Тогда как уничтожение старых “социальных институтов угнетения” в масштабах страны — приводит к массовой резне, вроде той, что была в Камбодже. Потому как внезапно обнаруживается, что старые институты имели и полезные функции, одна из которых — служить барьером на пути насилия. И если их просто взять и сломать — будет вам “естественное состояние” по Гоббсу.
Людвиг фон Мизес, говорил, что коммунизм не сможет работать т.к. свободный рынок выполняет слишком ценную функцию, будучи связующим звеном между носителями разнообразной информации. Но самый большой противник подхода основанного на “деконструкции” — это, пожалуй, Фридрих Хайек (чья книга “Право, законодательство и свободы” — видимо, самый сильный “антиконструктивистский” манифест). По Хайеку свободный рынок — это не какое-то “естественное состояние по умолчанию”, а плод работы социальных институтов, которые, в свою очередь, являются результатом многовекового отбора, длительной социальной эволюции. Просто придумать институты в кабинете и спустить их “сверху” нельзя т.к. “это больше нас”. Отдельный ум, даже если это ум заведующего кафедрой марксизма-ленинизма или доктор_ки гендерных исследований, не в состоянии предусмотреть всю сложность общественного организма. А потому все попытки сознательного конструирования “справедливого общества” заканчивается в жанре “фиаско, братан”. Большевики, равно как и красные кхмеры не планировали ограничиться разрушением, а мечтали построить новые, “справедливые институты”. Ну, и как получилось? Аналогичным же образом SJW пытаются выдумать, как обустроить все по-справедливости, предварительно разломав все старые, “токсичные” практики. Но выдумать у них получается только всяческий “сейфспейс на кампусах”, который попросту возвращает нас к старым-добрым практикам расовой и гендерной сегрегации. И вот все у них так.
Но поругать SJW и “культурных марксистов” мы все горазды. Если вы дочитали досюда, то, наверняка, уже думаете: при чем здесь анархо-капитализм и вообще либертарианство? Все дело в том, что анархо-капитализм следует той же формуле: “Весь мир насилья мы разрушим: До основанья, а затем: Мы наш, мы новый мир построим”. Анархо-капитализм (радикальное направление внутри либертарианства, наиболее полно отраженное в книге “К новой свободе” Мюррея Ротбарда — в основном я буду ссылаться на нее) подразумевает, что история была противоборством двух главных сил, вечным противостоянием: общества и государства. Тех, кто предпочитал добровольные контракты, и тех, кто отнимал. Общество творило, государство — догоняло и отнимало (например, по Ротбарду в средневековой Ирландии было либертарианское общество — пока британское государство его не подчинило). Любое государство с самых ранних времен до нынешних — система угнетения, в которой всегда есть жертвы и есть выгодополучатели. Бюрократы, чиновники, номенклатура. В крайнем случае, крупный бизнес (сверхбогатые), который обычно в сговоре с государством. Желанное лекарство — снести под чистую все эти “институты угнетения”.
Понятно уже к чему идет дело? В сущности, отличия анархо-капиталистов от “критической теории” SJW и сугубо косметические. Там где марксисты винят во всех бедах класс эксплуататоров, расширяя список до “белых цисгендерных мужчин”, анкапы винят “государство”, расширяя список до множества “этатистов” — это примерно все, кто не анкап (sjw, кстати, так же любят называть угнетателями, расистами и сексистами всех, кто не sjw). Анкапы так же склонны к паранойе. Покажи SJW на фонарный столб — он тут же объяснит, что это фаллический символ, укрепляющий культуру угнетения женщин белым патриархатом. Покажи тот же столб анкапу — объяснит, как государство, под предлогом строительства столбов, обдирает нас в пользу бюрократов и олигархов. Думали у вас под кроватью пусто? Нет, там бюрократ живет. И дует. А заодно и кран проверьте. Если с точки зрения Хайека отказ от ценностей свободы — плод печального, но чаще искреннего заблуждения (как сейчас бы сказали “когнитивных искажений”), то для Ротбарда всегда есть заговорщик-выгодополучатель: “как государство украло у нас деньги”, “я обвиняю ФРС” и прочие параноидальные поиски врагов, разоблачения заговора. Социальные институты придумали этатисты — чтобы нас угнетать и грабить. По сути здесь мы имеем дело с той же “деконструкцией”, только с другого ракурса.
В этом контексте неудивительно, что Ротбард был большим поклонником Ленина и вообще большевистских методов. Он писал о том, что нужно брать пример с ВКП(б) — следить за чистотой рядов и должным уровнем радикализма в среде “сторонников свободы”, бороться с левым уклонизмом и правым оппортунизмом (“К новой свободе”, глава 15 “Стратегия свободы”). Никаких полумер и прогнивших компромиссов. Вперед, товарищи, к светлому анархо-капиталистическому будущему! Только вперед! Интересно, что основным активом для либертарианства Ротбард считал даже не средний класс и тем более не крупный бизнес (о нем он вообще отзывался как заправской член движения Occupy Wall Street), а “университетскую молодежь”. В итоге в студенческой среде и впрямь укоренилось схожее явление… но только не ротбардианство, а культурный марксизм. Совпадение? Не думаю.
Но как же вопрос насилия?” — спросите вы. Ведь всем известно, что коммунисты за то, чтобы убивать, грабить и творить прочие ужасы. Тогда как анархо-капитализм зиждется на железном принципе ненападения (non-aggression principle). Так-то оно так. Вот только науке еще предстоит обнаружить того марксиста, который честно признается, что совершает агрессию. Что большевики, что маоисты, что красные кхмеры всегда твердили, будто их насилие — ответное, самооборона. “Да, мы убиваем дворян и буржуев. Но ведь дворяне и буржуи убивали и грабили нас веками, какие вопросы?” Там, где мир четко поделен на “угнетателя” и “жертву” — “угнетатель” перестает быть субъектом этики, а “жертва” оказывается всегда права. Нынешние SJW — такая же апология жертвы. Они готовы пойти на любую мерзость — от вранья до прямого насилия — лишь бы это было в отношении белой цисгендерной сволочи. Потому что это угнетатель — следовательно, любая пакость тут уже не “агрессия”, а “защита”. Теперь вернемся к нашему анкапу, который столь четко делит мир на угнетателя-государство и бедных сторонников свободы, страдающих под его пятой. Насилие в отношении государства, ясное дело, оказывается легитимно по определению — государство, пусть оно хоть почтальон, ведь первое вас ограбило, верно? А уж если мы начнем трактовать расширительно, заменив “государство” на множество “этатистов” — можно оправдать репрессии 90% населения. Что ты делал до нашей анкап-революции? В госкомпании работал, повышение налогов приветствовал? Получай, сволочь этатистская, 20 лет частных лагерей. Смешно, да? Но по сути это так. Данный подход позволяет оправдать любое насилие, просто объявив его “защитным”. Да еще и помещает в позицию морального превосходства — как “жертву”, которая “обороняется”.
Итак, к чему это все? Это занятный курьез: как под одним зонтичным термином “либертарианство” и даже в рамках одной “австрийской экономической школы” оказались настолько полярные и разные подходы. Хайек и Ротбард могли иметь относительное согласие в области экономики, но в вопросе политической философии их разделяет пропасть. Есть те, кто вслед за Хайеком убеждены, что свобода нужна для эволюционного развития общества, формирования “спонтанного порядка”. Есть те, кто вслед за Ротбардом убежден, будто можно просто сломать все “неправильное”, и на пустом месте тут же вырастет Эдемский сад. Это подсказывает нам, что либертарианская политическая теория далека от завершенности — в ней есть противоречия и тупиковые ветви (что, впрочем, нормально: ни одна теория не может быть окончательно завершенной — иначе это уже религия). Ротбардианское либертарианство вряд ли имеет серьезные перспективы — так как именно эта ниша сейчас занята “культурным марксизмом” и прочей “критической теорией” (которые разработаны гораздо лучше). И примерно всю критику, которую можно адресовать SJW — можно адресовать и ротбардианцам. Вы представитель “хрупкого поколения”, которому не терпится объявить себя “жертвой” и, забравшись на табуреточку морального превосходства, тыкать в кого-нибудь пальцем, обвиняя в многовековом угнетении? У вас есть выбор: читайте Жижека или Ротбарда.
* * *
Читай также
Что такое интерсекциональность и почему она не нужна (статья discours.io)
Как Айн Рэнд в своей антиутопии предсказала культуру отмены
Wokeism: идеология (статья о философской основе вокизма) + определение терминов woke и SJW