Дух статуэтки⁠⁠

Прекрасны цветы сакуры, но как недолговечны они! Вчера вишня цвела, а сегодня уже умершие цветки покрывают землю, укутывают, словно полотно дорогого шелка. Так и человеческая жизнь – не долговечнее, чем вишневый цвет. Право слово, неужели была настолько неприглядна с виду Ива-нага-химэ, что нельзя было Ниниги взять ее в жены вместе с сестрой? (согласно японскому мифу, прародитель людей, бог Ниниги, сойдя на землю, встретил дочь бога Оямацуми, великого Владыки Гор, которую звали Ко-но-хана-сакуя-химэ — Дева, Прекрасная, как Цветущая Вишня. Ниниги сразу же влюбился и дева влюбилась в него, но заявила, что не выйдет из воли отца и если молодой бог хочет ее в жены, то должен послать сватов, как полагается. Ниниги так и сделал. Оямацуми дал свое согласие, но вместе с младшей дочерью, которую и встретил Ниниги, прислал ему в жены и старшую, которую звали Ива-нага-химэ - Дева, Долговечная, как Скала. Но старшая дочь была некрасива, и Нинига отослал ее обратно отцу, не пожелавши взять в жены обеих сестер. Тогда раздосадованный Оямацуми прислал такой ответ:
-Я не просто так послал тебе обеих дочерей, а вложил в это действие определенный смысл. Ты будешь прародителем всех людей на земле. И хотел я, чтобы жизнь потомков твоих была прекрасна и долговечна. Так бы и случилось, если бы ты взял в жены обеих моих дочерей. Но теперь, увы, ничего уже не изменишь. И жизнь твоих потомков будет также прекрасна, как цветы вишни, но также, как и их цветение, недолговечна.)

Божественные ли, человеческие ли , а сердца мужчин одинаковы – привлекает их женская красота, и забывают они в погоне за ней о разуме. Ведь недаром говорят, что подметкой из женского башмака можно приманить осеннего оленя, и живы легенды о красавицах, из-за которых рушились империи.
Положим, мы, женщины, тоже иногда бываем падки на красоту тела, да и тоже нам сложно прожить без мужчин. Как представишь тех несчастных, что добровольно отдалились от мира, и находят отдохновения лишь в молитвах, так страшно становится. Думаешь – ну я так точно не смогла бы! Удивительно все это!

Отец мой, мелкий торговец, имел лавку в Сага, что западнее столицы. Торговля всем, что есть, шла ни шатко, ни валко, но хватало на ежедневный рис и соленые овощи. Но увы, доверился мой отец нечестному человеку, и отдал ему деньги, что взял у людей, рассчитывая получить на них товар и перепродать с прибылью. Тот мошенник исчез, заимодавцы стали требовать денег, и даже когда продали все, что могли, не хватило. Пришлось отцу, проливая слезы и скорбя, отвести меня в столицу и продать в дом веселья в квартале Есивара. Кто знает, может быть, моя матушка заступилась бы за меня, если бы была жива, но увы, она умерла родами.
Так и выпала судьба мне стать дзеро(общее название гетер в средневековой Японии) в неполных шестнадцать лет. И хотя прочили мне известность, и славу, но это вовсе не утешало, и слезы мои текли потоком, словно весенние реки.
Увидев, что меня не успокоить, и не пожелав портить красоту лишениями и побоями, хозяйка дома, посоветовавшись с мужем приставила меня к знаменитой таю(высший ранг гетер) Нокадзэ. И неожиданно для себя я нашла в ней подругу своей болеющей души. Она говорила
-Все в этой жизни - и горести и радости, имеет своей сутью плату за поступки прежних рождений. Так какой смысл убегать от того, что предначертано? Изменить ситуацию невозможно , так не стоит ли приспособиться к ней и получить лучшее, что можно в данном случае?
Так она всеми силами увещевала меня и, Наконец, я согласилась с ее доводами. Но, не смотря на это, все же иногда так невыносимо становилось на душе, что будь рядом меч – с легкостью покончила бы со своим жалким существованием. Но в Есивару ( огороженный квартал в столице, выделенный под "веселые" заведения. В определенный период ни в каком другом месте столицы открывать подобное заведение было нельзя.) запрещено проносить оружие, иначе слишком многих бы не досчитались среди веселых дев.

Немного успокоив меня, Нокадзэ взялась за обучение. И право слово – лучшей учительницы было не сыскать во всей Есиваре! Обычно девочки-кабуро(поступающая в такое заведение девочка поначалу становилась прислужницей какой-то гетеры) попадают в веселый дом в совсем нежном возрасте, и учить их особо не надо. Приставленные служанками к дзеро они сами проникают в азы профессии, приобретают стать и лоск настоящих гетер. Я же попала в Есивару достаточно поздно и мне пришлось хорошо потрудиться, чтобы заучить манеры гетер. Но скажу без хвастовства, я умела располагать сердца и многому научилась у Нокадзэ. Конечно, невозможно любить всех гостей, но что стоит проявить искренний интерес к человеку? Участливость ценится в нашем мире всеми, и богатыми и бедными. Как не грустно мне было на душе, я всегда улыбалась гостю и радостно расспрашивала его, не перебивая, выслушивала, не строила из себя больше, чем я есть, и никогда не забывала написать мужчине даже после одной-двух радостных встреч. Оттого и гости шли ко мне, и хозяева относились благодушно. Сколько всего у дзеро трат – и не пересчитать! Но я могла справить и одежду на все сезоны, и постель, отправлять немного в родной дом, да еще и иногда сунуть несколько момме(монета, небольшого достоинства) управительнице(экономка в публичном доме. Сама чаще всего из бывших гетер, она прекрасно знала все хитрости девушек, не давая им спуска и заставляя приносить доход. К тому же, она могла заняться обучением девушки), за что та всегда была ласкова и только с положительной стороны отзывалась перед хозяевами.

А ведь бывает и так. Девушка, которой хозяева дома пожаловали высший ранг - таю, начинает зазнаваться, вертит носом и груба с гостями. Даже после семи-восьми посещений она и не соизволит написать мужчине, и хозяевам приходиться ждать, пока дзеро в хорошем настроении, чтобы подать ей бумагу и перо, и заставить написать пару строк. Даже на новый год зазнайка может отпроситься –она, видите ли, устала от любви. С посетителями неприветлива, в доме груба. Прослыв холодной, такая девушка быстро теряет гостей, и хозяева переводят ее в ранг тэндзин(гетеры второго ранга, на один ниже таю), уже не так заискивают перед ней. Даже из постели ей оставляют не три, а всего лишь один футон(матрас)! Вынужденная лебезить перед гостями, и даже со слугами говорить тихим, покорным голосом, такая девушка быстро теряет свою спесь, а от переживаний у нее теряется и красота – редеют волосы, на лице выступают пятна. Она перестает ухаживать за собой и постепенно падает все ниже и ниже. Пока не упадет до ранга хасицубонэ(низший ранг гетер), чья цена – одна мелкая монета за ночь! И никто, помятуя ее предыдущее поведение не подаст ей руки, не скажет доброго слова. Даже девочки-кабуро выказывают свое презрение. Страшно это! Так уж устроен наш мир скорби –упасть легко, сложно подняться. Нет, поистине, выказывать излишнюю спесь и пренебрегать гостями – глупо. Это прямой убыток и себе и хозяевам дома.

Так как сердца обращались ко мне, то хозяин и хозяйка сразу же определили меня в ранг таю. И, хотя горько бывало на сердце, но все же другого пути жить пока не было.
Таким образом исполнилось мне восемнадцать лет. Моя наставница, Нокадзэ, полюбила одного богатого торговца вином, и он полюбил ее. Так сбылась мечта многих – возлюбленный выкупил Нокадзэ и избавил от грязи ее нынешнего положения. И, хотя рада я была безмерно за нее, но и безмерно же горевала за себя. Ведь оставалась я совсем одна – словно однокрылая птица.
В последний вечер пребывания Нокадзэ, устроили мы пирушку. Любимый ее выкупил весь наш домна один вечер, чтобы попрощаться смогли! Вот какой он человек! С таким Нокадзэ точно не пропадет!
Во время вечеринки заказали мы и соленья, и морских гадов, и рыбу и сладости. Ну, конечно, саке. Весело было, и даже грусть от расставания как-то улетучилась на время. Нокадзэ же раздала много свих вещей, как подарки. А когда мы на минуту остались одни в комнате – подарила мне маленькую статуэтку из красной, с разводами, яшмы. Небольшая лягушка на постаменте с иероглифом богатство.
-Эта статуэтка - одна из двух, что досталась мне от родителей, - роняя слезы, сказала Нокадзэ, - теперь я хочу, чтобы она была у тебя
Я хотела, было отказаться, но Нокадзэ не позволила. И я получила статуэтку, но решила никому о не рассказывать.
А утром мы проводили Нокадзэ до ворот, где уже ждал изукрашенный паланкин. Обтянутый дорогой тканью.
С тех пор иногда становилось мне совсем грустно и одиноко. И в какой-то день не выдержав, я достала спрятанную статуэтку, да и рассказала ей все, что было на сердце. И верите или нет – но стало сразу полегче на душе. Стыдно мне стало перед самой собой, что говорю с куском камня, и отложила я статуэтку. Но скоро пришли вести из дома. Отец так и не отправился от горя и в конце концов слег. Больше он не вставал, и скоро умер. А лавку и дом забрали заимодавцы, которым, оказывается, не все было выплачено. Так рухнули мои надежды вернуться домой после окончания контракта(гетеры обычно заключали контракт на семь лет, после которого могли быть свободны. Но часто им просто некуда было пойти, так что свобода оказывалась весьма мифической штукой). И осталась я совсем одна. И вновь стала поверять свои горести статуэтке, уже и не думая о том, что это постыдно. С тех пор так и повелось. Как станет совсем тоскливо – достаю подарок Нокадзэ и выговариваюсь.

Так прошло некоторое время. Случилось однажды, что спала я в одиночестве у себя. Дело не такое частое, ибо постоянно меня приглашали на ночь, да и днями. И вдруг проснулась от непонятного шороха. Гляжу – сидит напротив странная дева в красном кимоно с разводами, словно рисунок по камню-яшме, с длинными распущенными волосами, что закрывают лицо, босая, а кожа у нее – белее снега. Ну точно – призрак! Я и закричать не успела, как дева палец поднесла к лицу, прося молчать и заговорила быстро быстро
-Прошу Вас, не боятся меня. Я – цукомогами(по верованиям японцев старинная, вещь часто обретает свою душу, которая может принимать облик другого существа) статуэтки яшмовой лягушки. Еще через много лет я должна была обрести разум и душу, но Вы своими разговорами и душевным теплом обращались со мной, как с живой душой. Поэтому я и обрела разум так быстро. Благодарю Вас от всей души и больше всего жажду отплатить Вам добром. Только не знаю, как и что я могу сделать.
С этими словами дева встала и поклонилась мне низко-низко, словно благородной госпоже. Может, потому, что это была вещь Нокадзэ, я вовсе не испугалась. И сказала лишь
-Больше всего на свете желаю покинуть это место и выйти из омерзения и грязи. Только как – не представляю. Есть среди моих постоянных гостей достаточно богатые и даже знатные особы. Но никто пока не пожелал поднять меня из пыли, в которой сейчас нахожусь, и покончить со столь плачевным моим состоянием. Более нет у меня желаний.
Дева задумалась, а потом сказала
-Мои силы еще слабы, но обещаю Вам – я подумаю, что можно тут сделать. А пока, пожалуйста, и дальше никому не рассказывайте о статуэтке, и не проговоритесь обо мне.
С этими словами призрак расстаял, как дым.

Проснувшись, я и не сразу вспомнила о происшествии, а вспомнив, поначалу решила , что это был сон. Разумеется, я верила и в духов и в волшебников -монахов, но увы, как далека от этого всего повседневная жизнь дзёро, замутившей чистый поток своей жизни в грязи суетного мира. Однако через некоторое время довелось мне посмотреть на эту ситуацию иным взглядом.
Все дело в том, что пришел к нам новый гость, да не просто гость, а богато одетый, благородного вида, с рекомендательным письмом от одного из тех, кто раньше содержал меня. Этот гость оставил по себе только приятные воспоминания. Хоть был он и не молод, но внешность имел приятную и нрава был веселого. Тратил на меня столько, сколько ни один другой. На одно платье мог потратить две тысячи серебряных монет! А иногда приглашал на вечеринку много других гетер, с которыми и никогда не планировал любовной связи, и не только угощал редкими яствами, но одаривал всех. Даже девочек-кабуро и то дарил то поясом, то гребнем, то мелкой монетой! Хотел он даже меня выкупить, чтобы поселить в своем доме в качестве наложницы, но начались у него проблемы в торговле и из-за каких-то тяжб, был он вынужден уехать в Осаку. Естественно, что рекомендательное письмо, где он просил показать сыну своего друга «все лучшее, что может предоставить Есивара, но так чтобы выше определенной суммы не тратил» ( а сумма была очень большой), хозяева дома приняли с благоговением и юношу обслуживали с почтением, сразу же приказав принести все лучшее и позвать лучших девушек. Сам же юноша, назвавшийся Сарукаби Йошинори, после пирушки, тоже одарил гетер, а мне и назначил любовную встречу. Еще изначально показалось мне, что чем-то знаком мне этот юноша, а оставшись наедине с ним, узнала я окончательно черты незнакомки из моего сна-видения.
-Неужели….-только и произнесла я, но юноша кивком подтвердил мои слова.
-Я обещал, - шепотом сказал он, - что сделаю все, чтобы выполнить ваше желание. И я задумал выкупить Вас из этого дома и дать Вам средства к существованию. Я знаю, что Вы неплохо шьете и многие дзеро , а также хозяева других заведений обшиваются у Вас.
-Так и есть, - кивнула я. – я уже подумывала о том, чтобы сменить свое мерзкое ремесло на пошив одежды. Но, увы, как дзеро, я приношу больше выгоды хозяевам.
-Пока у меня не так уж много денег, но я обещаю, что наберу достаточно , так что Вам предстоит подождать. Главное, помните, что я Вас не забываю.
-А эти деньги созданы из лунного света и листьев?(так любили развлекаться кицунэ, лисы-оборотни, создавая иллюзию денег из всего, что было под рукой. Конечно, такая иллюзия таяла очень быстро) – улыбнулась я
-Увы, но не дано нам магии лис-оборотней, но зато могу я проникать через закрытые двери и не беда для меня замки на шкатулках. Не могу я отходить далеко от своего материального воплощения-статуэтки лягушки, но к счастью и в этом месте можно найти много серебра.
Я не сдержала улыбки, представив, что цукомогами может быть ворует деньги, оставленные нашими гостями, но не могла ничего сказать. Конечно, воровство это против законов Будды, но ведь и цукомогами не человек.
Так проболтали мы всю ночь о том и о сем, а в конце встречи юноша вновь уверил меня, что сделает все, чтобы освободить меня как можно скорее.

С тех самых пор я стала еще внимательнее относится к статуэтке и всегда прятала ее под футон, никому не позволяя видеть. Так прошло некоторое время, и я никак не могла дождаться следующей встречи с цукомогами, но дни сменялись ночами, а он не подавал признаков того, что помнит обо мне. Я же не могла никому поведать эту печаль моего сердца, ибо не решалась уже, как раньше говорить об этом со статуэткой Если он помнит обо мне и просто не может помочь – зачем осуждать? А если забыл – то и подавно нет ни малейшего смысла.
Тем временем обнаружилось, что в некоторых домах по соседству с нами, стали пропадать деньги из выручек хозяев. Проверяли всех, но найти ничего не могли. Дальше – больше. Слуги и служанки стали рассказывать, что видели тень, которая проходит сквозь стены, и слышали пугающие шумы. В конце концов пришли все к мнению, что поселился в квартале злой бес, лисица или барсук. Решили вызвать монахов, чтобы читали молитвы и среди них известного монаха по прозванию Сияющее Зерцало, который был известен был своей непоколебимой честностью и тем, что все бесы боялись его и , как рассказывают, убегали сразу же, как только ступал он на порог дома, не дожидаясь, когда он будет проводить обряды. С трудом удалось уговорить его навестить Есивару.

Даже и не сказать, как тяжело и страшно мне стало на сердце, когда я услышала эту информацию, что передала мне служаночка. Еле дождалась времени, когда могла подняться к себе и достать статуэтку, которой рассказала все. Увы, ответа я не дождалась. И во сне тоже ничего не последовало. Даже не расскажешь , как тягостно было на душе от всего этого.
Когда появился монах, я с сердечным трепетом ждала, что будет. И надо же – направился он прямо в наш дом! В любое другое время я бы добивалась разговора со святым человеком, чтобы успокоить душу, но сейчас боялась даже взглянуть на него, когда по его приказу, все девушки предстали перед ним. Я боялась поднять глаза, все чудилось, что сейчас почтенный монах скажет -вот преступница!
Осмотрев всех нас, Сияющее Зерцало сказал
-Я вижу, что одна из ваших девушек подверглась наваждению беса. Это место грязнее лужи после ливня и топче болота. Разве удивительно, что завелась тут нечистая сила?
Монах направился прямиком наверх, где находилось наше обиталище и сердце у меня замерло. В каждую комнатушку, отгороженную ширмами, заходил он и переворачивал футоны, словно ища что-то. И когда подошел к моей постели остановился на минуту. А потом тоже разворошил. Но удивительно – статуэтки не было
-Какой хитрый бес!, - сказал монах, - спрятался от меня. Но ничего. Далеко он уйти не может от этого места. Так что я подожду здесь.
И что бы вы думали – уселся прямо на голую циновку и забормотал что-то, перебирая четки. Принимать гостей в таком состоянии не было никакой возможности. Пришлось закрыть дом на сегодня. Хозяева, подсчитав убытки, уже и не рады были, но выпроводить монаха не смели.
Я же никак не могла справиться с волнением. Куда подевалась статуэтка? Неужели дух унес ее? Но разве такое возможно?
Между тем монах закончил бормотать себе под нос, и удовлетворенно сказал
-Все, теперь дух точно появиться, не сможет не прийти.
-Как хорошо, - всплеснула руками хозяйка, - надеюсь уже завтра мы сможем принимать гостей. А-то такой убыток, такой убыток!
Я взглянула на нее зло, но, к счастью, никто не заметил этого.
Скоро всем надоело следить за монахом, и в помещении остались мы с ним вдвоем. Почтенный человек, кажется, засыпал, а я планировала пути к спасению. Не было и мысли о том, что цукомогами может не явиться – что слабый дух против почти святого монаха, которому подчиняются даже бесы?
-Не хотите ли выпить? – спросила я осторожно , - а может и закусить?
-Я не пью спиртного и не ем скоромного, - сказал монах
-Я бы и не посмела предложить Вам нечто подобное! Но я могу принести воды и риса с солеными овощами. Вы же, небось, намаялись.
Монах кивнул, и я поспешила принести все. Поставив перед ним еду и воду, села рядом и спросила, как бы невзначай
-А как Вы полагаете, что за дух здесь поселился? Уж больно страшные по ночам звуки. Хоть из дома беги!
-Нечисть то мелкая, - сказал монах задумчиво, - уж точно не лис и не бес. Есть ли у вас тут предметы, что хранятся долгое время? Или долго живущие растения? Может даже, дух маленького животного, которое было убито и до сих пор мучается и мучает живущих.
-Ни о чем таком мне слышать не доводилось, - сказала я, потупившись.
Между тем вдруг раздался гул и топот сверху.
-А, вот он, дух! – сказал монах и встал, приготовившись к битве с нечистью.
Потом он начал вновь ходить по помещению.
-Раз дух так рядом, то и вещь к которой он привязан, теперь не может быть скрыта от глаз, вновь появилась! Теперь лишь бы заполучить эту вещь и дух уже не посмеет сопротивляться мне!
Монах подошел к моему футону, который все еще был расстелен, и тут я вскрикнула
-Ой! Жжется, жжется.
-Что случилось? – монах бросился ко мне.
-Тут, в груди, жжется сильно, словно клеймо, - продолжала я стонать, и словно ненароком, не специально, а пытаясь избавиться от жжения, открыла грудь, вид которой столь был желанен всегда моим гостям.
Почтенный человек смутился, но все же аккуратно подошел, усадил меня на пол. Казалось, его смущение сразу же прошло и даже когда я вроде как чтобы удержать равновесие, прильнула к его телу, ничего не изменилось в лице. «Он что, вообще не мужчина?!» -подумала я : «положим, он отрекся от суеты мира, но ведь не из дерева же он и не из камня! Нет, это уже слишком!» Но тут я заметила что сердце монаха бьется чаще, да и кожа стала теплее. «А, все же ты из такой же плоти, как и обычный человек!»
-Принесите мне воды, пожалуйста, - пролепетала я. – а-то боюсь, умру я прямо здесь.
Монах отпрянул от меня и пошел к седзи(дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.), чтобы отрыть ее и кликнуть служанку. А я переползла на футон словно в изнеможении. Сама же спрятала у себя в рукаве статуэтку. Я была уверена, что монах не посмеет больше даже прикоснуться ко мне.
Так и случилось. Постепенно прошел гул и топот, а Зерцало так и ничего не обнаружил.
-Наверное, нужно поискать внизу, под этим помещением, или наверху.
Долго еще ходил монах, пока не обнаружил прибитую к стропилам на чердаке мышь, уже засохшую. Тут же и заявил, что, скорее всего дух этой мыши смущает нас. Прибили ее гвоздем, когда строили здание. Да и забыли. Мышь с почетом отнесли в сад, да и сожгли там же.
Было ужасно стыдно от того, что я так обманула монаха, но что я могла сделать? Даже если бы и речь шла не о моем спасении, как я могла отплатить такой черной неблагодарностью доброму цукомогами?
Монах ушел, а деньги после того перестали пропадать.
Через некоторое время вновь явился юноша с рекомендательным письмом. Тот самый. Когда остались мы одни, оказалось, что собрал он нужную сумму, оттого и перестали пропадать деньги.
Очень скоро оставила я ворота веселого квартала за спиной.
А потом повел меня цукомогами в небольшой квартал, где показал небольшое, но светлое и уютное помещение, с жилой комнатой и мастерской
-Вот тут все, что нужно для обзаведения делом. Ткани, нитки, все инструменты. Теперь можете ни о чем не беспокоиться.
-А мои прежние знакомые? Если они зайдут сюда?
-Не беспокойтесь, они вас не узнают. Ну как – можно считать, что отплатил я вам за доброту?
-Разумеется. Но что теперь делать со статуэткой?
-Главное – постарайтесь сохранить ее от повреждений. Я пока еще привязан к ней, но когда-нибудь, надеюсь, стану настоящей живой душой и может быть, войду в реку кармы и перерождений.
Я кивнула. А дух исчез, словно и не было. С тех пор я бережно хранила статуэтку у себя в спальне. И надо сказать, жизнь моя пошла неплохо.
Я утвердила вывеску что «здесь живет мастерица, которая шьет любую одежду» и поскольку была старательна, не было нехватки в клиентах.
После времени, проведенном в веселом доме, я полагала, что достаточно провела на ложе любви и устала от объятий. Но, как изменчиво и сладострастно сердце женщины – уже через несколько месяцев стало мне не хватать мужского внимания. Скоро я познакомилась с одним человеком. Хоть был он не богат, и не мог подарить подарок настолько же дорогой, как дарили мне мои гости в бытность дзеро, но я человеком оказался надежным и скоро мы, объединив наши денежные средства, открыли небольшую лавку прямо в центре столицы. Дела наши шли неплохо и жили мы тихо и мирно, с теплым очагом , крепкой крышей и непустым кошельком. Да и на столе у нас водился и рис, и морские гады, и было чем потчевать гостей в Новый Год.
Статуэтку я храню бережно до сих пор и надеюсь передать ее уже своим детям. Вот жаль только – цукомогами я ни разу больше не видела. Может, и в правду он теперь вошел в бурный поток житейского мира и уже не связан со статуэткой? Возможно ли такое вообще? Я не знаю, а спросить не у кого. Ибо никому я не решусь рассказать историю о том, как помог мне дух статуэтки, и кем я была, прежде чем прослыть порядочной женщиной.