Дружба по Аристотелю⁠⁠

Эдит Холл "Счастье по Аристотелю"

Аристотель выделяет три основополагающие категории дружбы, и нам было бы нелишне рассортировать согласно этой классификации свое близкое окружение. Такая сортировка помогает избавиться от эксплуататоров, пережить окончательный разрыв, более тщательно выбирать друзей и усерднее работать над теми отношениями, которыми мы дорожим

Какие-то связи – наверное, большинство – нам просто выгодны. Взаимовыгодная дружба может существовать у человека с домашним животным или у двух животных разных видов. Аристотель приводит в пример ржанок, которые чистят зубы крокодилам, тем самым добывая себе пропитание. Во взаимовыгодной дружбе нет ничего плохого. Ты – мне, я – тебе, ты выручишь меня, а в другой раз я подвезу твоего ребенка до школы, если ты заболеешь. При взаимовыгодной дружбе отдачу получают оба участника. Своего рода социальный бартер То же самое происходит в отношениях с соседями – добрососедство может вести к обоюдной выгоде: присматривать за жильем, пока другой в отъезде; кормить домашних животных; принять доставку, если сосед не успевает встретить курьера, и так далее. Можно обмениваться важными местными новостями, касающимися вас обоих. Здесь важно доверие, и, если ваш «полезный знакомый» вас подведет, вы вправе перестать оказывать услуги, которые оказывали ему прежде. Если соседка забудет покормить вашего хомяка, вы не станете в отместку обижать ее кошек, но и присмотреть за ними больше не предложите

И хотя в основе этой дружбы лежат деловые взаимоотношения, зачастую при наличии доверия развивается и личная симпатия, но здесь не следует ждать поддержки, выходящей за рамки взаимного договора. Нередко утилитарная дружба рушится, когда кто-то из участников в одностороннем порядке решает перевести ее на новый уровень – а потом обижается, что вторая сторона не хочет с ним спать, или одалживать денег, или везти в реабилитационный центр.

Аристотель прав, утверждая, что приятельство ради взаимной выгоды не предполагает близкого знакомства. Такие отношения обычно совершенно безболезненно прекращаются с исчезновением общей почвы, на которой они строятся, – окончанием школы или вуза, уходом с работы или из группы развивающих занятий для дошкольников. Аристотель приводит в пример путешественников, которые объединяются на каком-то этапе пути «ради определенной выгоды – в частности, чтобы в складчину и сообща обеспечивать себе необходимое», а затем расстаются

расстаются без всякого сожаления.

Приятельство ради выгоды составляет значительную долю наших социальных взаимосвязей. Однако в нем есть свои основополагающие правила, самое главное из которых – не сплетничать и не злословить об остальных входящих в общую группу. Для этого достаточно сменить тему, когда кому-то начинают перемывать кости. Есть несколько способов разрушить утилитарную дружбу: слишком многого ждать от другой стороны, навязывать близость или «изливать душу», пускаясь в непрошеные откровенности.

Следующая разновидность дружбы в классификации Аристотеля поддерживается удовольствием. Она длится до тех пор, пока дарит участникам схожие эмоции – например, как описывает Аристотель, наслаждение остроумием друг друга. С кем-то из знакомых вас объединяет страсть к театру, мюзиклам, скачкам, с кем-то еще вы любите посидеть за бокалом в кафе. Это не значит, что эти люди готовы поддержать вас в других сферах жизни, но и вас это общение ни к чему особому не обязывает. В молодости мы часто обманываемся, принимая наслаждение чьим-то обществом за духовную близость. На самом деле многие замечательные люди, с которыми так приятно проводить вместе досуг, не годятся на большее

Мимолетные любовные увлечения, которые Аристотель считает подвидом дружбы ради удовольствия, тоже характерны, прежде всего, для молодых. Молодежь заводит подобные знакомства с легкостью, поскольку общительна и действует под влиянием эмоциональных порывов. В таких отношениях удовольствие не всегда бывает одинаковым для обеих сторон. «Принимать заботу любящего – это наслаждение совсем иного рода, чем наслаждаться созерцанием возлюбленного лика».

Беда в том, что если в основе этого подвида дружбы лежит наслаждение внешней красотой, то вместе с красотой исчезнет и любовь. (Все мы знаем жен и даже мужей, брошенных, едва они начали дурнеть.) Однако и для этого типа отношений есть надежда – при условии, что они станут более «симметричными» и участники научатся ценить партнера как личность. Такую вероятность Аристотель допускает, но лишь в том случае, если стороны равны в нравственном отношении. Берите в супруги того, кто будет любить вас за постоянные качества, и стремитесь к тому же сами. Поразительно, как мало пар, прежде чем узаконить отношения, удосуживаются хотя бы раз серьезно поговорить о своих планах на будущее. А ведь если вы, например, мечтаете о детях, нет никакого смысла связывать свою жизнь с человеком, который не планирует их заводить. Если вы усердно строите карьеру, а ваш партнер не готов мириться с тем, что работа отнимает все ваше время и силы, у вас вряд ли сложатся отношения

Большинство проблем в дружбе возникает, когда второстепенные отношения путают с первостепенными – серьезными и прочными. В лаконичной и меткой формулировке Аристотеля «большинство разногласий возникает между друзьями тогда, когда они являются друзьями не в том смысле, в каком думают». Соответственно, третья, несомненно высшая, категория дружбы – это взаимная любовь, которая существует в счастливых семьях или которую совместными усилиями взращивают люди не родные, но близкие. По мнению Аристотеля, «друг относится к числу наибольших благ, тогда как страшнее всего не иметь друзей или быть одиноким, ведь вся наша жизнь состоит в общении, прежде всего в добровольном» в кругу близких

В отличие от первых двух разновидностей дружбы, истинная дружба требует проверки временем. Давность выступает гарантией стабильности. С друзьями, пишет Аристотель, мы обращаемся прямо противоположно тому, как обращаемся с одеждой. Когда старый плащ ветшает, мы предпочитаем новый. С друзьями же все наоборот. Чем дольше мы знаем друга, тем больше убеждаемся в его прекрасных качествах. Так что, даже если новый друг кажется вам хорошим, благоразумнее предпочитать старого, поскольку новая дружба еще не проверена временем. Аристотель с лукавой усмешкой цитирует поэта Феогнида: «Душу узнаешь – мужчины ли, женщины ль – только тогда ты, / Как испытаешь ее, словно вола под ярмом». В другом месте он приводит известную пословицу о пуде соли, который нужно съесть, чтобы как следует узнать человека (то есть достаточно времени провести с ним за общими трапезами).

Доверие завоевывается не за один день, зато подрывается вмиг. Друг, который предал вас, подвел в критической ситуации или обидел, заслуженно теряет статус близкого. Я научилась оставлять давним друзьям второй шанс, но только один. Всегда есть вероятность, что произошло недоразумение, однако, если после выяснения отношений человек снова принимается за свое, значит, дело не в недопонимании, а в свойстве характера. Это не значит, конечно, что нужно вычеркивать человека из жизни целиком и полностью. У меня имеется двое бывших друзей, утративших мое доверие после того, как дважды отказали мне в поддержке в трудную минуту, тогда как я им в аналогичных ситуациях помогала. Я с ними не рассталась, но перевела в категорию приятелей, с которыми поддерживаю отношения ради пользы и досуга

Демонстрируя почти пророческую проницательность, Аристотель описывает явление, в современной психологии известное как проекция. Порочные люди вполне могут заводить мимолетные шапочные знакомства ради удовольствия (скажем, перекинуться в карты). Но на близкую первостепенную дружбу они не способны, поскольку никому не доверяют: они меряют окружающих по себе. Так как в собственных поступках они руководствуются эгоизмом, завистью, желанием одержать верх любой ценой, то просто не в силах вообразить иную нравственную парадигму, основанную на стремлении ко всеобщему счастью

Кого-то, возможно, смутит, что Аристотель не видит разницы между близкой дружбой с членами семьи и с людьми неродными, тогда как в реальной жизни большинство из нас в основном эту разницу ощущает. Осознать, что человек не обязан испытывать к вам привязанность, преданность, желание способствовать вашему благополучию только по факту родства, бывает тяжело, но осознать это необходимо. Очень полезно набраться храбрости и проанализировать по аристотелевским критериям все свои родственные связи (за исключением взаимоотношений с собственными детьми, поскольку дети, которых вы сами решили произвести на свет, вправе рассчитывать на вашу безусловную любовь). Возможно, даже внутри небольшой нуклеарной семьи найдутся те, кому собственная выгода важнее вашего благополучия и кто готов ущемлять вас, предать, оставить без помощи в случае нужды. Кровь не всегда гуще воды: друзья могут любить вас сильнее, чем обладатели общих с вами генов или окружение, в котором вы росли и воспитывались, если вы приемный ребенок. И вот тут-то самое время вспомнить о дружбе утилитарной. Родного или двоюродного брата или сестру, которые не делают вам ничего хорошего в ответ на ваши благодеяния, Аристотель рекомендовал бы определить в «дальние», второстепенные друзья. С ними можно обмениваться поздравлениями по праздникам и, самое большее, приглашать на свадьбы, без всякой необходимости испытывать вину за отчуждение.

К поддержанию близкой дружбы Аристотель подходит обстоятельно и вдумчиво, оговаривая в рассуждениях множество подробностей и нюансов. О том, что друзья детства часто взрослеют не одновременно, он, похоже, знает из личного опыта. Разница в уровне зрелости лишает бывших друзей возможности получать отдачу от отношений. А если наш близкий друг меняется до неузнаваемости и проявляет себя не с самой добродетельной стороны, разрывать ли дружбу? Как правило, «испортившиеся» друзья – это уже неизлечимо, и отношения становятся в тягость. Однако мне с моим правилом вторых (но не третьих!) шансов было приятно обнаружить, что и Аристотель готов давать близким друзьям еще одну возможность, ведь «помощь тем, у кого есть возможность исправиться, должна иметь в виду скорее нрав, а не [финансовое] состояние, в той мере, в какой нрав выше имущества и теснее связан с дружбой»